Щемели

Юля внимательно вглядывалась в дорогу: в наступающей темноте легко было пропустить знак съезда к деревне. Она потерла пальцами переносицу и снова попробовала выстроить маршрут по навигатору, но тут, в лесах Витебской области, мобильная связь была настолько ненадежная, что навигатор опять определил ее как “нет сигнала”. Приходилось ехать по старой карте, которая нашлась в бардачке.

Как только она свернула с трассы, с обеих сторон надвинулся густой ельник, и дорога из асфальтовой перешла в песчаную. Темнело, поднимался туман. Юля сбросила скорость и включила дальний свет. Ее кроссовер, тихо ворча двигателем, крался через болотистый лес.

Она на мгновение представила себе, как это выглядит с высоты птичьего полета - вот кроны деревьев, вот пойменные болота, а вот узкая лента песчаной дороги, с рубиновым жуком на ней. У жука светятся глаза, или даже не глаза, а световые хелицеры. Жук ощупывает дорогу перед собой – ищет, где укрыться, пока его не заметила ночная птица.

Вот и указатель — «Щемели». Дорога снова сменилась, шины зашуршали по асфальту мимо заброшенных садов.

Вот и нужный дом.

Юля остановила машину, осмотрелась. Соседние дома терялись в сумерках, на небе зажигались первые звезды. Девушка помедлила, еще раз проверила адрес, и, открыв скрипучую калитку, зашла во двор. В воздухе пахло печным дымом, землей, пожухлыми травами и перезревшими яблоками.

Дверь дома неожиданно распахнулась, на пороге показалась женщина в телогрейке.

— Доехала! Ну наконец!

Юля на секунду растерялась. Такой безжизненной казалась деревня, что внезапный шум заставил сердце неприятно сжаться. Но она быстро взяла себя в руки.

— Я бы вас предупредила, но мобильная связь не работает и мне пришлось ехать по карте. Еще и туман поднялся.

— Да, туманы у нас густые. Заходи, я печь затопила, чай заварила. Подумала: встречу с дороги, ключи передам. Я тут недалеко живу, за пару домов.

Оставив в сенях куртку, Юля следом за хозяйкой вошла в дом.

От печи шло приятное тепло, под потолком горела лампочка без абажура. Потертый диван, стол с парой стульев, часы на стене, старый сервант и платяной шкаф - вот и весь интерьер. Юля заглянула за занавеску, прикрывавшую вход во вторую комнату. Это оказалась спальня: узкая высокая кровать, возле кровати — табурет, на стене висит ковер с оленями у озера.

– Будешь чай? – женщина в телогрейке закончила поправлять дрова в печи, поставила кочергу и обернулась к Юле.

– Да, спасибо.

Теперь, в электрическом свете, Юля смогла рассмотреть хозяйку дома. Ей было около шестидесяти, в теплых спортивных штанах, в куртке на толстый свитер, волосы спрятаны под яркий зеленый платок с малиновыми розами.

– Как мне к вам обращаться? – спросила Юля. На сайте имени хозяйки не было, а на е-мэйлы ответы приходили с подписью «агроусадьба “Щемели”».

– Бабой Верой зови. Я в том доме живу, что с красной крышей. Если что надо будет – заходи. Вот чай, вот тут печенье, – баба Вера поставила на стол кружку и тарелку. – Сахар надо?

– Нет, спасибо.

– Ну, если захочешь — в серванте стоит. Полотенца в шкафу, рукомойник и ведро — в сенях. Туалет на улице. Может, еще что нужно?

– Нет, спасибо.

– Тебя Юлей зовут?

– Да.

– Ну, будем знакомы. Отдыхай тогда, утром завтрак принесу.

– Вы не останетесь на чай?

Женщина махнула рукой.

– Я после чаю уснуть не могу. Юшку не закрывай, пока в печи не прогорит.

Баба Вера ушла. Юля не спеша допила чай и вышла к машине за вещами.

На улице не горели фонари. Она включила фонарик на мобильном телефоне и подошла к калитке. Возясь со скрипучим засовом, Юля услышала тихий звук. Подняла голову – мимо по улице промелькнула четырехлапая тень. Свет фонарика на мгновение отразился в паре глаз.

Чья-то собака, – подумала Юля и, одолев засов, подошла к машине. Вокруг стояла такая негородская, глубокая тишина, что, казалось, можно почувствовать, как дышит земля. Юля на минуту выключила фонарик и закрыла глаза. Слушала ветер и шепот трав. Ночной воздух пах близкими заморозками. Вдалеке хлопнула дверь – кто-то готовился ко сну. Юля встряхнулась, открыла багажник и забрала вещи.

Вернувшись, она бросила сумку в угол и посмотрела на огонь в открытой печи. Оранжевые язычки скакали по серым от пепла поленьям.

Уехать в глушь до сих пор казалось ей странным решением, но это была идея Максима. Он считал, что время, проведенное в деревне, должно пойти на пользу.

Юля не раздеваясь забралась на диван и укрылась колючим шерстяным пледом. За стенами дома шумел старый сад, в окна начал постукивать дождь. В стене заскрипел древоточец. Потрескивали дрова.

Юля заснула.

Ей приснился сон, что она счастлива и парит в осеннем небе, то взмывая ввысь, то ныряя к самой земле. Во сне воздух был кристально чист, а солнце сияло ярко и радостно.

***

– Ну что, она? – хлопнув дверью, с порога спросил Елисей.

– Она, она. Лапы вытри, я пол мыла сегодня. Бестолочь – так по улице носиться. А если б она тебя заметила? – баба Вера сидела за столом и перебирала травы.

– Так приняла б за собаку. Там уже темно — глаз выколи. Красивая девка. Ты поняла, чего Максим к нам ее послал?

– Я с ней только словом перекинулась. Завтра увидим. Я думаю, пусть к озеру сходит. Присмотришь?

– Об чем вопрос! Ну давай, Вербена. До завтра тогда.

– Иди, иди.

***

– Юля, поднимайся, я тебе завтрак принесла. Кофе у меня только растворимый, зато есть молоко.

Она проснулась оттого, что баба Вера зашла в дом, включила свет и стала расставлять посуду на столе. На улице было темно. Юля глянула на экран мобильного – семь утра, никаких новых сообщений. Неудивительно, связи-то нет. На завтрак, судя по запаху, были блины.

Выйдя в сени, она быстро умылась, задерживая дыхание оттого, насколько холодная вода в рукомойнике. Посмотрелась в маленькое зеркальце, закрепленное на стене: все то же тонкое лицо с уставшими глазами. Расчесала волосы пальцами, собрала, как в детстве, в косу, и вернулась в дом.

– Ишь как устала вчера, прямо на диване и заснула, да? Доброе утро.

– Доброе утро. Да, сама не ожидала.

– Ничего, отоспишься. У нас тут воздух свежий, хорошо спать.

Пока Юля завтракала, баба Вера заново растопила печь, а потом села на стул у серванта.

– А что, Юля, делать будешь?

Юля замерла.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, сегодня? Что делать сегодня будешь?

На улице уже развиднелось и розовые полоски рассветного солнца ползли по стене. Юля выдохнула, взяла кружку и забралась на диван с ногами.

– Спасибо за завтрак, было очень вкусно. Черничное варенье – просто чудо.

– На здоровьице.

– Я, наверно, сейчас разберу вещи, а потом прогуляюсь, если дождя не будет.

– У нас озеро недалеко есть. Купаться-то уже холодно, но красиво там. Если захочешь посмотреть – иди по улице до конца деревни, не сворачивая, а дальше тропинка будет. По ней и придешь. Тут гулять особо и некуда. Разве что в лес еще, но с утра там мокро.

– Знаете, я сюда ехала, чтобы просто в тишине отдохнуть, так что не переживайте на этот счет. Скажите, а как вас по имени-отчеству? Непривычно мне вас бабой Верой называть, по одному имени.

Хозяйка глянула на нее и поднялась к столу собирать тарелки.

– А мне непривычно по имени-отчеству. Всегда всем в деревне баба Вера была. На обед еще загляну, а пока, если что надо, - оставь записку. Меня не будет, но записку найду. Отдыхай.

И, позвякивая тарелками, баба Вера вышла из хаты.

***

После завтрака Юля закрыла за собой калитку, сняла с бокового зеркала машины налипшие нити паутины и пошла вниз по улице.

Асфальт на дороге старый и потрескавшийся. В выбоинах стояла дождевая вода. День выдался погожий, и казалось, что вся дорога усыпана кусками голубого стекла, по которым пробегала рябь каждый раз, когда на улицу налетал ветер. Чуть глубже в садах на деревьях покачивались и падали в траву спелые яблоки.

Вот и дом с красной крышей. Ухоженный, но простой двор пустовал. Возле калитки на шнурке висел карандаш. Юля подумала немного, достала из кармана бумажный носовой платок, написала на нем: “Ушла к озеру”. Положила записку у почтового ящика и придавила для надежности камнем.

Пройдя по тропинке через луг и обойдя кустарники, Юля увидела озеро. Возле воды на крутом берегу стояли несколько ольх и дуб, и пожухлая трава вокруг них лежала соломенными волнами. Как ковер,- подумала Юля. И, опершись спиной о дуб, села на траву лицом к воде.

Стоило ей расслабиться, как воспоминания закружились в голове.

Все началось в тот день, когда она узнала о смерти дедушки. Они не общались, разве что дежурные звонки по праздникам, и в целом Юля помнила его плохо. Дед был нелюдим. На похороны она не поехала, но в тот день долго ходила по улицам города, пытаясь сложить на мысленную полку все связанные с ним воспоминания.

И вот так, будучи погруженной в свои мысли, она встретилась с Максимом. То есть буквально влетела в него, не заметив, на пешеходном переходе. Уронила мобильный, который держала в руке, разлила кофе. Максим тогда поднял с асфальта ее телефон, и, пока она извинялась, под руку увел с дороги, по которой уже начинали ехать машины. А потом он назвался и протянул ей руку. И Юля поняла, что пропала. Он спросил её номер. Она обрадовалась и ждала звонка на следующий день, через день, еще какое-то время. А потом забыла, потому что стало не до того.

Потому что вокруг нее стали умирать люди. Страшной, темной чередой невероятных совпадений. Поначалу это были те, с кем она особенно близко общалась. Когда очередной приятель попал в смертельную аварию, Юля ограничила контакты с друзьями, перестала даже матери звонить, сославшись на занятость по работе.

Тогда напасть перекинулась на тех, с кем Юля хотя бы как-то соприкасалась. Дворник, с которым она всегда здоровалась, упал в открытый люк. Соседка снизу отравилась газом, оставив на плите кипящий чайник. После того, как у кассирши в супермаркете случился сердечный приступ прямо в тот момент, когда Юля стояла возле кассы, она готова была прыгнуть под трамвай. Не бывает таких совпадений! Она даже успела выйти из магазина с твердым намерением все прекратить прямо сейчас, и тут ей позвонил Максим.

«Привет, — сказал он. — Как ты? Извини, что не звонил раньше, не было возможности.»

Она промолчала и хотела сбросить звонок, но он сказал:

«Нет, не бросай трубку. Что, если я могу помочь?»

Надежда - то чувство, которое заставляет цепляться за любые возможности. Юля не сбросила звонок. Более того, слово за слово – она все ему рассказала. Максим не принял её за сумасшедшую. Он выслушал, задал пару уточняющих вопросов и обещал что-нибудь придумать.

К счастью, с Максимом после их разговора никакой беды не случилось. Они на всякий случай избегали личных встреч, но созванивались по нескольку раз в день. И уже через неделю она уехала сюда, в Щемели.

Только подъезжая, Юля вспомнила, что дедушка был откуда-то из этих краев, но точного названия деревни никто в семье не знал – родня уехала, когда дед был еще младенцем. А сейчас и спросить некого, все деревни в округе давно заброшенные. Странно, что в этой еще кто-то есть.

***

Воспоминания прервала веточка ольховых шишек, упавшая на колени. Послышались резкие крики, с дерева слетела небольшая птица и помчалась над лугом ныряющим полетом. Юля подняла веточку и покрутила ее в пальцах, рассматривая.

Потом на голову упал желудь. Потом еще один – в плечо. Юля поднялась на ноги и обернулась. С веток дуба сорвалась стая маленьких птиц и закружила вокруг нее. Птицы резко вскрикивали, сужая круг, а потом стали дергать Юлю за волосы, за руки, за одежду. Она попыталась отогнать их, но птичий вихрь стал такой плотный, что пришлось закрыть лицо руками. Юля бросилась бежать.

Ноги путались в высокой пожухлой траве, птичьи крылья били по ладоням, коготки царапали кожу, не давая открыть глаза и осмотреться. Она изо всех сил бежала наугад, пока с замиранием сердца не почувствовала пустоту под ногой. И в тот же миг что-то тяжелое ударило ее в бок и оттолкнуло в сторону. Юля упала, перекатилась и обернулась.

Она чуть не сорвалась в озеро с обрыва. Наверняка бы упала, если бы не огромный лохматый пес, который прыгал в нескольких шагах от нее, щелкая зубастой пастью и разгоняя возмущенно кричащую стаю. Через несколько секунд последние птицы скрылись в прибрежных кустарниках. Пес не стал их догонять. Он отряхнулся и сел, глядя на Юлю в упор. Юля замерла, не зная, как вести себя с незнакомой собакой. Глаза у пса были желтые, как янтарь. Шерсть - серо-коричневая, косматая. Сам он был поджарый и длинноногий, но очевидно беспородный: волчий хвост, морда как у терьера, одно ухо торчком, второе – загнулось.

Они смотрели друг на друга несколько секунд. Потом Юля, все еще на земле, протянула псу открытую ладонь:

– Эээ, спасибо?

Пес издал звук, напоминающий смешок, поднялся, понюхал протянутую руку и замахал хвостом.

Юля облегченно вздохнула, встала и стала отряхиваться. Только тут она заметила, что предплечья и ладони покрыты мелкими ранами. Птицы исклевали ей руки.

Из кустарника снова послышались резкие крики: “жжеек, жжеек, жжеек!”

Пес зарычал. Птицы притихли.

Юля поспешила вернуться в деревню, и пес проводил ее до самого дома.

***

Елисей несся по лесной тропинке со всех ног. Нос к земле – Вербена похоже опять ушла за травами. Осеннее солнце приятно грело бок, сильно пахло хвоей и грибами. А вот и ведьма, сидит на упавшем дереве, обирает болиголов.

– Она та самая, Вербена! Она последняя! Максим наверняка знал. Ух и прохвост этот чародей!

– Тихо, тихо. Ишь замельтешил. Что случилось-то?

– Сорокопуты у озера. Давно такого не видел. Сбились в рой, давай девку к озеру гнать. Чуть не скинули. Хорошо я пошел за ней – вовремя разогнал стаю.

Вербена поспешно собрала листья болиголова в холщовый мешочек и подвесила к поясу. Елисей недовольно наморщил нос от резкого запаха травы.

– Где она?

– Я ее до деревни довел, потом сразу к тебе.

***

Когда баба Вера вошла в дом, Юля сидела за столом и протирала раны на руках куском влажной ваты. Баба Вера подсела рядом:

– Не голодна еще?

Юля подняла глаза на хозяйку и некоторое время молчала. А потом ответила, стараясь, чтобы голос не дрожал:

– У озера на меня напали птицы. Вы представляете? Они исклевали мне все руки, вот! – Юля показала на раны. – Если бы я не прикрыла руками глаза, страшно подумать, что было бы! Что я сделала? Я не понимаю. У них там гнезда что ли? Никогда не слышала, чтобы так птицы нападали на людей. Я сидела под дубом, думала о своем, и тут вдруг как налетели…

Юля замолчала, чтобы не расплакаться. Баба Вера взяла ее руки в свои и внимательно осмотрела раны.

– Принесу мазь, помажешь – до завтра пройдет. Ты сегодня за двор лучше не выходи. Птицы полетают и успокоятся, – она немного помолчала, а потом добавила. – Завтра пойдешь гулять – я с тобой собаку отправлю. Он на них управу знает.

– Это такой высокий лохматый пес с желтыми глазами? Он мне сегодня у озера помог. Стаю разогнал, такой молодец. Вы знаете, если бы не он, я не знаю, что могло бы случиться.

Баба Вера поднялась и стала накрывать на стол.

– Давай чаю попьем. Собаку Елисеем зовут.

– А сокращенно как?

Хозяйка поставила на стол две кружки и достала коробку с печеньем. Включила электрический чайник и положила пакетики заварки.

– Никак. Елисей.

Пока вода закипала, баба Вера вышла из дома и вернулась со стеклянной бутылочкой от касторового масла, которая была наполнена зеленовато-серой массой.

– Вот, помажь царапины. Быстро заживет.

Юля послушалась и с удивлением почувствовала, что раны перестают болеть как только она наносит мазь.

Чай пили молча. Баба Вера смотрела в окно. На стене тикали часы. Когда уже допивали, Юля не выдержала.

– Знаете, я, подъезжая к деревне, вспомнила, что у меня родственники жили в этих местах. Правда, не помню, где точно. Тут же несколько деревень раньше было.

Баба Вера посмотрела на нее внимательно.

– Какие родственники?

– Дедушка. Но мы не особо общались, так что толком ничего не знаю. Слышала только, что семья уехала из этих мест, когда он был совсем маленький.

– Да, многие тогда уехали.

– Почему?

Баба Вера вздохнула и, поправив платок на голове, сказала:

– Долго рассказывать. Мне надо травы перебрать. Допивай чай, пойдем во двор. Я сюда вязанки принесу. Захочешь - подсобишь.

Когда они разложили охапки трав на большом покрывале, солнце уже клонилось к закату.

– Смотри, берешь лист рябины, зверобой, болиголов. Связываешь ниткой. Вот так. Готовые вязанки клади на этот платок.

Баба Вера вручила Юле моток льняных домотканых ниток и села рядом.

– Так что мы там говорили? – уточнила хозяйка после того, как убедилась, что Юля справляется.

– Я спросила, почему многие уехали из этих мест тогда, когда уехала семья моего дедушки.

– Да. Люди разное говорят, я тебе расскажу, что сама знаю.

***

Были в этих местах две деревни. На праздники друг к другу в гости ходили, вместе и на сев, и на жатву. Хорошо жили. Однажды летом пришла напасть: мор стал косить скотину. В одной деревне вымерли все коровы, свиньи, козы, кони – все, что было у людей. А во второй деревне была ведьма. Не особо сильная, так, по мелочи – кости старикам на погоду заговаривала, чтоб не болели, повитухой была, то да се. Когда беда пришла – пошла эта ведьма в лес, пошла в луг и в болота и просила помощи у зверей лесных, луговых да болотных, чтоб деревню ее от мора уберегли. Но никто из зверей не знал, как помочь. Только птица сорокопут отозвалась на ведьмин зов. Собрались сорокопуты лесные, луговые и болотные, и переловили все, что из соседней деревни мор несло – всех мышей да крыс. Развесили их на кустах и деревьях. Говорят, на каждой ветке вокруг деревни висело хвостатое тельце. И не случилось мора в ведьминой деревне. Люди радовались, ведьму благодарили и птицам гостинцы на кустах оставляли – кто хлеба корку, кто сала кусок.

Зиму перезимовали. Потом пришла весна. В ведьминой деревне все хорошо - кони землю пашут, под жито готовят. А в другой деревне беда - все кони еще осенью вымерли. Все коровы вымерли, детей нечем кормить. Все свиньи вымерли.

Пришли жители пострадавшей деревни просить у соседей коней, чтобы на базар съездить, хоть какой скотины купить. Но те уперлись - своей, мол, работы много. Не послушались даже ведьму, когда она за соседей просила.

Затаили злобу тогда бедняки, да побоялись против людей идти. А вместо того перебили всех сорокопутов в окрестностях. И лесных, и луговых, и болотных сорокопутов перебили. Проснулась однажды ведьма – а все ветки вокруг деревни тельцами птичьими увешаны.

Рассердилась ведьма страшно и прокляла жителей обеих деревень. Прокляла каждого до последнего колена, что будут они сеять смерть всем вокруг, пока сами не загинут. Люди не поверили сначала. А потом заметили, что где бы старики их не ходили, с кем бы ни говорили – на другой день не ставало того человека. Не выдержали старики такой беды, один за одним умерли. Тогда напасть перекинулась на жителей помоложе.

Испугались люди, пришли к ведьме прощения просить. Но та отказала. Сказала - птица бездумная и та человечнее вас. Нет места такому роду на земле. И отказалась разговаривать с людьми с тех пор. Ушла в леса. А деревни опустели – жители бежали от проклятья куда глаза глядят. Да проклятье не овод, от него не убежишь. В себе его носишь.

***

Баба Вера замолчала. Юля поежилась:

– Страшная какая история.

– Да, – баба Вера смотрела куда-то вдаль, все еще думая о своем, и была здесь как будто не полностью.

– Вы знаете, я ведь не сама сюда решила ехать. Мне друг посоветовал.

– Да ну? – хмыкнула баба Вера, поднимаясь. – Вечереет уже. Роса скоро выпадет, травы надо в дом занести.

Юля помогла занести вязанки в сени. И только хотела продолжить беседу, как хозяйка перебила ее:

– Устала я от разговоров. Завтра поговорим, – и вышла из дома.

Юля с недоумением смотрела, как баба Вера закрыла за собой калитку и поправила платок. К женщине подбежал уже знакомый лохматый пес, забегал вокруг. Баба Вера бросила взгляд на окно, где за шторой стояла Юля, и ушла в сторону своего дома.

“Что я сказала не так?” – думала Юля, ужиная печеньем и чаем. Рассказанная хозяйкой история заметно перекликалась с тем, что происходило в ее жизни. Вся в сомнениях и терзаниях, Юля была уверена, что не сможет уснуть. Но стоило ей присесть на диван, и сон сморил мгновенно.

Ей снилось, что она снова сидит на траве под дубом, но вот мгновение - и это не уже не трава, а большое мягкое гнездо, и ветер треплет ее волосы, и ласково гладит по ногам, и путается в нежных перьях на ее предплечьях…

***

– Вербена, что такая сердитая? – Елисей вычесывал блох, и потому голос его звучал приглушенно. – Девка обидела? Ты ж не обидчивая.

Ведьма задумчиво смотрела в печь. Пес продолжил:

– Последняя из этих. Скоро заклятье возьмет. Хорошо же. Зачем ты сказала ее беречь? Может уже б на дне была. Озера. И все, конец.

Ведьма встала, помешала дрова в печи кочергой, подкинула пару поленьев.

– Дурак ты, Елисей. Максим не просто так ее к нам послал. Он никогда ничего не делает просто так. Он за целым городом присматривает, думаешь, будет тратить время на каждое родовое заклятье?

Елисей лег у печи, положив голову на лапы.

– Так а что тогда?

Ведьма покачала головой.

– Не пойму никак. Ты когда последний раз оборачивался?

– А зачем мне?

– Давно, значит.

– Так а что?

– Ой, тупой ты как полено, когда собака. Сил моих нет. Волки и то умнее.

– Волком бы ушел от тебя в лес, Вербена.

– И то правда.

Помолчали. Ведьма, не снимая с головы платок, перевязала узел.

– Может оборотень она. До городских, бывает, поздно доходит.

– Не, я б почуял.

– Твои ножи еще на опушке?

– А то ж.

– Сводим ее завтра в лес. Ты сбегай, проверь, чтобы хорошо листьями укрыто было.

– Добро.

***

Утром Юля проснулась сама. Солнце уже встало, но в доме было тихо. На столе стояла завернутая в одеяло кастрюля, как оказалось – с затиркой, из чайника шел пар.

Девушка поднялась, умылась и позавтракала.

Допивая чай, она вспомнила о своем мобильном телефоне и достала его из сумки. Связи нет, никаких новых сообщений. На всякий случай она сунула телефон в карман – вдруг где-то в окрестностях связь будет получше и удастся написать Максиму. Его очень не хватало.

С улицы послышались шаги, в дверь постучали:

– Проснулась уже? Я в лес иду, по грибы. Пойдешь со мной?

Баба Вера! После вчерашнего разговора Юле очень хотелось загладить непонятную вину. А еще хотелось продолжить разговор про ведьму и проклятье. Кажется, лучшего случая, чем совместный поход в лес, и придумать сейчас было сложно.

– Конечно! Доброе утро! Секундочку, я переоденусь и выхожу!

Юля как могла быстро собралась и выбежала из дома. Баба Вера сидела на лавке у калитки с двумя плетеными корзинками. Увидев Юлю, она протянула ей ту, что поменьше:

– Ты в грибах понимаешь? Сегодня только черный груздь берем, солить буду.

– Спасибо за завтрак! Ой, я с детства грибы не собирала.

– Ничего, покажу. Идем.

Шли молча. На подходе к лесу рядом непонятно откуда появился Елисей и потрусил перед ними по тропинке.

Пропустив перед собой бабу Веру, Юля шла следом и с удовольствием смотрела по сторонам.

День выдался солнечный и безветренный. Все вокруг было увешано паутинками, на них сверкали капли росы. Оттого казалось, что по можжевельникам и мхам кто-то развесил хрустальные бусы. Юля попыталась сделать пару фото, но, как обычно, камера не передавала того, что видели глаза. Она выбрала самый удачный снимок и сбросила в мессенджер Максиму. Связи все еще не было. Так что она убрала телефон в карман и вслед за остальными нырнула в заросли рыжих папоротников.

Чуть позже они вышли на сосновую опушку. В отличие от затишного леса, тут был легкий ветер. Казалось, что сам воздух другой, будто солнечный на вкус. У Юли закружилась голова от запахов и ощущений. Она увидела, что баба Вера призывно машет ей рукой с другой стороны опушки. Улыбнувшись в ответ, Юля сделала шаг… И все пропало.

***

Елисей удивленно фыркнул.

Ведьма бросилась к припрятанным в листве ножам, надеясь найти там хорька или ласку – девчушка-то худосочная, мало ли в кого обернется.

Но им не показалось – Юля исчезла.

Вербена обошла опушку по солнцу и противосолонь, бормоча себе под нос. Достала из кармана перо, повязала на него красную нить и отпустила, держа нить в руке. Перо какое-то время крутилось. А потом остановилось поперек ветра, указываю остью в сторону озера.

– Елисей, бегом к дубу!

Без лишних слов пес рванул напролом через лес.

***

Юле казалось, что она вот-вот расплачется от счастья. Мир был прекрасен, солнце светило в самое сердце. Нет никаких проблем и нерешенных вопросов. Все очень просто – ветер, небо, лента реки далеко внизу. Неважно, что было и что будет, пока все это есть вокруг. И пока она опирается на восходящий вихрь.

***

– Юля? Юленька, что ж это ты?

Юля тряхнула головой. Она сидела у подножия дуба, опершись спиной на его старый ствол. Солнце опускалось в тучи на горизонте, ветер стих и вода в озере стала похожа на разлившийся металл. У нее затекли ноги и шея. На колени был накинут шерстяной плед, рядом в траве лежал, положив голову на лапы и внимательно на нее глядя, Елисей. От деревни с дымящейся кружкой в руках спешила баба Вера.

Позже, выпив горячего травяного отвара, Юля попробовала вспомнить, как она сюда попала. Ничего не вышло. Баба Вера все это время молча на нее посматривала, словно ожидая, чтобы та сама начала разговор.

– Спасибо за чай, очень согрел.

Баба Вера кивнула:

– На здоровье.

– Мы так и не собрали груздей, да?

Елисей хмыкнул. Баба Вера покачала головой:

– Нет, не собрали.

– А что произошло?

Баба Вера посмотрела на Елисея. Тот отвернулся и почесал себе спину. Тогда она перевела взгляд на Юлю:

– Да много всего. Идем в дом, поговорить надо.

***

Вернувшись в дом, Юля с ногами залезла на диван, закуталась в плед и молча смотрела на то, как баба Вера разжигает печь, готовит чай и раскладывает на столе травы. Сегодня она принесла, кажется, валериану.

Закончив приготовления, баба Вера подала Юле кружку:

– Печенья дать?

– Нет, спасибо.

– Поешь, говорю. Откуда силы будут.

Юля послушно взяла печенье, обмакнула его в горячий чай и спросила:

– Баба Вера, что случилось? Я помню, шла за вами по лесу. А потом все пропало. Потом смутно помню ветер и солнце. А потом - как проснулась вечером под дубом.

Баба Вера вздохнула и поджала губы. Она ведьма, в конце концов, а не нянька для чародеев. Но Максим – это Максим. Старый друг, с которым старые счеты. Она поправила платок, взяла стебель валерианы и стала счищать в ведро песок с корневища.

– Давай начнем сначала. Расскажи, почему приехала сюда.

И Юля рассказала все, начиная от смерти дедушки, заканчивая звонком Максима и их решением насчет поездки.

Баба Вера выслушала внимательно, не перебивая. Когда девушка закончила, она спросила:

– Ты ж заметила, что твоя история похожа на то проклятье, о котором я давеча рассказывала?

– Конечно! Я хотела с вами сразу это обсудить!

– Да, знаю.

Юля крутила в руках пустую кружку.

– Так это правда проклятье?

– Да. Ты последняя после своего деда. Больше никого не осталось.

Девушка молчала. Она не могла понять, как к этому относиться. Объяснять события реальной жизни сверхъестественным – последнее дело. Но ни одно нормальное объяснение не подходило. От происходящего внутри нее спора отвлек голос бабы Веры:

– А я – та самая ведьма, что наложила проклятье.

Юле резко подняла голову:

– Что?

– А твой Максим - чародей-обережник. А Елисей, кстати, оборотень.

– Что?!

Юля посмотрела на бабу Веру, а потом нервно и неуверенно засмеялась. Они все тут сошли с ума. Родовое проклятье, чародей, ведьма. И собака, которую она называет оборотнем.

Баба Вера поднялась и открыла дверь в сенцы:

– Елисей? Иди сюда.

Большой пес вошел в комнату.

– Юля не верит, что ты оборотень.

Пес вильнул хвостом, высунул язык и уставился на Юлю своими янтарными глазами.

А потом спросил:

– Чего так?

Юля уронила кружку. Старая кружка разлетелась на осколки.

Баба Вера вздохнула, достала из серванта новую, обтерла пыль тряпкой и поставила на стол:

– Еще чаю захочешь – в этой заваривай.

Посидели молча. Баба Вера отделяла корневища валерианы от стеблей, Елисей устроился у печи и, казалось, задремал. Юля немного успокоилась:

– Давайте с того, что я помню. Что случилось в лесу? У меня целый день выпал из памяти!

– Откуда у ветра память, – философски заметил Елисей.

– Цыц! – баба Вера легонько толкнула собаку носком сапога. – Юля, ты все до опушки помнишь?

– Ну да, как мы шли, как красиво было, я даже фото сделала! Вот оно, в телефоне!

Юля достала из кармана мобильный и открыла галерею – фото с росой было на месте. Баба Вера подслеповато прищурилась, когда Юля повернула к ней экран.

– Не вижу я что там. Не важно. На опушке в земле ножи Елисеевы. Он через них обращается, когда захочет. Ты их переступила.

Баба Вера замолчала, снова занявшись валерианой. Юля немного подождала и нетерпеливо переспросила:

– И что? Что случилось дальше?

Баба Вера отложила в сторону очередной корень.

– А дальше ты обратилась в ветер.

Часы на стене тикали. По подоконнику застучал дождь. Елисей принялся выбирать репейник из лап.

– Ты обратилась в ветер. Ты, Юля, из воздушных чародеек. Потому обережник тебя к нам и послал. Знает, что только я могу обернуть проклятье по-другому.

Юля молча смотрела на ведьму, а в голове у нее был полный хаос. И тут в ее руке зажужжал мобильный телефон. От неожиданности Юля его чуть не выронила, но удержала. На экране появилось всплывающее сообщение от Максима. Всего два слова. “Верь ей.”

Как будто не обратив на это внимание, баба Вера продолжила:

– Воздушные чародеи не редкость. Но теперь нашего волшебного люду везде стало меньше. Обережнику видать не просто одному. Ты ж из Минска сама?

– Да.

Баба Вера убрала весь мусор в ведро и стала собирать коренья в холщовый мешок:

– Ладно. Дам тебе выбор. Можешь все оставить как есть. Тогда заклятье тебя рано или поздно возьмет. А можешь стать птицей на тридцать три года. Вей гнезда, летай со стаей. Выкупи свою жизнь.

Баба Вера поднялась, взяла старый ржавый нож, которым очищала землю с кореньев, и воткнула его между половиц.

– Надо просто переступить. Времени у тебя до зари. Неволить не буду. Решишь уехать – никто тебя не держит. Решишь остаться – через тридцать три года прилетай к дубу у озера.

После этого ведьма собрала свои травы и вышла из дома. Елисей виновато вильнул хвостом, поднялся и потянулся. Потом аккуратно обошел нож и выбежал из дома вслед за бабой Верой.

Юля смотрела на нож в полу. Смотрела на него, пока не потухла печь, пока небо на востоке не посерело. Потом она поднялась и подошла к окну. Солнце понемногу поднималось над туманами, которые белой дымкой окутывали всю деревню. Первые лучи окрасили туман в розовый и оранжевый, и мир вокруг на считанные минуты стал непохожим на себя, невозможным, волшебным.

А что, если?.. Юля обернулась и посмотрела на нож. В рассветных сумерках его лезвие отражало оконный свет и казалось, будто нож светится сам.

Юля открыла окно, подошла к ножу и стала раздеваться. Если ты – маленькая птичка, лучше постараться не попасть под груду человеческой одежды. Она подошла к ножу.

Постояла немного, вернулась к одежде, достала из кармана мобильный телефон и нашла Максима в мессенджере. Быстро набрала текст и отправила сообщение. Положила телефон на стол, подошла к ножу, закрыла глаза и сделала шаг.

***

Вербена пришла, когда солнце поднялось над горизонтом. Она посмотрела на брошенную одежду, на открытое окно. Потом подошла к столу и взяла с него мобильный телефон. В мессенджере висело сообщение, которое не удалось отправить:

“Не ищи меня. Я стала птицей.”

Ведьма нажала на “переслать заново” и подбросила телефон вверх. Словила и убедилась, что сообщение ушло. А потом бросила телефон в печь. Туда же бросила одежду и сумку, взмахом руки разожгла огонь и вышла из дома. Движения ее стали легкими и задорными.

Ведьма подошла к вишневому кроссоверу и хлопнула по крылу машины ладонью. Машина рассыпалась пылью и ржавчиной, оставив только резину колес.

Потом она щелкнула пальцами, и исчез ухоженный деревенский дом, а за ним исчезла и вся деревня, потрескалась и просела асфальтовая дорога. Среди небольшой рощи молодых деревьев осталась только широкая просека и по бокам ее – башенки покосившихся печных труб. Все вернулось на свои места.

Елисей подошел и ткнулся мордой в ладонь ведьмы:

– Ну что, Вербена, домой?

– Погоди еще.

Ведьма подняла с земли бумажный носовой платок. На нем карандашом было написано: “Ушла к озеру”. Вербена зажала платок между ладонями и что-то прошептала. Когда она развела руки, платок исчез.

Пес понюхал ее пальцы:

– Весточка Максиму, а?

– Через тридцать три года.

Пес ухмыльнулся. Ведьма потрепала его по голове.

– А теперь домой, Елисей.

Она развязала узел на своем зеленом платке с малиновыми розами. Платок соскользнул на землю, высвободив густую копну сиреневого цвета волос. Баба Вера радостно, по-девичьи, улыбнулась, встряхнула волосами, покружилась на месте и хлопнула в ладоши. И в тот же миг рассыпалась сиреневыми искрами. Там, где эти искры упали на землю, появились небольшие фиолетовые цветки.

Елисей вздохнул, улыбнулся, как умеют только собаки, и лег среди цветов.

Когда солнце наконец пробилось сквозь кроны молодых деревьев, чтобы осветить полянку, на ней не было никого, кроме вербены и мха.

На ветку присел сорокопут. Поскакал по ней туда-сюда, потом присвистнул “трюю-т” и нырнул в кустарник.