Сёгун I

Иная сакура цветет в огне:

Судьба - всему причина.

2037 г. Окраина Токио.

Пропущенный хук поджег печень... В правом подреберье поселилась тяжесть, будто я проглотил раскаленный булыжник. Боль перекрыла воздух и осела мерзким привкусом на языке...

Нейросеть забила тревогу, выжигая цифры прямо на сетчатке.

[Лактат - 9.8 ммоль/л. Кортизол - зашкаливает. Ведение боя - неоптимально. Вероятность победы: 3.7%.]

Перед глазами заплясали стрелки и схемы: синяя дуга для отхода в сторону, красный треугольник для контратаки. Все мигало, суетилось, умоляло остановиться.

В этот раз новая моделька чётко контролировала пространство, низко приседая в центре гигантского татами. Весь подвал моего токийского особняка теперь принадлежал этому уродцу… Его силиконовая кожа на скуле была разорвана - мой кулак добрался до титанового черепа. Но это была пиррова победа. Моя левая рука висела плетью, пронизанная тупой болью, а правый бок горел от последнего удара.

- Андрей Григорьевич, отмените испытание! - Нейра настойчиво терзала мое сознание пораженческим настроением. - Все цели достигнуты. Сбор данных завершен. Дальнейший контакт будет угрожать вашему здоровью...

«Заткнись», - мысленно процедил я, сплёвывая на татами кровью.

Нейра вежливо умолкла, но тревожные показатели продолжили мигать на периферии зрения.

Я полностью сконцентрировался на противнике. Робот считывал мельчайшие движения моих мышц, он предугадывал каждую мою атаку, каждый удар… Поэтому нужно было сделать что-то иррациональное и неожиданное… И прежде всего — для самого себя...

Машина метнулась вперед взрывным броском, тихо скользя по блестящим матам. Гадина выставила левую «ладонь» в качестве блока, предугадав мое желание встретить эту атаку длинным джебом. Правый кулак — этакий разящий поршень - устремился в мое солнечное сплетение. Нейра высветила сразу три варианта ухода. Все требовали скорости, которой у меня уже не было.

Я вздохнул и, слегка пригнувшись, шагнул навстречу.

Вместо того чтобы переигрывать противника в стойках, я намеренно вколотил себя в его периметр. Жесткий удар робота пришелся не в полную силу и вонзился в мое предплечье. Боль от сустава звездой прыгнула в глаза. Но я резко разорвал дистанцию и увидел свои искаженные черты в его стеклянных зрачках.

Не теряя ни секунды, я отработал головой: мой лоб со всей силы впечатался в его нос.

Уха коснулся долгожданный хруст - силикон, пластик и прочая ерунда. Я почувствовал, как горячая кровь хлестнула на щеку из надбровной дуги. Робот на миг замер, сенсоры попытались навести резкость. Его алгоритмы не предусматривали такого отчаянного тарана головой.

И этого замешательства мне хватило сполна...

Моя рука рванулась вверх, пальцы сложились в «когти». Я вонзил пальцы в искусственную шею, нащупал кабель, защищенный лишь упругим пластиком, и рванул на себя.

Искры фонтаном брызнули во все стороны. Часть из них угодила мне на грудь. Послышался треск и электронные помехи. В нос ударил резкий запах паленой резины. «Машинка» затряслась, ее движения стали резкими и дерганными. Она попыталась схватить меня, но ее хватка потеряла силу. Я отшатнулся в сторону и, потеряв равновесие, упал на спину. Робот рухнул мордой вниз и забился в конвульсиях металлическим мусором...

Я тяжело дышал. Кровь и пот рекой стекали по лицу, застилая правый глаз. На татами расползалось алое пятно.

Нейра лихорадочно замигала:

[У противника поврежден шейный сервопривод. Отключение моторных функций через 3… 2… 1… Ваше состояние: множественные ушибы, внутренние гематомы и трещины суставов + обезвоживание. Вам удалось одержать безоговорочную победу при вероятности в 0.03%. Невероятно!]

Люк в потолке с шипением отъехал в сторону, и по лестнице стремительно спустился Акира Андо — мой верный друг в токийском гадюшнике. Он, как всегда, был безупречен. Его длинное кимоно отливало зеленым шёлком, а седина на висках блестела лунной пылью. Чёрные умные глаза друга глядели на меня с упреком. Он опустился рядом со мной на колени и открыл небольшой металлический кейс со всякой лекарственной лабудой…

- Андрей-сама… - укоризненно начал он. - Зачем же вы так себя истязали?

Японец ловко выудил из кейса ватные диски и антисептик. Прикосновение было профессиональным и безжалостным. Я вздрогнул и поморщился, когда жидкость вступила в контакт с раной.

- Оставь нотации… Ты мне лучше скажи... - просипел я, ткнув пальцем в сторону робота. - Как тебе бой и эта машинка?

Акира на секунду оторвался от своей работы и кивнул в сторону дымящегося киборга.

- Бой был превосходен. Жесток, неэффективен, полон ненужного риска. Идеальная демонстрация человеческой иррациональности! - В его глазах мелькнула искорка. - И... Еще ни одна «машинка» не смогла вас так… художественно отделать. Так что, да. Определенно, это лучший результат за последние месяцы.

Я хрипло рассмеялся, за что боль снова пырнула меня в бок.

- Что ж, - сказал я, позволив ему наложить пластырь. - Значит, нашим кустарным инженерам, наконец-таки, удалось утереть нос твоим выходцам из Mitsubishi и Toshiba. - Я с удовольствием потянулся, чувствуя, как ноет каждое мышечное волокно. - Запустим эту партию в производство. Начнем с агрессивного демпинга. Ресурсы на это есть! Сделаем его в два раза дешевле «ваших» аналогов. И тогда мой «гридень» взорвет рынок!

- Ваших? - Акира поднял на меня взгляд, и в его чёрных, как смоль, глазах мелькнуло еле сдерживаемое возмущение. - Мои корпорации, как вы выражаетесь, оставили меня умирать в госпитале под Владивостоком с осколком в легком, потому что страховка не покрывала «предательство». Ваши «кустари» вытащили меня. Так что не надо, пожалуйста…

- Ладно-ладно! Не дуйся. - я поднял руки в примирительном жесте.

Японец помог сесть и поднёс к моим губам бутылку с изотоником. Жидкость была ледяной и невероятно вкусной. Я пил, наслаждаясь тем, как холод растекался по высушенному горлу.

Перед глазами снова вспыхнуло предупреждение. На этот раз оно было подкрашено багровой каймой. Нейра негодовала:

[Андрей Григорьевич… Решение об агрессивном ценовом продвижении продукта «Витязь» на японском и азиатском рынке приведет к конфликту с корпорациями «Кейрецу Инагава», «Такамацу-Гурэн» и аффилированными с ними политическими группами. Вероятность эскалации до силового противостояния в течение 2-ухмесяцев: 94.8%. Настоятельно рекомендую отложить запуск. Параллельно: уровень креатинкиназы критический. Введите троксерутин и примите комбинацию витаминов B1, B6, B12. Для облегчения посттравматических симптомов советую ибупрофен.]

Я мысленно махнул рукой, отключив звуковой канал. Голос в голове заткнулся, но текст продолжал навязчиво мигать в углу зрения.

- Хочу принять душ, - сказал я, с трудом поднимаясь на ноги. Акира ловко поддержал меня под локоть. - И сыграть с тобой в Го. Но только без помощников! - я ткнул указательным пальцем себе в висок, где под кожей мигала крошечная зеленая точка. - А то с этим постмодерном уже и не знаешь, чего стоишь на самом деле...

- Как скажете, Андрей-сама, - кивнул Акира, поднимая свой кейс. - Я все подготовлю. И буду ждать вас в саду.

- И про чай не забудь! - крикнул я ему вдогонку, бредя к душевой. - Нравится мне, как вы его в эти кривые чашечки разливаете. Красиво выглядит!

- Чашечки «раку», - менторским тоном поправил он меня, направляясь к лестнице. - Олицетворение простоты и несовершенства. Ирония, учитывая обстоятельства... Будет сделано.

Улыбнувшись его вечной ворчливости, я отодвинул дверь в душевую и ступил ногой на холодный кафель. Сбросив с себя всю одежду, я повернул кран и подставил лицо под прохладные струи воды. Но покой мне только снился... Нейра, обиженная моим игнорированием, начала проецировать на внутренние веки новостную ленту.

Стерва…

Картинки и заголовки всплывали, сменяя друг друга:

[Коллапс в США: силы Национальной гвардии вступили в бой с ополчением «Свободного Техаса» у Сан-Антонио. Президент-республиканец Ди Джей Вэнс обвиняет «демократические анклавы» в попытке госпереворота.]

Мелькнули кадры горящих баррикад, силуэты роботов-полицейских в облаках слезоточивого газа.

[Совет Старейшин Европейского Халифата официально обратился к Российской Империи с просьбой о гуманитарной помощи в связи с катастрофическим подъемом уровня Северного моря. Затоплены прибрежные районы Гамбурга, Амстердама, Копенгагена. Имперский Сенат уже выразил «глубокую озабоченность» и готовность рассмотреть вопрос о поставках продовольствия и медикаментов…]

Всегда всем помогаем. Искренне. От души! Наплевав на выгоду... Тьфу ты! Европа, которая совсем недавно напала на нас и которую мы чуть не сожгли дотла, теперь протягивала к нам мокрые и дрожащие руки. Ирония была гуще и горше самого крепкого чая.

[Cо стартовой площадки Цзюцюань успешно стартовала ракета серии «Чанчжэн-9» с марсианским модулем проекта SpaceX-CASC. Первая экспедиция, напомним, пропала без вести после посадки в Долине Маринера четыре года назад. Илон Маск в своем обращении выразил уверенность, что его новая экспедиция установит первый постоянный форпост человечества на Красной планете…]

Ну-ну… На Марс... Пока мы здесь, в своей колыбели, режем друг друга. Я помню, как читал о первой экспедиции где-то в перерывах между артобстрелами под Гомелем. Потом пришло известие о потере связи. Было как-то не до этого. Война выжигает из человека любопытство, оставляя только инстинкты: есть, спать, убивать и не быть убитым...

- Так, дорогуша… Хватит политики. Давай-ка в бизнес… - проворчал я, натирая спину мочалкой. - Меня интересует Япония и любое упоминание моего имени.

Картинка сменилась. Появилась студия одного из токийских нейроканалов. Ведущий, молодой человек с безупречной виртуальной прической, говорил что-то, а рядом всплывала моя фотография и схематичное изображение Курильских островов.

[Российский олигарх, ветеран так называемой «Великой Европейской Войны», Андрей Шилов, известный своими эксцентричными методами ведения бизнеса, объявил о планах строительства завода по производству сервисных и силовых роботов на острове Итуруп. Эксперты расценивают это как очередной провокационный шаг, учитывая технологическое отставание российских разработок. Господин Шилов, судя по всему, считает, что победив в войне, Россия победила и в технологической гонке. Наивность, достойная жалости…]

«Наивность». Я усмехнулся под струями воды. Они все еще свысока смотрели на нас. Как смотрели до войны. Японское чудо! Азиатские тигры! Высокотехнологичная цитадель разума! Все проспали тот момент, когда озлобленные, отчаявшиеся «варвары» с Востока научились не только жечь их БПЛА, но и копировать, а потом и улучшать их нейрочипы. Победили в войне МЫ — РУССКИЕ! И Гагарин наш. И Пушкин наш. И теперь вот рынок роботов скоро станет нашим.

Дайте только время, господа. Совсем немного времени...

Я вышел из душа, вытерся грубым полотняным полотенцем и завернулся в темно-синее хлопковое кимоно. Оно сидело идеально. Акира всегда следил за такими вещами.

Из зеркала на меня смотрел поджарый мужчина лет сорока. Лицо с резкими чертами, нос с едва заметной горбинкой после старого перелома, седина вихрами на висках. Серые глаза льдистыми точками выглядывали исподлобья. В них не было ни мира, ни покоя. Только постоянная оценка угроз, слабостей и возможностей...

Я вышел из ванной и потопал наверх, в сад. Тишина особняка была глубокой, будто здесь убаюкивали младенцев… И тишина эта стоила очень дорого.

Огромные панорамные окна открывали вид на внутренний двор, где среди камней и мха уже зажигались аляповатые фонарики. Здесь, в Токио, в этом современном особняке, стилизованном под традиционный «сукия-дзукури», я чувствовал себя одновременно гостем и хозяином... Чужаком, который купил себе кусочек их мира, чтобы понять его...

Внезапно в этой тишине, прямо в центре моего сознания, раздался резкий, чуждый звук - вибрация входящего вызова. Неизвестный идентификатор. Я мысленно вздохнул. Смартфоны умерли лет семь назад. Теперь все звонки, сообщения, транзакции - все текло по нейросинапсам. Нельзя было отключиться. Нельзя было скрыться. Всё стало тоньше, быстрее и опаснее.

- Слушаю, - отозвался я мысленно, не замедляя шага.

Голос в ответ был низким, бархатистым, говорящим на чистейшем токийском диалекте. Нейра мгновенно подстроила мой внутренний переводчик, стерев границу между языками.

- Андрей Григорьевич... - последовала многозначительная пауза. - Это последнее предупреждение.

Я продолжил идти, не замедляя шага.

- Вы не должны входить в этот бизнес. - вещал незнакомец. - Займитесь чем-нибудь другим. Не надо конкурировать с нами. Не стройте завод на Курильских островах. Мы прекрасно знаем, чем вы там будете заниматься.

Я дошел до поворота и остановился. В нише стояла ваза с икебаной. Я коснулся лепестка камелии. Наощупь он был прохладным и бархатистым.

- А то что? - спросил я спокойно.

В эфире на секунду замешкались.

- Не понял…

- Ну, вы же про «последнее» предупреждение что-то говорили, - пояснил я, срывая лепесток. - Обычно за ним что-то следует. Или это просто фигура речи?

Голос на другом конце потерял часть своего лоска.

- Якудза «Инагава-гуми» не оставят вам этого так просто. Ваш завод сгорит. Ваши корабли пойдут ко дну. Ваши инженеры… найдут другую работу. Или... не найдут.

Я размял пальцами лепесток, почувствовав его сочную плоть.

- Увы, - сказал я сухо, - но я подчиняюсь только Господу Богу и интересам Российской Империи. Так что я буду делать то, что захочу. А хочу я построить завод! Всего хорошего!

И я мысленно разорвал соединение.

Перед выходом в сад я завернул в боковой коридор, ведущий к посту охраны. Там, в полумраке, курила бамбук моя бравая троица. Огромные, как скалы, фигуры в простых чёрных футболках: Добрыня, Илья и Лёха. Бывшие сержанты моего спецбатальона. После войны они, как и многие, потерялись на гражданке. А я их нашёл и пригрел. Так и сложилась наша стая...

Добрыня, будучи главой службы безопасности, первым поднял на меня свой взгляд.

- Что, шеф? Пахнет жареным?

- Пахнет суси с дерьмом... - хмыкнул я. - Усильте наружку, братцы да резервы подтяните. Держите пушки наготове. И турельки по периметру проверьте. Чую, скоро к нам гости прибудут.

Леха кивнул, и его пальцы тут же забегали по невидимому интерфейсу, отдавая команды.

Илья усмехнулся, обнажив золотой зуб.

- Григорич, мы же с тобой от Варшавы до Берлина геройствовать учились. Навык не отключается. Как придут, так и уйдут. В горизонтальном положении.

Я хлопнул его ладонью по могучей спине.

- Только без самодеятельности. Все по уставу.

- Есть по уставу! - буркнул Добрыня.

Я вышел из их логова, оставив за спиной запах металла и мужской солидарности, и наконец толкнул тяжёлую раздвижную дверь в сад.

Ночь нежно обняла меня. Повсюду пахло мхом, сырым гравием и разными соцветиями. Где-то тихо журчала вода, переливаясь по специально уложенным камням. В пруду, подсвеченном снизу, лениво двигались тени кои - живые пятна оранжевого, белого, чёрного. Тщательно отобранные и расставленные валуны отбрасывали длинные чёткие тени в свете скрытых светильников.

Акира уже сидел за низким столиком из черного дерева - гобаном. Доска была разлинована тончайшими линиями. Две чаши с камнями - одна с гладкими, сливочно-черными, другая с матово-белыми - стояли рядом. Он потягивал чай из простой глиняной «раку», и его лицо было обращено к пруду. Картина маслом...

Я скинул сандалии, ступил босыми ногами на прохладные доски беседки и опустился напротив него.

- Черные или белые? - спросил я, беря свою чашку. Аромат зеленого чая с легкой горчинкой заполнил ноздри.

Акира медленно перевел на меня взгляд.

- Без разницы, Андрей-сама.

- Издеваешься? - я приподнял бровь, от чего пластырь на брови неприятно натянулся.

- В прошлый раз вы проиграли, - напомнил он мягко. - И в позапрошлый. И в поза… Я могу считать очень долго...

- Зато в шахматы я тебя уделаю! - я с силой поставил чашку, звонко стукнув ею о дерево.

- В шахматы вы играете с Нейрой. Даже когда отключаете ее подсказки, она всё равно влияет на ваш паттерн мышления. Это нечестно. Го… чище. Здесь только камень, доска и пустота, которую нужно обмануть.

Я фыркнул и потянулся к чаше с черными камнями. Они были тяжелыми и уютно лежали в ладони. Первый камень, громко щелкнув, лег на пересечение линий - звездную точку. Акира ответил почти мгновенно, его белый камень занял позицию на отдалении.

Мы играли. Я делал ходы. Акира строил тонкие, почти невидимые структуры, оплетал мои группы, жертвовал камни, чтобы получить стратегическое преимущество. Моя игра была грубой, основанной на захвате территории прямым давлением. Как в боксе. Как в войне. Но Го - не война. Это шепот. И мой шепот был криком глухого.

Через сорок минут мои черные камни были разорваны на изолированные кучки, отчаянно борющиеся за жизнь. Белые Акиры дышали, жили и контролировали пространство. Я откинулся на подушки, признавая поражение.

- Черт. Ну вот опять...

- Вы стали лучше. - без тени иронии сказал Акира, начиная аккуратно собирать камни. - Вы уже не лезете в каждую локальную схватку. Дважды вы уклонились, сохранив силы.

- Но все равно проиграл.

- Цель не в победе. Цель в игре. И в созерцании узора. - он поднял чашку. - Ваш ум, Андрей-сама, все еще там, в подвале. Или уже на стройплощадке завода. Он ищет врага, которого нужно сломать. Го не терпит врагов. Только партнеров по созданию сложности.

Я промолчал. И на миг залюбовался тем, как лунный свет заиграл на чешуе карпа, внезапно вынырнувшего из глубины пруда. Тишина сада обволакивала, как второе кимоно. И в этом миге покоя я почти забыл о звонке, о предупреждении, о турелях по периметру…

Забыл ровно на три удара сердца.

А потом как... БАБАХНУЛО!

Оранжевый свет на миг окрасил гравий в цвет крови.

Тело, выдрессированное сотнями перестрелок, сработало на рефлексах. Один кувырок из сидячего положения за столиком - и я оказался за огромным, поросшим мхом валуном у края пруда. Рука привычным движением отодвинула ложный камень у его основания. Внутри лежал компактный пистолет-пулемет с пристегнутым магазином и две лимонки. Оружие моего времени. Надежное, как мотоцикл моего деда.

- Акира! - крикнул я.

- Здесь, - его голос донёсся справа, из-за декоративного фонаря. Он был спокоен. - У меня нет оружия.

- И не понадобится. Ложись и не двигайся!

Я приподнял голову над валуном. В абсолютной темноте сад был виден в призрачном, зеленоватом свете моего низкоуровневого ночного видения, встроенного в нейроинтерфейс. Картинка была зернистой, но вполне чёткой.

- Нейра! Ситуация! - мысленно рявкнул я.

Интерфейс взорвался данными:

[Идет штурм. 12 биологических целей, 4 роботизированные платформы типа «Асима». Беспилотники: 8 единиц, тип «Сюрикен», вооружение - миниган. Атака с двух направлений. Турели по периметру: 4 из 6 уничтожены первым ударом. Оценка: скоординированная атака при поддержке хакерского взлома.]

Над садом, разрезая клубы дыма, с тихим жужжанием выплыли дроны. Они были плоскими, шестиугольными, похожими на летающие сюрикены. Из их центров выдвинулись вращающиеся стволы.

Я прижался к камню и поднял ствол. Прицелился по первому дрону. В этот момент из дыма у ворот вышли люди в черной тактической экипировке без опознавательных знаков и два робота на четырех конечностях, стремительных и уродливых, как металлические пауки.

Турели, что уцелели, открыли огонь. Один из «пауков» взорвался, разбросав искрящиеся обломки. Дроны отвечали строчками, прошивая дерево беседки, взбивая фонтанчики из гравия. Я вжал гашетку и короткой очередью снял один дрон. Он рухнул в пруд.

Где-то слева коротко и яростно стрелял Добрыня. Потом его огонь умолк. Навсегда. По нейроинтерфейсу прыснули красные метки - пали Леха и Илья...

Призрак ярости вспорол спину и проник в сердце. Я метнул одну гранату в группу наемников. Раздался взрыв, послышались крики. Я выскочил из-за укрытия, прошивая очередью второго «паука». Пули свистели вокруг, одна прожгла рукав кимоно, опалив кожу.

Я отскочил за валун, перезаряжая оружие. Дыма уже было столько, что он застилал весь сад. И из этой завесы, медленно, неспешной походкой, материализовался чертов оператор.

Это был японец в строгом черном смокинге. Узкое аристократичное лицо с высокими скулами казалось молочным в свете луны. Волосы, убранные назад, блестели проседью. Он шел, будто гулял по парку, не обращая внимания на свист пуль и взрывы. Его запястья и ладони, видные из-под манжет, были сплошь покрыты сложнейшей татуировкой - синими и красными драконами, ползущими к пальцам. На левой руке не хватало фаланги мизинца.

На его виске горела точка нейроинтерфейса. Алая, как раскаленный уголь. Высшая ступень операторов БПЛА… Гребаный кукловод. Он и заправлял всем этим хаосом.

Якудза остановился в десяти шагах от моего валуна. Наши взгляды врезались.

- Андрей-доно… - спокойно сказал он. - Мы ведь вас предупреждали. И по-хорошему просили не начинать эту авантюру... Но вы выбрали иной путь. Теперь придется вас убить. И мне очень жаль. Вы интересный человек и настоящий воин.

Я поднял ствол, целясь ему в лоб. Но он даже не почесался...

- Андрей Григорьевич, - зазвучал в голове голос Нейры, лишенный всяких эмоций. - Анализ ситуации. Шансы на выживание: 0.02%. Отход невозможен. Противник контролирует воздух и имеет подавляющее численное превосходство. Есть возможность нанести максимальный урон. Активировать протокол «Горящей Сакуры»?

Протокол «Горящей Сакуры». Последний подарок имперских военных кибернетиков таким, как я. Нейросеть на короткий срок берет полный контроль над моторными функциями тела, отключая болевые ограничители, используя резервы адреналина, оптимизируя каждое движение до предела человеческих возможностей. Цена - разрыв мышечных волокон, микротравмы мозга, остановка сердца в течение нескольких минут. Красивый и стремительный конец...

Я посмотрел на японца. На его спокойное лицо. На горящую красную точку на его виске… Обернулся и увидел тела моих парней… К сожалению, Акира тоже уже был мертв...

- Активируй! - мысленно прошептал я.

Меня будто прошила молния… Мое тело взорвалось, мир замедлился и приобрел кристальную четкость. Я исчез с одного места и материализовался в другом. Мой пистолет-пулемет застрочил новыми очередями, и каждый выстрел стал находить цель. Один дрон, второй. Наемник, пытавшийся прицелиться, получил очередь прямо в лицо.

Я двигался зигзагами, не по прямой, а по какой-то немыслимой, просчитанной Нейрой траектории. Пули рвали кимоно, одна впилась в бедро, другая скользнула по ребрам. Я не чувствовал боли. Только ледяную ярость и невероятную легкость.

Я приблизился к якудза. Он наконец отреагировал - его рука с изящным движением выхватила из-под полы пистолет. Он выстрелил три раза. Дважды в грудь, один раз в живот.

Меня будто кувалдой шарахнули... Я споткнулся, но не упал. Нейра удерживала меня, перераспределяя нагрузки. Я был уже в полуметре от него. Видел легкое удивление в его глазах. Он выстрелил еще раз, не целясь. Но я успел уклониться, и пуля просто прожгла щеку.

Моя левая рука рванулась вперед и впилась ему в горло. Я просто вогнал ему в шею дуло своего пистолета. Он захрипел, глаза выкатились. Его красная точка потускнела и погасла.

Дроны на миг замерли в небе, их системы лишились управления.

Я отшатнулся, падая на колени. Силы уходили стремительно, как вода в песок. Сквозь дым я увидел, как ко мне приближаются остальные противники.

Правой рукой, липкой от крови, я выдернул чеку из последней гранаты. Прижал ее к своей окровавленной груди.

- Нейра… - мысленно прошептал я. - Отключайся.

[Протокол завершен. Было честью служить вам, Андрей Григорьевич.]

Последние мысли были о доме… И о том, что ухожу красиво...

Японскую ночь, уже окрашенную заревом пожара, разорвало ослепительное всепоглощающее солнце, и я подорвался...