Секрет катакомб

– Хуже смерти иметь дело с Вудом…

Караулка по утрам гудела, как пчелиный улей, а уж накануне Праздника Весны – тем более. Стражники докладывали о происшествиях за ночь, начальник патрулей раздавал наряды на день; у входа, около конторки, громко плакала женщина, а из подвала доносилось пьяное пение. И будто этого недостаточно, все нервически хихикали и шушукались, словно дело было не в управлении городской стражи, а в средней школе для девочек. Праздник Весны считался также днем чествования Марры – звезды, которая дарит счастье тем, в кого кто-нибудь влюблен; по традиции, нужно было подбрасывать тем, кто вам нравится, стихи и мелкие подарки. Завтра самые симпатичные стражники и стражницы непременно обнаружат среди своих вещей пяток-другой сюрпризов.

Было уже девять утра, и в двери управления стражи потоком шли служащие: важные дознаватели, их помощники, клерки и секретари. Среди них и был господин Вуд, получивший от кого-то столь нелестную характеристику; он служил в канцелярии старшим клерком. В его обязанности входило подшивать бумаги в папки, оформлять различные документы, направлять законченные дела в суд либо в архив, и тому подобное. Иногда, по старой памяти, занятой сыщик поручал ему провести несложный допрос или даже расследование какой-нибудь мелочи, вроде кражи булочки с прилавка.

Господин Вуд не то чтобы плохо работал, нет, – он был вполне аккуратен, не ленив, допускал не более трех опечаток на страницу, а уж в искусстве расчерчивания таблиц рейсфедером ему не было равных. Но вместе с тем он обладал редким талантом убивать вокруг себя всякое веселье. Конечно, служить в управлении стражи – совершенно не то, что в цирке или в театре, но и там есть свои мелкие радости: рассказать новый анекдот, в перерыве обсудить прелести новой стенографистки, а после службы всем вместе выпить по кружечке эля. Но в присутствии господина Вуда шутки почему-то начинали казаться глупыми, веселые пьянки – предосудительными, стенографистка – слишком вульгарной и неподобающе одетой, зима – бесконечной, мелкие проблемы – нерешаемыми, а жизнь – безнадежно унылым и бессмысленным существованием. Ни одна любовная записочка не ожидалась не то что на столе господина Вуда, но и во всей рабочей комнате – казалось, они, как побитые морозом пралески, почернеют и завянут в его присутствии.

Итак, господин Вуд прибыл на рабочее место. С утра предстояло разобрать отчеты патрульной службы о происшествиях за ночь, а потом поработать с бумагами для дознавателя Миттса. Надев пенсне и толстые зеленые нарукавники, господин Вуд взял из стопки первый документ.

В результате обрушения пустующего дома обнаружен незарегистрированный туннель в Юго-Восточном округе города.

Катакомбы, вырытые в стародавние времена, представляли собой сеть каменоломен, где первые поселенцы добывали камень для строительства города, а также хоронили умерших; они причудливо переплетались с естественными пещерами. Позднее, в темные века, когда враги то и дело норовили захватить город, власть переходила от одних аристократов к другим,а Храм Звездного Неба неустанно плел всякие интриги, туннели были перестроены в тайные подземные ходы. Среди знати тех времен было принято хоронить умерших в подземных гробницах, поэтому туннелей копали все больше; в результате под городом образовался запутанный лабиринт, и не было человека, который бы знал все его тайны. Точной карты не существовало, туннели ветшали, а изредка даже обрушивались – из-за этого дороги проваливались в землю, а дома оседали. Поэтому десять лет назад группа археологов убедила его величество в необходимости изучить катакомбы, составить карту, укрепить ветхие проходы, а также запереть опасные места, куда могли забраться бродяги или непослушные дети. Весьма кстати пришлось и изобретение прибора, облегчающего поиск пустот в земле – пустоскопа. Сложные и опасные работы продолжались до сих пор – порой туннели были тщательно скрыты от посторонних глаз. Археологи диву давались, обнаруживая разнообразные тайные двери и хитро спрятанные замки.

Господин Вуд лихо настрочил докладную записку в отдел учета катакомб, составил письмо поверенному владельцев дома, которые ныне проживали на островах, а затем лично сделал пометку на большой карте, висевшей на стене.

Донесение второе. Пропали бригадир и двое рабочих, что раскапывали катакомбы поблизости от Театрального квартала. На Праздник Марры один из них задумал сделать предложение невесте, и вчера все трое пошли куда-то на холостяцкую пирушку. Господин Вуд, поморщившись, отправил запрос в городской вытрезвитель.

Донесение третье: воры проделали подкоп из старых катакомб в ювелирный магазин, но на обратном пути их завалило в подкопе вместе с награбленным. От такого даже господин Вуд поежился; но тут же взял чистую папку, присвоил новому делу номер, подшил список украденного и все имевшиеся сведения, и положил в коробку для госпожи начальницы стражи.

Донесение четвертое. Пожилая дама из дома №8 по Обойному переулку сообщила, что в ее дом вторглись двое мужчин, однако прибывший на место патруль никого не обнаружил. Господин Вуд озадачился, но тут же нашел выход: зарегистрировал дело, а потом тут же напечатал постановление о закрытии в связи с отсутствием состава преступления, и вежливое письмо заявительнице, примерно того же содержания; начальнице стражи останется только подписать.

Расправившись столь же ловко со всеми остальными бумагами, он взял коробку и направился к кабинету в конце коридора. Начальница, госпожа Картрайт, только что пришла на службу и ждала ежедневного доклада Вуда о происшествиях за ночь.

– Хорошая погода сегодня, Вуд! А вы на кого опять похожи? Корова языком лизнула? – неосторожно пошутила госпожа Картрайт, и тут же приуныла: незамысловатая шутка вляпалась в вялое равнодушие господина Вуда, словно снежок, брошенный в канаву. – Давайте, что там у вас.

Она быстро проглядела бумаги и разложила их по стопочкам, но на деле пожилой дамы вдруг остановилась. Господин Вуд ожидал, что начальница подмахнет оба подготовленных документа, и папка отправится в архив, но та медлила.

– М-да… Переулок Обойный, госпожа Темпл… Вы, Вуд, предлагаете закрыть за отсутствием состава? Может быть, вы правы… может и правы… Только…

Господин Вуд ждал, со скучающим видом разглядывая на подоконнике засохшую фиалку.

– Это ведь та самая госпожа Темпл, знаменитый профессор археологии, что изобрела пустоскоп и положила начало исследованиям катакомбы?

– Не могу знать, госпожа Картрайт.

– По-моему, она и есть. Я слышала, она слегка повредилась в уме в последние годы, кажется, из-за того обвала в катакомбах… Но все-таки нехорошо отправлять ей отписку. Я когда-то хорошо знала профессора Темпл. Это незаурядная женщина, с очень ярким характером. Очень жаль, что ей пришлось так рано отойти от дел, она всего-то на пару лет старше меня.

Господин Вуд принял кислый вид, что, видимо, должно было означать сочувствие.

– Послушайте, Вуд. Сделайте мне одолжение, а? Сходите к ней, прошу вас. Поговорите… ну, вы знаете одиноких дам. Пусть расскажет вам эти все свои фантазии… про своих кошек или болезни… словом, проявите внимание. А там можно и дело закрыть. Я бы сама сходила, но сейчас, перед этим дурацким весенним праздником, вы видите, что творится?

Тут начальница стражи сообразила, что выбрала для задачи наименее подходящую личность из всех имеющихся служащих. Но у нее и правда был полон рот хлопот, а госпожа Темпл, кажется, и впрямь выжила из ума; главное, чтобы кто-нибудь с ней поговорил. Даже Вуд – все лучше, чем ничего.

Господин Вуд отправился выполнять поручение после обеда. Он шагал по городу, как можно плотней запахнувшись в шарф и засунув руки в карманы. Было холодно; солнце уже начало клониться к западу, и теперь заливало все еще покрытые снегом улицы золотым и розовым светом.

– Как красиво! Зима делает нам прощальный подарок! – говорили друг другу горожане.

Один господин Вуд, ничего не замечая, прошел Площадь Парусников и свернул к Тетральному Кварталу.

Когда-то Вуд любил этот дурацкий город – много раз разрушенный войнами, пожарами, затем нерадивыми правителями, перестраивавшими его на свой вкус. В конце концов Нексем был отстроен в современном вейниковом стиле, который отлично подходил для тюрем и чумных бараков. Больше ничего в такой манере строить не следовало. Но что сделано – то сделано, и тем острей на унылом фоне выделялся чудом сохранившийся великолепный храм или, например, Дом Художников – старинный величественный особняк в виде четырехугольника со внутренним двором-колодцем, мимо которого как раз проходил господин Вуд. Этот дом ему не нравился. Как всегда, он старательно смотрел в другую сторону, надвинув на глаза шляпу и приподняв воротник пальто.

Клерк свернул за угол и вскоре уже звонил в дом 8 по Обойному переулку; дверь ему открыла молодая женщина в унылом коричневом платье с передником и провела в гостиную. Там сидела в кресле дама с добрым круглым лицом и сложной прической из кос; на вид ей было не больше пятидесяти пяти лет.

– Благодарю, что зашли, благодарю. Лэйк, подай господину дознавателю стул!.. Это моя служанка. Но я к ней так привязалась, что думаю повысить до компаньонки. Ты ведь не против, Лэйк? Ха-ха-ха!

– Мне передали, что в ваш дом забрались двое или трое мужчин… Думаю, будет лучше, если вы расскажете мне все по порядку, – кисло заявил господин Вуд, уселся на стул, извлек блокнот с карандашом и приготовился записывать.

– Ночью явились патрульные, и решили, что я все выдумала! А вы – совсем другое дело. Вы начальник стражи, верно? Ваша фамилия Вуд, вы сказали? Я вас знаю.

– Не думаю, – на лице Вуда мелькнуло вялое удивление. – Я – старший клерк…

– Вы не начальник стражи?.. – она, очевидно, разгневалась. – Так значит, вы преступник! Я хорошо знаю всех служащих в управлении Северного округа. Там был известный преступник Вуд! Он ограбил почтовый вагон!

– Я – старший клерк канцелярии стражи, госпожа Темпл. Вуд – распространенная фамилия. В управлении Северного округа служит еще двое моих однофамильцев. Прошу вас, расскажите мне, что произошло ночью.

– Ночью? Ничего.

– Разве в ваш дом не забрались мужчины?

– Это было вчера. Или позавчера?.. – госпожа Темпл печально пожала плечами. – Прошу извинить меня, мой ум уже не тот, что раньше. Я постоянно пребываю словно в тумане… Погодите, сейчас возьму себя в руки. Да!.. Около трех часов ночи меня разбудили шаги в коридоре. Сперва я подумала, что это Лэйк мается бессонницей, но шаги остановились у самой моей двери и я услышала мужские голоса. Мужские голоса в моем доме!

– Мужчины в доме есть? – уточнил Вуд.

– Нет, я живу одна. То есть вдвоем с Лэйк. – Госпожа Темпл нахмурилась, пытаясь поймать упущенную нить разговора. – Ах, да… Мужские голоса! А потом шаги удалились, я услышала, как лязгнул засов входной двери, и только после этого я осмелилась накинуть шаль и выглянула в коридор. Но там никого не было, только Лэйк вышла из своей комнаты. Она заявила, что видела двух мужчин, которые вышли через нашу дверь на улицу! Лэйк была перепугана до смерти, вы же знаете этих глупых девиц… Не успела я оглянуться, как она тут же оделась и побежала за стражами, а когда они пришли, оказалось, что в доме все цело!

Дойдя, таким образом, в своем рассказе до драматической кульминации, госпожа Темпл поглядела на слушателя в ожидании какого-нибудь эффекта.

– В таком случае, слава Небесам, все закончилось хорошо, – сказал господин Вуд с таким кислым видом, словно хотел противоположного. – Я передам в патрульную службу, чтобы в квартале усилили охрану. Если желаете, стражи будут некоторое время дежурить перед вашим домом, на случай, если злоумышленники вернутся.

Госпожа Темлп благослонно покивала и махнула рукой, давая понять, что господин Вуд свободен. Служанка Лэйк проводила его в прихожую, но подавать шляпу не спешила.

– Простите, господин страж, могу ли я кое-что уточнить?.. Мне кое-что кажется странным. Понимаете, мы входную дверь запираем на ночь на засов, вот этот. Как видите, открыть ее, когда он опущен, невозможно. И когда воры выходили, им пришлось приподнимать его… Он громко лязгает. Но ни я, ни она не слышали, чтобы засов лязгал перед этим, хотя должен был… иначе как они попали в дом? Все окна были закрыты, я проверила.

Господин Вуд, уже испытавший приятное чувство завершения противного дела, нахмурился и лично попробовал опустить и поднять засов, который, в самом деле, громко лязгнул; потом вышел на улицу, велел служанке опустить засов и попробовал открыть дверь снаружи. Ничего не вышло. Получалось, что таинственные мужчины покинули дом через дверь, а вот проникли внутрь иным способом.

С другой стороны, можно ли считать госпожу Темпл надежным свидетелем?

– Лэйк, скажите честно. Вы могли бы поклясться, что вам не померещились эти мужчины?

– Померещились? – удивилась служанка. – Но ведь госпожа тоже слышала голоса.

Господин Вуд пожал плечами.

– Так бывает. Когда вы рассказали ей о разговорах в коридоре и удаляющихся спинах, ей могло показаться, что она сама слышала голоса, но это была игра воображения.

– Господин Вуд! – глаза служанки вдруг засверкали, как расплавленная сталь. – Я утверждаю, что своими ушами слышала голоса! И своими глазами видела выходящих мужчин! А госпожа, конечно, ведет себя иногда странно, но она пока еще не древняя старуха и не страдает видениями! Да и я, уверяю вас, совершенно разумна! Пусть рухнут катакомбы под этим домом, если я что-то присочинила!.. Просто-напросто вам все это кажется неважным по сравнению с кражами и убийствами… хотя, судя по истории в Театральном квартале, и с ними у вас дела обстоят худо!

Лэйк никак не могла пожаловаться на отсутствие эффекта от своей речи. Господин Вуд побледнел и даже вздрогнул, будто она его ударила.

– Простите… простите меня, господин Вуд, я забылась. Мне не следовало всего этого говорить… не говорите хозяйке, пожалуйста, я не хотела! Ой… вы так побледнели, что с вами?

– Ничего… – выдавил из себя господин Вуд. – Ну что ж… гм… если вы уверены, что… что вы в самом деле их видели, то надо понять, как они проникли в дом. Если входная дверь была на засове, остаются окна…

Лэйк сказала, что патрульные проверили все окна; тем не менее, Вуд лично обошел весь дом и осмотрел каждое окно. Все стекла были целы, а рамы - крепкие, не из тех, что можно открыть ножом снаружи.

– Хм, хм… Непонятно… А что это за дверь?

– Подвал. Но там заперто. Я сама вчера заперла подвал, после того как принесла снизу окорок на ужин госпоже.

Господин Вуд присел на корточки, осмотрел замок, а толкнул дверь. Она со скрипом отворилась.

– Такие замки можно вскрыть отмычкой или даже гвоздем. Дайте мне свечу…

Господин Вуд спустился по ступенькам и попал в небольшой чуланчик. Банки с соленьями, окорока, сыры, мешки с крупами в беспорядке громоздились на полках. Земляной пол укрывала толстая плита с узорами, сплетенная из соломы – такие встречаются в домах селян. Напротив лестницы виднелось узкое окно, а за ним световой колодец – окно оказалось ниже уровня земли. Оно было приоткрыто.

– Ах! Вот как они забрались в дом! Через приямник! – воскликнула Лэйк.

– Очень возможно… – пробормотал Вуд, осматривая окно. – Здесь как раз-таки довольно ненадежная задвижка. Они могли приподнять задвижку ножом, и залезть в дом… хм, хм… Думаю, следует поставить на это окно крепкую решетку.

– Благодарю вас за совет, господин Вуд, я непременно передам госпоже.

Вуд с сомнением поглядел на окно еще раз. Он, невысокий и тощий, пожалуй, кое-как пролез бы, но мужчина обычной комплекции, да еще в зимнем пальто?.. Впрочем, другого объяснения, кажется, не было, и он попрощался, приступая к мысленному составлению докладной записки начальнице.

Лэйк занялась работой по хозяйству; однако не прошло и получаса, как послышался стук в дверь.

– Господин Вуд? Вы что-то забыли? Хозяйка прилегла отдохнуть… Или, может, вы нездоровы? Вы странно выглядите…

– Госпожа Лэйк, я вернулся, чтобы спросить у вас одну вещь, – сказал Вуд, на щеках которого горели красные пятна, словно его лихорадило. – Вы тут сказали что-то вроде: “Пусть катакомбы под нами рухнут, если я сочиняю”.

– Я это сказала?..

– Да, сказали. Только под этим домом нет катакомб, их вообще нет в Театральном квартале.

– И вы ради этого вернулись? – удивилась Лэйк. – Но, если угодно, катакомбы тут вообще-то есть. Я сама видела люк со значком “К”, какими всегда помечают запечатанные ходы. А что? Вы не знали? Ведь в магистрате ведут учет всех катакомб.

– Вот именно. И, согласно этому учету, в этом квартале вообще нет катакомб. Ближайшие – в полумиле отсюда, под Оперой.

– Ну, значит, в вашем учете ошибка, – пожала плечами Лэйк. – Вы же знаете, кто хозяйка.

– Да, Эльза Темпл, профессор археологии, добившаяся королевского указа об исследованиях катакомб и руководившая ими до ухода на пенсию. Это-то и странно. Могу я взглянуть? Где вход? Во дворе?

Однако Лэйк привела его в тот же подвал, где он был полчаса назад и отсоединила соломенную плиту.

– Она не закреплена? – удивился Вуд.

– Только на вот эти петли, чтобы не сдвигалась. Но они легко снимаются. Я как-то весной испугалась, что чулан подтапливает, и снимала эту соломку, чтобы посмотреть. Тогда и обнаружила люк.

Лэйк отошла в сторону, и Вуд увидел в полу люк с буквой “К”.

– А куда ведут эти катакомбы?

– Откуда же мне знать?.. Ой! Вы считаете, эти злодеи пришли оттуда? Но ведь люк запечатан…

Упав на колени и прижавшись носом к земле, Вуд рассматривал люк. Он простукивал крышку, тянул ручку, разве что не обнюхивал каждый дюйм, и вдруг случайным движением повернул крышку против часовой стрелки; крышка вышла из хитро скрытых пазов, и Вуд, не ожидавший этого, потерял равновесие и чуть не свалился в открывшийся проход.

– Вы не ушиблись?.. Надо же! Я и подумать не могла, что крышка не запечатана. Я должна пойти сказать хозяйке!

Но Лэйк никуда не пошла, потому что господин Вуд нагнулся над отверстием и попробовал спустить туда одну ногу.

– Вы куда?! Это опасно! Королевский указ запрещает ходить в катакомбы в одиночку. И я немедленно иду к хозяйке, иначе она рассердится!

Вуд повернулся к ней. Теперь он был бледен, как смерть, только глаза сверкали; от унылого вида и следа не осталось.

– Госпожа Лэйк, прошу вас… Дайте мне свечу и веревку покрепче. Я должен посмотреть, куда ведут эти катакомбы.

– Зачем?!

Вуд не ответил; но лицо у него было такое, словно его дальнейшая судьба решалась в эту минуту. Ни один человек на месте Лэйк не оставил бы господина Вуда в одиночестве. Когда Вуд со свечой в руках исчез в дыре, она спрыгнула вслед за ним.

Вуд спешил вперед по узкому проходу; Лэйк, не колеблясь, бросилась следом. Вскоре она нагнала его шагах в тридцати от люка. Господин Вуд стоял перед развилкой: один ход шел прямо, второй - налево; там, в неверном свете свечи, просматривался завал. Поколебавшись, господин Вуд пошел прямо, Лэйк поспешила за ним.

Наконец подземный коридор окончился. Путь преграждала деревянная панель.

– Демоны… Она, должно быть, как-то отодвигается…

Господин Вуд ощупал каждую дощечку и каждый камень, понажимал на все выступы, потянул за все, что хоть как-то напоминало рычаг; но панель не двинулась с места.

– Бесполезно, – сказал наконец он. – Ладно… Госпожа Лэйк, где, по-вашему, мы находимся?

Служанка задумалась, прикинула направление и расстояние.

– Пожалуй, где-то недалеко от нашего дома, на юго-восток. Наверное, на Весенней улице. Но ведь там все дома новые, кроме… ах да, Дома Художников!

– Именно… Дома Художников… Но госпожа Темпл говорила, что…

Вуд отошел от панели, встал посреди коридора и уставился куда-то в темноту; рука, в которой он держал свечу, дрожала, и по стенам плясали неясные тени.

– Что с вами, господин Вуд?! Вам нехорошо? Прошу вас, пойдемте…

Лэйк пришлось отобрать у Вуда свечу и за руку отвести его обратно; однако, когда они уже почти дошли, она вскрикнула и в ужасе кинулась вперед.

В проходе было темно. Люк в подвал госпожи Темпл был закрыт, и, когда Лэйк, встав на цыпочки, попробовала приподнять его, он даже не шевельнулся.

– Пресветлые небеса!.. Наверное, хозяйка проснулась, обнаружила открытый люк, закрыла его и заперла подвал, не зная, что мы здесь! Какой ужас!.. Но погодите… Ведь эти бандиты, как я теперь понимаю, пришли из подвала! Значит, они как-то сумели открыть ее изнутри? Попробуйте, господин Вуд!

Тот не двинулся с места.

– Да что с вами! Господин Вуд! Нам надо открыть люк!

– Пресветлые небеса, какой я дурак… – пробормотал Вуд. – Какой безнадежный дуралей… Простите меня, госпожа Лэйк! Простите! Я трижды, четырежды негодяй!

– Да что вы несете! – рассердилась Лэйк. – Возьмите себя в руки и попробуйте открыть люк, пока мы не задохнулись, вместо того чтобы без толку просить прощения! Откройте его так же, как открыли те бандиты – поворачивайте изнутри туда-сюда, и он выйдет из пазов. Смотрите, тут даже на внутренней стороне ручки есть! Кто-то специально сделал, чтобы люк можно было изнутри…

– Вы не понимаете?! – Вуд отнял руки от лица. – Госпожа Лэйк, из-за моей дурости мы с вами тут погибнем. Мы не сможем открыть люк, готов спорить. Смотрите.

Вуд взялся за ручки и налег изо всех сил. Люк не шевельнулся. Вуд скинул пальто и пиджак, поплевал на ладони, попробовал еще раз, заскрипел зубами, его руки и плечи дрожали от напряжения. Лэйк бросилась ему на помощь, но даже вдвоем им не удалось сдвинуть крышку ни на волосок.

– Видимо, ее заклинило, – растерянно произнесла девушка. – Что же теперь делать?

– Не думаю. Вы сами видели – в первый раз крышка повернулась в пазах очень легко… Нет, госпожа Лэйк, боюсь, ваша хозяйка поставила на люк что-то очень тяжелое. Или просто вбила в пазы какие-нибудь деревяшки.

Он постучал в люк в нескольких местах; по центру звук вышел более глухим, чем с краев.

– Хозяйка?!.. Наверное, она боялась, что еще кто-нибудь залезет в дом! Что вы качаете головой?

– Она не испугалась. Боюсь, что она сделала это нарочно.

– Что вы такое несете?!

Вуд отошел и сел на землю у стены, подперев голову руками.

– Что ж, я вам расскажу.