Секреты бытовой магии

Закончив уборку в комнате, Лили в последний раз пригладила покрывало на кровати, поправила кружевную гардину и ненадолго присела отдохнуть возле письменного стола. Вся поверхность его была усыпана вещами. Альбомы, тетради, стёртые и плохо очиненные карандаши, баночка давно высохших чернил, сломанные перья, обрывки исписанных листов — всё это рассыпалось в художественном беспорядке, словно хозяин минуту назад поднялся из-за стола, чтобы выпить чаю, и вскоре снова вернётся к делам…

…Нет, не вернётся. Как обычно, юный Дэниэл Ронтид лишь на краткое время всколыхнул размеренное течение жизни своей семьи. И пусть события, месяц назад приведшие его к родному порогу, оказались не слишком приятными, каждая живая душа в доме радовалась его появлению. В особенности — она, Лили.

Да и как было не радоваться? Сколько уныло-серых дней и бесконечных ночей провела она в мечтах о встрече! Как много ей требовалось рассказать своему первому наставнику и другу! Скольким хотелось поделиться! Однако всё пошло не так прямо с порога.

Дэниэл вернулся не один. С ним была гостья, бледная, ничем не примечательная девица с настороженным взглядом и повадками барышни из богатой семьи. Встреть Лили такую на улице — не обратила бы внимания. Но по тому, как заботливо молодой хозяин поддерживал эту Марту под руку, как ловил малейший её взгляд, девушка сразу же поняла: вот и случилось то, о чём она долго старалась не думать. Её Дэниэл встретил настоящую любовь. Вместо приветствия бедная Лили пробормотала какую-то несуразицу и залилась багровым румянцем от кончика веснушчатого носа до корней огненно-рыжих волос. А Дэниэл, милый Дэниэл, едва скользнув по ней равнодушным взглядом, спокойно произнёс: «Рад встрече, Лили». Миг спустя он уже с совершенно иным, живым и участливым выражением на лице вновь повернулся к Марте.

В душе Лили в то мгновение бушевала буря: неразумная, буйная радость смешалась в ней с ревностью и горькой обидой. И всё же девушка сумела взять себя в руки, а странную холодность Дэниэла поспешила объяснить для себя множеством уважительных причин. В самом деле, молодой человек устал с дороги, конечно, ему хочется отдыха и покоя, а не бурных приветствий. А то, что он столь внимателен к гостье, говорит лишь о прекрасном воспитании и врождённом благородстве.

Однако день проходил за днём, а в их с Дэниэлом отношениях ничего не менялось. Лили старалась быть терпеливой и нежной, пореже попадаться молодому хозяину на глаза: она боялась казаться навязчивой, и в то же время втайне надеялась, что Дэниэл вспомнит о ней, позовёт её. Он не звал. Тогда Лили принялась сама напоминать о себе, подстраивая случайные встречи в коридорах и подольше задерживаясь в его комнате при уборке. Но в глазах любимого она не видела прежнего интереса, хуже того, всё чаще ей чудилось в его словах и взглядах понемногу растущее раздражение. От этого Лили при встречах с ним всё сильнее смущалась, болтала глупости и краснела, словно варёный рак. А потом, оставшись в одиночестве, строго бранила себя за несдержанность и дурное поведение. И вот, наступил момент, когда следовало окончательно и бесповоротно признать: между нею и юным Дэниэлом выросла стена. Он покинул дом вместе с Мартой, а для Лили не нашел времени, даже чтобы попрощаться.

Верить в подобное не хотелось. Ну кто такая, в самом деле, эта Марта? Откуда она взялась? Сколько времени Дэни с ней знаком? Да, их связывают общие пережитые опасности: крушение корабля капитана Миллза, плен у пиратов, ужасный суд… Но отчего вдруг её появление в один миг сделало неважными, ничего не значащими годы дружбы и взаимной заботы, связывавшие Дэниэла с Лили?

В задумчивости девушка открыла альбом на чистом листе, очинила обломок карандаша и быстрыми штрихами набросала фигуру молодого человека, сидящего на полу: стройный торс, изящный наклон шеи, книга в руках, тонкие, но решительные черты лица, вихры непослушных волос.

«Да-да, милый Дэни, — шепнула художница изображению, — я прекрасно понимаю, что девушке моего круга следует знать своё место. Но зачем ты позволил мне надеяться? А впрочем, о причинах легко догадаться. Разве пристало молодому человеку из прекрасной семьи, будущему офицеру, — карандаш Лили очертил мужественный силуэт в морской форме, — связывать свою жизнь с эдаким недоразумением? — у края листа возникла голенастая и угловатая фигурка в простеньком платье служанки, фартуке и чепце с торчащими из-под него во все стороны кудряшками. — Нет, с такими разве что забавляются на досуге. Женятся на других», — и рядом с силуэтом моряка появилась изящная девица в пышном платье, с зонтиком в руке.

На листе не осталось места. Лили перевернула его и увидела на следующей странице рисунок, сделанный Дэниэлом — портрет Марты, сидящей у окна. Со следующего листа на Лили тоже глянули пронзительные и грустные глаза Марты. На третьем — силуэт Марты, гуляющей в саду, после снова Марта, смеющаяся, счастливая, с волосами, растрепавшимися от ветра…

Лили вырвала лист со своими набросками и в раздражении захлопнула альбом. Упрямо сжав губы, она сложила в ровную стопку разбросанные листы, карандаши и перья собрала и поставила в предназначенный для них стакан, а банку с засохшими чернилами забрала, чтобы выкинуть в мусор. Дэниэл терпеть не мог, когда трогают что-либо на его столе. «Ну и пусть, — прошептала Лили зло, смахивая со столешницы пыль. — Возвратится неизвестно когда… И я не намерена всю жизнь сохранять здесь всё так, как он разбросал».

Но едва на столе водворился должный порядок, улетучилось незримое присутствие его владельца. Больше уже не казалось, что Дэниэл с минуты на минуту войдёт в комнату, чтобы взять книгу или сесть рисовать. Почувствовав это, Лили вновь опустилась на стул, закрыла лицо руками и горько заплакала.

Трудно сказать, сколько прошло времени; на взгляд Лили — так совсем немного. И всё же она невольно вздрогнула, услышав рядом чьи-то шаги. Сперва девушка подумала, что это госпожа Виктория, но потом сообразила, что хозяйка дома ступает гораздо увереннее и твёрже. И не пользуется духами с запахом резеды.

Убрав ладони от заплаканного лица, Лили повернулась на звук и с удивлением обнаружила в комнате пожилую женщину в темном платье. Волосы той, собранные в старомодную причёску, выбелила седина, а лицо избороздили морщины, но всё же в чертах её Лили почудилось нечто знакомое.

— Простите, почтенная госпожа, — сказала она неуверенно, хлюпая носом, — здесь нельзя находиться. Вы ищите госпожу Викторию?

— О, нет, — еле слышно прошелестела старушка. — Я просто хотела узнать, кто это так громко рыдает и почему.

— Но я… — робко начала было Лили. Незнакомка перебила её строго:

— Итак, мисс, по какой причине вы разводите сырость в доме моего покойного мужа?

Лили вздохнула одновременно с облегчением и беспокойством. Неудивительно, что лицо пожилой дамы показалось ей знакомым, раз та — родственница госпожи Виктории и Дэни. И она вполне могла приехать в гости, пока Лили возилась с уборкой дальних комнат. Но если это так, то почему Лили никогда не слышала о ней?

А старушка ждала, недовольно постукивая по столешнице сухими костлявыми пальцами. Наконец, она сказала:

— Ну же, я сегодня услышу хоть что-нибудь членораздельное? Вас, как мне помнится, зовут Лили?

— Да…

— Прекрасно, это уже напоминает человеческую речь, а не кваканье лягушек. Вы, если мне не изменяют мои глаза, явились в комнату молодого человека якобы для наведения порядка, но вместо этого уже с полчаса вздыхаете, точно больной кит, изрисовали лист в чужом альбоме возмутительными карикатурами, а теперь краснеете и готовы разреветься только потому, что вас отчитала незнакомая старуха. Разве это достойное поведение для мага-стихийника?

Лили сквозь слёзы испуганно уставилась на незнакомку, не зная, что и думать. А та продолжила:

— Положительно, в таком виде вы не заслуживаете внимания ни со стороны Дэниэла, ни от высших сил.

Лили размазала по щеке предательскую слезу и вздохнула:

— Так и есть, любезная госпожа…

— Можно называть меня госпожа Франческа, — милостиво разрешила незнакомка.

— Да, госпожа Франческа. Вы совершенно правы, я просто никчёмная девушка из бедной семьи…

— Возмутительно, — прокомментировала Франческа скорее насмешливо, чем возмущенно. — Дальше?

— …и Дэниэл меня не любит! — подвела итог Лили и разразилась новым фонтаном слёз.

— И? — спросила Франческа терпеливо.

— И всё кончено

— Что «всё»? Завтра на рассвете вас казнят?

От неожиданности перестав плакать, Лили замотала головой.

— Или Виктория откажет вам от места? Не горюйте, пойдёте на рынок торговать рыбой.

Лили замотала головой ещё сильнее. Франческа насмешливо приподняла бровь:

— Вам претит торговля?

— Нет-нет, что вы, я только хотела сказать, что госпожа Виктория вовсе не собирается выгонять меня, её вполне устраивает моя работа.

— Ах, ну вот, вы, оказывается, умеете вполне связно излагать свои мысли. Это радует. Так что же вы считаете потерянным безвозвратно?

— Любовь Дэни…

— Желаете сделаться его любовницей? — взгляд Франчески сделался пронзительно строг.

— Вовсе нет, — поспешно отозвалась Лили. — Я честная девушка и хотела бы выйти замуж… Но это, видимо, невозможно.

— Отчего? Вы имеете врождённое уродство? У вас в роду есть сумасшедшие?

— Нет-нет, что вы, — отозвалась Лили уже откровенно испуганно. — Но поймите правильно: я люблю Дэни. Без него моя жизнь никогда не будет счастли…

— Ошибаетесь, — довольно резко перебила Лили её странная собеседница. — О Господи, сколько дур на белом свете полагают, будто счастье заключается лишь в том, чтобы повиснуть на шее мужчины! Ради чего вы вообще пошли в прислуги? С тайной мыслью заарканить и женить на себе хозяйского сынка?

Лили почувствовала, как в ней понемногу начинает закипать гнев.

— Вы не имеете права оскорблять меня. Работа нужна мне для того, чтобы скопить деньги на обучение.

— Факультет бытовой магии? — пренебрежительно скривилась Франческа. — Большинство женщин отлично справляются с бытом традиционными средствами.

— Бытовая магия — это не только чистый пол, — твёрдо сказала Лили, — но также сохранение любви, здоровья и счастья в доме.

— И вы, будущий бытовой маг, вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, сидите здесь, в пыли и темноте, и размазываете сопли по столу? — заметив, что в глазах Лили снова начинают блестеть слёзы, Франческа вздохнула и продолжила мягче: — Поймите, глупо считать, будто счастье ваше зависит от кого-то извне. Нет, счастье — это особая сила, которая копится внутри. Никто не может дать её другому, сделать несчастного счастливым. Её можно только вырастить в себе самому. Именно её сияние зовёт в дом порядок, мир и любовь, ни в коем случае не наоборот. Хотите быть любимой? — Лили неуверенно кивнула. — Тогда взращивайте в себе ощущение счастья!

— Я не могу…

— Глупости. У вас дар, вы обязаны его развивать. Вспомните, что именно делало вас счастливой до того, как вы вбили себе в голову весь этот любовный бред?

Лили задумалась слегка, а потом сказала с робкой улыбкой:

— Мне всегда нравилось ухаживать за цветами.

— Для начала сгодится. Итак, вот вам первое задание по накоплению сил для применения их в бытовой магии: немедленно умойтесь и подите помогите садовнику поливать розы. Он будет рад. Практикуйте это упражнение каждый день, не менее получаса. Через неделю найдёте меня здесь же и отчитаетесь, проверим результат. Копите счастье в своей жизни.

— Я попробую, — кивнула Лили, и почему-то у неё вдруг стало заметно легче на душе.

— Ну так ступайте, — улыбнулась Франческа. — И не читайте на ночь глупых романов.

Выйдя за дверь, Лили вдруг вспомнила, что оставила на столе смятый лист со своим рисунком. Она бросилась обратно. Комната Дэниэла встретила её тишиной и солнечным светом, льющимся из окна. Рисунка на столе не было, не было и странной госпожи Франчески, только в воздухе остался едва заметный аромат резеды.

Луч света из распахнутой двери пробрался в коридор и осветил старую, потемневшую от времени картину на противоположной стене. Столько раз Лили проходила мимо, даже смахивала с неё порой пыль лёгкой метёлочкой, но никогда не присматривалась к изображению женщины на портрете. Только сейчас, вглядевшись, Лили увидела знакомые черты: седая Франческа Ронтид, сильнейший бытовой маг своего времени и жена первого хозяина этого дома, смотрела на неё с полотна, насмешливо приподняв бровь.