Секта

Глава первая

Огонь пылал каким-то чужеродным светом, кроваво-красное пламя переливалось синими всполохами, разгоняя непроглядную тьму безлунной ночи. Отблески пламени отражались на лицах… не лицах, обезображенных безумием рожах собравшихся. Их было двенадцать, холёные упитанные морды, в отличие от охраны они не прятали лица под капюшонами, только странные серые балахоны, рукава которых спускались до земли. Глаза их горят, словно угли, и не понятно, отражается в них пламя костра, или это естественный блеск глаз чудовищ.

Алтарь, большая каменная плита с нанесёнными на неё магическими символами, это не буквы, а если и буквы, то такого языка я не знаю. Один из собравшихся, видимо, старший жрец, делает знак охране. Огромные фигуры в балахонах, на этот раз коричневых и с капюшонами, полностью закрывающими лица, оживают и хватают Лену, жена моя едва держится на ногах, голова разбита, а длинные светлые волосы, которыми она так гордилась, от крови слепились в бесформенный колтун. Ещё у неё сломана нога, но это уже неважно. Охранники так сильны, что просто несут её над землёй.

Я пытаюсь помочь ей, но не могу даже встать, пытаюсь закричать, отвлечь их внимание на себя, чтобы дать ей возможность сбежать. Она никуда не убежит, нога сломана, но пусть хоть проживёт подольше, хоть на минуту, на две…

Сломанная рука отчаянно скребёт сухую траву, а из горла вместо крика вырывается только хрип, да ещё выплёскивается густая тёмная кровь. У меня сломаны рёбра и повреждено лёгкое. Наверное. Мне и самому жить осталось недолго, но и теперь я хочу её спасти. Но не могу. Перед глазами всё плывёт, накатывает беспамятство. Главный жрец поднимает кинжал, но он пока не убивает её. Ему нужна кровь, нужна боль, нужны мучения жертвы. Одежды на ней нет, только бельё, что насквозь пропиталось кровью, став из бежевого красным, кончиком кинжала он режет ей кожу, на руках, на лице, на шее. Кровь стекает струйками на алтарь, остальные уже давно поют какую-то песню, но в голове такой кавардак после травмы, что слов разобрать не могу, только монотонный гул. Всё, что я теперь могу, - это смотреть. Смотреть и запоминать. Это не духи, не черти, не демоны из Преисподней. Это люди. Я не смогу им помешать сейчас, Лена умрёт, и мои друзья тоже. Они все умрут. А я, волей судьбы избежавший общей участи, могу только запомнить. И отомстить. Если выживу после всех травм. А если не выживу, вернусь из Ада, продав душу их хозяину, но всё равно отомщу.

Пение достигло предела громкости, жрецы воздели к небу кубки из жёлтого металла, главный жрец поднял кинжал, медленно перевернул его острием вниз…

Я проснулся, едва не подлетев на кровати. Простыня мокрая от пота, а ведь в квартире довольно прохладно. Я кричал? Наверно, кричал. В прошлый раз соседи жаловались. Пришлось сказать, что облился кипятком и заорал от боли. Вроде бы, поверили. Хотя, сомнительно, чтобы кто-то обливался кипятком регулярно. Каждую ночь.

Немного потянувшись, я сморщился от боли в местах переломов. Это ничего, наплевать, кости срослись, как надо, тут уж спасибо хирургам. Болеть ещё долго будут, но никакого вреда моему телу эта боль не несёт. Почти. Мне нужно быть здоровым и сильным. Очень нужно.

Часы показывали половину шестого. Рано, но для меня не принципиально, когда просыпаться, график свободный. Но теперь я вряд ли засну, уж лучше встать и заняться каким-нибудь полезным делом. Я встал, прошёл на кухню и зажёг свет. Некоторое время раздумывал, с чего начать день, в итоге потянулся за банкой, наполовину заполненной зёрнами кофе. Давайте знакомиться.

Меня зовут Максим, и я параноик. Звучит многообещающе? Может быть. Но всё не так. Совсем не так. Психом меня считают разве что бабушки на лавочке у подъезда, но это исключительно их личное мнение. Очень уж странно я выгляжу, глаза бешеные, угрюмый, замкнутый, переехал недавно, ни с кем не общаюсь. «Наркоман, поди». А вот психиатры иного мнения. Так уж вышло, что полтора года назад я прошёл комплексное обследование у психиатров. Работали со мной лучшие светила отечественной психиатрии, которые и постановили, что я полностью здоров.

Поставленный диагноз меня устроил, так уж вышло, что психическое здоровье – непременное условие владения оружием. У меня оружие есть, его я купил ещё до всех событий, а скоро его станет больше. Правда, для этого мне пришлось отказаться от показаний, данных ранее в полиции. Но вариантов было немного, или молчать в тряпочку, или оказаться в жёлтом доме. В итоге всё списали то ли на сон, то ли на галлюцинации после травмы головы.

Я поймал себя на мысли, что завис над кофемолкой, а ножи продолжали крутиться. Зёрна кофе превратились в мелкую пыль. Плевать, залил кипятком, процедил. Чёрная жижа с двухсантиметровым осадком заполнила чашку до краёв. Немного подумав, я бросил туда пару ложек сахара.

И вы, наверное, спросите: а почему? Почему я не стал добиваться правды законными средствами? Полиция расследует убийство, найдёт виновных и жестоко их накажет. Пусть не смертью, смертной казни у нас нет, но хоть упрячет на долгие десятилетия в каменный мешок. Что тут сказать? Поначалу я так и хотел поступить, но мои показания едва не поднимали на смех, постоянно намекая на проверку у психиатра. А потом, когда я уже мог самостоятельно передвигаться, встретил в прокуратуре одного из тех людей, что был на поляне. Он меня не узнал, и не мог узнать, просто не видел меня той ночью. Вряд ли он даже знал о моём деле. Он просто проходил из кабинета в кабинет. На нём был казённый мундир, а на мундире – полковничьи погоны, ну, или как там у них в юстиции чины называются. И мне всё стало ясно.

Я немедленно пошёл на попятную, государство мне в этом деле не помощник. Только сам. Всё, что могу. Спасибо психиатрам за справку, хоть оружие не отобрали. С тех пор я один. Лену и ещё трёх моих друзей, с которыми мы выехали на пикник прошлой осенью, объявили пропавшими без вести. Я переехал, продав четырёхкомнатную родительскую квартиру в центре, взамен которой приобрёл двушку на окраине. Приобрёл бы и однушку, да не было таких на примете. Сменил машину на более старую и неприметную. А для надёжности ещё и сменил фамилию. Это было несложно сделать, несколько недель ходьбы по кабинетам, обмен всех имеющихся документов, и вот, был я Корнеев, стал Сизых. Это девичья фамилия даже не моей матери, а бабушки по материнской линии. Сойдёт, чтобы хоть немного затруднить поиск по базам данных. Тот хмырь в прокуратуре, он ведь мог услышать, что однажды заводили дело по заявлению странного сумасшедшего, выдвигавшего бредовые идеи о том, что его жену и троих друзей принесли в жертву на лесной поляне неизвестные сатанисты. Мог? Запросто. А когда он узнает, что его подельники один за другим начали умирать, на кого подумает? Именно. Оставалось надеяться, что не узнал. Иначе за мной бы уже пришли, все мои хитрости – это просто пара лишних дней на поиски.

Кофе оказал привычный тонизирующий эффект, теперь я окончательно проснулся. Сейчас бы позавтракать. Еда у меня есть? Хороший вопрос, я бы даже сказал, философский, на него нет однозначного ответа. Порывшись в буфете, я вынул пару пакетов каши быстрого приготовления. На завтрак сойдёт, а днём нужно смотаться в магазин и прикупить чего-нибудь посущественней. А деньги у меня есть?

С деньгами было так себе. Нет, работу я не бросал, хорошему программисту всегда и везде рады. Вот только с постоянной работы уволился, слишком мешала основному занятию. Изредка беру подработку, это занимает от четырёх до шести дней в месяц. Тех копеек, что мне платят, вполне хватает на мои скромные нужды.

У меня есть запас денег, немалый, ещё одну квартиру можно купить, а на сдачу – авто подержанное. Разница в цене старой и новой квартиры. Но я эти деньги не трогаю, они лежат в укромном месте, условном матрасе, где их постепенно ест инфляция. Счёт в банке – ещё один след, которые мы оставляем, чем этих следов меньше, тем лучше для меня. Зачем они мне? Затем, что нужно выполнить то, для чего я остался в живых.

Залил кашу кипятком, стараясь сделать её пожиже и больше объёмом. Что там? Овсянка с малиной. Сказать честно, дрянь ужасная, покупал не глядя, ну и ладно. Не стал дожидаться, пока раскиснет, стал осторожно сгребать ложкой по краям и отправлять в рот. Ладно, терпимо, не такая уж и гадость. Здоровое питание. Здоровье мне необходимо, а его осталось мало. События той ночи до сих пор сказываются.

Что у меня сегодня по плану? Проснулся я раньше запланированного, значит, планы следует сдвинуть часа на три. С утра возня с железками, потом физкультура, потом поход в магазин, потом снова возня с железками, вплоть до шести вечера. А там отправлюсь в спортзал. Не в тот, где здоровые (и не очень) мужики с утра до ночи штанги поднимают и тренажёры мучают, а туда, где машут кулаками, растрачивая силы и отбивая друг другу мозги и внутренности.

Каша закончилась до обидного быстро. Нагрузки на организм немалые, его следует кормить регулярно. С другой стороны, мне и толстеть нельзя. Надо быть худым, сильным и злым.

Поставив чашку и тарелку в раковину, я слегка полил их горячей водой из крана, после чего отправился в другую комнату. Здесь у меня мастерская. Условная, конечно, провожу кое-какие мелкие работы с железом. Основное производство на даче, где у меня мини-кузница, а здесь изготовленные орудия довожу до ума.

На повестке дня у меня новое изделие, которое видел однажды в Интернете. Увидел, запомнил, попытался сделать сам. Теоретически, можно было купить через то же Интернет, но качество купленного мне неизвестно, кроме того, покупка подобных вещей никак не подходит под отечественное законодательство, да и опять же, следов оставлять не хочу. Стилет, кажется, чилийский, не помню точно. Как вообще выглядит стилет? Традиционно это трёх- или четырёхгранный напильник с острым концом, который изначально задумывался для добивания поверженного рыцаря через щель в доспехах. Хорошее оружие получилось, эффективное, даже сейчас подобные предметы активно используются уголовным сообществом.

Но то, что сейчас у меня в руках, выглядело немного иначе. Тоже колющий предмет, но несколько иного рода. Вы видели штык от трёхлинейки? Кто не видел, скажу: он устроен, как четырёхгранный стилет с отвёрткой на конце, но в поперечном сечении это не квадрат, а крест. По сути, четыре полосы металла, закреплённые на условной сердцевине. Раны оставляет отменные, его даже как-то запретить пытались через конвенции. Сейчас у меня в руках нечто похожее, но только в сечении это трёхлучевая звезда. Три лезвия на одной оси, расходящиеся под углом в сто двадцать градусов. Каждое лезвие будет идеально острым, кончик станет, как игла. Работы осталось не так много.

Выковать такое творение целиком я бы точно не смог, квалификация не та, кроме того, из инструментов у меня только ручная кувалда, газовая горелка и небольшая наковальня. Поэтому я отковал из куска металла трёхгранную основу, а из неё уже выточил остальное. Теперь осталась чистовая заточка режущих кромок, шлифовка поверхностей до зеркального состояния, потом изготовлю красивую и удобную рукоять.

Если кто-то спросит меня, зачем всё это? Зачем делать произведение искусства из предмета, предназначенного для одноразового использования? А я вам отвечу: не знаю. Мне так хочется. Будем считать, что, изготавливая предмет, я вкладываю в него душу, ту самую, что жаждет мщения. Когда мщение свершится, мне уже нечего будет делать на этой земле. Кроме того, после использования оружие необязательно выбрасывать, достаточно спрятать в укромном месте, где его точно никто не найдёт.

С помощью ручного гравёра формирую режущую кромку. Получается почти идеально. Лучше, конечно, точить электроточилом, но это очень уж шумно, соседи могут не только нагрубить в подъезде, но и стукнуть местному участковому, который (хоть и вечно занят, и на участке у него без малого население Китая проживает, а он один) может найти время для посещения моей квартиры. И пусть найти в моей квартире компромат сложно, но я тем самым попаду в поле зрения органов. Короче, мне за каждым углом полиция мерещится, говорю же, параноик. С другой стороны, когда твои враги – социально значимые люди, которым подвластен административный ресурс, поневоле начнёшь страховаться от любой мелочи. Очень уж неравны силы.

Крошечный наждак вертелся, снимая по микрону слой прочной стали. Специальных приборов у меня нет, угол заточки исключительно на глаз определяю. Хотя, мне ведь ювелирная точность и не нужна, достаточно, чтобы грани были острыми. Когда все кромки были готовы и ждали чистовой заточки резиновым бруском с абразивной пастой, я остановился, вытер пот со лба и прикинул, что делать дальше.

Теперь буду шлифовать внутренние углы, а потом снова точить кромки, но уже вручную. Значит, позволительно, чтобы руки немного дрожали. Решительно встав со стула (и тут снова заболели рёбра, травмы сведут меня в могилу раньше срока, а я ещё усугубляю их занятиями спортом, так очередной пропущенный удар или болевой приём может стать фатальным), я направился к шкафу с одеждой. Быстро натянул спортивный костюм и кеды. Под олимпийку надел жилет-утяжелитель. Это такая хреновина из толстой ткани на липучках, в которую зашиты колбаски, набитые свинцовой дробью. Одиннадцать килограммов. В самый раз для поддержания формы.

Стадион, где я обычно проводил тренировки, был не просто стадионом, это был физкультурный городок стоявшей неподалёку воинской части, ещё пару лет назад здесь активно гоняли солдат. Потом часть расформировали, военное имущество вывезли, ставшие ненужными помещения остались стоять, поскольку даже под офисы никому не пригодились. А турники, брусья и даже неплохая полоса препятствий остались, и до них пока не добрались сборщики металлолома.

Судя по цифрам, что вывели краской на асфальте лет сорок назад, один круг по стадиону равняется трёмстам метрам. Значит, сейчас бегу три километра, с отдыхом после каждого круга. Потом ещё что-нибудь.

Встав на старте, я несколько раз вдохнул, потом тронулся. Бег – это не просто бег. Это подготовка моего бренного тела к экстремальным условиям. Всё может случиться, и лучше всегда готовиться к худшему. С моим образом жизни быстрый бег может избавить от множества опасностей. И не только бег. Координация движений тоже необходима, а нагрузки должны быть не только изматывающими, но и максимально разнообразными.

На последних пятидесяти метрах я разгоняюсь до максимума, потом, не добежав до финиша, сворачиваю к перекладине. Десять подтягиваний широким хватом, после чего, не отдыхая, снова иду на круг. Постепенно бег становится всё медленнее, ускорение перед остановкой всё короче, а число подтягиваний сокращается до шести. Результат, понятно, далеко не чемпионский, даже с учётом висящего на мне утяжеления. Но для меня и это предел. Я ведь только полгода назад начал тренироваться, и чуть больше года, как с меня сняли последний гипс.

Десятый круг, шесть подтягиваний. Всё. Темнеет в глазах, сердце колотится, едва не разрывая грудную клетку изнутри, а одежда мокрая от пота, хотя температура на улице около нуля. Не садиться, просто хожу кругами, вдох, выдох, сердцебиение постепенно успокаивается. Десять минут отдыха и на штурмовую полосу. Завтра, вместо подтягиваний, у меня будет отжимание на брусьях, а послезавтра – качание пресса двумя способами. Бег всегда.

Десять минут пролетели незаметно, ещё не набравшись сил, я бросился на полосу. Прыжок, карабканье, проход по брёвнышку, снова карабканье, пригнуться, перепрыгнуть, пригнуться, перепрыгнуть. Потом в начало и так далее, по кругу. Тут я не ставил себе никаких особых задач, и время не ограничивал, буду проходить, пока вовсе не выдохнусь.

Выдохся я минут через сорок. Теперь точно всё. Домой, вот только нужно ещё зайти в магазин. Иначе свалюсь замертво. Так вымотался, что даже еда не полезет. А надо обязательно что-то в себя запихнуть. Рядом с домом находится довольно приличный супермаркет, один такой на всю округу. Сейчас наберу два пакета, расплачусь наличными (карточка у меня есть, но из дома стараюсь её лишний раз не выносить, как и телефон), а потом сразу домой. Надо полагать, посплю часа два. Это хорошо, дневной сон пойдёт на пользу, только бы тренировку не проспать. И чтобы хоть теперь не снилось ничего.

А на входе в супермаркет взгляд упал на небольшой киоск со спортивным питанием. Наращивать массу мне нельзя, потеряю скорость. Но и морить себя голодом неправильно, у меня уже рёбра торчат, и под глазами синяки, скоро падать начну. Съеденных калорий и белка не хватает, чтобы покрыть гигантский расход от тренировок. Решено, покупаю, если денег хватит.

Недолгий разговор с накачанным парнем лет двадцати, что стоял за прилавком, убедил меня купить пару бочонков мультикомпонентного порошка, оба со вкусом ванили. Готовить вечно лень, а тут просто смешать в шейкере с молоком, вот тебе и калории, и материал для мышц. До кучи зашёл в аптеку, купил банку витаминов, самых дешёвых, но и такие сойдут. Врачи говорят, что разницы нет, в дешёвых и дорогих содержится одно и то же, только упаковка разная. И, само собой, цена.

Собственно, только это я и успел сделать, по приходу домой, только смешал порошок с молоком и отпил половину из большого стакана. А потом сразу заснул, не раздеваясь. Чёрт с ним, со стилетом, потом доделаю, на вечер у меня большие планы, надо иметь ясную голову, да и силы на вечернюю тренировку понадобятся.

Глава вторая

- Резче давай! Чего ты его гладишь?!! Вперёд иди, стоп! Не ведись, шаг назад! – тренер в прошлом был военным, а потому командный голос был натренирован до совершенства. Сейчас он, бегая вокруг тренировочного поединка, ухитрялся давать советы сразу обоим участникам.

Мой противник Тимур пока вёл в счёте (условном, понятно, счёте, кому придёт в голову на тренировке очки считать). Он моложе меня на четыре года, тяжелее на десять кило, да к тому же превосходит в скорости. Ненамного, но превосходит. Это уже стоило мне двух пропущенных ударов, а удары у него неслабые. Единственное моё преимущество – у него почти не работают ноги. Надо использовать.

Два лоу-кика прошли на ура, противник отступил назад, теперь двигается уже не так резво. Один в корпус, хорошо, по рёбрам. Чёрт! Снова пропустил, прилетело хоть и вскользь, но сильно. Снова сходимся, снова ноги, вот только не достанет сейчас. При всей своей агрессивности, рукопашный бой и все подобные состязания чем-то напоминают партию в шахматы, или в шашки. Особенно, если противник незнакомый. Слышал, один тренер по боксу даже специально заставлял своих воспитанников в шашки играть. Так они мыслить учатся, просчитывать ходы в бою. Здесь всё то же самое. Правильно рассчитанная комбинация ударов – и противник лежит в глубоком нокауте.

У меня получилось. Серия ударов в ноги, Тимур упал на четвереньки, а я нанёс удар голенью в голову. Не нанёс, конечно, сымитировал, хоть правила это и позволяют. Но таким ударом убить недолго, а Тимура я убивать не хочу. Я подал ему руку и помог подняться. Парень ощутимо хромал, но был в хорошем настроении. Странно, что ни разу сегодня в партер не перешли, он вообще-то любит бороться.

После тренировки быстро заскочил в душ, смыл почти трудовой пот, переоделся и, вежливым кивком попрощавшись с коллегами по спорту, покинул клуб.

Сумка с вещами была небрежно заброшена на заднее сиденье машины. Машина тихо зафырчала двигателем, она вообще очень тихо работает, потому и взял, и, кстати, несмотря на смешной объём двигателя, по трассе разгоняется до ста пятидесяти, что для японской малолитражки почти немыслимо.

Курс мой лежал в сторону центра города. Парк культуры, Площадь Победы, Музей Вооружённых Сил. Днём здесь невозможно припарковаться, а вот ночью парковки пустеют. Но я и не собирался вставать здесь. Камеры, коих здесь немало, пристально следят за улицей, лучше не мозолить глаза товарищу майору.

Машина встала за квартал от нужного места, во дворах, где темно и точно нет камер. Я в очередной раз переоделся, на этот раз в просторные спортивные штаны чёрного цвета и чёрную же толстовку с капюшоном. А помимо капюшона есть ещё недельная щетина, почти борода, которая тоже немало служит делу маскировки, а вдобавок – тёмные очки, которые хоть и привлекают внимание (какого беса в них ходить по темноте?), зато почти закрывают верхнюю половину лица. А почему ночью в очках? Мало ли, глаза болят от света уличных фонарей, или просто забыл снять (бывало такое), или потерять боится.

Впрочем, это только перестраховка. На самом деле светиться я буду несколько секунд, не больше. Потом исчезну с глаз людей и камер. Весна – это хорошо, но есть один недостаток, с каждым днём темнеет всё позже. Очень скоро такая вольготная слежка сойдёт на нет. Сегодня стемнело около восьми, а через месяц уже и в десять будет светло. Ладно, может быть, через месяц объект мне уже будет неинтересен.

Быстро пересёк площадь, нырнул в небольшую калитку, оказался в парке, дождался, пока из-за живой изгороди уйдёт компания пьяных малолеток, решивших справить нужду, а потом полез на дерево. То, что в этом конце парка витают ароматы мочи (и чего похуже), мне даже на пользу. Меньше народа сюда зайдёт. Пусть меня не видно, но мне спокойнее, когда никто не ходит внизу.

Огромный раскидистый дуб имел много веток, а ловкости мне было не занимать. Через пару минут я был уже на максимальной высоте и мог смотреть в нужном направлении.

Наверное, из меня вышел бы неплохой сыщик, частный, или на службе. Может быть, даже в шпионы взяли. Нет, не взяли бы, там параноики не нужны. Так вот, преступников я нашёл сам. Сначала увидел первого, того самого, полковника юстиции (он, кстати, до сих пор жив). Где искать ещё одиннадцать? Ещё там была охрана из каких-то абсолютно безмозглых двухметровых амбалов, но их лиц я не видел.

Всё очень просто. Я взял за аксиому, что эти люди из нашего города. Что дальше? У нас здесь замшелая провинция, сам город до миллиона не дотягивает. Полковник юстиции – это почти сливки общества. Элита местного разлива. Кто тогда его друзья? На такое дело можно только с проверенными людьми идти, которых давно знаешь и которым доверяешь. Станет такой человек дружить с дворниками или слесарями? Ясно, что нет. Поначалу хотел найти подельников там же, в прокуратуре. Но нет, больше мне не встретилось ни одного лица из тех, что в памяти моей выжжены калёным железом.

Значит, кто-то из городского начальства, возможно, не первый эшелон, но кто-то, вроде заместителя мэра, или помощника губернатора, или депутата областной думы. А это всё люди обеспеченные, а значит, поиски надо начинать с районов с самым дорогим жильём. То, что с окнами на центр (хотя мне непонятно, что хорошего в том, чтобы жить в таком муравейнике). Отсюда и начал искать.

Результаты впечатлили. Зам начальника УВД (жив), владелец сети магазинов (мёртв), депутат областной Думы (мёртв), владелец сети автосалонов (жив), директор строительной фирмы (жив), директор консервного завода (жив), ректор института связи и коммуникаций (мёртв). Остальных пока не нашёл. Найду потом, а пока нужно с этими разобраться. На всех подробное досье, которое сожгу после их смерти.

Те, кого уже нет, были лёгкой добычей. Так вышло, что вход к ним в дом был почти свободен, охранялся изнутри и только. А дорогу до машины на стоянке и обратно они вынуждены были проделать пешком. Тут-то появлялся я и исполнял своё предназначение.

Тут поневоле закрадывается мысль, что я всё-таки параноик, а врачи-профессионалы просто не смогли вовремя меня раскусить. А теперь этот псих бегает по городу и убивает людей, которые напоминают ему персонажей из галлюцинации. Но нет, кое-что говорило в мою пользу: из троих только ректор умер относительно спокойно. Но это и немудрено, я перерезал ему глотку от уха до уха, даже не знаю, откуда у меня такое умение взялось. Хрип, реки крови, и человек, который только что был жив, падает и более не встаёт.

Только он умер тихо, а вот двое других оказались не так просты. Депутат, умудрился меня отшвырнуть назад, просто толкнув спиной, даже пошёл в атаку, несмотря на то, что сам был тщедушным и сутулым, а в сердце у него торчал длинный нож. Умирал он минуты две, что для человека с пронзённым насквозь сердцем как-то нетипично. Если это не демон, то я ничего не понимаю в демонах. Ну, или просто моя болезнь зашла слишком далеко, и я даже не подозреваю, что болен.

А для продуктового короля средств вообще не было, пришлось задействовать огнестрел, благо, удалось его подловить вдалеке от построек, приспичило ему выйти на лесной дороге и справить малую нужду, а я ехал следом, грех было не воспользоваться. Остановился, выстрелил дважды в грудь, дождался результата и был таков. Стрельба в лесу вряд ли привлечёт чьё-то внимание, а дорога была крошечным отворотом от основной трассы. Труп обнаружат только утром, а может быть, даже позже. Тут я вне опасности. Но он перед смертью тоже повёл себя странно и нетипично: при этом раздался вой, и он исходил не из его рта (там кричать было нечем, два заряда картечи разорвали в клочья лёгкие), а как будто из-под земли. Вой нечеловеческий, от которого я едва в обморок не грохнулся. Тело ещё долго трепыхалось, крови натекло море, но в итоге он всё-таки умер. Какая-то невероятная живучесть и странные эффекты от ранения. Или это всё же мои галлюцинации?

С остальными было сложнее, справки я наводил быстро, даже без помощи административного ресурса. Вот человек, вот здесь он работает, вот так его зовут. Живёт он вот тут. Свободное время проводит там. Всё это выясняется обычной слежкой и разработкой открытых источников. А дальше…

Дальше было сложно, тут вряд ли получится сработать чисто. Или просто нужно ходить за очередной жертвой, дожидаясь счастливой случайности. Но таковая может и не наступить, кроме того, открытая слежка приведёт к тому, что я останусь в памяти людей, что недопустимо. Придётся наблюдать. Я взял бинокль.

Лучше бы использовать камеру с хорошим зумом, но у неё есть недостаток: экран светится, а я здесь, в темноте, почти не виден. Итак, что мы видим?

А вид открывается отличный. Дело в том, что окна высотного дома выходят на парк, заглянуть туда извне почти невозможно, а потому шторами на верхних этажах можно пренебречь. Никому ведь не придёт в голову, что наблюдатель сидит на вершине дуба, на высоте примерно шестого этажа, и пристально смотрит в бинокль.

Посмотреть есть на что, квартира у персонажа огромная, далеко не все окна выходят на мою сторону, но кое-что разглядеть получается. Товарищ полковник живёт с молодой проституткой… пардон, абитуриенткой, что не смогла поступить в вуз, а уезжать обратно в деревню не захотела. Но выход есть всегда. Молодым везде у нас… туда и дорога. Теперь она стала женой государственного служащего в немалых чинах. Не женой, разумеется, а просто сожительницей. Но это не более чем мелочи, сексуальная жизнь немолодого полковника может вызвать зависть, но только не у меня. Для меня он труп, просто труп. То, что он пока ещё дышит, ест, пьёт, трахается, - это временное явление. А его жена – всего лишь досадная помеха на пути к исполнению.

Для меня куда важнее другая сторона его жизни. Какие места он посещает регулярно и как часто остаётся один? Как ни странно, но мест таких было немного. Изредка посещал бассейн, но, опять же, не в одиночку, а в компании коллег по работе. По пятницам имел привычку надираться пивом в одном из кабаков. Тут он обычно был один, сидел за столиком, выпивал кружку за кружкой (я во время наблюдения со счёта сбился, он больше десятка засадил, а ведь ему уже пятьдесят четыре года, хоть и выглядит от силы на сорок), слушал музыку живого оркестра и неплохого певца. А потом просто уезжал домой, вызвав такси. От двери кабака до двери машины всего около четырёх метров, улица оживлённая, сработать лихим наскоком не получится.

Его «супруга» почти всегда сидит дома, никаких культурных мероприятий, вроде посещения кино, театров и салонов красоты, не наблюдается. Это более чем странно. Недавно перехватил разговор о совместном праздновании чего-то на даче. Дача эта мне известна, находится в закрытом посёлке, но я при желании могу туда проникнуть, а уже там… Но это будет только в следующем месяце. Пока же выхода не вижу, только если забраться на это же дерево и отработать из снайперской винтовки. Расстояние тут смешное, не больше ста метров, попаду уверенно, стекло не помеха.

Но есть некоторые трудности, потом придётся с винтовкой отсюда удирать, пусть даже панику поднимут нескоро, пусть даже у меня будет полчаса или больше. Вот только длинномерный предмет спрятать будет непросто, а люди на моём пути встретятся в любое время суток, встретятся и запомнят странного парня с длинным свёртком. И следствие получит кое-что, что позволит идентифицировать меня в будущем. Я подробно пробивал пути отхода, все упираются в случайность. Люди здесь передвигаются хаотично, пока сижу, уже несколько человек внизу прошли. В основном влюблённые парочки, зима отступила, теперь можно гулять долго. Иногда заходят выпивохи, но те, как правило, надолго не задерживаются. Несколько экспериментов показали, что пройти через парк, никого при этом не встретив, невозможно.

Есть окольный путь: одним своим краем парк упирается в гаражный кооператив. Перебравшись через бетонный забор (высоко, но уверен, что смогу), можно совершить прыжок, оказавшись на крышах гаражей. А уже оттуда выйти на соседнюю улицу. Тёмные проезды между гаражами отлично подойдут, чтобы переодеться. Но выход оттуда, опять же, на оживлённую улицу, утыканную видеокамерами. После убийства их обязательно просмотрят. А спрятать винтовку в гаражах не вариант, поскольку те места обязательно подвергнут обыску, а это не настолько мелкий предмет, чтобы его легко было спрятать.

Ну, и главная проблема: снайперской винтовки у меня пока нет. Точнее, винтовка-то есть, а патронов к ней нет. Впрочем, упор на слово «пока». Вообще, арсенал у меня невелик. Есть абсолютно легальная помпа МР-133 отечественного производства, двенадцатый калибр, но, опять же, для дела я её не использую, лежит в сейфе, дожидаясь своего часа. Кое-какой выход на чёрный рынок оружия у меня есть. Именно там я приобрёл обрез переломки двенадцатого калибра. Компактное оружие, дальнобойность у него небольшая, зато огромная поражающая способность. А разрешение на помпу позволяет покупать патроны.

Второе, чем порадовал меня чёрный рынок оружия, - винтовка Мосина, она же трёхлинейка. Довольно старая, ещё довоенного выпуска, но, как утверждается, в боях не участвовала. Глядя на хорошо сохранившийся ствол, я в это охотно верю. Винтовка, кстати, финская, пиратская копия, которую в Финляндии производили ещё до войны. Есть некоторые особенности, прицельные приспособления несколько иные, но, по большому счёту, винтовка та же самая. Вроде бы, русский патрон, за счёт более толстой пули, создаёт избыточное давление в канале ствола, отчего ствол быстрее изнашивается, но вряд ли это успеет сказаться на моей деятельности, я не собираюсь полноценно с ней воевать.

А вот запаса патронов тот угрюмый хмырь, что продал мне винтовку, не имел. Единственный выход – дождаться лицензии на нарезное оружие и прикупить второй легальный ствол под русский винтовочный патрон. А дальше уже по ситуации.

Есть ещё один источник: знакомый, можно даже сказать, друг, дважды судимый за свою страсть к стволам (каждый раз отделывался лёгким испугом). С этой страстью он ничего поделать не может, а потому, будучи хорошим токарем, и сейчас временами пытается делать оружие из любой железяки. Я к нему не так давно обращался, предлагал сделать мне револьвер. Даже подробные чертежи прикладывал. Он сказал, что займётся, но обещать ничего не может. Работает он не один, там целая группа таких же маньяков с золотыми руками. Может быть, уже сделал, а может, и нет. Помимо патологической страсти к оружию, есть у него и другая страсть, к алкогольным напиткам, которая иногда мешает выполнять взятые на себя обязательства.

Отдельно экспериментирую с фугасами и зажигательными смесями. Несколько образцов надёжно спрятаны на даче, но пока не придумал практического применения, да и испытать их нужно, а делать это поблизости от деревни не стоит.

Планы, планы, планы. Как их много. И как медленно всё это происходит. А торопиться нельзя, никак нельзя. Если меня арестуют раньше времени, я не смогу исполнить дело всей жизни. Когда исполню, ради бога, последнего можно убить открыто, прямо на улице, а ещё лучше обвешаться взрывчаткой, обнять его и… Хотя нет, так нельзя, при этом могут посторонние люди пострадать.

Всё, хватит. Сидеть можно долго, но результата я не добьюсь. От созерцания объекта, который ужинает, печатает на ноутбуке, пьёт кофе и лапает жену, цель не приблизилась ни на миллиметр. Шансы подловить его одного вне дома практически никакие.

Принятие решения заняло примерно минуту. Пока оставляю всё как есть. Непосредственное внимание переключаю на директора строительной фирмы. Тот живёт почти изолированно, в большом коттедже, но подходы туда есть. Стоит попробовать. А попутно разведаю дачу, где состоится банкет. К тому времени, если всё сложится, буду располагать дальнобойным оружием, которое сильно облегчит задачу.

Тяжело вздохнув, я начал спуск. Предварительно бросил взгляд на окно. Крепкий мужик в домашнем халате делает сразу три дела, смотрит в экран ноутбука (будем надеяться, что изучает служебную документацию, а не порносайты), отхлёбывает чай из большой стеклянной кружки с гербом, а попутно лезет рукой под подол халата молодой жены, что нагнулась зачем-то у стола. Ну и пусть. Пусть пока живёт.

Если разобраться, то мешают мне не столько технические сложности, сколько мораль. Будь я по-другому устроен, смог бы войти в подъезд, зарезать консьержа, обманом заставить их открыть дверь, а потом завалить обоих, не оставив свидетелей. Задача выполнена? Вполне. Вот только я так не могу. Эти люди ни в чём не виноваты. Месть должна быть избирательной, и никак иначе.

Слезать с дерева оказалось сложнее, чем залезать, я всё же не человек-паук, ладони у меня обычные. Ветки наверху гораздо тоньше, каждая опасно прогибается, грозя уронить меня с немалой высоты. Внизу стало легче, на предпоследней ветке мне снова пришлось задержаться, снова внизу молодёжь, справляющая естественные потребности. Выжду немного. Ни к чему, чтобы они запомнили странного человека, что ночью лазает по деревьям.

Теперь в машину и домой. Спать пока не хочется, поэтому снова вернусь к железу. Занятие, конечно, нужное. Меня оно неплохо успокаивает. Я вообще человек нервный, а стоит вспомнить ту ночь, как внутри всё начинает кипеть, сам себе кажусь трусом и с трудом сдерживаюсь, чтобы не побежать исполнять приговор по самому кровавому сценарию. А перед сном выпью водки, не самая полезная вещь, здоровье у меня и так не ахти, но небольшая доза помогает избавиться от сновидений.

Глава третья

Иногда, чтобы избавиться он навязчивых мыслей, я менял род деятельности. Неплохо отвлечься помогала работа. Редкие знакомые скидывали мне свои заказы, я их исполнял, отправлял заказчикам, они скидывали мне деньги. Я бы предпочёл всё делать лично, передавая флешку и получая взамен наличные, но большинство людей считало это блажью и потерей времени, а потому и мне приходилось светиться в Интернете и банковской системе.

Только что пришла оплата за один такой заказ. Немного, пятнадцать тысяч, но и это, если подумать, месячная зарплата дворника или библиотекаря, а я ради неё только две ночи по клавишам стучал. Более всего, помимо занятия любимым делом, которому долго учился, написание программ помогает временно занять мозги, полностью выгоняя оттуда все иные мысли. Соответственно, эти две ночи были самыми спокойными за последнее время.

А сейчас у меня другое занятие. В последние месяцы многому пришлось научиться, в том числе и химии. В большой стеклянной банке налита вязкая жидкость. Если ничего не перепутал с пропорциями, то там самодельный нитроглицерин. Крайне опасное и нестабильное взрывчатое вещество. Теперь его нужно привести в более стабильную форму, получив подобие динамита. Запрещённые Интернет-ресурсы, что я привык посещать через анонимайзеры, порой дают неплохие знания. Но именно такая химия пока уверенности не вызывает, придётся проверять в деле. И хорошо, если проверка пройдёт по моим правилам. Если я эту банку сейчас уроню, скорее всего, от дома мало что останется.

Отдельный вопрос с получением реагентов. Вот вы знаете, где можно достать концентрированную азотную кислоту в товарных количествах? А я теперь знаю, и достал. Да ещё с запасом. С серной кислотой попроще, она куда чаще в производстве используется. А вот теперь у меня в наличии готовый продукт, который взрывается от удара, взбалтывания и даже просто так, от долгого хранения. Даже переливать в другую посуду придётся с максимальной осторожностью.

Для того, чтобы взрывчатка стала более практичной, нужен абсорбент. Нечто, что, будучи пропитанным нитроглицерином, сохранит взрывчатые свойства. Рецепт, опять же, с Интернет-ресурсов для террористов. Приходится лезть за информацией туда, хотя и понимаю, что анонимайзеры не дадут стопроцентной гарантии безопасности, а товарищ майор рано или поздно обратит на меня внимание.

Сейчас в другой банке приготовлен тот самый абсорбент, который следует смешать с жидкостью. Порошок из аммиачной селитры и мельчайшей древесной муки с некоторыми добавками для скорейшего загустевания. В результате смешения получится эрзац-динамит. Осталось налить и не взорваться. Подумав некоторое время, я отбросил вариант наливать жидкость в порошок, взял ложку и начал небольшими порциями засыпать порошок в жидкость. Рука так и норовила размешать полученную массу, но я сдерживался, очень не хотелось взлететь на воздух.

Через полчаса, когда я от напряжения вспотел, а руки тряслись, как у молотобойца, в моём распоряжении имелось три литра (потом надо будет взвесить) густой массы, которую следовало набивать в бумажные трубки. Бумажных у меня не было, зато имелись пластиковые, из тонкого пластика диаметром в пять сантиметров и длиной в двадцать пять. Их я старательно запаял с одного конца. С другого конца вставлю взрыватель.

Через полчаса, отдохнув и перекусив, я стал набивать трубки, масса загустела ещё больше, постепенно становясь твёрдой. Хватило на шесть палочек, часть вещества осталась на стенках банки, потом нужно будет её утилизировать, как и всю посуду, соприкасавшуюся с реактивами. Отвезу на дачу, там лес близко. С открытого торца в ещё не до конца затвердевшую массу вдавил взрыватель, обычную петарду, встроенную в более внушительный заряд из пороха в картонной гильзе. Небольшой взрыв вызовет детонацию основного заряда. Или не вызовет, если я что-то напутал в рецепте. А в качестве фитиля прекрасно подошёл бенгальский огонь. Если шашки окажутся качественными, можно будет подумать насчёт осколочной рубашки.

Убрав компромат в кладовку, я решил заняться этим завтра. А сегодня доведу до ума стилет. Клинок уже готов, осталось сделать рукоять. Гарда в виде простой полосы стали тоже готова, обточена и отшлифована. Рукоять будет наборной, из деревянных, металлических и пластиковых пятачков. А потом ещё нужно навершие закрепить так, чтобы не сломалось. Штука, по сути, одноразовая, но и её нужно сделать красиво и качественно. Не спрашивайте, зачем, я и сам этого не знаю.

Из-за возни с химикатами я пропустил вечернюю тренировку, ну и ладно. Как ни крути, а рукопашный бой в моей подготовке отнюдь не на первом месте. Убивать я собираюсь не руками, а клинком и пулями. Жаль, что нет в городе хороших курсов ножевого боя. Хотя, если бы даже и были такие, я бы туда не пошёл, лишний повод засветиться. Останусь самоучкой, который вызовет меньше подозрений.

Пятачки были уже готовы, сборка рукояти не затянулась. Хвостовик был сделан в виде квадратного прута, на который плотно нанизывались элементы, а конец его имел форму болта, на который я сейчас накручу гайку, стягивающую рукоять. Вообще, болтовое соединение в холодном оружии недопустимо, надёжность у него никакая, но я не собирался ограничиваться гайкой. Когда гайка была затянута на максимум, - ещё немного, и деревянные пятачки станут крошиться, - я взял электродрель и просверлил её насквозь вместе с болтом поперёк.

После этого, разогрев газовой горелкой конструкцию на максимум опять же, с оглядкой, чтобы дерево не загорелось), выбрал подходящий стальной болт, который входил в просверленное отверстие с трудом. Вбил его молотком и откусил с двух концов. Теперь, когда гайка остынет, отверстие плотно сожмёт вбитый болт, сделав невозможным его извлечение, а следовательно, и откручивание гайки. Оружие было готово, осталось только немного украсить рукоять (так нужно, не спрашивайте зачем). Не мудрствуя лукаво, я просто расплавил в тигле кусок алюминия, в который окунул полученную заклёпанную гайку. О литейной форме не заботился, сейчас возьму гравёр и придам нужную форму.

Когда закончил (ножны сделаю в другой раз), за окном уже стоял вечер. Пойти побегать? Да, имеет смысл. Заодно проветрюсь, а то завтра будет не до пробежки.

Собраться недолго, одежда, жилет-утяжелитель, кроссовки. Снова круги на площадке, благо, фонарь неподалёку даёт достаточно света. После каждого чётного круга качание пресса, после нечётного – отжимание на брусьях. Ещё раз. Ещё! Ещё…

Когда уже стало темнеть в глазах, а от боли в костях хотелось выть, я присел на сгнившую лавочку. Так, кажется, на сегодня хватит. Дыхание окончательно успокоилось минут через пять, тогда я осмотрелся, выискивая затаившегося врага, после чего решительно встал, снова поморщившись от боли в колене. То отпускает, то снова наваливается. И тут мой взгляд зацепился за странную фигуру в коричневом плаще. Я бы этого человека не заметил, но он закурил, а огонёк привлёк моё внимание. Так, сгинь, паранойя, человек просто гуляет. Как и я.

Как назло, путь мой лежал именно мимо этого курильщика. Сворачивать никуда не хотелось, так ещё больше подозрения вызову. Я шёл и вертел головой по сторонам, делая вид, что меня очень интересуют горящие светом окна домов. А глаза при этом неотрывно разглядывали странного ночного наблюдателя. А ведь он тут давно стоит, и сигарета уже не первая. И смотрел он именно на меня.

Это был немолодой мужчина, хорошо за пятьдесят, интеллигентного вида, в очках. Сигарета, судя по запаху, дорогая. Фигура была расслаблена, он опирался спиной на ствол дерева, но всё же мне в нём что-то не нравилось. В полиции такие старые не служат, предельный возраст даже для старших офицеров ниже, но может быть внештатным осведомителем. Или это мои тараканы в голове придумали? Когда я поравнялся с ним, наши взгляды встретились.

- Добрый вечер, молодой человек, - произнёс он негромко, голос был хорошо поставлен, слова звучали тихо, но откладывались в сознании. Так обычно лекторы в институте говорят.

- Здравствуйте, - мой голос прозвучал глухо, сказалось пересохшее горло.

- Вижу, вы о здоровье не забываете, мне, говоря откровенно, завидно, я и в молодости такой формой не отличался.

- Так попробуйте сейчас, - я старался говорить непринуждённо. – Бег и турник для вас нежелательны, а вот тренажёры ещё вполне подойдут.

- Да, вы правы, - он выбросил сигарету. – Так я, наверное, и поступлю. Мне стоит подумать о здоровье, образ жизни располагает к физическим упражнениям. Как, впрочем, и у вас.

Сказав это, он развернулся и направился вдаль, словно у него только сейчас возникли неотложные дела.

- Всего доброго, молодой человек, ещё увидимся, я думаю.

- До свидания, - буркнул я, отправляясь домой.

Вот скотина старая! Теперь ведь всю ночь не усну. Что он имел в виду? Что он знает о моём образе жизни? Или это всё случайность? Или ему показалось, что я на тяжёлой работе работаю? Или он всё про меня знает и просто давит на нервы? Перед тем, как… Как Паниковский с Корейко. Помните? «Дай миллион!» Дерьмо!

Некоторое время я метался по квартире, как лев в клетке. Надо чем-то себя занять. Чем? Работа уже сделана, стилет готов, что ещё? Так, спокойно, вдох-выдох. Ничего ужасного пока не случилось. Может, и не случится. Странный человек встретился. Допустим. И что в нём странного? А что он такого сказал? Про физическую форму. Что мой образ жизни… Что это могло значить? Да всё что угодно. Какого беса я так завёлся? Наваждение какое-то.

Я присел за кухонный стол, сердцебиение постепенно приходило в норму, руки перестали дрожать. Нужно поесть. Хоть что-то в себя закинуть. Последние два дня питаюсь шоколадом и протеиновыми добавками. Непорядок. Я ведь был в магазине? Был. Что-то должно остаться.

Чем-то оказалась сомнительного вида ветчина, хлеб, уже начавший черстветь, банка маринованных огурцов и небольшой треугольник сыра. Потянувшись, я достал с самого верха литровую бутылку водки. Чёрт, вчера пил, сегодня. Так ведь и помереть недолго. А помирать мне нельзя. Пока нельзя.

Наскоро соорудил трёхэтажный бутерброд, открыл огурцы, распечатал бутылку и налил грамм сто в хрустальный стакан. Из такого стакана вообще-то полагается пить виски, но я не так богат, чтобы выбирать, чем себя травить. То есть, деньги у меня есть, но они для другого. А водка действует на мозги нисколько не хуже, чем тридцатилетний коньяк. На печень, конечно, тоже действует, но для меня это не принципиально, не доживу я до цирроза.

Придвинув к себе ноутбук, я нажал на кнопку включения. Хочу я этого или нет, а приходится время от времени выглядывать в большой мир, хотя бы посредством Интернета. Запах водки вызвал отвращение, пришлось сходить за стаканом воды. Когда я в последний раз менял фильтр? Не помню, надо будет сменить. Потом.

Кликнув по закладке электронной почты, я выдохнул и через силу выпил водку, немедленно запив её водой. Гадость. Хотя водка хорошая, просто организм не принимает. Некоторое время подождал, пока пройдёт тошнота, потом откусил от бутерброда и уставился в монитор. Что у нас тут? Ух, ты! Госуслуги откликнулись. Мой запрос на получение лицензии на нарезное оружие наконец-то дал результат. Завтрашняя тренировка тоже накрылась, придётся стоять в очереди в Лицензионно-Разрешительном отделе, а потом идти в магазин. А на послезавтра я запланировал исполнение. Может, подождать?

Увы, не вариант. Даже если я получу разрешение на покупку, а потом сразу куплю интересующий меня ствол, пользоваться им сразу не получится. Мне ведь не столько ствол нужен, сколько патроны. Стрелять я буду из финской трёхлинейки. А патроны смогу купить ещё через неделю, а то и больше, когда зарегистрирую оружие и получу карточку. А кроме прочего, конкретно в этом случае дальнобойное оружие мне не в помощь, нет там хорошей позиции для снайпера. Увы, работать придётся холодным оружием, хочу я того или нет. Даже обрез не пригодится, там неподалёку стоят другие дома, выстрел, может быть, не заставит всех соседей звонить в полицию, но точно привлечёт внимание, а мне ещё нужно будет уйти.

Пока что, немного расслабившись от алкоголя, я полез на оружейные сайты. Не просто посмотреть, какие бывают винтовки, а выяснить наличие их в магазинах. Собственно, выбор невелик. Можно особо не заморачиваться. С другой стороны, ситуация может повернуться так, что придётся перейти на нелегальное положение и убивать последних приговорённых в открытую, и мне станет вообще без разницы, чем пользоваться. Тогда-то и пригодится хороший ствол.

Вот, карабин КО-91, охотничья трёхлинейка. Относительно недорогая. Откладываем пока, трёхлинейка есть, причём, в отличие от этого карабина, армейская, а значит, более прочная и надёжная, несмотря на почтенный возраст.

Карабин «Лось», тоже в сторону, ручная перезарядка, от трёхлинейки отличается только дизайном. Следом идут несколько «Вепрей», о которых ничего сказать не могу, а читать отзывы других людей долго и ненадёжно. СВТ, уже интереснее, вот только как с оптикой сочетается? Нормально, наверное, видел снайперские модели, нужно будет поискать готовый вариант.

А вот и «Тигр», исполнение 01 и исполнение 02. Отличаются формой приклада и ещё кое-чем. Гражданская версия СВД. Неплохо. Очень даже. Армейскому варианту, конечно, уступит. Тут и материалы менее прочные, и точность, скорее всего, хуже. С другой стороны, куда удобнее и, кажется, легче, за счёт использования полимеров. Цена кусается, но даже так с зарубежными вариантами не сравнить. Да и деньги у меня есть. Именно для этого.

Оптика в довесок. Что у нас с оптикой? А с оптикой всё отлично, на любой вкус, цвет и запах. Только деньги доставай.

Прежде, чем перейти к оптическим прицелам, я налил ещё водки, оказалось не так сложно расслабиться и занять мозг, если не делом, то хотя бы имитацией полезного дела. Вторая порция прозрачной отравы провалилась уже куда легче, даже запивать не пришлось, просто закусил маринованным огурцом.

Отдел оптических прицелов меня удивил. Глаза натурально разбежались. С подсветкой и без, российские и иностранные, с дальномером, с антибликовым покрытием. И разброс цен от восьми с половиной тысяч до почти миллиона. Кем надо быть, чтобы покупать прицел за миллион? Даже если ты олигарх. В кого ему стрелять? А если ты просто наёмный убийца, так тебе столько не платят, если ты не президентов убиваешь. Короче, любой каприз за ваши деньги. А я вот так, глядя на монитор, ничего не пойму, кроме того, что данные приборы можно установить на карабин «Тигр». Опять же, а как установить? В магазине это делают? Если делают, я лучше подожду и заплачу сверху.

Так, а если к трёхлинейке оптику присобачить? Это возможно? Да запросто. Винтовка, кстати, и была снайперским вариантом, поскольку рукоять затвора отогнута вниз. А на ложе есть следы крепежа прицела. Потом его отломали. То, что отломано, можно приделать назад. У меня даже есть на примете один ценный специалист. Надеюсь, его в ближайшее время не посадят.

Водку я в тот вечер не допил, да и куда мне столько. Выпил половину, съел всё, что было, а потом просто завалился спать, не раздеваясь. Плевать, плевать на всё.

Глава четвёртая

Отдел работал с десяти, это хорошо. Проспал я достаточно долго, чтобы не думать о похмелье, с утра успел выпить минералки и даже поесть горячего супа в кафе возле дома. Организм, отвыкший от нормального питания, был в восторге. А потом потянулись часы ожидания. Людей, желающих купить, продать, сдать или переоформить оружие, в городе хватало с избытком. А отдел был один, в котором поочерёдно работали два окошка.

Простоял я часа три, после чего, отчаянно борясь со сном (а ведь проспал я часов девять, видимо, скучная обстановка так действует), я протянул паспорт. После пятиминутного выяснения, кто, что и почём, мне выдали лист с разрешением. Победа. Пусть и промежуточная.

Оказавшись на улице, я немного постоял, наслаждаясь свежим воздухом, после тяжёлой атмосферы отдела. Кроме прочего, сам отдел располагался в цокольном этаже здания, а вентиляция там была довольно слабая. А ещё прямо за мной стоял старичок, пришедший переоформлять старую берданку. Старичку было скучно, поэтому он периодически доставал из сумки бутылку в пакете и прикладывался к ней. Дух от него стоял соответствующий.

Что дальше? А дальше у меня по сюжету оружейный магазин. Прямо туда я сейчас и пойду, внушительная сумма наличности уже лежит во внутреннем кармане куртки. Идти далеко, но машину я не брал, у меня у самого сейчас выхлоп не самый свежий, не хватало ещё перед автоинспекцией засветиться.

- Здравствуйте, - сказал я продавцу-консультанту, склонившемуся над прилавком. – Мне нужно купить винтовку.

- Здравствуйте, разрешение, если можно, - парень выпрямился, на вид ему было лет шестнадцать, настолько молодо выглядел, худой, улыбчивый, волосы длинноваты, но аккуратно причёсаны. Меньше всего похож на специалиста-оружейника. – Что-то присмотрели для себя?

- Мне бы что-то дальнобойное, - сказал я, выкладывая на прилавок лист разрешения, я старательно изображал лопуха, впрочем, я и был им, весь мой стрелковый опыт сводился к нескольким поездкам на стрельбище во время службы в армии. – И точное.

- Могу предложить чешские стволы, вот, посмотрите, карабин ЧиЗет 557, с оптикой в комплекте, дороговато, но того стоит. Калибр натовский винтовочный триста восемь. Есть подешевле, например, наш «Лось» нескольких калибров. Ещё есть…

- Тигр, - я указал на оружейный ряд. – Его можно?

- Конечно, вам какой показать?

Я скрипнул зубами.

- Вот этот, длинный.

- Тигр Легион, хороший выбор, щелевой пламегаситель, ствол хромированный, оптика в комплекте, причём, хорошая оптика. Предупреждаю, за неё цена отдельная, - он показал второй ценник, висевший на прикладе. - Встроенный дальномер, имеется подсветка, но слабая. В сумерках стрелять сможете. Но, если хотите, смогу заменить. Это быстро делается.

Я немного подумал и согласился. В итоге стал обладателем приличной оптики по цене только немного уступающей самой винтовке. Прицел установили, после чего пришлось покупать ещё и чехол, чтобы не идти домой с оружием в руках.

Одной проблемой меньше. Придя домой, я немедленно достал новоприобретённое оружие и начал пристраивать на подоконнике. Оптика порадовала простотой и мощностью. Двенадцатикратное приближение, можно при желании по самолётам стрелять. Разметка простая, даже мне всё понятно. Пристреливать буду потом, на стрельбище, благо, у нас в городе такое имеется. Но это потом. Сейчас уже не успею, а вот завтра… нет, послезавтра, отнесу ствол на регистрацию и техосмотр, потом неделю выждать, получить карточку и… и всё, исполнение моей задачи ощутимо упростится.

Нет, по-своему даже лучше убивать их вот так, лицом к лицу, заглядывая в глаза. Ещё бы объяснить каждому, из-за чего он умирает, но это уже перебор, так только злодеи в кино поступают, и то не самые умные. Кроме того, подозреваю, человек, погубивший кучу народа, сам поймёт, кто и за что пришёл его убивать.

Разумеется, в этот день я не ходил на тренировку, на пробежку и даже в продуктовый магазин не пошёл, прихватив всё необходимое по дороге из оружейного. Мне нужно отдохнуть и выспаться. Завтрашний день потребует от меня максимальной отдачи.

Этим я и занялся. Спать сегодня лягу в девять, или даже в восемь. Заснуть бы ещё. Снова пить? Не хочется. Вот совсем. Успокоительных взять? Так их не найти без рецепта. Может, узнать у хорошо информированных граждан насчёт наркоты? Дрянь, конечно, но я на долгую жизнь и не рассчитываю, а отсутствие волнения и тремора в нужный момент дорого стоит.

В итоге обошёлся простым димедролом, принял сразу несколько таблеток и завалился ещё засветло, не забыв при этом поставить будильник на шесть утра. Этот-то будильник и освободил меня от очередного кошмарного сна. Лена снова кричала, она звала меня. Она смотрела на меня, когда её резали. Её глаза, я ведь не мог их видеть, слишком далеко было, но видел, во сне…

Некоторое время я вслепую тыкал в монитор телефона, пытаясь отключить мерзкое пиликанье. Получилось, теперь встать, лёгкий перекус и вперёд. Внутренне я сопротивлялся предстоящему событию, но, увы, за меня это никто не сделает. Нужно, и всё.

Ножны для стилета я так и не сделал, точнее, не доделал внешнюю отделку, а внутренности были готовы. Собственно, плевать. Не на выставку, есть простой футляр, в котором хранится оружие, он крепится на поясе, этого достаточно.

Оделся в свою повседневную одежду, джинсы и рубашку, поверх которой натянул спортивный костюм, просторный, тёмного цвета. На ногах чёрные кеды, которые тоже потом пойдут на выброс. Сменная обувь давно припрятана на месте. В кармане перчатки, две пары, тонкие тканевые, а под ними будут латексные хирургические. Нельзя оставлять на месте преступления свой биоматериал.

На голову надену капюшон и всё те же тёмные очки. Борода у меня уже отросла прилично, это дополнительный фактор сокрытия внешности. Потом, после исполнения, обязательно побреюсь.

На место я прибыл на своей машине, но оставил её за несколько километров. Моя цель – коттеджный посёлок, стоящий слегка наособицу от спального района города. Состоятельные господа предпочитают жить в отдельных домах в два, три и даже четыре этажа. Ничего не имею против, пусть живут, если средства позволяют. Вот только убивать в ритуальных целях людей не стоило, за это придётся заплатить.

Конкретно мой объект проживал чуть в стороне от основной массы кирпичных красавцев. Его дом был обнесён вычурной стеной с зубцами, с одной стороны, красиво, с другой – перебраться через них можно незаметно, благо, внутренний периметр засажен деревьями. За этим домом я наблюдал не один месяц, знаю, что есть видеокамеры, знаю, куда они направлены, знаю, что есть мёртвые зоны. Внутри дома, как я надеялся, камер нет, если только конкуренты поставили скрытно.

Что там ещё? Подозреваю, где-то есть тревожная кнопка, нажмёт хозяин, приедут решительные ребята в бронежилетах и с автоматами. А вот собственного охранника нет, такого, что сидел бы на пульте и просматривал видеозаписи в режиме он-лайн, попутно осуществляя пропускной режим. От такого обычно мало толку, да только в моём случае он мог стать непреодолимой преградой. Войти в дом можно было бы только через его труп, а я к такому не готов. Что же, нежелание пускать в дом чужого человека, даже если он будет сидеть в прихожей, вполне понятно. Из людей в доме сейчас только сам хозяин и его молодая жена, насколько мне известно, победительница конкурса красоты трёхлетней давности. Нашла себе тёплое местечко, возле стареющего бизнесмена. А теперь вот станет молодой богатой вдовой. Или не станет.

Но не стоит думать, что к своей безопасности этот человек относился совсем наплевательски. Один охранник у него всё же был, да такой, что легко заменит собой кучу электронных приборов. Пёс. Огромных размеров алабай светло-серого цвета. Насколько я понял, пёс добродушный, его даже на цепь не сажали, просто бегал по двору, да сопровождал хозяина в поездках на природу. Но даже такой пёс имеет чёткое представление о линии охраны, а значит, когда через забор перелезет посторонний человек, да ещё с недобрыми намерениями (а собаки и это как-то умеют определить), немедленно поднимет шум, а может и попытаться загрызть непрошенного гостя своими силами.

Собаку было жалко, такой я человек. Но иначе я поступить не мог. Пса плохо дрессировали, а может, даже вообще не дрессировали. Иначе бы он знал, что брать еду у чужих людей нельзя. А я уже ставил опыт, перекидывал через забор куски мяса до того, как его покормит хозяин. Каждый раз охранник их смачно поедал. Съест и теперь, тем более что завтрак у него только в десять. Я не знал эффективного снотворного, действующего на собак. Поэтому применил то, что было под рукой. Увы, но пёс долго не протянет.

Заросли кустарника позволили мне приблизиться вплотную к стене ограждения. Ближайшая камера направлена вдоль этой стены в противоположную сторону. Не знаю, под каким углом она видит местность, но назад точно не снимает. Прижавшись спиной к кирпичной кладке, а некоторое время потоптался, создавая шум, который хозяева не услышат, но точно услышит собака. Опять же, слабый шум снаружи – не повод поднимать лай.

Через полминуты послышался тяжёлый топот собачьих лап, а я, пользуясь моментом, перекинул через забор большой пласт свежего мяса, заряженного таблетками. Доза там убойная, только бы запах его не насторожил.

Обошлось, несколько секунд продолжалось громкое чавканье, потом удовлетворённое урчание, а после этого я стал ждать. С утра на посёлок наползал небольшой туман, скрывающий местность где-то на уровне пояса. Хорошо, мне на пользу. Что там у нас?

Таблетки подействовали нескоро, просидеть в кустах пришлось почти час. Если я ни в чём не ошибся, у пса сейчас развивается отёк лёгких, от которого он просто задохнётся. Плохая смерть, но так нужно. Пёс тихо скулил и, как я понял, катался по земле.

- Элвис, - раздался удивлённый женский голос. – Что с тобой? Тебе плохо?

Ну и имечко придумали для пса. Пора! Рука моя сжала короткую деревянную дубинку, обмотанную несколькими слоями ткани. Не убить, а только оглушить, хотя, если не рассчитаю удар, сломается шея.

- За Лену, за Пашку, за Настю, за Серёгу! – шёпотом повторил я привычную мантру, ещё крепче сжимая орудие.

Постоянные тренировки не прошли даром, стену я натуральным образом перепрыгнул, ухватился рукой за стальной прут наверху, оттолкнулся от земли, после чего перелетел на другую сторону, приземляясь прямо за спиной у высокой блондинки в зелёном шёлковом халате, что присела на корточки над умирающим псом.

В тот момент, когда мои подошвы коснулись газона, дубинка обрушилась на затылок блондинки. Удар сильный, мог и убить, но проверять некогда. Рывком метнулся в дом, благо, дверь открыта. При этом показал спину камере, ну и пусть, не так страшно, тёмный силуэт ничего не даст следователям.

Внутри просторно, даже очень, длинный коридор с многочисленными отворотами. Надеюсь, не встречу здесь приходящую домработницу, у неё должен быть выходной по графику.

В одной из комнат играла негромкая музыка. Точно, он там. К счастью, пол был отделан каким-то дорогим покрытием, имитирующим дерево, но мягким, как ковёр, что не давало шума при беге, да и обувь у меня была мягкая, и вес небольшой. Что-то он всё же услышал, поскольку в момент моего появления начал вставать с кресла. Ну, да, мягкое кресло, горящий камин, стакан с виски, ещё дымящаяся трубка на подставке. Все радости сибарита оптом. А неподалёку играет проигрыватель, с виду современный, вот только в нём крутится настоящая виниловая пластинка. Ему такое в самый раз, лет ему под шестьдесят, застал ещё такие. Вот только выглядит он далеко не на шестьдесят, худой, спортивный, и ни проблеска седины в волосах.

Я успел, кресло стояло спинкой к входу в комнату, разделяло нас метра четыре, но, пока он вставал, я преодолел это расстояние одним прыжком, оказавшись вплотную к нему. Очки я снял, а потому встретился с ним взглядом. Он просто не ожидал нападения, а потому начал открывать рот, чтобы выяснить, что за небритый хмырь заявился в его дом.

Но продемонстрировать командный голос ему было уже не суждено. Стилет уже был в руке, клинок, кончик которого остротой напоминал иглу, вошёл ему в живот снизу вверх. Я не учился специально ножевому бою, но хорошо знаю анатомию. Пришлось изучить подробно. Двадцать три сантиметра острой стали пронзили ему кишечник, желудок и диафрагму, достав кончиком до лёгкого. А ведь это не просто укол, режущие грани рассекали органы на ленты.

Он замер, оцепенев от болевого шока, глаза становились всё больше, изо рта вырвался хрип, а в уголке губ появилась капля крови. Я потянул за рукоятку, снова разрезая органы, потом вогнал клинок уже под другим углом, чувствуя, как вытекает кровь, пропитывая тканевую перчатку. И третий раз, но, вместо того чтобы окончательно его добить, это вызвало обратный эффект. Он внезапно ожил и сильным ударом отшвырнул меня к противоположной стене. Я больно ударился спиной, но оружие, к счастью, не выронил.

Что за чёрт? Снова эта непонятная живучесть и сила. Домашний халат и пижама были пропитаны кровью от живота до мягких тапочек, а он, словно и не было никаких ранений, бросился на меня, пытаясь ухватить рукой за запястье.

Силой я ему уступал, хотя непонятно было, откуда сила у этого человека, никаких признаков мускулатуры я не увидел, тощий мужик, да к тому же ещё и немолодой. А вот в реакции я имел преимущество. Схватить запястье у него не получилось, рука сомкнулась прямо на отточенных гранях клинка

Зато вторая рука схватила меня за лицо и крепко сжала стальными пальцами. Настолько крепко, что ещё немного, и мой глаз покинет глазницу, кожа под его пальцами сразу начала лопаться.

Спасли меня борцовские навыки, хорошо исполненная подножка свалила его с ног, увлекая следом и меня. Я рванул стилет из его руки, попутно разрезав ему пальцы, а следующим движением вогнал ему в глаз. Клинок прошёл насквозь, пробив затылок и воткнувшись в пол. А он был ещё жив, губы его что-то шептали, но слов разобрать я не мог. Наконец, тело его несколько раз конвульсивно дёрнулось и затихло. Проверять пульс в перчатках смысла не было, поэтому я приложил ухо к груди. Тишина, сердце не бьётся. Мёртв.

Едва оторвавшись, а почувствовал, как с кончика носа капнула тёмная капля. Кровь, моя кровь, он таки разодрал мне кожу на лице, кровь впитывалась в ковёр. Плохо, очень плохо. В попытке скрыть свой след, я повернул тело на бок и проследил, чтобы его кровь стекла поверх моей, теперь меньше шансов, что обнаружат мой генетический след. Пара капель на полстакана. Прижав к лицу платок, а отправился на выход. Часть пути пришлось проделать спиной вперёд, так, чтобы камера видела только спину. Я остановился рядом с женщиной, что лежала без сознания над остывающим телом собаки, проверил пульс, теперь уже голой рукой. Пульс, хоть и слабый был. А мне пора.

Уходить я буду в другую сторону, не туда, откуда пришёл. А значит, попаду в объектив. Задержавшись на стене, я дотянулся рукой и сорвал камеру с кронштейна. Готово, пусть теперь снимает землю.

Туман почти рассеялся, но это неважно мне он уже не нужен. Теперь надо быстро и не разгибаясь пересечь заросли кустарника. Теперь осталось спрыгнуть в неглубокий овраг и по нему добраться до машины. Кровь продолжала течь из ран на лице, я специально поворачивал голову, чтобы она впитывалась в капюшон. Ещё немного, километра два, если бегом, то это минут пять-шесть.

Машина стояла в кустах, открыв дверь, я огляделся, выискивая случайных прохожих среди редких деревьев и вездесущего кустарника. Никого вокруг. Снова утерев кровь с лица, уже рукавом, я стал стаскивать одежду. Костюм, штаны, кеды, перчатки, – всё это отправилось в большой пакет для мусора. Туда же полетела дубинка. Стилет я положил в отдельный пакет. То, что было надето снизу, осталось чистым, в отличие от верхней одежды. Рукава и капюшон олимпийки пропитались насквозь моей и чужой кровью. Зато рубашка с коротким рукавом не пострадала, а если где-то и была капелька крови, на тёмной ткани это почти незаметно.

Выезжал я по второстепенной дороге, точнее, даже не по дороге, а по натуральной звериной тропе, которая была дорогой лет тридцать назад. На трассу выехал далеко от места событий, настолько, что никому не придёт в голову увязать появление на трассе неприметной машины с произошедшим убийством. Но домой мне пока рано, свернув в нужном месте, я заехал на свалку.

Теперь нужно избавиться от улик. И сделать это следует как можно скорее. Пакет с одеждой полетел на землю, я в нескольких местах разорвал его, после чего начал поливать из стеклянной бутылки самодельным напалмом. Гореть он будет недолго, но даст высокую температуру, которая оставит от улик один пепел. Попутно нагрёб поверх кучи горючего мусора: щепок, пластика, обрывков ткани.

Выждал полминуты, чтобы вязкая серая жидкость пропитала вещи, после чего бросил спичку. Вспыхнуло не сразу, но занялось быстро. Пламя яркого белого цвета пожирало тряпьё на глазах, пожар разгорался, впору начинать тушить. Остальной мусор занялся очень быстро, если оставить всё, как есть, то и на лес перекинется. Дождавшись, когда горючая смесь догорит полностью, превратив в золу приличный кусок мусорной кучи, я вынул из багажника десятилитровую флягу с водой и начал заливать огонь. С пожаром было покончено, а я потратил остатки воды, чтобы вымыть руки. Теперь можно отправляться домой, дело сделано, цель моя приближена ещё на один шаг.

После возбуждения накатила апатия, машину я вёл исключительно на рефлексах. Мозги сейчас были заняты другим. Как может человек с изрезанными на ленты кишками продолжать сопротивляться? Он ведь меня едва не сломал. Шестьдесят лет, тощий и, судя по манере драться, никакой специальной подготовкой не располагает. Допустим (допустим), что я не задел важных сосудов и нервов, хотя, скорее всего, задел. Кровопотеря была заметной, там весь ковёр пропитался. А как быть с болевым шоком? Клинок проткнул диафрагму, даже лёгкое повредил, не говоря уже о пищеварительном тракте. Человек должен от такой боли моментально потерять сознание. А он?

Увы. Эти вопросы не имели ответа. Точнее, они не имели рационального ответа. А если подойти к вопросу, отбросив присущее разумным людям материалистическое мышление? Они проводили некие оккультные обряды. Серьёзные обряды с принесением человеческих жертв. Изначально все они люди. Люди солидные, с положением в обществе и достатком. Что может заставить респектабельного обывателя резать людей на алтаре? Природный садизм? Тоже, конечно, объяснение, да только простой садизм не требует распевания молитв и рисования знаков на алтаре. Тогда остаётся только одно: обряды действуют, тот демон, которому принесены жертвы, существует на самом деле и что-то даёт своим адептам. Что? Да это ясно, как день. Человек, даже богатый и властный, тем не менее, беззащитен перед старостью и смертью. Даже люди, вроде Рокфеллера, рано или поздно умирают, здоровье нельзя купить ни за какие деньги. А им можно, только не деньгами они за него платят, а чужими жизнями. А результат налицо: старики скачут бодрыми козлами, да и умирают только после страшных ранений. Уверен, что конкретно этот персонаж, не пробей я ему голову клинком, дополз бы до телефона, вызвал скорую и сейчас лежал бы в реанимации.

Оказавшись рядом с домом, я вышел из машины (загонять её в гараж было лень), прихватив всё нужное, поднялся к себе и обессилено рухнул в кресло. Готово. Сделано. Стало чуть-чуть легче.

Открыл холодильник. Теперь можно расслабиться и отметить событие. Я вынул бутылку водки, батон колбасы, салат в пластиковом контейнере, а на кухне отыскал половину буханки чёрного хлеба. Гуляем.

Включив телевизор, я потыкал кнопками пульта, выбрав новостной канал, слегка убавил звук и быстро накрыл на стол. При этом слегка скосил глаз на стоявший на комоде фотопортрет в рамочке с чёрной лентой. Лена. Жди меня. Уже скоро.

После первой порции водки напряжение отпустило окончательно. Эта страница жизни перевёрнута, завтра начну писать новую. Что мне сейчас интересно, так это поведение следователей. Они ведь землю носом роют, маньяк в городе, серийный убийца, начальство требует результата. Или они не связали убийства между собой? Может быть и такое. Трое из четверых убиты холодным оружием, но оружие каждый раз разное, да и почерк не совсем совпадает. А если связали, то что? Думают, что было общего у этих людей? Вот и пусть подумают, думать вообще полезно, может, до чего-то додумаются. Хотя, надежды на это мало. Никто не захочет в ходе следственных действий выйти на самих себя. Истинная причина, связывавшая этих людей, наружу не выйдет, а особо рьяного следователя можно и осадить.

Плюнув на размышления, я переключил телевизор на местный канал и прибавил звук. Вон оно как, оказывается, уже всем сообщили, в криминальных новостях показывают, диктор скорбным голосом говорит. Известный бизнесмен, владелец заводов-газет-пароходов… при не до конца выясненных обстоятельствах… следствие прорабатывает все версии… предположительно связано с его профессиональной деятельностью… по другой версии – бытовой конфликт…

Последнее, что бросилось мне в глаза, прежде чем их начала застилать красная пелена ненависти, - это рожа заместителя начальника УВД, того самого, что запомнился в балахоне с капюшоном, вонзающим кинжал в тело моей жены.

- Это дело представляет особую важность для следственных органов, пока сведений недостаточно, но могу с уверенностью сказать, что мы приложим все силы, чтобы убийцы были найдены и наказаны по всей строгости…

Когда я очнулся, телевизор лежал на полу, будучи безнадёжно сломанным. Правая рука окровавлена, с пальцев капает кровь. Что это? Приступ? Полная потеря контроля над собой? Плохо, очень плохо. Мне надо быть всегда спокойным и хладнокровным, только так я смогу выполнить то, для чего живу. Я плеснул на руку водки из стакана и потянулся в шкаф за бинтом.

Глава пятая

Утром меня разбудил звонок. Это было неожиданно и наводило на кое-какие мысли, людей, знающих мой номер, можно пересчитать по пальцам одной руки, оставалось надеяться, что это какая-нибудь реклама.

Но надпись на дисплее заставила немедленно нажать на приём.

- Тёма? Да, привет, - я старался говорить непринуждённо.

- Здорово, Макс, - голос Темы был хриплым, явно с бодуна. – По поводу нашего разговора, там… короче, есть о чём говорить. Надо нам встретиться.

- Понял тебя, встретимся, - я посмотрел на часы. – Устроит сегодня в два?

- Вполне, я отдыхаю, где?

- Знаешь на углу Карельской и Войкова кафешка есть?

- Знаю, - он растерялся, - только в кафешке как-то…

Ага, значит, у него что-то с собой будет.

- Не в самом кафе, там его справа обойти, под аркой, дальше площадка детская. На дальней лавочке буду тебя ждать.

- Ага, понял, - сказал он и положил трубку.

Так, ситуация несколько изменилась, теперь убивать станет легче. Или не станет, если мастер что-то затупил. До двух ещё есть время, сейчас пойду бегать, потом в душ и обедать, а уже потом на встречу. Если всё пройдёт гладко, успею ещё и на вечернюю тренировку.

К двум часам я уже стоял, полный благостных надежд, неподалёку от упомянутого кафе. Помимо денег, необходимых на случай, если Тёма с подельниками выполнил заказ (вероятно), я прихватил с собой три банки светлого пива, на случай если он страдает от похмелья (точно). Встал нарочно так, чтобы видеть и вход в кафе и, через небольшую арку, ту самую детскую площадку, вдруг у него случится приступ топографического кретинизма, а позвонить не сможет.

Но, к счастью для нас обоих, ничего подобного не случилось, Тёма прибыл почти вовремя (десять минут для него – это не опоздание), уже хорошо опохмелившись и с многообещающим пакетом в руке. Он был моим ровесником, но выглядел, как и я, старше своих лет. Красивое лицо портила припухлость от постоянных возлияний, сдаётся мне, что цирроз печени его догонит через пару лет. А жаль, мастер редкий, просто талант. Вдобавок, ещё и одет, если не как бомж, то как дворовая шпана точно, спортивный костюм и кеды, а на голове замызганная кепка. Первый кандидат на приём патрулём ППС.

Поравнявшись со мной, он протянул руку, а после рукопожатия мы присели на лавку. Пакет он поставил рядом, судя по звуку, там находился компактный металлический предмет.

Прежде, чем он открыл рот, я сунул руку в свой пакет и протянул ему банку. Тот посмотрел на меня с благодарностью.

- Вот за что тебя уважаю, Макс, ты всегда с пониманием… - банка с громким пшиком открылась, а пенный напиток полился в глотку.

- Что с заказом? – спросил я, видя, что ему становится всё лучше.

- Всё в лучшем виде, - он указал на пакет. – Ты своими чертежами нам сильно помог, револьверы – это вообще… Перспективная тема. Но есть проблема, патрона нет.

- Так он и не нужен, - я тоже кивнул на пакет.

- Тебе не нужен, так ты не один, другие тоже хотят, но такое допотопное чудо никто покупать не станет. Есть вариант под мелкашку, уже в железе, если захочешь, могу хоть сейчас сбегать.

Я прикинул, стоит ли брать мелкашку, но вспомнил необычную живучесть моих клиентов, да и патронов своих не будет, снова придётся к Тёме обращаться.

- Не, под мелкашку мне не надо.

- Ещё думали семь шестьдесят две, автоматный, навеску только уменьшить. Пока не придумали. Последняя задумка – четыреста десятый от дробовика, там гильзу на треть укоротить и в путь.

- Ну, как укоротите, тогда и поговорим, - подвёл итог я. – С этим что?

- Как в лучших домах Парижа, - Тёма расплылся в улыбке и, смяв первую банку, высосанную в рекордные сроки, бросил её в переполненную урну. Тут же полез за второй. – Тебе гильза не нужна, поэтому сделали быстро, ещё неделю назад готово было, ну, там, шлифовка, нарезка ствола, туда-сюда, рукоятку тоже сделали. Дома сам посмотришь. Не ствол, а игрушка.

- Мне главное – чтобы он стрелял.

- Стреляет, ещё как, испытывали. Единственный минус – отдача конская. Лягается жёстко. Но ты сам хотел, чтобы большой калибр и тяжёлая пуля, тут законы физики своё берут.

- Что ещё?

- Остальное в норме, да и отдача в целом неприятная, но терпимая. Особенно, если с двух рук стрелять. Дальнобойность примерно как у Макарова, то есть, метров двадцать-двадцать пять стреляй смело, можно и больше. Ствол приличный, шесть дюймов. В барабане шесть патронов… зарядов. Порох тут можно любой использовать, хоть дымарь, но лучше патроны винтовочные потрошить. Заряд брали в половину от винтовочного. Отлично подгадали, сгорает целиком, вспышка при выстреле небольшая. С пробивной силой всё прекрасно, берёзку сантиметров десяти в диаметре насквозь шьёт.

- Ясно, потом испытаю, что по деньгам?

- Ну… тридцатку-то он стоит.

- Допустим, но, если что-то не устроит, приду с претензиями.

- Приходи, поговорим, может, ещё какой ствол купишь.

- Может быть, - задумчиво сказал я, отдавая ему следующую банку. – А оптику можете на винтовку установить?

- Какая оптика? Какая винтовка? – Тёма заинтересовался, кажется, даже слегка протрезвел.

- Оптику я ещё не купил, а винтовка обычная, трёхлинейка, финская, если не ошибаюсь.

- Финская? Это ж раритет, такую можно продать за… Ну, ладно, приноси то и другое, примостырим в пять минут.

- Как куплю, сразу приду.

- Ещё что-то?

- Наркота есть?

- Не наш профиль, - он пожал плечами. – Но достать могу. Что интересует. Мет? Кислота? Травка?

- А что-нибудь традиционное? Морфин или героин?

- Вот ты загнул, сейчас с таким проблемы. Герыч есть, то есть, найти можно, но там качество такое… А чтобы морфий купить… короче, таких выходов точно нет. Тебе для себя или…

- А это важно?

- Важно, Макс, конечно важно, ты мне друг, для тебя я усилия приложу, найду и принесу, а для кого-то левого стараться и рисковать не особо хочу.

- Считай, что для меня, - уклончиво ответил я.

- Замётано, сделаем так же, я тебе звоню, утрясём время, встретимся здесь же.

Я снова пожал ему руку, вручил последнюю банку пива, а сам отправился домой, стараясь особо не демонстрировать неприметный чёрный пакет. Если меня сейчас остановит полиция… А с чего меня останавливать? Я трезвый, ничего не нарушил, иду себе домой. Ни разу в жизни не останавливали, а теперь станут? Вряд ли.

И всё же нервозность не отпускала, я чувствовал, как подрагивают руки, скоро конченым психом стану. А что будет, когда придётся из винтовки стрелять? Надеюсь, Тёма с запрещёнными препаратами что-то придумает, плевать на все последствия, я не планирую задерживаться на этом свете.

Только когда дверь квартиры захлопнулась у меня за спиной, я облокотился на неё и тихо сполз вниз. Напряжение отпускало, мой дом – моя крепость. Пока что. Теперь уже можно не торопиться, до тренировки полтора часа, успею осмотреть покупку.

Револьвер Тёма упаковал на совесть. Внутри пакета был второй пакет, а в нём уже товар, для надёжности замотанный в упаковочную бумагу и в несколько слоёв заклеенный скотчем. Разворачивать мне надоело, а потому я просто достал перочинный нож и разрезал упаковку.

На руки мне выпал револьвер, большой, тяжёлый, с длинным стволом. Он словно сошёл с экрана вестерна. Сделан он был целиком из блестящей нержавейки, металл идеально отшлифован. Рукоятка из чёрного пластика с выемками под пальцы. Прикинул к руке, ложится отлично. Тяжеловат, да, но это отчасти плюс. Масса отдачу гасит.

Встав перед зеркалом, засунул оружие за ремень, попробовал вытащить. Или револьвер выхватывают? Странно, обычно только и слышно, выхватить револьвер. Выхватить получилось без особого труда, никаких выпуклых частей, что могли бы зацепиться, у оружия не имелось. А если сзади, вот так, чтобы правую руку завести за спину и… удобно. А куртка прикрывает, если не натягивать, то почти не видно. К лету надо будет пиджак какой-то купить, чтобы полами прикрывал оружие, а ещё чтобы в нём было не жарко.

Что с прицеливанием? Он сказал, что ствол нарезной, да это и так видно. Не ожидал, молодцы парни. Я рассчитывал получить самопал, что стреляет немногим дальше обреза, а получил почти полноценный короткоствол. Правда, долго перезаряжаемый. Но мне долговременные бои не светят, а шести выстрелов хватит для обычного исполнения. Так, мушка на месте, простой неподвижный целик тоже присутствует. Всё это испытаю на стрельбах. В крайнем случае, можно то и другое доработать матом и напильником.

Я прицелился в своё отражение в зеркале, в правый глаз. Нормально, сейчас рука почти не дрожит. Дрожать она будет в деле. И если для пистолета или револьвера это не так важно, то для винтовки ствол, сдвинутый на десятую часть миллиметра, в итоге даст отклонение на полметра. Это недопустимо. Так, с этим ясно, теперь разобраться с механизмом.

С механизмом всё было просто и одновременно сложно. Когда я первый раз обратился к Тёме, он заявил всё то же самое: нет, мол, патрона, а кустарно каждую гильзу делать – это адский труд, да и оборудования нужного нет. Вот если бы был специальный пресс… и так далее. Тогда я зашёл с козырей, заявив ему, что меня устроит капсюльный револьвер. Тот самый, который когда-то давно придумал дедушка Кольт. Гильзы там в принципе отсутствуют, просто в каждую камору револьверного барабана насыпается порох, потом туда вставляются пули, а с другой стороны на шпеньках наживляются капсюли.

Для меня такая система имеет ещё один плюс, не придётся переживать за утерянную гильзу, которая при плохом раскладе может привести следствие ко мне. Когда я предоставил чертежи оружейникам, те на меня посмотрели с неподдельным уважением. Чертежи, может быть, были не самые гениальные, а вот сам принцип им в голову не приходил. Историю парни не изучали.

Под стволом, длину которого Тёма специально обозначил в дюймах, видимо, так ближе к Дикому Западу, вместо пенала экстрактора, как у современных револьверов, крепился рычаг зарядного механизма. Осталось разобраться, как действует. Вот тут защёлка, отстегнуть, ручка поворачивается вниз, а специальный поршень заталкивает пулю в нижнюю камору барабана.

С пулями вопрос отдельный. Для таких дел можно и самому отливать, но у меня не так много свободного времени, да и инструмент дополнительный требуется, поэтому буду покупать. Пули, в отличие от пороха и капсюлей, продаются свободно, для этого вовсе необязательно владеть оружием соответствующего калибра. Поскольку меня интересовало останавливающее и летальное действие пули (насмотрелся уже на чрезмерно живучих стариков), калибр я выбрал максимальный. Тот, что для ружей Ланкастер. Девять и шесть на пятьдесят три. Такой там патрон, а мне, стало быть, только пули от него нужны. Каждая весит восемнадцать грамм плюс-минус. Неудивительно, что отдача сильная, я вообще сомневался, что стрелять будет.

Для винтовки нужна длинная гильза с мощным пороховым зарядом, а в моём случае, с учётом короткого ствола, потребуется половинный заряд. Хотя, подозреваю, даже его будет много. Вот так, сюда буду засыпать порох, потом вставлять пули, желательно экспансивные, чтобы в теле раскрывались, оставляя страшные раны. Таких у меня много. Есть и обычные, в медной оболочке, но и в них ничего не стоит просверлить спереди углубление и нарезать гравёром оболочку в виде лепестков. В заводских пулях такое углубление пластиком закрывают, чтобы баллистику не портить, но мне это не надо, мне в упор стрелять. Есть ещё пули в виде контейнеров с картечью, слышал, что неплохо действуют, но покупать не решился. Незачем. Для картечи у меня обрез есть.

Прикинув длину светового дня, я решил сегодня на дачу не ездить. Успею только к вечеру, но для этого придётся пропустить тренировку. Что важнее? Для меня всё важно, но стрельбы могут подождать, а тренировка по рукопашному бою имеет конкретное время по расписанию. Не стоит запускать, спорт хорош ещё и тем, что помогает отключиться от происходящего и не думать о конечном результате.

Наскоро перекусив, я отправился в спортклуб. Не глядя, поздоровался с коллегами, сбросил уличную одежду и надел старое застиранное кимоно. На входе в зал заметил весы, встал из интереса. Семьдесят четыре кило. При росте больше ста восьмидесяти как-то немного, но ещё недавно весил я шестьдесят семь и продолжал худеть. Пришлось обратить внимание на такой недостаток, и теперь я стал набирать вес.

Лёгкость важна, чтобы не потерять подвижность, но с массой уходит сила, к тому же похудение может подкинуть немалые проблемы моему и без того слабому здоровью. Но теперь уже не подкинет, витамины, регулярное калорийное питание (в последние дни особенно за этим слежу, даже напоминалку на телефон поставил) и пищевые добавки работают. Можно ещё и тяжёлой химии принять, гормональные препараты, но их моя печень может не одобрить.

Тренировка сегодня была относительно простой. Набивали друг другу ударные поверхности. То есть, просто лупили партнёра ногами по разным местам, иногда меняясь ролями. Одновременно и голень набивается, и рёбра становятся твёрже. Потом работали локтями, коленями. Я, как ни странно, отметил, что навык мой отточен здорово, да и сила удара неслабая. Ударные поверхности опять же набиты до состояния деревяшки. Можно было бы попробовать себя в профессиональном спорте, такая беспощадность к себе может привести к победам. Возможно, меня бы ждало неплохое будущее. Но не ждёт. Нет у меня будущего. Никакого.

Такая бездумная тренировка продолжалась больше часа, а потом, уже по традиции, тренер велел разбиться на пары, исходя из веса и опыта противников.

- Тимур? – позвал было я, но тренер, обладавший острым слухом, немедленно это пресёк:

- Нет, не привыкай к одному противнику, пусть Павлик против тебя встанет.

Павлик – это серьёзно, лет ему уже за тридцать, опыта через край. Он ударник. То есть, скорее, ударник. Ростом почти на голову ниже меня, руки короче, но весит, кажется, килограммов на десять больше. Ну, да, тут не соревнования, тут на вес особо не смотрят.

Но и бояться нечего, не убьёт он меня, не для того мы здесь. Быстро надели перчатки, шлемы с пластиковым забралом, вышли в круг, а тренер скомандовал начало трёхминутного поединка.

Как и следовало ожидать, Павлик бросился вперёд, сокращая дистанцию. Нет уж, я пас, сместился в сторону и провёл прямой в голову. Если бы попал, всё прошло бы хорошо, да только перчатка лишь скользнула по шлему. Он развернулся, снова пошёл вперёд, пришлось работать ногами, но получилось только сбить наступательный порыв.

Снова сближение, мой лоу-кик, который сработал только что, теперь не застал противника врасплох, нога прошла через пустоту, а я был захвачен и полетел на ковёр. Правда, тут была уже моя стихия, я перебросил противника через себя, а от болевого он ушёл. Я отбил блоком удар ноги - правила разрешают бить лежачего – и встал на ноги. Снова сшибка, теперь я уже не стал хитрить и устроил банальную рубку с противником, который меня на голову в этом превосходит. Пара пропущенных ударов заставила поплыть, но руки при этом продолжали делать своё дело. В итоге, когда я пришёл в себя, выяснилось следующее: сам я, задыхаясь, стою на одном колене, а напротив меня лежат без чувств Павлик. Я его срубил? Однако. А со мной что? Надо полагать, лёгкое сотрясение, мне ведь тоже неслабо досталось, как ещё с концами не вырубился.

Так и вышло, одевался я уже через силу, голова кружилась, наваливалась усталость. Пальцы с трудом застёгивали пуговицы рубашки. Павлик, оклемавшийся куда быстрее, поздравил меня, причём, судя по взгляду, вполне искренне. Сказал, что мне в этом спорте всегда будут рады. Вот только моё «всегда» очень странное. Ну, да ладно. Теперь бы ещё домой добраться, вроде, относительно недалеко, но в таком состоянии буду идти час. Жаль, машину не брал.

Глава шестая

Дача моя располагалась в пятидесяти километрах от города, небольшой посёлок, где постоянно проживали шесть или семь семей, да ещё десятка два дач, что посещались хозяевами исключительно в сезон. При этом поблизости имелся настоящий кооператив, охрана которого за небольшую плату присматривала и за нашими домами.

А поскольку тут почти не воровали, то я мог оставить некоторое имущество, набор инструментов и газосварочный аппарат. Именно здесь я изготавливал холодное оружие, здесь прятал его после исполнения. Прятал, разумеется, не в самом доме и даже не в окрестностях, а в ближайшем лесу, где очень редко ходили люди.

Но железками я займусь позже, вечером. Моя усадьба стоит немного в стороне от обитаемых домов, поэтому не помешаю соседям стуком молота. Пока у меня другая задача. Лес вокруг представляет собой странную смесь зарослей широколиственных пород, луга, бывшего когда-то колхозным полем (сам колхоз приказал долго жить ещё при Союзе), и непролазных болот. Меня интересовали последние.

Была тут одна особенность, которую я выяснил, отправившись погулять после дружеских посиделок за бутылкой самогона. Прогулка завершилась погружением по грудь в трясину, но пьяное упрямство не позволило мне повернуть назад. Так я выяснил, что за трясиной есть островок в полкилометра длиной и метров сто шириной, необитаемый, поросший редким лесом. При этом туда вполне можно добраться пешком, только делать это следует днём и в резиновых сапогах. Что характерно, даже зимой это место популярностью не пользовалось, несмотря на замерзание трясины. Сюда точно никто не ходил, даже бытового мусора не было под ногами, а ведь он даже в глухой сибирской тайге попадается.

Островок этот располагался в паре километров от обитаемых мест, с такого расстояния можно услышать выстрел, но правильно идентифицировать его, выяснить направление или тип оружия было сложно. Да и кому это нужно?

Туда-то я сейчас и отправлюсь. Нужно заняться огневой подготовкой. Винтовку пока пристрелять не могу, патронов нет, карточку получу только через два дня. Зато есть револьвер, а к нему боеприпасов сколько угодно. Расстояния как раз для такого оружия, есть открытые поляны метров по тридцать-сорок. А чтобы прикрыть своё противозаконное развлечение, я прихватил совершенно законный помповый дробовик. Скажу, что браконьерствовал, уточек там, фазанов…

Оказавшись на месте, я достал из рюкзака… нет, не оружие, кеды, чтобы не ходить в резиновых сапогах, не люблю такую обувь, тяжёлая, не дышит и стесняет движения. Я даже в армии берцы надевал редко, да мне и не требовалось, поскольку почти весь срок службы сидел в канцелярии за компьютером.

Переобувшись, я присел на поваленный ствол и прислушался. Пройти в эти места бесшумно не сможет никто, болото чавкает под ногами, если кто-то пойдёт, я это узнаю.

Никого. Только пение птиц и шелест крон деревьев. Ветерок поднялся, но мне он не помешает. Я достал из рюкзака свёрток с револьвером. Ещё раз полюбовался на изящные линии, надо отдать Тёме должное, игрушка – загляденье. А сейчас проверим, чего она стоит в деле.

Чтобы ничего не потерять, я расстелил на ковре из прошлогодних листьев большой кусок ткани. Так, вот револьвер, вот капсюли порох к нему, вот пули в мешочке, вот этой штукой выбивать использованные капсюли, а потом чистить вот этим набором.

Порох для зарядов я отмерил заранее, рассыпав в небольшие пластиковые пробирки. Нужно хоть как-то ускорить процесс перезарядки, очень может быть, что заряжать придётся в других условиях. Пороха из винтовочных патронов у меня пока не было, как не было и самих винтовочных патронов, зато был вполне демократичный и недорогой «Сунар». С него и решил начать.

Поставив револьвер на попа (условно, стоять он не желал, пришлось зажать коленями), я засыпал в первую камору порцию огненного зелья. Как раз, чтобы место для пули осталось. Теперь пулю. Большая пуля почти десятимиллиметрового калибра встала основанием в камору. Отстегнул рычаг, вдавил её внутрь, вошла с напрягом, но терпимо. Следующая. Попутно засекал время. Итого на заряжание, с учётом того, что делал я это впервые в жизни, ушло почти две минуты. В целом, не так плохо. Если две минуты поделить на шесть выстрелов, перекрою рекорд пехотинца с ружьём восемнадцатого века.

Пули спереди следовало замазать воском, но это в том случае, если я собираюсь долго хранить его заряженным. А я такого делать не собирался, стрелять буду прямо здесь и сейчас. Последнее, что требовалось сделать, - наживить капсюли, я это проделал, уже выходя на огневой рубеж.

От этой берёзы, до толстого и кривого дуба, где я закрепил мишень, было примерно двадцать пять метров, возиться с рулеткой было лениво, отсчитал шагами. В реальной перестрелке мне тоже не дадут отмерять, а дальномера в глазах нет.

Итак, пробуем. Я даже наушники надел, стрелять придётся много, а слух не казённый. Взвёл курок пальцем, удобно, кстати, как раз дотягиваюсь. Целься, огонь!

Наушники смягчили звуковой удар, хотя даже в них выстрел показался громким. Отдача была относительно небольшой, зря Тёма наговаривал, даже при том, что стрелял с одной руки (а вторую картинно завёл за спину), в лоб мне не прилетело. Сильнее, разумеется, чем у Макарова, но не смертельно. Ещё порадовало почти полное отсутствие вспышки. Значит, порох сгорает почти полностью, может, и не понадобится патроны потрошить, обойдусь тем, что есть. Осталось проверить результат.

Результат порадовал. Бумажная мишень, наклеенная поверх листа фанеры, была пробита на восьмёрке. С первого раза. Пуля ушла чуть ниже и левее центра. Это надо учесть. Вернувшись назад, я снова поднял оружие и последовательно выстрелил пять раз, стараясь, чтобы промежуток между выстрелами был как можно меньше. Потом снова осмотрел мишень. Две десятки, девять, семь, восемь. По горизонтали получилось выправить, но по вертикали пули всё ещё уходили ниже. Мушку спилить? Я вспомнил бородатый анекдот и улыбнулся.

Кстати, если вспомнить настоящие револьверы девятнадцатого века, то там был механизм удаления стрелянных капсюлей. Когда взводился курок, специальный заусенец сдёргивал со шпенька капсюль от предыдущего выстрела. У меня такого нет. Да и не нужно, капсюль удалить недолго, зато следов будет меньше. Не уверен, что по капсюлю эксперт сможет что-то определить, но рисковать не хотелось.

Всего за время стрельб раз я расстрелял шесть барабанов, тридцать шесть пуль. Не удовлетворившись стрельбой на двадцать пять метров, я отошёл дальше, теперь уже тридцать, потом тридцать пять. Большей дистанции не нашёл, но даже на тридцати пяти револьвер показывал вполне сносный результат, пули ни разу не уходили в молоко, ложились не дальше шести. Попутно проверил действие экспансивных пуль на стволах деревьев разной плотности. Да, отверстие получается немного шире, да и внутри пуля сильно деформируется, если это будет человеческое тело, то ему начисто вынесет все потроха, а в выходное отверстие (если пробьёт навылет) можно будет кулак просунуть.

Можно собираться, испытание новый аппарат прошёл на отлично. Теперь у меня есть компактное оружие, почти не уступающее по летальности обрезу дробовика, зато многозарядное и сильно превосходящее его в дальности и точности стрельбы. Можно было теперь и забыть про кинжалы, стилеты и ножи, но мне казалось правильным хоть часть приговоров исполнить именно холодным оружием. Они ведь тоже не стреляли там, на поляне. Так, по-моему, будет справедливо, нож за нож.

Револьвер основательно раскалился, я положил его остывать. На сегодня стрельбы закончены, теперь буду использовать только по делу. А у меня есть ещё одно испытание, довольно рискованное, как в плане шумности, так и в плане опасности для самого себя. Гранаты. Не зря ведь я их делал. С собой взял две, одну простую, пластиковую трубку с фитилём, вторую специально доработал, вставил трубку с зарядом в другую, большего диаметра, а пространство между ними засыпал мелкими болтами, шурупами и рубленой стальной проволокой. Осколочный вариант, граната заметно потяжелела, зато поражающая сила возросла кратно. Должна была возрасти. Я до сих пор не уверен, что сделал всё правильно, очень может быть, что вместо мощного взрыва меня ждёт слабый пук запала.

Осталось выбрать место для подрыва, желательно где-то в середине острова. Там, где деревьев побольше, чтобы оценить эффект. Место таковое нашлось, а на расстоянии броска был небольшой овражек, в котором можно самому укрыться от осколков и взрывной волны. Как раз четыре берёзки средней толщины, на них и испытаю, пока Гринпис не видит.

Чиркнул дешёвой зажигалкой, бенгальский огонь долго не хотел загораться, но потом всё же вспыхнул. Искрящийся огонёк весело побежал по проволоке. Выждал, пока выгорит треть, а после метнул в сторону намеченного места. Сам немедленно залёг, если зацепит, то и помощь оказать некому, и даже телефон я с собой не брал.

Грохнуло на совесть, даже наушники не помогли. А ведь заряд был не таким уж большим. Двести-триста граммов. Или больше, взвесить я забыл. Правда, это примерно как пять гранат в одном месте, то есть, вполне солидно. Надежды оправдались, взрывчатка получилась, и именно такая, как я хотел.

Рассмотреть что-либо в месте взрыва пока было невозможно, там стоял дым, сбоку что-то горело, а пыль поднялась до верхушек деревьев. Ага, деревья, их ведь было четыре. А теперь осталось два. Обойдя конструкцию по кругу, я понял, что две из четырёх берёз исчезли, не просто были повалены, их стволы разлетелись в щепки, оставив только небольшой пенёк и макушку, лежавшую неподалёку.

Я ещё больше обрадовался эффекту. Такой вот последний довод королей. Теперь поищу другое место для испытания осколочной бомбы. Особо думать не стал, просто развернулся и кинул гранату в противоположную сторону. Там стояли деревья куда более солидные, такие в щепки не разнесёт.

В этот раз выжидал ещё меньше, что-то слишком быстро рванул предыдущий запал. Видимо, запал сработал, не догорев до конца, искры своё дело сделали. Этот недостаток нужно будет потом исправить. Граната должна всегда взрываться через одинаковое число секунд, ни раньше, ни позже.

Взрыв был, как мне показалось, громче первого, притом, что слух мне уже неслабо отбило. На земле я пролежал чуть дольше, а потом оценил результат. Бросал с небольшого расстояния, слишком тяжела граната, дальность броска меньше радиуса поражения, это следует помнить. Бросать только из укрытия. А что у нас с действием?

Действие впечатлило, один небольшой дубок всё же повалился, расколовшись наискосок, остальные, хоть и устояли, почти лишились коры, а древесина была сплошь избита осколками. Достав из кармана шило, я попробовал замерить глубину проникновения осколков в древесину. От четырёх до пяти сантиметров, независимо от угла попадания (дыры попадались точечные, продолговатые и даже в виде болта в профиль), и это притом, что древесина куда прочнее человеческого тела.

Что же, в целом, эксперимент прошёл успешно. Где-нибудь в среде террористов меня признали бы своим, но мне к ним не хочется. У меня своя война, маленькая, но жестокая и мирный договор в принципе не предусмотрен. А теперь можно и обратно топать.

Уже уходя с острова, я внезапно увидел отличное оправдание стрельбе в лесу (до жилья далеко, но какие-то отголоски долетели, от взрывов так точно). Оправдание сидело на дереве и посматривало на меня одним глазом. Огромный глухарь, килограммов на шесть, а то и больше. И сидит ведь, даром что в ста метрах канонада была. Ну да, он ведь глухарь. Я остановился и, стараясь не спугнуть птицу (а как его вообще спугнуть?), вытащил из мешка патрон к дробовику. Их у меня всего четыре. Что там? Картечь, но некрупная, шесть миллиметров. А глухаря чем бьют? Уж явно не утиной дробью.

Вскинув ружьё, я тщательно прицелился. Глухарь повернул голову и посмотрел на меня вторым глазом. Чего интересного нашёл? На мне узоров нет и цветы не растут. Лучше бы улетал подобру-поздорову. Приклад ощутимо ударил в плечо, сноп картечи смёл птицу с дерева, а мне осталось только подобрать трофей. Чего с ним теперь делать? Попробую сварить суп, птиц явно немолодой, мясо, надо полагать, резиновое. Варить придётся долго.

Добычу я нёс так, чтобы обязательно увидели соседи, так надо. Вот парень пришёл с ружьём и добычей, а до того далеко в лесу стрельба была, громкая. Странно, конечно, что он столько раз в несчастного глухаря стрелял, но, может, просто стрелок плохой. Или глухарь отстреливался.

Вечером того же дня, когда на электрической плитке стояла эмалированная кастрюля, в которой уже второй час варился глухарь, я занялся железом. Снова ручная работа, позволяющая погрузиться в медитацию, хоть на пару часов выпадая из привычного мира. Это лучше водки, да и здоровью не вредит.

Настоящего горна у меня нет, есть только резак, шланги и два баллона. Один с пропаном, второй с кислородом. Расход невелик, но время от времени приходится менять. Можете себе представить, чего стоит затолкать кислородный баллон в малолитражку.

Придумывать что-то со сталью я не стал, по крайней мере, не в этот раз. Простая арматура в палец толщиной и сорок сантиметров длиной. Сейчас раскалю и буду ковать. Опять же, механического молота у меня нет, только кувалда на одну руку, да наковальня весом в полсотни кило. Я повернул первый вентиль на резаке, одновременно поднося зажигалку. Газ вспыхнул жёлтым пламенем. Потом второй вентиль, теперь уже кислородный. Пламя стало вырываться под напором, а цвет его стал белым, плавно переходящим в синий. От прикосновения пламени металл постепенно начал краснеть.

С формой нового оружия я решил снова пооригинальничать. Кабаний кинжал, обычно именуемый заковыристым немецким термином, об который русскому человеку легко сломать язык. Средневековое оружие, которое использовали аристократы при охоте на кабана. Догоняешь кабана, спрыгиваешь с лошади и тычешь железкой в бок. Правда, кабан обычно умирать не хочет, а потому тоже не будет стоять и ждать, может и ответить. Для такого аристократы старались броню на ноги надевать, поножи, наколенники, юбку кольчужную. Да и оружие у них было специфическое, такое, чтобы от одного точного укола раненый зверь гарантированно кровью истёк. Для этого и придумали особый кинжал с клинком в виде круглого или гранёного прута, который ближе к концу раскован в листовидный наконечник. Что-то, вроде рогатины без древка. Такой кинжал легко входит в тело и рассекает органы и сосуды. Достаточно одного хорошего укола в туловище, после чего останется только уворачиваться от зверя, пока внутреннее кровотечение его убивает.

Именно такой сейчас у меня и выходил. Пришлось попотеть над приданием наконечнику формы (а потеть всё равно придётся, жарко тут, как в аду), а сам прут я расковал слегка, сделав его сечение овальным. Потом поработаю с заточкой, сделаю в виде ромба, сплюснутого с двух сторон. Гарду можно будет отлить из бронзы, а рукоять деревянную, костяную или наборную.

Кувалда в руке порхала, как бабочка, заодно крепости кисти способствует. Правда, есть и минусы, тремор, который и так появляется в стрессовых ситуациях, от долгого стучания по наковальне только усилится. Наконечник постепенно принимал требуемую форму, я старался большую часть работ выполнить именно молотом, а точить уже в последнюю очередь. Через некоторое время в руках у меня оказалась почти остывшая заготовка. Слегка сплющенный прут, наконечник и хвостовик, вроде тех, что использовались в самурайских мечах. Пока пусть будет такой, не придумал ничего с рукоятью.

Заготовке я дал остыть на воздухе, закаливать буду потом, после придания окончательной формы и перед чистовой заточкой. Сделав перерыв, вернулся к кастрюле. Половина воды уже выкипела, а глухарь мягче не стал. Ладно, так съем, добавив в бульон картошку, я слегка убавил температуру нагрева и вернулся к железкам.

В целом, форма оружия уже почти соответствует той, что я задумывал. Осталось только до ума довести. Делать я это буду отчасти тем же молотом, отчасти заточкой. Пока имеем слегка сплющенный стальной прут, на одном конце которого плоский листовидный наконечник, а на другом что-то, вроде тупого наконечника остроги, это хвостовик, который я потом вмонтирую в деревянную рукоять.

Ещё раз осмотрев своё изделие, я решил, что с формой ничего делать больше не нужно, онасоответствует выполняемой функции. Остальное доделаю точилом. Подошёл к верстаку, щёлкнул кнопкой включения. Кузнец из меня так себе, да и токарь довольно посредственный. Мне бы, наверное, подошло ювелиром быть, имею склонность к долгому кропотливому труду. Да и аппаратура у меня довольно простая. Тут не выставить нужный угол заточки, всё делаю исключительно на глаз.

Наждак коснулся металла, побежал ручей искр. Металл относительно мягкий, точится легко. После закалки станет твёрже, опять же, не до состояния булата, но достаточно, чтобы справиться с хрупкой человеческой плотью. Эти твари очень живучие, надо будет постараться. Кроме того, инструмент уже через пару месяцев заржавеет, это ведь обычная углеродистая сталь. Но мне шедевр и не нужен.

Листовидный наконечник постепенно приобретал заданные черты, в поперечном сечении он выглядел ромбом, сильно сплющенным с боков, в самом широком месте достигавшем четырёх сантиметров. Даже форму удалось выдержать относительно правильной. Теперь сам прут. Тут работы больше, да и качество не так важно, важно только, чтобы он был гладким и не создавал лишнего трения о ткани.

В какой-то момент поймал себя на мысли, что выключаюсь из реальности, завороженный потоком оранжевого пламени, в который слились искры. Встряхнулся, выключил наждак и осмотрел получившееся изделие. Хм. Неплохо, совсем неплохо. Теперь только шлифовать. Но это потом, после закалки. А пока надо прервать процесс и поужинать. Глухарь уже точно сварился. Не стоит забывать про еду, иначе стану слабеть.

Глава седьмая

Дачный посёлок был довольно красивым местом, но это и понятно. Жили здесь не абы кто, а условные сливки провинциального общества. Поэтому никаких огородов с зеленью, никаких рубленых изб и уж тем более никакой пасущейся скотины и коровьих лепёшек на улице.

Улицы под линеечку, асфальт на проезжей части, словно вчера положили, к каждой усадьбе отдельное ответвление, стоянка у супермаркета, фонари, деревья вдоль дорог высажены. И всё это великолепие называется дачным посёлком. Не очень-то стыкуется с образом дачника с лопатой и ведром картошки.

Но мне важнее был не внешний вид, а тот факт, что кого попало сюда не пустят. Есть охрана на въезде и выезде, по периметру, хоть и невысокий, но забор, да к тому же видеокамеры натыканы повсюду. Посторонний человек, даже если он каким-то чудом ухитрится оказаться на территории, будет отловлен в пять минут, а после того, силами охраны или полиции (что-то мне подсказывает, что те явятся быстро) выпровожен на безопасное расстояние.

Само собой, что в список посторонних попадаю и я сам. Я умею быть незаметным, но стать полностью невидимым точно не смогу. А значит, нечего вообще лезть на территорию, охрана непременно запомнит. Пришлось оборудовать наблюдательный пункт за пределами посёлка. Радует, что местность тут довольно холмистая, да и лес вокруг довольно густой, хотя здесь уже черта города. Значит, можно залечь в кустиках с мощным биноклем и наблюдать.

Попутно прикидываю свои возможности. С винтовкой я пока не упражнялся, только примерно представляю себе дистанцию эффективной стрельбы. Бинокль с встроенным дальномером показывает шестьсот двадцать два метра. Почти рядом, какой-нибудь матёрый снайпер легко возьмётся. Но не я. Не то, чтобы сомневаюсь в своих силах, но не могу позволить себе ошибиться, поймать жертву во второй раз будет куда сложнее.

А дача неплохая. Двухэтажное здание из красного кирпича, кирпичный же забор с красивой стальной калиткой, украшенной коваными узорами. Забор повыше того, что встретил меня в предыдущем доме, но тоже не крепостная стена. Отлично видно, что происходит внутри. Хозяин бывал тут очень редко, но и не позволял имению прийти в запустение. Вот и сейчас некий человек, одетый в серый комбинезон рабочего, подстригал кусты во дворе, придавая им вид параллелепипеда. Его коллега красил перила у лестницы. Радовал тот факт, что все строения внутри периметра слегка приподняты на фундаменте, что облегчает наблюдение. На окнах решётки, но мне они не помешают.

Интересно, где будет проводиться банкет? Если в доме, то это сложнее, окна зашторены. Есть небольшой балкон, туда наверняка пойдут покурить или просто поболтать без свидетелей. Или не пойдут, тут остаётся только гадать.

Второй вариант для меня гораздо интереснее. Слева от здания имеется беседка, довольно просторная, специально для посиделок в летнее время. Рядом стоит мангал для шашлыков (интересно, сами жарят или для этого слуги есть?), дополнительный столик, лавочка в виде широкой качели на цепях с небольшим навесом. Есть, где разгуляться. Чуть дальше неплохой бассейн, только он, кажется, пуст, время ещё не пришло.

Если гулять будут снаружи, дело упрощается, цель будет видна почти всё время. Вот только с этой позиции стрелять будет неудобно, про расстояние я уже говорил, а теперь и угол прицеливания будет неудобным. Как быть?

Либо подтягивать мастерство стрельбы и уповать на удачу, особенно, если Тёма поможет оптику установить на мосинку, либо выбрать иную позицию. Какую? Тут одна мысль была, одновременно полезная и вредная. Посёлок имел форму слегка выгнутого эллипса. Указанная усадьба располагалась в вогнутой части, а чуть дальше, если смотреть от центральной улицы, располагалась возвышенность.

Если залечь там, расстояние до дома и беседки сократится до полутора сотен метров. Тут и оптика не нужна. Казалось бы, вперёд! Увы, с более близкого расстояния буду видеть не только я, будут видеть и меня. Там есть холм, высота его достаточна, да только он абсолютно лысый, даже травы почти нет.

А что с камерами? Уже насчитал восемь штук, но все, что характерно, закреплены так, чтобы захватывать как можно большую площадь. То есть, направлены наискосок от стен. С той стороны должно быть так же, нет смысла направлять камеру перпендикулярно стене, к тому же в направлении, откуда никто не ходит.

Допустим, теперь о грустном. Туда для начала следует как-то попасть. А путь для этого только один: пробраться через посёлок ночью, когда меня трудно рассмотреть. А ещё: потом оттуда нужно будет как-то убежать. В идеале – после первого успешного выстрела, просто вскочить и помчаться в противоположную сторону. Вот только там путь перекрыт: метрах в двадцати от холма местность резко обрывается вниз, где-то на высоту четвёртого этажа, а там внизу протекает речка, глубина её около метра, а ширина метров десять. Даже если не сломаю ноги, прыгая с обрыва, перейти быстро не получится, да и потом придётся в мокрой одежде бежать по городу, который будут перекрывать полицейские патрули. Сомнительное удовольствие.

Так что делать? Вот только не нужно плоских шуток про имплантацию муравью мужского полового органа. Можно попробовать так: проползти отсюда, выбрать проход между домами (строились они в разное время, поэтому ограды не срастались между собой), пробраться на другую сторону… Для этого следует пересечь дорогу, а она ярко освещена, и парочка камер туда точно смотрит. Можно надеяться, что не сразу обратят внимания, но надежда слабая.

А если двинуться чуть дальше вправо? Вдоль дороги есть кустики, невысокие и редкие, но человека в тёмной одежде от света фонарей прикроют. Вдоль них я смещаюсь дальше, а вот тут небольшой мостик, даже не мостик, просто канава, по которой стекает вода, уходит в бетонную трубу, которая упрятана под асфальтное полотно. А диаметр той трубы? Отсюда видно плохо, но, думаю, что пролезу. После этого окажусь… В целом, вполне осуществимо. Радует, что собак тут не держат, видимо, мало кто живёт постоянно, а животному нужен уход.

Итак, если исключить случайности, план вполне реальный. Но перед выстрелом я внимательно посмотрю на состав участников, может, ещё кого-то встречу. Ладно, теперь домой.

Тёму я в этот раз встретил на лавке посреди частного сектора. За ближайшим забором надрывалась мелкая шавка, но это было даже к лучшему, помешает подслушать наш разговор, если это кому-то придёт в голову. Пива я в этот раз не брал, да и сам Тёма был абсолютно трезв и серьёзен.

- Как ствол?

- Всё устраивает, кроме скорострельности, - сообщил я. – Как насчёт установки оптики?

- Пока придётся повременить, - он поморщился. – Привлекли к себе внимание, нас менты шмонали несколько дней.

- И? – с подозрением спросил я.

- И ничего, мы – люди учёные, знаем, что, как и где хранить. Нашли только следы пороха да пару чертежей. Для уголовного дела маловато. И всё-таки лучше нам ствол не таскать, пока так постреляй, с механики.

- А насчёт второго? Тоже не судьба?

Он молча вынул из кармана куртки небольшой пластиковый пузырёк из-под какой-то витаминной добавки. Поставил его между нами, так, чтобы видно было только мне. Я так же незаметно взял его и переложил в свой карман.

- Двадцать таблеток, - сообщил он. – Точно название не скажу, опиаты, сделано в Китае. Одной хватает, чтобы нормально себя чувствовать, от двух поплывёшь, от трёх… короче, двух хватит.

- Сколько? – спросил я.

- Десятка, - ответил он и тут же пояснил: - мне задёшево достались, распродажа запасов после посадки владельца. Если надо, на будущее могу ещё достать, но там дороже встанет.

- Пока хватит, - сказал я. – Если понадобится, скажу.

После этого я молча отдал ему две красных купюры, а напоследок пожал руку. Двадцати таблеток мне хватит, чтобы исполнить все приговоры. А дальше я не загадываю.

Наступил долгожданный день получения заветной карточки. Вот она, серо-зелёного цвета, с фотографией, ради которой я даже побрился и причесался, став немного похожим на человека. Но это не главное, главное – запись о калибре, дающая возможность покупать патроны, можно сразу четыреста в одни руки. Мне, правда, столько не нужно, мне и двух сотен хватит, для тренировки.

С чувством выполненного долга я вышел за дверь Лицензионно-разрешительного отдела. Карточка в одном кармане, деньги в другом. Теперь осталось сходить за боеприпасами.

Магазин выбрал тот же самый, где покупал винтовку. Собственно, в городе их три, но этот самый большой. Интересно, а по патронам могут отследить? А если гильзы не оставлять? Кстати, та ещё тема – перезаряжать винтовку так, чтобы гильзы не терять. В темноте.

- Что-то хотели? – вежливо спросил молодой парень за прилавком.

Я изобразил раздумье.

- Да, патроны. Вот эти, семь шестьдесят две на пятьдесят четыре, можно?

- Да, давайте документ, - он потянулся под прилавок, доставая журнал.

Указав в графе «Количество» в двести штук, он полез под прилавок. Начал доставать пачки.

- Вот, пожалуйста, гильза лак, латунные, биметалл. Вот эти чуть дороже, высокой кучности, вот ещё полуоболочечные. Вам на крупного зверя?

- Да, - растерянно ответил я, вспоминая, на каких именно зверей собрался охотиться, - крупный зверь, стойкий на рану, кабан там, лось, медведь.

- Тогда вот эти возьмите, полуоболочечные, стоят недорого.

В итоге взял десять пачек, часть полуоболочечных, часть тех самых, что повышенной кучности. Первые хороши тем, что наносят больше повреждений, вторые лучше попадают в цель. Попробую с теми и другими, а по результатам стрельб сделаю выбор.

Из магазина вышел с тяжёлой сумкой. Интересно, а по видео из магазина меня вычислить могут? Пришёл человек, купил патронов на небольшую войну, а через неделю кого-то такой пулей убили. Или тут часто покупают, и нет возможности отследить? Опять паранойя? Нет, простая предосторожность. В идеале бы небольшой временной период выждать, месяц или чуть больше. Но нет у меня месяца, время поджимает. Каждый день для меня мучение. Ладно, положусь на авось, главное – гильзу не потерять.

Следующим пунктом шло стрельбище, один из самых популярных ЧОПов содержал у себя стрелковый полигон, куда все желающие могли прибыть на стрельбы, если, конечно, оружие было легальным. Платишь деньги, тебя отправляют на огневой рубеж с мишенями. Ничего сложного, только вот мне два ствола пристрелять нужно, а показывать я могу только один. Как быть.

И снова попёр на авось. Повезло, что люди к своим обязанностям относятся халатно. После оплаты показал слегка расстёгнутый чехол с «Тигром», под которым, тщательно завёрнутая в чёрную ткань, лежала та самая финская «мосинка».

Теперь разобраться, куда пойти. Вот этот рубеж для меня. Сделано просто и со вкусом. Вот позиция для стрельбы, вот стометровая дистанция, в конце стоит ростовая мишень. Если нужна большая дистанция, можно сместиться влево и пользоваться следующей, на сто пятьдесят. А дальше – на двести, и, кажется, триста. Справа и слева – земляные валы. И таких позиций здесь двенадцать. А что с наблюдением. Ага, камера стоит, только смотрит чуть в сторону. Видно, из чего стреляю? Если присмотреться, то можно разглядеть. А оно им надо? Кстати, люди опытные смогут по звуку определить, что я оружие сменил.

Рискую, но делать нечего. Первым делом достал «Тигра». Машина солидная, в армии мне такого и подержать не давали, а здесь вот сподобился. Матчасть уже изучил, разобрать и собрать смогу, но, насколько знаю, делать это часто не рекомендуется. Снайперское оружие – вещь по определению капризная.

А вот прицел, чертовски сложная штука. Зато кратность чудовищная, может с моим биноклем поспорить, дальномер и прочие плюшки, можно в сумерках целиться, подсвечивает слегка.

Магазинов у меня два, не спеша набиваю оба, патроны с негромким щелчком встают на своё место. В первый заряжаю те, что повышенной кучности, во второй – полуоболочечные. Попробую с теми и другими, чтобы понять разницу.

Итак, к стрельбе готов, жду команды. Прицел стоит на четыреста, а у меня сто (дальномер показывает сто два, ну и ладно). Поправка. Целься. Огонь!

Звук ударил по ушам. Да, оружие не для диверсанта, только убегать после первого выстрела. Так, что там у нас с попаданием? А с попаданием всё хорошо, поправку я взял правильно, пуля попала, хоть и не в самый центр, но точно в десятку. Впрочем, результату я рано радуюсь, с мощной оптикой да винтовочным патроном на сто метров – это не результат.

И, тем не менее, пробую ещё и ещё. Пять выстрелов одними патронами, пять – другими. Результат впечатляет. И особой разницы на такой дистанции не заметно. Ладно. Идём дальше.

Сто пятьдесят метров, уже сложнее, но терпимо. И поправка другая. Снова пять тех и пять этих. А потом встал и, перезарядив магазины, попробовал стрелять с колена, а потом стоя. Результат пришлось смотреть уже вблизи, я покосился на оружие, но решил, что камера наблюдает, да и нет здесь никого, кроме меня. Отправился проверять мишени. Итак, что мы имеем?

Из положения лёжа все пули легли отлично. А вот остальные слегка смазаны, четыре пули ушли в девять, причём, все в одну сторону. Учтём. Кладу эту мишень, теперь двести.

Теперь уже бегал проверять результат после каждых двух выстрелов. Всё ещё неплохо, рука не дрожит, хотя некоторая усталость уже чувствуется. Дрожать она будет в деле, тут уж никуда не деться, я себя знаю. Будем надеяться, что таблетки помогут.

Отстрелялся из «Тигра» я ещё через полчаса. Прицел почти не трогал, проще учитывать все поправки. Извёл почти семьдесят патронов, ствол ощутимо нагрелся. Разницы между типами патронов почти никакой, по крайней мере, я не заметил. Теперь опробуем «мосинку».

Вздохнув, я покосился на камеру и, изображая фокусника, сменил оружие, запихнув «Тигр» в чехол. Спалюсь ведь, как пить дать, спалюсь. Итак, всё сначала. Сто метров. Теперь это были именно сто метров, без оптики расстояния были обычными. Механика. Ставим на сто. Здесь ведь прицел в метрах? Будем считать, что да. Заряжаю патроны через один. Последний загоняю в ствол.

Сто метров прошли хорошо. Две десятки, две девятки и восемь. Немного ниже уходят. Учтём. Может быть, просто усталость сказывается, небольшой тремор уже есть, едва заметный, но всё же. Может, на завтра отложить? Нет. Чем реже я тут появляюсь, тем лучше. Попутно отрабатываю ещё одно умение – ловить гильзы при перезарядке. Следующее исполнение планирую совершить одним выстрелом, перезаряжать не придётся, но в будущем это может понадобиться. Ничего сложного, приклад упираю в подмышку, затвор передёргиваю правой рукой, а левой накрываю оружие сверху. Ни одна гильза не улетела в сторону.

Сто пятьдесят, мишень видна гораздо хуже, но мушка и целик – вот они, а силуэт всё тот же. Ещё пять выстрелов, смотрю результат. Терпимо, но разброс увеличился. Следующую попробую поочерёдно одними и другими пулями.

В целом, ощущения от винтовки другие. Если «Тигр» даёт эффект технического чуда, настоящего бога из машины, то здесь какая-то тёплая и даже добрая (если можно так об оружии) архаика. Мне нравится оружие, а такое – вдвойне. Нравится держать его в руках, нравится наводить, стараясь поймать цель, нравится заряжать, вставляя патроны по одному. Нравится, как щёлкает затвор. Странно, в моей нынешней жизни очень мало того, что способно вызвать улыбку. А теперь я улыбался, поглаживая старое дерево винтовки.

Когда я закончил стрельбу, у меня осталось ещё полсотни патронов, тридцать полуоболочечных, двадцать повышенной кучности. Стрелять буду первыми, дистанция меньше двухсот, баллистика меня устроит. И винтовка обрадовала. Теперь я уверен, что с трёхсот метров попаду в силуэт стоящего человека. Большего мне не нужно, вообще, в следующий раз возьму обычные патроны с пулями FMJ и лакированной стальной гильзой.

Домой возвращался уже затемно, на стрельбище никто меня ни в чём не заподозрил, а я ведь уже всерьёз ожидал встретить на выходе патруль полиции, а то и ОМОНа. Оказалось, что всем плевать, даже тем, кто по долгу службы должен осуществлять контроль. Единственный человек сидел в небольшой беседке на расстоянии больше двухсот метров от меня и копался в телефоне.

Тренировки сегодня не было, надо будет хоть бегом заняться. Как раз есть часок до отбоя. Закинув домой чехол с оружием, я наскоро переоделся, надел жилет-утяжелитель, сжевал на ходу протеиновый батончик и отправился на площадку.

Всё же заниматься с утра – это совсем не то же самое, что заниматься вечером, после напряжённого дня. Силы были не те, выдыхался быстрее, количество подтягиваний пришлось сократить раньше обычного, а к концу я вовсе превратился в трясущуюся амёбу. Нет, рано начал сдавать. Мне ещё понадобятся силы.

С бегом и подтягиваниями я худо-бедно разобрался, а вот полосу препятствий прошёл всего четыре раза, да и то, делая ставку не на скорость, а на правильность. На сегодня хватит, завтра увеличу нагрузку.

Возвращаясь домой, я снова столкнулся взглядом с тем самым пожилым интеллигентом. Он был на прежнем месте, всё так же курил, сохраняя на лице удивительно благожелательное выражение. Вот только сегодня было тепло, лето уже почти вступило в свои права, а потому оделся он не в плотный коричневый плащ, а в лёгкую рубаху в полосочку, с коротким рукавом. Рубаха плотно облегала торс, позволяя разглядеть комплекцию. И, надо сказать, теперь этот человек уже не выглядел интеллигентом. И стариком уже не выглядел. Ткань готова была лопнуть на могучей мускулатуре. И ведь он не качок, отнюдь, такой комплекцией обладают бойцы. А лицо у него отнюдь не отличалось следами частых драк, это я могу определить точно, насмотрелся. Ни мелких шрамов, ни сломанного носа, ни ушей пельменями. Мастер айкидо на пенсии? Или отставной гэбист?

Гадать о природе случайного собеседника можно было долго. Когда я поравнялся с ним, он вынул изо рта сигарету и вежливо поздоровался.

- И вам здрасте, - проговорил я, всё ещё пытаясь восстановить дыхание. – Не надумали спортом заниматься?

Вопрос мой был издевательским, такую форму можно поддерживать только ежедневными изнурительными тренировками.

- Да, освоил тренажёрный зал, - сказал он как-то грустно. – Кручу педали, поднимаю веса. Даже, кажется, польза есть, сил прибавилось. Курить вот не бросил, привычке уже почти сорок лет. Да и до ваших нагрузок мне далеко, сердце может не выдержать. Но мне-то, собственно, пора уже на кладбище, нечего разорять государство пенсией, а вот вам ещё стоит пожить. Непременно стоит. Дела ведь сами собой не сделаются. А чтобы сделать то, что считаете наиболее важным в жизни, потребуется быть живым и здоровым. Всего хорошего. – Он мило улыбнулся и, резко развернувшись, пошагал дальше.

Мне захотелось его ударить, остановило только то, что старик в ответ может мне что-то важное повредить, а допускать этого нельзя. Он знает, всё знает, старая падла, или почти всё, но… А что но? Он не из органов, по крайней мере, не действующий сотрудник. Ни один полицейский не стал бы вот так относиться к убийце. Обязательно попытался бы пресечь. Это ведь нетрудно, вот сейчас прийти с обыском и изъять кучу нелегального оружия и взрывчатку. Но никто этого не делает. Значит… А что это значит? Понятия не имею, очень может быть, что знает не только об убийствах, но и о причине. Отсюда следует, что я не один. Или я опять из пальца высасываю? А, плевать. Раз уж прямо сейчас меня не арестовывают, буду действовать, как раньше.

В этот раз, переступив порог дома, я не стал истерить, навалилась тоска, приправленная изрядной долей фатализма. Что будет, то будет. Лёгкий тремор вернулся, но я тут же вспомнил про волшебный препарат. Надо испытать.

Вытащил банку и отвинтил крышку. Хорошо, что дурь в таблетках, уколы я делать умею, но занятие это неприятное, особенно внутривенные. Эх, сказал бы мне кто два года назад, что буду наркотик принимать, я бы только рассмеялся. Тогда я ценил здоровье и надеялся жить долго.

Таблетки были дискообразные и довольно крупные. Я забросил одну в рот и запил водой из фильтра. А когда подействует? Инструкция не прилагалась. Пока не вставило, надо поесть, и не привычный черпак протеина, а нормальной еды. Есть у меня еда?

Еда, как ни странно нашлась, я быстро сготовил яичницу, в которую покрошил две сосиски. А вот ещё чёрный хлеб и шоколадка на десерт. Отлично. Попутно отметил, что настроение поднялось, еда показалась неимоверно вкусной, да и отключаться на почве усталости я передумал. Заняться шлифовкой кинжала? Нет, лень, да и не к спеху, следующее исполнение будет из винтовки. А пока можно посмотреть телевизор… я ведь его разбил, ну, да ладно, ноутбук. Просто включу видео с красивыми местами, буду смотреть и любоваться.

Монитор показывал зелёные холмы и скалы у моря, пляжи с белым песком и джунгли, наполненные диковинной живностью. Арктические льды чередовались с песчаными пустынями и бескрайними степями, а водопады сменялись извергающимися вулканами и речными долинами. Мне вдруг до боли, до хрипоты захотелось жить, я сидел в кресле, забыв про остывший чай и шоколад, и размазывал по щекам слёзы. Мир, сука, так прекрасен, в нём так много притягательного, но всё это не для меня. Я уже вступил за ту грань, из-за которой не возвращаются, а где-то там, на той стороне, совсем близко меня ждёт Лена.

Лицо жены возникло передо мной так ясно, словно это была голограмма или просто портрет на стене. Но портрет был живым, он смотрел на меня, большие серые глаза моргали, а светлые волосы развевал несуществующий ветер. Она что-то говорила мне, но слов я не слышал. А потом её образ стал расплываться, уступив место мерзким харям в капюшонах. Но они были тут не все. Четверых уже нет, остальным тоже недолго осталось затмевать светлый образ. Я сделаю это, обязательно, а потом приду к тебе. Жди.