Семён ошибся

Ещё один неудачный день закончился. Семён сел на пол, облокотившись на стену. Поджёг кончик сигареты. Его взгляд был направлен в окно балкона. На небе было много звёзд, но Семён смотрел не на них. Весь его разум переваривал случившееся за день. Пять собеседований за день. На каждом он вёл себя подобающим образом. Всё таки он бывший юрист и раньше крутился среди важных людей. Всегда знал, что говорить. Всегда знал, на какой мелкий шрифт смотреть в документах. Но сейчас это всё не имело значение.

Как только собеседование доходило до одного единственного вопроса либо в устной форме, либо в письменной, всё резко обрывалось, и его учтивость, манеры и навыки уже не играли роли. Всего одна ошибка разрушила ему все перспективы на беззаботную жизнь.

Сейчас ему приходилось перебиваться заработками на не самых лёгких работах. Будучи в высшей лиге, он называл такую работу: «Дела для черни». Говорил, что никогда не будет работать с этой «хтонью».

Он ещё помнит, как совсем недавно жал руки депутатам, говорил с докторами юридических наук, которые называли его самым молодым и перспективным юристом в ВУЗе. Каждый из них обещал помощь, говорил, что Семён может рассчитывать на их поддержку.

Высшие шишки из кабинетов разрешили ему крутиться в их кругах. Пробовать дорогие напитки. Посещать дорогие рестораны. Жить в люксовых отелях.

С тех времён у Семёна остался только хороший клетчатый костюм, который когда-то ему пошили на заказ. Сейчас же он вряд ли влезет в него. Да и нет смысла носить его на черновую работу, или ходить в нём по магазинам. Пару раз ему приходила в голову мысль продать его. Но на авито не сидят те, кто по достоинству оценят костюм сшитый из дорогих материалов людьми, у которых есть талант шить.

С другой стороны, этот костюм висящий на тремпеле на ручке шкафа всё время обжигает Семёна воспоминаниями. Каждый раз видя этот костюм он придаётся мимолётными воспоминаниями о том, как было хорошо. А затем контраст, который возникает от взгляда на своё теперешнее жилище, сильно бьёт его в грудь. Внутри как будто всё скручивает. Виски начинает щемить. Хочется плакать, но слёзы не идут.

Именно в такие моменты Семён бросал все свои дела и срочно затягивался сигаретой на балконе. По количеству окурков можно сделать вывод, что хорошие воспоминания часто напоминали ему о его никчёмном существовании, которое он вёл сейчас.

Несмотря на то, что из-за отстутсвия нормальной работы он распологал небольшим количеством средств, Семён всё ещё старался не выходить из образа элиты общества. В выходные дни он приходил в один и тот же бар в рубашке, штанах и туфлях. Выглядел так, будто у него вот-вот закончилась важная бизнес-встреча. Садился у всех на виду в середине зала. Заказывал себе Бланш де Лютин (обязательно в стеклянной бутылке). Просил, чтобы официант открыл бутылку при нём и перелил в бокал, чтобы убедится в её оригинальности. Делал первый глоток и выносил свой вердикт:

«Знаете, эта партия гораздо лучше предыдущей. Напомните, где сварили это великолепное искусство?»

Официант терялся, особенно если это был новичок. Тогда Семён сам брал бутылку. Смотрел на этикетке производителя, а затем добавлял:

«Я так и думал» - он одобрительно кивал головой. «Сразу почувствовал пшенично-мучнистые нотки, кориандр и цитрус».

Дальше начиналась тирада про процесс изготовления. Опытные официанты уже знали его речь наизусть. Новички же восхищались его речью и пытались запомнить её, чтобы пересказывать другим клиентам при подаче пива.

Затем Семён отпускал официанта и продолжал смаковать в полном одиночестве. Друзей у него теперь не особо много, а если быть точнее… Теперь у него их вообще нет. Каждого из них он заклеймил предателем. У него ещё оставались знакомые, но распивание пива он считал настолько интимным процессом, что не посмел бы звать с собой «просто знакомых».

Вся его манера и поведение создали у рабочего персонала мнение о нём, как об успешном человеке, который умеет жить и наслаждаться жизнью. И только засаленный воротник рубашки, дыра в кармане штанов и протёртая изнутри обувь знали, что после такого вечера Семёну придётся питаться едой быстрого приготовления и водой из под крана. Что сегодня же вся эта важность будет снята, а завтра Семён поедет в своём старом спортивном костюме развозить заказы на велосипеде.

После событий переломивших его жизнь Семён старался вернуть все потерянные связи, но времени прошло уж больно много. За это время он либо был забыт, либо был неинтересен. Все прошлые контакты не шли с ним на «контакт». А новые как-то не заводились.

До происшествия ему постоянно при встрече тот или иной человек предлагал место в его фирме, и Семён вечно отказывался в поисках лучших условий. Сейчас - никаких условий, никаких мест.

Вся эта горечь и отчаяние накапливалась в нём. Ему необходим был человек, который будет всё слушать, но никому не расскажет. Тот, кто не имеет связей с прошлым и не будет иметь связей с будущем Семёна. Он нашёл такого человека в эскорте.

У таких девушек нет ни профсоюзов, ни прав. Их не оберегает трудовой кодекс, и всё строится на том, что кто-то обещает им на честном слове, что заплатит деньги за ночь с ними. Кому ещё можно доверить свои тайны, как не тем, чья работа полностью построена на доверии?

Молодая Натали была выбрана после долгих проверок. Семён был не особо доверчив после всех событий. Поэтому первые разы они просто спали, а после следовали «ненавязчивые» (по его мнению вопросы). Несколько лет успешной практики в юридическом деле и множество встреч с людьми, заставили Семёна поверить, что он первоклассно разбирается в людях. Однако, на самом деле, ему хотелось срочно излить душу, из-за этого первая же «дама полусвета» стала для него единственным доверенным лицом.

***

- Знаешь, Натали… Это всё так несправедливо! – возмущался Семён, тяжело дыша от того, что девушка лежала у него на груди.

- Что на этот раз произошло? – спросила Натали. В её голосе не ощущался интерес. Это была их далеко не первая встреча. И она уже знала, что каждый секс с ним заканчивается жалобами на тех или иных. Ей бы хотелось просто молча полежать, но Натали понимала, что такая у неё работа – слушать одиноких никому не нужных мужчин. Эта работа даже намного важнее, чем спать с ними.

- Никак не могу понять, почему Анатолий Сергеевич не перезванивает? Он же обещал, что я смогу к нему обратиться в любой момент. Мы с ним тогда общались довольно тесно. Он мне даже свой личный номер дал. А это сам Анатолий Сергеевич! – на последних словах он поднял правую руку в верх, выставив указательный палец, как бы подчёркивая значимость слов.

- Сёма, прошло 2 года… Что ты от него хочешь? Он так, наверное, говорит всем, кого встретит.

- Нет, нет… Я был особенным. Да я ему в таких делах помогал. Не мог он просто так забыть меня. Наверное, слишком занят, чтобы ответить.

Натали не могла понять действительно ли он верит в то, что говорит или это просто воодушевляющая речь о своей значимости. В любом случае ей не хотелось его расстраивать.

- Возможно, ты прав… Хотя да… Ты абсолютно прав! Ему пока что некогда, но потом он тебе перезвонит, - она старался сказать это выразительно, но актерского таланта ей явно не хватало. Семён почувствовал это.

- А знаешь… Он мне и не нужен. Уже вчера я связался со своим бывшим преподавателем по международному праву. Он замолвил за меня словечко в компании, в которой он сам раньше работал. Я снова смогу продолжить юридическую практику.

Эти слова звучали более убедительно, и Натали поверила ему. Даже по-настоящему прониклась радостью по поводу его успеха.

- Это действительно круто! Надеюсь, у тебя получится. А теперь если не возражаешь, - она слезла с груди Семёна и совсем голая стала медленно подходить к сумочке.

- Я как всегда возражаю, - строго ответил Семён, приподымая голову, - У меня тут не притон.

- Я думала, что мы уже достаточно близки, чтобы мне не нужны было скрывать свои дурные привычки, - она неохотно повернулась и упёрла руки в бока.

- Ты называешь ЭТО дурной привычкой? Тут подойдёт словосочетание «больная зависимость». К хорошему тебя это точно не приведёт.

- Мне плевать к чему это ведёт. Лишь бы тупо прожить ещё один день.

- Ладно, только не здесь. Выйди на балкон с этим.

- Ты хочешь, чтобы меня заметили?

- Просто жалюзи закрой.

Натали быстренько достала белый пакетик и также скоро оказалась на балконе. Закрыла за собой дверь и занялась своим «обыденным» делом. Семёну всё это до жути не нравилось. Как бывший юрист он знал, что никого нельзя пускать на порог даже с пакетиком травки. Не то, что порошка. Работая с законом, он на своей шкуре почуствовал, насколько тот дырявый и слепой. Одних он щадит, а других – всё таки карает.

Возможно, он не смывал её порошек в туалете даже не смотря на риск, всего по одной причине. У него была надежда, что она предложит ему попробовать. Жизнь и так потеряла краски. И ему жутко хотелось вернуть цвета в этот мир. Такой способ был единственным в его поле зрения. В то же время он понимал, что это путь в самую бездну. Даже ниже того места, где он сейчас. Тем более завтра он идёт на собеседование, которое позволит ему вернуться в высшую лигу. Эта надежда гораздо сильнее любых зависимостей.

В 9 утра Натали ушла и забрала с собой всё, что принесла. Семён остался должен ей, потому что её услуги стояли не дешёво, но как человеку, который разрешил ей закинуться прямо у него, и как постоянному клиенту. Она записала эту ночь на его счёт. Возможно, даже она верила, что у него получится снова вернуть всё. В таком случае ей очень пригодится богатый клиент и толковый юрист.

Семёны предстоял тяжёлый день. Он всё таки решился сдать дорогой костюм в ателье, чтобы его по-быстрому перешили. Конечно же, он доплатил за срочность со своей кредитной карты. Затем он купил хорошие духи, сходил постричься и записался на следующее утро на маникюр. Встреча должна была состояться завтра в три часа дня.

Всё оставшееся время он решил потратить на изучение тех вопросов, которые могут быть на собеседовании. Примерные темы собеседования ему заботливо скинул на почту его бывший преподаватель.

Чем меньше оставалось времени до собеседование, тем больше Семён ощущал трепет. Для него это казалось последним шансом на светлое будущее. Он готов согласится на любые условия, чтобы ему просто разрешили остаться в компании. А дальше он уже сможет заработать себе репутацию при помощи своих навыков и умений.

***

Назначенный час настал. Семён тёрся под кабинетом. Вокруг были стулья, чтобы присесть, но он был слишком взвинчен. Постоянно повторял какие-то статьи из кодексов. Вспоминал комментарии к статьям. Даже пытался припоминать дела, которые соответствовали тем или иным статьям. По знаниям он давно был готов. Все те два года, что он отстутсвовал, ничуть не отразились на его знаниях, ведь юриспруденция была его призванием.

«Федор Николаевич готов принять вас»

Семён вошёл в кабинет. Перед его взором стоял огромной стол Т-образной формы. За ним на кресле сидел невысокий лысоватый мужчина лет 45. Одет был в дорогой костюм. На правой руке часы. Он что-то писал. Не отводя взгляд от бумаг, мужчина указал на стул перед ним. Семён повинуясь, опустился на него. Поставив себе на колени портфель, в котором находились разного рода записи, резюме, документы и ручки. Фёдор Николаевич протянул руку, всё также продолжая писать. Семён в спешном темпе стал доставать резюме. Вложил ему в руку. Тот ещё несколько секунд писал держа резюме в руке. Затем отложил ручку. Положил бумагу перед собой и начал пробегать глазами сверху вниз цепляясь только за интересные моменты.

- Так, значит учились на юридическом и окончили с отличием. Поступили на магистратуру, а также уже практиковали. Почему прекратили?

- Думаю, что вам объяснили ситуацию, - Семён замялся. Он думал, что если за него «замолвили словечка», то этого вопроса не будет.

- Да, да… Просто хотел услышать это от вас, - Федор Николаевич поднял на него глаза. В его взгляде виднелся явный интерес послушать его трактовку событий. Видимо, всё «замолвленное слово» позволяло только дать шанс объяснится.

- Два года назад я попал в ДТП, где пострадал человек. Человек был в алкогольном опъянении. Вылетел на дорогу передо мной. К сожалению, я не успел среагировать. Был приговорён к двум годам лишения свободы, - каждое слово Семён выдавливал из себя, стараясь подбирать максмально мягкие и официальные слова.

- Вот, оно как… - Федор Николаевич произнёс это с явным разочарованием, - то есть вы не признаёте вину?

Глаза Семёна забегали.

- Согласно Статье 51, Конституции РФ, я промолчу.

- Угу, - мужчина в костюме начал медлено кивать головой. Семёну это не сулило ничего хорошего. Последний его шанс уплывал без него. Ему необходимо было срочно брать разговор в свои руки.

- Давайте лучше обсудим что-нибудь из раздела международного права. Вы же знаете, что у меня преподавал ваш друг. Он очень хороший педагог. Научил меня всему, что…

- Нет, это излишне. На этом мы закончим, - Федор Николаевич выровнял все листы резюме одним ударом об стол и протянул бумаги Семёну.

- Но как же... – он не мог поверить. Всё кончилось так быстро. Не прошло и десяти минут, как его поезд ушёл, а он остался.

- А так, что я поднял ваше дело. И вы, ой как много утаили от меня, - его тон был спокоен и беспринципен, будто он зачитывал приговор, - Например то, что вы сами были под воздействием наркотических средств. Передвигались внутри жилых дворов на большой скорости. А что если бы ребенок переходил вам дорогу? Тоже бы винили его? Из-за вас человек на мотоцикле умер, а вы отделались лёгкими царапинами.

Федор Николаевич выдержал паузу.

- На этом всё! Уходите.

- Вы не можете со мной так поступить! – возразил Семён, подрываясь со своего места.

- Уже поступил. А теперь освободите кабинет, или вас силой выведут из здания. Или за два года тюрьмы вы научились понимать только язык силы? – едкая ухмылка озарила лицо Федора Николаевича. Семён закипал от злости. Не будь он в прошлом интеллегентным человеком, давно бы опустил этого фраера под шхонку.

***

Даже долгая поездка от офиса до дома не остудила его. В метро вокруг него прямо витала аура ненависти, что даже люди не становились рядом с ним. Вставляя ключ в замочную скважену, он продолжал убеждать себя, что это ещё не конец. Сняв обувь, он старательно бежал на балкон, чтобы опять покурить. Хотя он уже проделал это действие. Сразу после кабинета Федора Николаевича, перед входом в метро, после выхода из метро. Но ему было мало. Семён спешил на балкон, как случайно ударился мизинцем о стоящий посредине комнаты стул. Боль и злоба затуманили разум. Он взял этот стул и выкинул его из окна балкона. Смёл все вещи со стола. Оторвал дверцу шкафа, на которой раньше висел его дорогой костюм. Его бешенство длилось всего несколько минут, но эти минуты превратили обычную средне-статистическую однушку в помойку, или даже в притон.

Он упал на кровать без сил и первым делом позвонил Натали и попросил приехать. В семь вечера она уже стучалась ему в дверь. Семён открыл ей и проводил до спальни, где всё было разбито и сломано. Её вся эта картина напугала. Она уже собиралась сделать несколько шагов к выходу, как Семён без сил упал в её объятия и залился слезами.

До этого он всё держал в себе. Эмоции, по его мнению, - проявление слабости. Но сейчас он действительно был слаб и ничего не мог с этим поделать.

- За что мне такое? – вопрошал он, - Я же отсидел своё. Я получил наказание. Так, почему мир всё ещё продолжает насмехаться надо мной?

- Всё будет хорошо, - старалась успокоить его Натали и легонько поглаживала его по голове. Семён в её руках опускался всё ниже, пока не упал перед ней на колени. Смотря на него сверху, она разглядела ужасный шрам на голове, который раньше тот усердно прикрывал волосами.

- Это с того случая?

Семён прикрыл шрам правой рукой.

- Да, эта метка позора теперь всегда со мной. Как будто Михаил Андреевич 1985 года рождения, которого я сбил навсегда проклял меня этим знаком на голове. Почему я должен чувствовать вину, если он сломал мне жизнь? Этому человеку – хорошо. Он взял и умер быстрой смертью, а я продолжаю мучаться здесь. Я стал отбросом, которых раньше презирал. Что может быть хуже этого?

- Но ты всё ещё жив! – возражала Натали.

- Да разве это жизнь, - слезы стекали с щёк Семёна. Не было никаких всхлипываний или бульканий. Слёзы тихо лились из глаз. Он поднял голову к Натали, словно вопрошая. Та медленно опустилась к нему на колени как ангел с небес. Теперь они были на одном уровне. Натали обняла его.

- Я бы с удовольствие поменялся местами с ним. Чтобы меня вспоминали, как жертву ДТП, а его заклеймили убийцей до конца жизни. Но судьба распорядилась иначе, и это я не в силах исправить.

Семён окончательно сломался. Последняя надежда покинула его. Комнату наполнили звуки разбитых мечт.

Прошло около получаса пока Семён вновь смог встать и немного прийти в себя. Ему было неловко, что он потерял лицо перед Натали. С другой стороны, это была меньшая из его проблем. Его пугал вопрос «Что делать дальше?». Он нерешался задать его себе ни вслух, ни даже у себя в голове. Натали читала его как открытую книгу. Она хотела помочь ему, но ещё больше хотела получить свои деньги за предыдущую и эту встречу.

- У меня есть для тебя работа, Сёма, - сказала Натали, выходя на балкон, чтобы покурить. Семён в это время осматривал результаты своего безумства. Он не вникал в её слова. Что может предложить Натали? Стоять на трассе?

- Так, вот, моему поставщику нужен человек с твоими навыками, если ты понимаешь о чём я…