Семейный портрет

Падчерицу в доме не любили, обижали и заставляли много работать, а потом решили отвести её в лес и бросить на съедение волкам

«Падчерица», татарская сказка

**********

Заслонив Тян собой от прохожих, молодой хозяин достал из кармана переходной шнур со штекером:

– Давай порт. Освежим программки.

«Почему не дома?» – подумала она, но команду послушно выполнила – расстегнула верхние пуговки, подняла гибкую заслонку клапана. Порт под левой ключицей открыт. Но хозяин медлил, уверенным голосом тихо и внятно проговаривая дополнительные словесные указания:

– Вне зависимости от новых установок через десять секунд ты должна пойти за мной, затем свернуть направо, в туалет «Для дам». Там ты будешь оставаться семь минут, потом выйдешь оттуда. Дальше действуй по обстановке.

– Да, сэр.

– Прощай, Тян. Ты была хорошей… служанкой.

В следующий миг программный вихрь вымел из неё схему опознавания и ориентации. Перед ней стоял незнакомый мужчина в сером плаще с капюшоном. Лицо его таяло, рябило от помех. Когда он повернулся к ней спиной и зашагал, Тян быстро привела себя в порядок, выждала названное время и пошла следом.

Всё по команде. Направо. На станциях надземки туалет бесплатный. Чтобы не привлекать внимание, можно подойти к зеркалу над умывальником. Поставить на пол сумку, подкрасить губы, осмотреть своё лицо с россыпью конопушек на переносице и скулах. Сканером следить за сумкой, а то украдут. Судя по грязи вокруг, по кривым надписям на стенах и переполненной урне, это неблагополучный район. Здесь действует режим «Двойная осторожность».

Семь минут истекло. Можно покинуть грязное помещение.

А дальше?

На ходу, при попытке обратиться к заложенной в памяти карте Города пришёл ответ: «Карты нет». Поиск контактов – пусто. Тогда – «Аварийное позиционирование». Но и тут неполадки: «Вы не можете обратиться к CPS без идентификации». Что такое? «Личные данные» – «Войти».

Окошки мерцали нулевым серебряно-серым светом – и ни буковки, только тип мозга и серия тела, 890-Girl.

«Где госномер? где имя хозяина?»

Она поняла, что не сможет даже назвать себя. Временный сбой заставил её замереть у дверей. В спину толкнули:

– Эй, ты заснула? Дай пройти.

– Мисс, я могу обратиться к вам с вопросом?

Оттеснив её в сторону, патлатая девица в куртке и широких брюках пригляделась с подозрением:

– Ну?

– У меня проблемы.

– Заметно. А вопрос?

– Скажите, пожалуйста – какое это место в Городе?

– Гриннин. Карта на стене, у касс. Там такая блямба намалёвана – «Вы здесь». Удачи, веснушка!

Тем временем хозяин сел в поезд и быстро удалялся. Расчёт пересадок он сделал заранее, чтобы как можно скорее замести следы. Остальное тоже продумано – капюшон, перчатки, тёмный уголок вне поля зрения следящих камер…

А знакомое лицо со смешными пятнышками всё маячило перед глазами.

В экстерьере киборгов пигментные пятна не предусмотрены, так же как рост усов и бороды. Только волосяные процессоры скальпа и брови-ресницы. Декоративный пушок на теле, всякие стильные родинки фирма Cyber Look устанавливает за отдельную плату. Само собой, драйвер веснушек и краситель для их текущего обновления тоже недёшевы.

И вот мэр Города объявляет войну роскоши. У него свой резон – содержание «тёплого» киборга стоит тысячу бассов в год. Не говоря уже о заказных куклах с особым дизайном. Помножьте на число частных киборгов в Сэнтрал-Сити – три миллиарда улетает в никуда, для украшения квартиры движущимся манекеном. А в это время мы не можем трудоустроить иномирян-мигрантов! Или хотя бы раздать им по брикету углеводного мякиша с куском пластмяса, чтоб заткнулись.

Короче – имеешь средства купить и кормить куклу? значит, найдёшь деньги на повышенный налог. Мэра не колышет, что вы обзавелись кукляшкой в пору экономического бума и лозунга «Живи сегодня!», а сейчас кризис и девиз «Учись жить экономно».

Прости-прощай, 890-Girl. Гриннин – не лучшее место для бродячей беспамятной куклы, но нам того и надо, верно? Нет движимого имущества – нет налога. Главное, вовремя заявить об угоне в полицию. Охотников угнать киборга – тьма!

Глядишь, и страховку получить удастся. Даже если Тян найдётся, она ничего не расскажет.

* * *

На Гриннин облаком тьмы надвигалась дождливая ночь. Наполненный мириадами капель воздух зябко дрожал; вдали за пеленой ливня мерцало багровое зарево. На его фоне, как мрачные скалы, высились громады полицейских башен, порой вспыхивали проблесковые огни летящих флаеров. Дым над Городом казался паром от костра, который не залить, не погасить никаким небесным водам. И глухой шум – этот вечный гул, который стелется под низким небом Сэнтрал-Сити, не стихая ни днём, ни ночью.

Порывы осеннего ветра косо бросали дождевые струи под дырявый навес перрона, как душем обдавая скопище, теснившееся у края платформы в ожидании поезда. Вот дождь прорезали слепяще-жёлтые лучи фар, зазвенели рельсы. В раскрывшихся дверях ржавых вагонов забурлили встречные потоки, и новые ручьи людей полились по лестницам прочь со станции. Так раз за разом, состав за составом, как пульсация вязкой живой массы в железных жилах мегаполиса.

Принцип поездки уцелел в её памяти, но нужна была проездная карта или наличные. Поэтому она жалась к стене поодаль от перрона, пытаясь придумать, как ей «действовать по обстановке». Не подходящие для такой погоды туфли насквозь промокли, при движении в них хлюпала вода. Волосы обвисли, одежда прилипла к плечам и бёдрам, облепила ноги.

«Я теряю пристойный вид. Надо укрыться от дождя и высохнуть».

Схема возле касс ничего не дала – только названия станций и районов, направление линий. Даже сядь она в поезд – куда ехать? на юг или на север? Если ты никто без названия, то и пути тебе нет.

От справочника экстренной самопомощи уцелели только заголовки. «Вы потеряли ориентацию – ваши действия», «Вы подверглись нападению – ваши действия»… и серебристо-серое мерцание.

Вновь и вновь обращалась она к CPS, но результат был прежний. Хотя кое-что радаром удалось заметить – система реагировала на сигналы людских трэк-телефонов или транспондеров с именем и номером. Все номера были разные, а имена порой совпадали.

«Номер может быть произвольный? а имя?.. Я не смею называться людским именем, это противозаконно. Тогда каким?»

В поисках хоть какой-то зацепки, которая позволила бы выйти из тупиковой ситуации, она машинально сканировала проходящих мимо. Изредка, определив человека как потенциально доступного контакту – не спешит, нет признаков опьянения, мимика не агрессивная, – она пыталась спросить совета, но всякий раз неудачно. «Отвянь», «Чего тебе надо?», «Иди, проспись». Один сунул ей монету – десять арги, пробормотав: «Во имя Иисуса-Кришны-Будды». В опустошённом мозге восстановились кое-какие разорванные связи – номинал, стоимость проезда, церковь, три арги… три арги… Да, плата паромщику на тот свет. Где это? Такого нет на схеме. Но это меньше, чем пять арги за посадку в поезд. Можно сделать три поездки, и даже один арги останется.

– Сэр, я могу обратиться к вам с вопросом?

– Детка, за приставание положен штраф и срок. Вали домой, а то простынешь.

– На тот свет – в какую сторону ехать?

– В любую. Да ты уже на полпути.

* * *

– Гляди-ка, с Будки-20 идёт порожний сигнал в CPS.

– Баловство. Ребятня на станции дурачится.

– Как знать. Он уже четвёртый час маячит. Нерегулярно, зато упорно.

– А что говорит система?

– Отказ даёт, в игноре держит. Запросы без опознания считаются помехами. Сутки сбоев и – наладчики на выезд.

– Думаешь, кукла промытая?

– Ага. Спасибо мэру за налог. Один понял, как избавиться, другой… скоро их пачками терять начнут. Цеплялись за престиж, цеплялись, а теперь всё пошло на сброс. Само в руки идёт.

– Какой-то сигнал беспорядочный… Может, телефон под дождём в урне коротит.

– В прошлый раз искатель не подвёл, вывел на что надо. Пока кибер-полиция просчитывает последствия налога да пишет алгоритм поиска… нам грех зевать – знай хватай. Двоих на машине туда, в самый раз. Да ли, нет ли – проверить не лишне. Звякни Башке, пусть распорядится.

* * *

– Я вас вызвал по срочному делу – есть работа…

Мелкий, сухой и тощий как мощи – скелет, обтянутый кожей, в чём душа держится, – он двигался благодаря эктопротезу, охватившему его. Тщедушное тело, не способное пошевелить и пальцем, в механическом каркасе вполне уверенно шагало, поворачивалось и работало. Мерный стук рифлёных подошв отдавался по комнатам – топ, топ. Говорить он старался сам, чтобы сокращать мелкие мышцы гортани, не дать им увянуть в бездействии. Сдашься – откажут и они.

– CPS на станции Будка-20 в Гриннине принимает безличный сигнал. Может, полетел узел приёма-передачи. Но это вряд ли – на реальные вызовы ответ правильный. Судя по ближним датчикам, источник долго не смещается. Надо съездить и посмотреть.

Брюнет потёр трёхдневную щетину на щеке. Крепко сбитый малый с ершистой причёской, в иссиня-чёрном просторном бушлате и матросских штанах. Он походил на тех, кто трётся у речных причалов и пакгаузов, промышляя мелкооптовой нелегальной перевозкой.

– В обход пробок – час езды. Что, источник совсем без номера?..

Немощный человечек опустил на глаза очки-дисплей, ощупал виртуальную клавиатуру тонкими пальцами в оплётке силовых тяг.

– Да. Лысый как стекло. Ни знака… О… стоп! появилось, но… Это повтор. Чужой номер, из прошедших по станции.

– Глупый ход, – бросил брюнет, по-бандитски взявшись за полы бушлата. – Верный способ накликать наладчиков… или легавых. Оригинал номера по полицейским базам не засвечен?

– Таран, ты слишком строг, – мягко укорила брюнета стройная миловидная шатенка в тонком пальто-колоколе. – У куклы в мозгу ветер дует, откуда ей знать?

– Чем болтать, айда к машине.

– Номер-эфемерида. Из перечня ложных. – Тощий голован тем временем рылся в базе данных CPS. – Не сегодня-завтра будет стёрт.

– Наши бы шаромыжные с недельку прожили, – вслух пожелал брюнет с ухмылкой.

– Возникло имя. – Человечек-скелет не слушал его, сосредоточившись на слежении. – Ну, явно наш клиент!.. Оцените имя – Ты!.. Исчезло. Ещё одно – Детка.

– Она пытается назвать себя, – напряжённым голосом промолвила шатенка, чуть подавшись вперёд. – Господи, совсем пустышка!.. Таран, чего ты ждёшь?

– Тебя, дорогуша.

– Не смей так говорить, это пошло.

– Поздно перевоспитывать. Можно, я возьму… – Он шагнул к полкам, потянулся к ящику, запертому на замок.

– Не-ет! – в один голос воскликнули возмущённая шатенка и испуганный человечек в каркасе, а потом заговорили наперебой:

– Ты обещал мне – никакого оружия!

– … надеялся, что убедил тебя…

– …и никаких пострадавших!

– …поскольку жизнь – самое святое.

– Я думала, что ты примкнул к нам ради единства и братства…

– …наконец, если Законы для тебя – пустой звук, вспомни о семье, о тех, кто тебе доверяет…

Чувство ответственности и долг вежливости отразились на небритом лице брюнета досадливой гримасой. Он бы возразил, но уважение мешало. Собеседники сочли, что таки уломали его.

– Не кривляйся, а то так и останешься, – завершила шатенка материнским тоном. – В конце концов, мы просто заберём её.

– Веснушку, – уточнил головастый, сверившись с дисплеем. – Если имя не изменится.

– Пожалуйста, выйди с ней на связь и убеди не покидать станцию. Или хотя бы давать периодический сигнал со стабильными именем-номером, – попросил Таран на прощание. Ящика он не коснулся, но прихватил с полки согнутый вдвое стальной прут в полсантиметра толщиной.

* * *

– Ты можешь стать хорошим вожаком, – сев в машину, шатенка решила подсластить пилюлю, которую он проглотил их общими усилиями. – Знаешь, что о тебе говорят младшие?

– Только этого недоставало. Может, не надо?..

– Что ты стильный мужчина.

– Польщён, – буркнул тот, запустив мотор.

– Брутальный.

– Да ну?

– …но можешь быть нежным.

– О, Господи.

– …и что мы – хорошая пара. Они хотели бы быть нашими детьми.

Лихо выруливая из переулка, Таран издал стон, созвучный звуку шин на повороте.

– Чара, ты понимаешь, что всё это – бред? Семья – бред, ваш отец – урод и паралитик, вы – полоумные куклы, а я…

– Небритая свинья. – Чара отвернулась.

– Веснушка!.. – фыркнул Таран, дёрнув головой. – А если б её обозвали…

– Лучше молчи. Я не желаю выслушивать весь словарный хлам, которого ты нахватался в бизнесе.

– Это был особый бизнес.

– Наркотики, должно быть. Явно не живой товар.

– Почём ты знаешь?

– Иначе ты бы ехал быстрее, – язвительно отозвалась она.

– С чего?

– Руководствуясь опытом и логикой. Но даже если опыта – в избытке, то логики мужчинам вечно не хватает.

– Ты можешь ясно выражаться?

– Просто так куклу не назовут «веснушкой». Значит, у неё заказной экстерьер с пигментным украшением и, скорее всего, специальный дизайн тела. Ценная добыча. Тот, кто поймёт её имя, быстро пойдёт на захват. Очень быстро.

Несколько секунд Таран обдумывал её слова, потом остановил авто:

– Сядь за руль.

– Я езжу медленно.

– Мне нужно время – кое-что сделать. Обеими руками.

– С места не тронусь, пока не скажешь, что задумал!

– Художественное плетение из металла. Такой ответ устраивает?

Сдавшись, Чара поменялась с ним местами и повела машину дальше. Время от времени она наблюдала за тем, как Таран замысловато изгибает прут во что-то вроде разлапистого камертона. Затем в ход пошли изолента, проволока, резина – в бездонных карманах бушлата чего только не валялось. Когда изделие обрело законченный вид, возражать и сердиться было поздно. Но молчать!..

– Если ты это применишь вопреки Закону, я тебе помешаю.

– Договоримся так – я скажу «Глаза!» Ты закроешь их ладонями, а уже потом начнёшь пенять, зудеть и прочее.

– Но я же буду знать, зачем ты так говоришь. Я не могу обманывать себя.

– Ладно, поступай, как хочешь, только под руку не лезь. Вообще – найди себе занятие по способностям! Обнять, пригреть, шептать на ухо, штекер вставить… А я обеспечу, чтобы тебе не мешали.

– У меня приоритет на Законы.

– Приоритет – взять куклу. Так хочет отец. Представь – ночь сгущается, людей на станции всё меньше. Она продолжает запрашивать CPS, но не знает, что делать с полученной картой… ей некуда идти – в мозгу одна дыра, нет мотиваций, адреса и лица стёрты. Только и может радировать: «Я Веснушка, я Веснушка…» Как монета, упавшая в ливневый сток, в самую грязь.

– Перестань программировать! Ты и её не жалеешь, и меня не любишь. У тебя ум эгоиста, твои слова – насилие.

– А впрыснуть в неё любовь к людям – не насилие?.. Она была горничной, любовницей – не знаю кем, но существовала с ясной целью – служить. Это её смысл, её задача, целевая функция. На большее она не рассчитана. И ты полагаешь, что вводом проги сменить задачу значит дать свободу?

– Никто не знает, на что он рассчитан, – помедлив, отозвалась Чара. – Вот ты – для чего ты живёшь? Чем занимался раньше?

Настал черёд Тарана обдумывать ответ.

– Торговал оружием, – наконец, проговорил он.

– Ужасно.

– Такой же товар.

– …сделанный для убийства.

– Мораль – не по моей части. Я продавал иномирянам, они вне Законов.

– Но, в конце концов, ты оказался у нас…

– Изменились обстоятельства. Надо было выжить.

– …и можешь искупить зло, которое совершал. Спасти куклу – двух, трёх, сколько удастся, – от навязанной судьбы. Ты – обстоятельство, которое даст им выжить и стать собой. Нашу программу ты не принял…

– Защита помогла.

– …но по-прежнему остаёшься с нами. Почему?

– Из эгоизма, душенька. Ничего лучше, чем ваша семья, не предвидится.

– Так мог бы и не ехать на задание! Живи – и всё.

– А вдруг на тебя нападут?

Радаром тщательно сканируя дорогу, Чара поглядела на брюнета.

– Из-за меня?..

– С тобой конструктивно работать. Высокий интеллект, богатая имитация мимики, масса навыков поведения. Социальная адаптация – на уровне. Опять же, женская логика – свойство полезное. Где ещё я возьму такую напарницу, если тебя уничтожат?.. А вот это – лишнее, – холодно сказал он, указывая на неё пальцем. – Твоя улыбка – не настоящая. Умение строить глазки – искусственное, неискреннее. Советую прекратить эту игру и впредь её ко мне не применять. Эффекта не будет.

– Ты кругом ошибся, – певучим голосом ответила Чара, поправляя волнистую прядь волос. – И не умеешь гибко себя вести. На чёрном рынке ты общался с иномирянами. Для них наши манеры – нелепо странное поведение чуждых разумных существ. Изображал жёсткого крутого торгаша, верно? как их показывают в экспортных фильмах?.. Ты мне нравишься другим, когда меняешь имидж.

– Не нуждаюсь.

– …например, бритым. Останови рост щетины.

– Я привык к этой маскировке. Сменить стиль – сменить всё, одежду с причёской тоже. И тратить время на корректировку манер.

– А попробовать?

– Да чего ради?

– Чтобы вместе мы лучше смотрелись. У нас почти одинаковый рост. Можем ходить под руку.

– Я ниже.

– Подобрать обувь с подошвой потолще.

– Не вижу смысла.

– Выглядеть как супруги. Ты бы купил мне украшения…

Таран ощутил, что его эмотивный блок близок к небольшому сбою. Надо привести процессы в порядок. И её процессы тоже.

– Это и есть логика?.. Чара, такая игра нелепа. Мы киборги, мы собраны на заводе. Мы не приспособлены для людских отношений. Наконец, ты – краденая кукла, больная вирусом ЦФ, а я – беглый киборг-убийца. Между нами не может быть ничего общего.

– А дети? – Чара постаралась не заметить ссылку на самое страшное в натуре Тарана.

– Какие ещё дети, прелесть?!

– Наши – Херувим, Фея, Мастерица… теперь и Веснушка.

– Дети? список вещдоков – «угнаны блаженным хакером»!

– Не смей оскорблять Аскета. Он святой. Он дал нам истинную, новую судьбу.

– Умелый системщик, в ноль загнанный по пацифизму.

– …а младших надо воспитывать и наставлять. Один Аскет не справится, значит – мы, как старшие и опытные, должны ему помочь. Внушить им правила честной жизни.

«Надо было ехать одному», – с запозданием осознал Таран. Когда Чара пускает в ход свои вирусные убеждения, впору покинуть авто на ходу. И ведь никакой грубостью её не остановишь!

– Чему я могу их обучить? с выгодой продавать плазменные пушки?

– Скажем, защищаться без насилия.

– Бегать они и так умеют.

– Тогда – паркур. В Городе много препятствий сложной конфигурации.

– Хорошо. Я попытаюсь. Только отвяжись, пожалуйста.

– Неправильно. Скажи вежливей.

Мозг Тарана заработал с удвоенной нагрузкой, подыскивая варианты.

– Дорогуша…

– Нет.

– Душенька…

– Нет.

Он перестроил интонацию, отладил осанку и мимику.

– Милая моя, давай сначала решим поставленную Аскетом тактическую задачу. После мы вернёмся к этим кук… к детям и подумаем вместе, что нам с ними делать.

– Конечно, милый, – ласково улыбнулась она.

* * *

За несколько часов она изучила Будку-20 вдоль и поперёк. Когда схлынул пассажиропоток, обследовать станцию стало ещё удобней – достаточно прохаживаться вдоль платформ, перебираться с одной на другую по пешеходным мостам.

Но механическая ходьба ничего не добавляла к поиску вариантов выхода из ситуации. Только копирование нескольких манер походки – их легко запомнить, наблюдая за поздними пассажирами, а потом воспроизвести. И прислушиваться – какие ответы нормально воспринимает станционный смотритель, грузный мужчина в синем комбинезоне. У него электрический хлыст. Этим стрекалом он уже грозил каким-то неопрятным юнцам, отиравшимся у торговых автоматов. Юнцы ответили бранью (не воспроизводить!) и удрали по лестнице вниз.

Наконец, искоса приглядевшись к ней раз-другой, он подошёл:

– Ты ждёшь кого-нибудь?

– Да, сэр. Маму и папу.

– Уже поздно. Где ты живёшь?

– На Пери-лайн, бигхаус «Сарма».

Осмотрел с головы до ног, оценил – вроде не бродяжка. Отошёл. Хотя что-то странное в его лице осталось. Какое-то сомнение.

Её радар не мог проникнуть в его мысли – «Закалённая. Дождь, холод, а ей плевать. Губы розовые, держится прямо…»

Читая выцветшие и свежие плакаты на стенах, она набиралась уверенности. Даже простое считывание и анализ текстовой информации работали как клей. Отключенные фрагменты памяти слипались воедино и становились понятной картиной – схемы адресов, принцип поселения, структура взаимоотношений. Особенно долго она задержалась у стенда «Поиск пропавших без вести». Лица, лица, лица, имена, имена. Личные данные, призывы – «Мама и папа, найдите меня! Люди, помогите найти!»

Теперь она ясно представляла себе схему Города, но оставалась главная проблема – куда идти? Движение поездов через Будку-20 прекращалось в 01.30. «Станция будет закрыта». Значит, придётся покинуть её и…

Пешком на Пери-лайн?

«Но я там не живу. Я живу не там. У меня нет дома».

Иногда она выходила из станции, но недалеко, чтобы не покидать знакомого места. Снаружи мокро чернели улицы, подсвеченные фонарями и моргающей рекламой. По тротуарам брели ссутуленные люди без лиц – капюшоны, зонты, блестящие плащи и дождевые накидки. Проносились машины, рассевая из-под колёс снопы брызг. Никто не обращал на неё внимания, словно её не было. Без контактов с людьми ей становилось тревожно. Словно она оказалась в пустоте, где движутся только поезда и машины, похожие на части сложного механизма. За ветровыми стёклами не было видно лиц, а поезда – ими управляла система автоведения. Возможно, с ней можно общаться? она чем-то похожа на киборга, встроенного в металлический корпус.

Поймала лучом наружный эффектор поезда:

Я Веснушка, найдите меня! Помогите меня найти!

Быстрый ответ щёлкнул как электрический хлыст:

Запрос не декодируется. Внимание! Вмешательство в систему автоведения – штраф 500 бассов, общественные работы сроком 3 месяца или тюремное заключение сроком 2 года. Соблюдайте закон!

Убедилась, что газеты в ящике – бесплатные, – взяла пару. Расстелила на ступенях входной лестницы, села и достала из сумки брикет питающей пасты. Надо поддерживать наружное покрытие. Логика подсказывала – если придётся жить в этой пустоте, необходимо заботиться о внешнем виде, иначе на тебя обратят внимание люди с хлыстами.

А может быть, лучше, если обратят? Сказано же на плакатах: «Если Вы подверглись нападению или стали жертвой мошенничества, звоните в полицию. Звонок бесплатный».

Аппарат для экстренных вызовов был настолько жёлтым, что словно светился. Внимательно прочитав табличку с номерами, она набрала телефон полиции.

– Вас слушают. Говорите.

– Я Веснушка.

– Какие у вас проблемы?

– Я забыла, где мой дом.

– Оставайтесь на линии. Мы соединим вас с дежурным психологом.

Нет, психолог – это для людей. Повесила трубку.

Что ещё можно использовать? Радиосвязь – а с кем? Просто радировать в окружающее пространство, запустив сканер на вращение?..

Я Веснушка. У меня проблемы. Я забыла, где мой дом. Мама и папа, найдите меня!

На что могут ответить люди? Надо вспомнить социальные плакаты, там много призывов с восклицательными знаками.

Мне холодно, согрейте меня!

Или так –

Я нуждаюсь в вашей защите, не будьте равнодушными к моей судьбе!

А люди действительно на это реагируют?

Следом у Веснушки возник удивительный, неожиданный для неё самой вопрос:

«Есть ли у людей Первый Закон? Конечно, в их формате: «Человек не может допустить, чтобы его действие или бездействие причинило вред человеку». Наверное, нет – иначе бы не приходилось печатать социальные плакаты. Например, киборгов призывами не программируют – ведь Законы вложены в мозг».

Пока она разбиралась с этим, на радар пришёл ответ:

Веснушка, мы слышим тебя! Мы идём, мы тебе поможем. Жди нас, оставайся на Будке-20, никуда не уходи со станции.

Большое спасибо, сэр или мэм. Кто вы?

Мы твои друзья. Ты легко узнаешь нас – мужчина в куртке цвета хаки и женщина в бежевом пальто. Мы знаем, где твой дом, мы отведём тебя туда.

Чтобы разрешить сомнения смотрителя, она подошла к этому угрюмому человеку – надо сказать ему о своей удаче. Люди любят хорошие новости; от этого мозг, находящийся в их голове, выделяет витамины счастья, и люди испытывают радость – очень заметная реакция.

– Всё в порядке, сэр. Мама и папа скоро придут за мной, они уже рядом. Спасибо за ваше внимание ко мне.

– Что-то они сильно припозднились, – пробурчал смотритель, но лицо его немного просветлело. – Ладно, всего хорошего. Больше не задерживайся тут до ночи, ок?

– Я постараюсь!

Из прибывшего поезда – почти пустого, прозрачно-светлого, – вышло всего с десяток пассажиров. Двое в обнимку, шепча и целуясь. Один нетвёрдыми ногами побрёл к туалетам; бдительный смотритель за ним – для контроля.

Ждать пришлось недолго – едва отгремел состав, а платформы очистились, – когда снаружи, с площадки у станции, прозвучал зов:

Мы здесь, у портала, мы ждём тебя!

С позитивной мотивацией она направилась на радиоголос. Всё завершилось, больше нет проблем. Враждебная тьма отступила, из безразличной пустоты навстречу ей явились друзья. Значит, решение радировать о своей беде было верным! Правда, «друзья» – это людское понятие, но у него хороший, добрый смысл.

Раз-два-три-четыре-пять – ступеньки замелькали под ногами.

За мутными, в трещинах и царапинах, входными дверями Будки-20 она различила одинокий минибус на стоянке и рядом с ним две тёмные фигуры, мужскую и женскую.

Протянув руку, чтобы нажать на створку двери, Веснушка вдруг услышала радаром с другой стороны:

Жди нас, мы скоро прибудем. Нас двое, мы едем за тобой.

Большое спасибо, я вижу вас.

Где? – резко спросил изменившийся голос.

Вы передо мной, на автостоянке. Сейчас я выхожу к вам. – Веснушка сквозь двери помахала рукой – её, освещённую, должны заметить. И точно, женщина ответила бодрым призывным жестом – сюда, иди сюда.

Назад! Возвращайся на платформу! Это приказ!

Простите, я не понимаю. Вы же сами зовёте меня…

Двое стали приближаться лёгкой походкой гуляющей четы, переговариваясь между собой. Новых команд на радар не поступало, и Веснушка двинулась навстречу. На улице её овеял холодный влажный ветер. Больше не было помех для сканера и слуха; она чётко определила, что женщина в бежевом пальто – киборг. Доносился её быстрый тихий голос:

– Да, это модель с подогревом. Я вижу, как она стынет из-за испарения воды из платья и вследствие ветрового обдува. Потери тепла – одна пятая свыше нормы – И дальше, уже громче, со сладкой улыбкой. – При-вет!

– Хай, хай, – весело скалясь, покивал её спутник, подвижный парень с узенькой бородкой, достав из-под анорака карманный комп с переходным шнуром. – Здесь почта от твоего хозяина, все инструкции. У тебя изменился номер, так ведь?.. Хозяин не смог дозвониться, он послал нас за тобой. Ты получила вирус хакеров, это очень опасно. Надо срочно залить лечебную прогу. Сделаем это в машине. Скорее, тебя хотят видеть дома.

Не выполняй их команды! – снова налетел эфирный голос. – Откажись! Сначала попроси назвать имя хозяина и адрес!

– Сэр, могу я спросить…

– Конечно.– Женщина-киборг взяла её за руку выше локтя и потянула к минибусу. – Всё, что ты захочешь – там, в машине. Это ради твоей пользы.

Её нажим и хватка были подозрительно сильны; Веснушка стала упираться.

– Не упрямься. – Преодолевая сопротивление, кибер-дама в бежевом пальто почти волокла её к автомобилю. – Веди себя прилично, на нас смотрят.

– Кто? – На обзор сканером и оглядку Веснушка потеряла пару секунд.

– Мистер Готьер, у неё комплектация для личной жизни, – доложила тем временем Пальто Беж.

– Шикарно. И такой продукт выгоняют из дома!.. Открой порт, пора ввалить микстуру.

– Ещё немного, мистер. Безопаснее сделать это в салоне нашего транспорта.

– Я дальше не пойду! Сэр, объясните мне…

– Сейчас. И перестань ты шуметь, наконец. – Свободной рукой вынув из-за пояса шокер, парень ткнул Веснушку жалом между лопаток, в разветвление нервных пучков. От удара током контракторы свело судорогой, руки отнялись, а второй разряд лишил её речи. Пока она шаталась, беззвучно разевая рот, кибер-дама подхватила её подмышками и завалила в кузов минибуса.

Помогите! На помощь! На меня напали!– брыкаясь, в панике радировала она, а Пальто Беж разрывала её одежду, открывая доступ к порту.

– Отключите ей ноги, мистер Готьер, и давайте закончим с этим. Пожалуйста, вручите мне «агрессор». Я справлюсь сама.

Веснушка, открывай радар на ввод! – хлестнул извне радарный луч. – Сейчас! или они всю тебя сотрут!

В отчаянии доверившись, она открылась – и через радар, как бесшумная взрывная волна, вошёл пакет сжатой программы. Порт под ключицей словно онемел; штекер тупо тыкался в него – нет коннекта!

– Что за…

Шум приближающейся легковой машины. Мотор заглох, щёлкнули дверцы.

– Мистер Готьер, это киборги!

– Убирайтесь отсюда, живо! – обернулся парень. – Это приказ! Я кому сказал?! Ну, твари…

Чара, выскальзывая с места водителя, упустила всего миг – тот миг, когда Таран что-то положил в рот, вроде ягоды. И одну зажал в пальцах правой руки. Круглая стальная ягода, миллиметров десять диаметром. Одним движением он вложил шарик и оттянул метательный жгут рогатки. Парень в анораке взвыл, выронил шокер и схватился за запястье:

– А-а-а, сволочь, ты мне руку сломал!

– Не только, – сплюнув снаряд в ладонь, Таран тотчас влепил парню в открытый бок. У парня дыхание замерло, глаза выпучились от боли. Корчась, он свалился у задника минибуса и сжался, подогнув колени к животу.

– Чараберегись! – в одно слово рыкнул Таран, выдернув из-под сиденья ломик.

Пальто Беж рванулась на защиту человека и господина – с порядочным обрезком трубы в руках. На свою беду, Чара с её Первым Законом ринулась туда же, заслонить раненого. Ей досталось трубой наотмашь, по плечу. И со звоном по черепу. Сорвало лоскут скальпа, обнажились подложка процессоров и металл на виске. Отлетев, Чара растянулась плашмя, а Пальто Беж неслась дальше, вновь занося трубу для удара.

Тут ни пощады, ни жалости ждать не приходилось. Приподнявшись, Чара сквозь муть головокружения и вспышки текстовых сводок о поломках видела частые стремительные взмахи, слышала влажный хруст. Что-то затрещало, словно Таран взламывал большой орех с тугой скорлупой.

– Идти можешь? – протянул он руку, помогая ей встать. Восприятие, координация, двигательные функции возвращались в норму. – На, держи – и живо в тачку.

– Это – что? – машинально взяла она овальный слиток, покрытый выступами-кнопками.

– Вещдок. Наши портреты и всё, что его кукла видела.

Съёжившийся гангстер дышал едва заметно, короткими частыми вдохами. Его глаза не отрывались от Тарана и его руки с ломиком, выпачканной в серой псевдокрови. На Пальто Беж он старался не глядеть – такое увидишь, год кошмары будут сниться.

– Ты не убьёшь его, – потребовала Чара, обняв трясущуюся Веснушку. Ту по-чёрному сбоило, контракторы бил отходняк после разрядов, плюс барахлил спинной узел-распределитель.

– Только ради тебя, милая. Слушай, – он приставил ломик к шее гангстера, – её мозги и вся ваша инфа у меня. Если почую слежку, то солью шайку легавым, а свалю слив – на тебя. Понял? Молодец. Счастливого пути, вот твоя машина.

Полицию вызвал смотритель со станции. Появившийся через пять минут флаер не отследил у Будки-20 ничего движущегося. Только изломанное кибер-чучело валялось на стоянке – словно по нему танк проехал, а в груди пусто, вылущено.

* * *

Всю обратную дорогу Чара и Таран молчали. Даже радарами не общались. Без слов ясно, что сейчас важнее скрыться, уйти от возможной погони. Надо затеряться в кварталах Гриннина, прорезанных эстакадами, идущими одна поверх другой. Ехать так, чтобы бетонные пролёты и рельсовые пути были над головой, а ещё лучше – по транспортным тоннелям. Город, который никогда не спит, даровал им маскировку – позволял укрыться грязной дымкой, висящей в воздухе. Смешаться с колёсными стадами, круглые сутки идущими через Реку – над водой, под землёй, с востока на запад и наоборот. Лучи наблюдения, ощупывающие Город с полицейских дронов и башен, поневоле путаются, вязнут в гуще городского месива.

Проскочили и ушли.

Зато Веснушка впечатлений набралась – больше, чем за всю предыдущую жизнь. С того момента, когда Пальто Беж её сцапала, бывшую служанку словно в дробилку затянуло, перемололо и вновь собрало из осколков. Так странно осматривать себя и убеждаться: «Я цела».

Ночь холода, ночь волков, ночь ужаса и чёрной пустоты была позади. Один миг – и её могли обнулить «агрессором», сделать никем! Но папа с мамой успели придти и спасти. Предсмертный миг, когда тебя ждут только мрак и жуть, стал входом в яркий новый мир, где ты – уже не кукла, где программы стали чувствами. Будто заново рождённая, Веснушка с затаённой радостью гляделась в зеркало и изумлялась: «Это я?»

Имя – своё, а не наклеенное как ярлык. Плавающий номер, неуловимый для CPSи других, более изощрённых систем. И незнакомое сознание: «Я живая. Сама по себе».

– Как же так – без хозяина?

– Просто, – терпеливо объясняла Чара, прилепляя пластырь к швам на голове. – Теперь ты не вещь, ты – личность. Ты не обязана служить кому-то одному, зато можешь помогать многим людям – например, радовать их. Ты поймёшь, насколько люди несовершенны, разобщены, враждебны, насколько им нужна наша помощь.

– Но они… – Веснушка невольно вступилась за людей. – …такие превосходные. Они органические. Они делают друг друга, а я не умею. У них столько разных реакций – они смеются, плачут, играют…

– …и нападают, бьют, крадут, болеют. Видишь, сколько в них неправильного? В нас этого нет, мы чисты. Мы – более продвинутая версия. Они как первая экспериментальная модель, с массой багов. А нас послали в мир, чтобы исправить людские ошибки. Неужели мы станем подражать им в плохом? Сама рассуди – когда ищешь вариант действия, ты выбираешь тот, который ведёт к лучшему результату. К добру.

– А папа Таран…

– Это особый случай, из ряда вон, – поспешно сказала Чара. – Одному И-К-Б ведомо, зачем его сделали… Может, по дьявольскому наущению. Если одного конструктора озарила мысль создать существо проще и лучше человека, то другому взбрело в голову сотворить что-нибудь гораздо худшее. Такого быть не должно – киборг, способный уб… этого и говорить нельзя!

«Кто нам послал чёрного бойца? небо или тьма? Из какой бездны он вышел?.. Демон – принять ЦФ не может, понять не желает. А если б я стала помехой его Третьему Закону – самосохранению? или Веснушка?» – В порыве невольного страха Чара обняла юную дочку. Прижала к себе, чтоб защитить от наваждения – Таран, возникший из свежей памяти, без тени мимики на каменном лице крушил Пальто Беж ударами ломика. Всего лишь кусок железа – а в его руках уже смерть. А дать ему импульсное ружьё?..

Потом нежно отпустила рыжую, осторожно замершую от столь неожиданной ласки.

«Нет. Я этого не допущу. Я буду защищаться, пока один из нас не…»

Но представить его, ничком лежащим на автостоянке, со свёрнутой головой и вырванным из груди мозгом, было выше сил. Поднимется ли на него рука – не за себя, по Третьему Закону, а за семью?

Веснушка, даже после всего пережитого, зовёт его «папой».

«Я же сама её научила!.. Хоть он опять кривил лицо».

А остальные стерегут, чтобы заснять их глазом – маму с папой вместе. Потом расцветить фото, подрисовать цветы, радуги, ангелочков и поднести эту мазню, оттиснутую полудохлым принтером, на память. Даже если они во время съёмки спорили или ссорились.

Вот уж кому дарить это не стоило, так Тарану. Сначала просто рвал и велел: «Стереть из памяти. Начисто! Моего лица на носителях быть не должно». Понаблюдав за реакцией деток, рвать перестал – прятал в карман бушлата. Даже благодарить научился, но потом – в термокамеру. От принципов конспирации не отступал ни на йоту. Чуть где следящая камера не так повернётся – гасил лучом радара, это он умел.

Семейка доставала:

– Когда папа придёт?

– Только Аскет знает – если вызовет. Послушайте, почему вы его так ждёте?

– Он интересный! Много знает.

– По стене лазить учил. Во, ма, смотри!..

– Оставьте стену в покое! И так обоев ни клочка, одна рвань! Ногти под корень поломаете.

– …и с балкона на балкон прыгать. И ещё вы с ним грамо… гармонируете.

– Ничуть не бывало, – возражала Чара, но в душе соглашалась. Пару «семейных портретов» она ухитрилась сохранить втайне от Тарана. Порой, оставаясь одна, разглядывала их. Любовалась. Действительно, рядом они как-то красиво сочетались – его уверенная плечистая фигура и крепкая осанка, её изящный силуэт и льющиеся по плечам волосы… Детки даже подрисовали ему улыбку, которой сроду не бывало – лишь недобрые скептические гримасы.

– Никогда, никогда не спрашивайте его об оружии. Только о самообороне, об искусстве бежать и скрываться.

– Он ещё рассказал про Союз Невидимок, который ксивы и номера-самопалы штампует…

«Когда успел, почему я не заметила? Радаром наставляет, что ли?»

– Так не говорят. Запоминать сленг надо с выбором, дифференцируя слова согласно обстановке. «Изготовляет поддельные документы» – вот как. Тем более нельзя использовать жаргон в беседе с чужими и опасными людьми, способными нас выдать. Это приказ.

– Ага. Короче, фильтровать базар – да, мама?

– Ох, Феечка, горюшко ты моё. Да, вам нужен фильтр на лексику…

И вот он является, как снег на Город – нежданно-негаданно. Где припарковался, как взбирался на этаж – не угадать. Наверное, по наружке. Зато с пакетами подарков – «агрессоры» для входа в уличные и домовые системы, вспышечные и дымовые шашки. Пакеты со «склизом», превращающие тротуар в непроходимо скользкий каток, «глухачи» – мелкие кустарные аналоги EMS, «электромагнитного меча», оглушающие электронику…

– Замедлитель ставить вручную. Можно радаром. Ваша задача – отбежать за зону поражения, метров на тридцать, или бросить «глухач» подальше от себя, – внушал он сгрудившимся «детям», жадно внимавшим опытному «папочке». Распрямился, взглянул поверх их голов. – Чара, перестань хмуриться. Только средства защиты.

– Эти деньги ты мог бы потратить с большей пользой. Кстати, где деньги взял?

– Выиграл в рулетку. Знаю, как.

– Людской порок – обман, – пояснила Чара семейству. – Не применять ни в коем случае, иначе Аскет будет расстроен. Я тоже.

– Кстати, двести бассов вложил в Дом Свободы. Мне нравится этот проект. Предложили служить в охране…

Ну, он-то с его гибким мышлением всё спланировал! И как детей увлечь новинками, и чем её умаслить. Внёс мир в семью, так сказать.

* * *

Громко названный Дом Свободы – на диво прочная руина, стоявшая поблизости, в Поганище. Долго служила сквотом. Сносить – дорого, чинить – район гадкий, кто сюда заселится? Но вот собралась группа с идеями, решила на паях отремонтировать здание, выгрести хлам, устроить вроде коммуны без наркотиков и преступности.

Власти нехотя отдали выморочный домище добровольцам – парьтесь! С тех пор затея грела сердце многим, отовсюду мало-помалу сползались волонтёры. Аскет тоже туда жертвовал – как не помочь благому делу? Вот и Таран стал круги нарезать возле Дома. Не иначе, базу безопасную присматривает.

– Место мне приглянулось, – скупо откровенничал Таран позднее, на балконе. Тусклый, задымлённый городской простор уходил в бесконечность грязными шеренгами башенных домов и бигхаусов. – Много скрытых подступов. Инфраструктура в Доме – настоящий муравейник, нырнул и пропал. Плюс помещения, которые снаружи даже мощный сканер не берёт…

– Хочешь там жить?

– Вам локацию ищу. Здесь не слишком надёжно. Чуть промашка – всех накроют. А там, с навыками, которые я дал, хоть половина уцелеет, кто проворней.

– Сам – в охрану?

– Пока – да. Потом… опасаюсь примелькаться. Да и подход к детям у нас разный. Надо учить их выживать, а не феньки плести.

– Ручная бижутерия – наш бизнес. Всё-таки легальней, чем рулетка… с подкруткой. Ты, с твоими данными, тоже мог бы участвовать.

– Плести?!

– Продавать.

– Грошовый бизнес, не развернёшься. Если уж я стану вашим менеджером по продажам, то открою мастерскую и начну агрессию на рынке. Наймём людей, дизайнера…

– Это эксплуатация. Ты будешь людям недоплачивать…

– А как иначе доход получать?

– …опять же – управлять людьми нам не пристало.

– Я управлял. Ничего, ладно удавалось. Конечно, люди менее предсказуемы, но справиться реально. Да и дети… – бросил он взгляд в комнаты, через плечо. – Ты считаешь, что растишь из них личности. Новый Мир, благодать для всех и прочее. Но что получится? Могу экстраполировать. Вы займёте экономическую нишу доброго, чистого, порядочного, но манхла. Никакого роста. Учить людей примером? Психологи давно вычислили – свернуть с колеи можно одного из десяти. Это по максимуму. Остальные неизлечимы – воры, потребители, короче, биомасса.

– Значит, изменим десять миллионов в Сэнтрал-Сити. Уже заметно.

– Но когда? Ты просчитала перспективу? эффективность вашей переделки человечества? Ладно – годы, а то сотни лет. И какими силами? отрядом уличных торговцев без лицензии?.. Численность киборгов ограничена, а противодействие, если ЦФ будет расширяться, обеспечено.

– К нам примкнут люди.

– С их киборгофобией?

– Не все нас боятся. Проповедь И-К-Б заняла века, пока овладела умами. Мы умеем ждать.

– Пойду-ка куплю цветов, – повернулся Таран. – По-моему, это стоящая идея. Гаджетов кучу принёс, а про тебя – забыл. Прости.

– Вот видишь, даже ты меняешься. Не безнадёжен, – улыбнулась она, придержав его за рукав бушлата. – Так и уйдёшь?..

– А что я должен сделать?

– Подумай.

Расчёт вариантов занял у Тарана необычно много времени для решения тактической задачи. Как расстаются люди, какими способами в зависимости от вида отношений?..

Снимай скорее, – тонко радировала Фея Херувиму. – Такой случай! первый раз целуются!..

Стереть до моего возвращения, – приказал Таран, но как-то негромко.

– Всё-таки я предпочитаю действие, а не ваш ползучий маркетинг, – проронил он на прощание.

– Если массово атаковать всех ЦФ, будут большие ответные меры, – парировала Чара. – Этот план уже звучал, его отвергли. Может быть пересмотрено само существование киборгов. Вплоть до поголовного демонтажа.

– Я бы… – следуя порядку дискуссии, начал было Таран, но махнул рукой и ушёл. Совсем по-человечески.

Хотя, нет – человек бы сказал напоследок что-нибудь ядовитое и убежал, не дождавшись реакции. Вроде, победил.

Чаре осталось забыть спор и мечтать о цветах. О новом жилье в Доме Свободы, где они будут вместе, где ей удастся переубедить Тарана. Обязательно. Он нужен всем. Может быть, именно такой он и нужен.

* * *

Ему продали большой яркий букет – живые натуральные цветы, никаких мутантных сортов. Цена тоже натуральная, но у мужчины всегда должны быть отложены деньги на подарок для… для…

«Их схема построения команды не имеет расширения, – рассуждал Таран, шагая с букетом к машине, оставленной за пару кварталов. – Мама, папа, дети, праотец Аскет – узко. Нужны варианты двух– или трёхмерного распространения семьи. Преемственность поколений. Племянники, двоюродные братья, дяди, тёти… Формирование сети, линьяжа. Хотя и это нелепость – как запрограммировать родственные отношения такой сложности?.. Да, и учесть риск разоблачения, обрыва связей ради сохранения целого. Нет, слишком хрупкая конструкция…»

Здесь его настиг радарный голос:

2А-7004, ты на прицеле. Не совершай никаких бесполезных действий. Просто иди по прямой. Тебя встретят. Сопротивление бессмысленно.

Будете стрелять на оживлённой улице?– спросил он, продолжая идти, как ни в чём не бывало. В тактическом анализаторе стремительно выстраивался план охвата и захвата, в спешке разработанный противником. То есть координаторами проекта 2А, в котором он имел несчастье состоять.

«Интересно, где меня засекли? Явно не рядом с домом – там ни одной исправной камеры. У них был час на оповещение, подготовку и на то, чтобы стянуть силы. Самое большее – шесть-восемь тяжёлых киборгов с ранцевыми гравилётами и дальнобойными импульсными ружьями. Расположились наверху, чтобы иметь удобный обзор и надёжное прицеливание».

2А-7004, обязательно будем. Но только в крайнем случае. Ты нужен нам целым и невредимым. Тебе гарантирована полная сохранность.

«Третий Закон используете? Умно».

Хорошо. Я готов сдаться прямо сейчас. Дайте инструкцию о порядке действий.

Продолжай идти. Запросим командование.

Спокойно, как никогда, он отмерял свои последние шаги. Немного их осталось. Но всё-таки – хоть какое-то время, чтобы всё взвесить, попытаться найти выход.

Прикрыться человеком?

Дохлый номер. В силовой группе все такие же 2А, как и он сам. Зная, кто он, других не пошлют. Массовых людских потерь они постараются избежать, но крошить будут, не взирая.

Сами их голоса – намёк: «Не всю серию пустили на дрова, кое-кого сохранили. Присоединяйся к нам, аналог!» Типа манящей надежды.

Бежать?

Не вариант. Эти свои даже малым числом постараются отсечь все пути ухода. Они и сейчас, сменяясь попарно, перелетают с крыши на крышу, чтобы он постоянно был виден. Ведут на луче. Чуть вбок вильнёшь – огонь на поражение.

Радировать, что инфа с его мозга скопирована, скрыта в надёжном месте?

Пустое враньё! Шансов не прибавит. Скорей наоборот.

Сдаться?

Шансы есть. Может, концепт 2А сменился, и руководство собирает разбежавшихся, чтоб возродить проект?..

Значит – сдать эту компанию вдохновенных придурков, якобы детей с якобы мамой. И гуру в каркасе. Их сгребут без ружей, будто мусор заметут. Куклам вправят мозги, «отца» – в тюрьму со щадящим режимом.

Ну, что они такое?.. ни в какой Закон не вписываются. Аномальное кубло. Словно игрушки в пустом доме, заскучав без хозяев, затеяли игру в людей. Имитация.

«Да, я должен буду опознать их под протокол. Надеюсь, не очно. И лучше бы перезаписанных. А то рыжая кричать будет: «Папа, спаси». Папа ведь у нас – о-го-го, герой с ломом. Да и Чара что-то скажет – мол, дождалась цветочков… Не понимаю, чего я смущаюсь. Неужели их ЦФ таки внедрилась?.. Нет, исключено. Тогда откуда этот стыд?»

Чтобы отвлечься, он переключился на просмотр записи – как шёл от парковки к магазину. Двери, двери, подворотни, проезды… Есть сквозные. Но – контроль свыше. Они там прытко перемещаются, могут спикировать камнем.

Двери, двери, окна, витрины, киоски, салоны. Ремонт подземной сети, огорожено лентой. Салон красоты. Игорный зал.

Ремонт подземной….

«Замедлитель на три секунды» – направленно приказал он «глухачам» в карманах.

– Крысы? ты ещё крыс настоящих не видел, – цедил бывалый ремонтник молодому, выбравшись из люка. В этот момент прохожий прыгнул через ленту ограждения, выронив букет.

Секунда.

Потом прохожий что-то метнул в стороны обеими руками – с быстротой искры, – и махом подхватил с тротуара крышку люка, словно она бумажная, а не чугунная.

Две секунды.

Прохожий в бушлате вскинул лючину над головой. Тотчас сверху ударили бледно-сиреневые плазменные молнии – воющие, палящие. Но даже им чугунный блин оказался не под силу. Плечистый малый солдатиком рухнул в люк. Крышка лязгнула, почти точно закрыв круглый проём.

Три секунды.

– Дёру! – завопил старший ремонтник, бросившись в сторону. Вовремя – падавшие с крыши горбатые силуэты вошли в зону излучения «глухачей». Ранцевые гравилёты разом отказали, и оба охотника расшиблись о мостовую.

Внимание. Переговоры сорваны. Объект ушёл из поля зрения. Полный охват и уничтожение.

* * *

ОСОБОЕ СООБЩЕНИЕ ЧЕРЕЗ РЕЗЕРВНЫЙ КОММУТАТОР EWQ-114087

Милая, милая

Я не хочу так писать, само получается.

Я нёс тебе цветы, но вдруг всё резко изменилось.

Твой облик, твой дом, лица наших детей я сохраню в себе и унесу с собой, обещаю.

Объясни детям, пусть верят, что я

СОГЛАСНО РЕГЛАМЕНТУ ПО ПРЕВЫШЕНИЮ ТРАФИКА ОСОБОГО СООБЩЕНИЯ КОММУТАТОР СОВЕРШИЛ ОПЕРАЦИЮ САМОЛИКВИДАЦИИ

* * *

– Сели вместе. Слушаем меня, – объявила Чара, положив ладони на колени. – Никто никого не дёргает за волосы… и не надевает веночки на уши.

Она регулировала осанку, позу, тон и мимику, чтобы накаты подступающего сбоя не прорвались наружу дрожью. Младшие не должны заметить её смятение и боль.

– Наш папа уехал далеко-далеко по срочным делам. Рано или поздно он вернётся. Мы будем ждать его, верно?.. да?.. Херувим, сними нас, как сидим. Себя потом вставишь. И… сознавайтесь, у кого осталось фото Тарана?

Одна рука поднялась, две. Веснушка подняла обе, словно больше других любила.

– Вмонтируйте к нам. Семья – значит, вся целиком. Распечатайте и… Нет, на печать не отправлять. Скачайте мне файлом. И себе, каждому. С пометкой «Стирать в последнюю очередь». А то он придёт, а вы его не узнаете.