Семейный портрет

Иногда целой жизни не хватит, чтобы изменить один день, а иногда достаточно одного дня, чтобы изменить всю жизнь до неузнаваемости, перевернуть её с ног на голову.

Чжан Кан был шестнадцатилетним мальчишкой, когда после смерти матери оказался в доме отца. На хорошую жизнь он не надеялся. Ещё из детских сказок для себя он вынес одну простую истину. Мачеха – зло.

Его же мачеха Чжан Лай была злом даже не в квадрате, а в кубе. С первого дня возненавидела незаконнорожденного сына своего мужа, который был всего на несколько месяцев младше её собственного сына Чжан Го. Будь её воля, и она его даже на порог бы не пустила, но в доме всё решал её муж, деспотичный тиран Джан Вэнь.

На предложившую отправить парня в детский дом жену он посмотрел совсем недобрым взглядом и недовольно заявил.

– Такого никогда не будет, чтобы кровиночка семьи Вэнь оказалась в детском доме. Я скорее тебя из дома выгоню, чем его.

Женщина проглотила обиду. Точнее сделала вид, что проглотила, на самом деле она была очень умной и хитрой. Несмотря на то, что не помогли уговоры, у неё была ещё как минимум сотня других способов заставить мальчишку самого сбежать.

Все слуги в доме подчинялись ей. Так же она не стала сбрасывать со счетов и своего родного сына. Специально сделала так, чтобы Го оказался с бастардом в одном классе. Теперь столкновение между ними было лишь вопросом времени.

Мать Кана Чен Гуйин с мальства растила сына, как лидера, способного в будущем, после смерти родителя не только взять власть в его семье в свои руки, но и твёрдо руководить компанией отца «Golden Gate». Мальчик практически с рождения не только получал отличные знания, но и боевые навыки. Читал книги по психологии и финансам, заучивал законы, знание которых в будущем должно будет помочь ему поднять компанию ещё на более высокий уровень.

Женщин всегда рассматривала своего сына лишь как ступеньку в мир богатых и знаменитых. За любое непослушание избивала, оставляла голодным на несколько дней. Ни разу за всю жизнь не проявила к нему материнских чувств. Он считал подобное в порядке вещей. В школу не ходил, обучался на дому, со сверстниками не контактировал, сидя в четырёх стенах, он не видел настоящей материнской любви. Женщина держала его в страхе. Не хотела, чтобы сын, оказавшись у руля корабля с гордым названием «Golden Gate», неожиданно отрёкся от неё. Хотела получить всё причитающееся ей за эти годы. Богатства, славы и мести. Но не всем мечтам суждено сбыться, она так и не дожила до того самого долгожданного момента своего триумфа.

Мальчишка оказался предоставлен сам себе. Мачеха постоянно стращала Го тем, что если сын не возьмётся за ум, приёмыш рано или поздно отберёт у него компанию отца.

Эти шёпотки у Кана вызывали лишь улыбку. В отличии от его матери, для парня компания отца никогда не была вожделенным трофеем. Наоборот, даже при упоминании её названия появлялось желание её уничтожить, стереть в порошок. Так ненавистна она ему была.

Го тоже никогда всерьёз не задумывался о том, чтобы взять под свой контроль компанию отца. Ему нравилось рисовать, получалось это у него достаточно хорошо. Он втихаря даже радовался тому, что в доме появился ещё один сын, на которого в будущем можно будет спихнуть управление компанией, а самому заняться любимым делом.

Возможно они никогда бы и не стали соперниками, а со временем смогли и подружиться, но жизнь как всегда внесла свои коррективы. Пусть компанию и богатства они смогли бы разделить без кровопролитий, но вот девушку, ставшую первой и единственной любовью для обоих, поделить было не так просто.

В Су Муи Кан влюбился с первого взгляда. Это случилось в его первый учебный день. Девушка с очаровательной улыбкой и ямками на щёчках помогла заплутавшему ученику найти дорогу в кабинет. По странному стечению обстоятельств она оказалась его одноклассницей, в которую его брат был влюблён едва ли не с начальной школы.

– Слюни подотри, она моя, – шепнул на ухо Кану Го, грубо цепляя брата плечом.

– Не заметно, чтобы ты с ней встречался, – парень хотел огреть того в ответ кулаком, но передумал, он в доме отца без году неделю, его и так не особо любят, если он ещё начнёт распускать кулаки, то возможно вылетит от туда как пробка из бутылки, и тогда прощай план мести, кулак сам собой разжался, тяжело вздохнув, Кан стряхнул воображаемую пыль с плеча брата, – иначе, ты хоть немного следил бы за своей внешностью, перемазался как поросёнок.

– Сам ты свинья, – недовольно фыркнул брат, плюхаясь на стул.

– Думаешь, одного этого слова достаточно, чтобы меня задеть? – Кан оскалился в улыбке, – слова давно меня не трогают, так что докажи делами.

После чего не обращая внимание на брата прошёл по узкому коридору из парт и уселся за последнюю. С этого момента братья стали врагами. Теперь они цеплялись друг к другу по любому поводу и без. Вещи их постоянно терялись, а находились то в мусоре, то на крыше.

Чжан Лай с огромным удовольствием наблюдала за тем, как сыновья показывают друг другу своё превосходство. Если раньше она боялась, что сын отдаст Кану компанию отца без боя, теперь она этого не боялась. Не только компанию, но даже ручку или стёрку он ему не отдаст.

Парни соперничали между собой, но при этом ни один из них так и не решился признаться Муи в своих чувствах. Кан решил, что для начала он должен стать кем-то важным. Го достаточно было и просто смотреть на предмет своего обожания со стороны. Она была его музой. Парень написал сотни, тысячи её портретов. И был доволен тем, что девушка не с его братом.

Парням уже исполнилось двадцать восемь. Созданная Каном с нуля компания Angry tiger уступала по влиянию лишь компании его отца. Но в скором времени парень собирался решить этот вопрос. У него было достаточно компромата. После он наконец собирался сделать Су Муи предложение.

Есть ли хоть одна девушка в мире, которая отказалась бы от симпатичного, умного и по уши в неё влюблённого богача?

Кан в очередной раз рассматривал фотографию девушки, когда в его кабинет без стука вбежал помощник.

– Всё любуешься на её фото? – фыркнул он зло, – скоро, кроме как на этой бумажке, ты Муи не увидишь. Смотри, что она только что опубликовала в круге друзей.

Под фотографией счастливо улыбающейся девушки на экране телефона помощника была подпись: «Сегодня в полдень в кафе Глобус мне наконец сделают предложение».

– Кто бы мог подумать, что за считанные дни, до момента, когда я завершу дела и сделаю этот ответственный шаг, меня обгонит мой собственный брат! – парень посмотрел на часы, до полудня оставалось чуть меньше часа, – отмени переговоры, мне срочно надо ехать.

– Но... – помощник попытался схватить Кана за рукав, – люди специально приехали из-за границы. От этого договора зависит наше будущее.

– Будущее? – парень усмехнулся, – ты действительно думаешь, что если я сегодня не помешаю предложению руки и сердца брата, у меня будет будущее? АА что касается переговоров, проведи их сам, ты же Второй, первый после меня, пока я был прикован к инвалидному креслу, ты один управлял целой компанией, о состоянии дел не хуже моего осведомлён...

– Нооо...

– Меньше всего мне сейчас хотелось бы услышать твои лекции. Я побежал. Вечером расскажешь, как прошли переговоры, – Кан достал из стола ключ от жёлтого спортивного автомобиля, – возьму его, он выглядит побогаче.

До Глобуса добираться было не меньше полу часа. Парень переживал, что опоздает и не сможет вовремя заявить о своих правах на девушку. Успокоился он лишь тогда, когда заметил спортивную машину брата в пробке на пару машин впереди. Не узнать такое произведение искусства на дороге было бы невозможно. Она была похожа на палитру с разведёнными зелёными красками, на которой присутствовали все оттенки, начиная от бледного салатового, который Кан обычно называл цветом мятной зубной пасты, до ярких насыщенных, именно такого цвета бывает трава в конце мая.

Автором этого творения был сам Го, он говорил, что зелёный цвет успокаивает, в том числе и водителей, а значит в аварию попасть у него на много меньше шансов. Сейчас эта машина не только не успокаивала, наоборот, бесила. Хотелось со всего маху въехать в неё сзади, чтобы сорвать назначенное на двенадцать часов свидание. Но между ними были другие машины. Стиснув зубы, Кан ждал момента, когда наконец сможет выплеснуть всю свою злобу, оказаться один на один в километровой пробке не представлялось возможным. Пришлось терпеть до съезда с основной трассы.

За двадцать минут он успел обдумать много тем, в том числе, подумал о том, как они с братом дошли до такой жизни. Почему ни один из них не хочет уступать? Хотя под словом никто, он имел в виду, разумеется, брата. Ведь тот не хотел уступать Кану девушку только из вредности, и предложение сейчас собирался сделать ей по той же причине.

– Прости, братец, но ты сам напросился... – свернув с основной трассы на второстепенную дорогу, по которой надо было проехать ещё километров десять, парень ускорился, стараясь нагнать брата. Но и тот не стал спокойно ждать, пока в него въедут, выжимал из своей машины всё возможное и невозможное.

К кафе они подлетели на полной скорости почти одновременно и очень вовремя для того, чтобы увидеть, как на Муи, только вышедшую из машины несётся самосвал.

Не сговариваясь парни направили свои автомобили на встречу неминуемой гибели. Лица их выражали решимость, не один не собирался свернуть или остановиться на пол пути.

«Бах», – последний звук, который услышал Кан, прежде чем провалиться в небытие.