Семнадцатый

***

Любой, кто хоть раз в жизни жёг кастрик и плавил свинчик, знает, что самое лучшее место для этого – на пустыре рядом со свалкой. Там и небольшая роща с сушняком, и строительный мусор со всякими досками, а ещё есть бетонные блоки, среди которых можно и огонь спрятать, и самому укрыться, от ветра, дождя, да от любопытных взрослых глаз.

К плавке свинца дети готовились основательно, несколько дней. Колька запасся свинцовыми пластинами из старых аккумуляторов, собранных на свалке и рядом с гаражами. Танька выпросила у отца целую сумку заготовок для отлива – разные морды, солдатики, значки, и прочие прикольные сувениры, полученные им на различных выставках. Илья изготовил бруски жёлтой глины, самой лучшей, со стрельбища, для изготовления отливок. Жанбек раздобыл несколько пустых консервных банок, и пару баллончиков от дезодорантов, чтобы бабахнуть в костре после того, как всё закончится. Аллочка принесла десяток бутербродов и две бутылки газировки, потому что процесс обещал быть долгим, и наверняка все проголодаются.

А Яшка притащил ребёнка.

Накануне прошёл дождь. И Яшка должен был достать жидкость для розжига, или охотничьи спички, или спиртовые таблетки. Всё, с помощью чего можно разжечь сырые дрова. Но вместо этого Яшка принёс скрученное одеяло, внутри которого копошился розовощёкий комочек с жидкими волосами и любопытными глазёнками.

Спрятавшись за старыми бетонными блоками, дети молча обступили одеяло, изучая вроде бы знакомое, но совершенно неизвестное существо.

Яшка гордо смотрел на друзей и ждал признания своего крутого поступка. Но ребята не спешили им восторгаться, напротив, были озадачены, а кое-кто даже напуган.

Кое-кем был Яшкин брат Илья. Самый старший в компании, ему недавно исполнилось двенадцать, и он знал, что случись какие-то неприятности, спрашивать в первую очередь будут с него.

- Яшка, это чё? – спросил Илья.

- Дитё.

Яшка хихикнул и незамедлительно получил от брата затрещину.

- Где ты его взял?

Постепенно до Яшки стало доходить, что всё не так круто, как ему казалось. Он сразу заныл:

- Чего дерёшься? Я же тебя не трогал.

- Ещё б ты меня тронул! Где ты его взял? – Илья с грозным видом наступал на Яшку, тот пятился, остальные предпочитали не вмешиваться в семейные разборки.

- Нашёл.

- Как это – нашёл? Где?

Илья остановился, инстинктивно почувствовав, что, если он сделает ещё пару шагов, Яшка рванёт через Пустырь. Бегать за ним по грязюке не хотелось. Показал брату кулак, и этим ограничился.

Яшка, всхлипывая, путанно рассказал, как отправился в магазин, чтобы стибрить там жидкость для розжига, и увидел на стоянке «это», лежащее на земле у ограды на автостоянке. Яшка забожился и поклялся, что рядом никого из взрослых не было, и только поэтому он решил взять ребёнка и притащить на Пустырь.

- Зачем? – спросила Аллочка.

- Поиграться. – ответил Яшка, уже успокоившись. На всякий случай, он всё ещё держался от старших друзей и брата на расстоянии.

- Во что?

- Да во что угодно. Он прикольный.

Ребёнок и вправду казался прикольным. Он ничуть не боялся, с интересом вертел головой – насколько ему позволяло одеяло, и зыркал глазёнками, рассматривая обступивших его детей.

- Его мама, наверное, ищет. – сказала Таня.

Ей недавно исполнилось одиннадцать, она училась в одном классе с Аллочкой и хотела стать круглой отличницей, но у неё получалось стать только круглой зубрилой. Таню мало кто любил, потому что иногда она становилась вредной и заносчивой, но она всё время таскалась за Аллочкой как хвостик, а с Аллочкой хотели дружить все мальчишки и в школе, и во дворе.

- Наверное, плачет. – продолжала Таня. – Бегает, ищет своего ребёночка.

- Не было у него никакой мамы. – пробурчал Яшка. – Там вообще никого не было.

- Может, она его потеряла. – предположил Жан. – Или украли воры. А потом сами потеряли. Когда убегали от мамы. Теперь скажут, что это Яшка стибрил. И посадят его в тюрьму.

Жану было двенадцать, как и Илье, только Жан был на три месяца младше, и на полголовы ниже. Родители Жана работали геологами и постоянно лазали по горам. Жан жил с дедом и бабкой, и считался в компании самым свободным и независимым.

Аллочка строго посмотрела на Яшку. Упёрла руки в бока, и сказала точь-в-точь, как её мама-управдом:

- Ну вот чем ты думал?

Яшка опасливо косился на старшего брата. Илья был единственным из всей компании, кого Яшка боялся по-настоящему, не без причины.

Илья – суровый, неподвижный, задумчивый – буравил взглядом младенца, и не знал, что сказать.

- Надо его в полицию отнести. – произнёс доселе молчавший Колька.

Он вообще разговаривал мало. Ходили слухи, что Колька был сумасшедшим, и родители отправляли его в психушку лечиться, но правда это или нет, никто не знал.

- Тогда Яшку в тюрьму посадят. – оспорил Жан Колькино предложение.

Колька не сдавался.

- Подбросить им на крыльцо и убежать. Хотите, я подброшу. А вы пока жидкость для розжига найдите.

- Там камеры повсюду. – заявил Жан. – Тебя схватят, и ты выдашь Яшку.

- Не выдам.

- Выдашь. Меня выдал в том году, когда я стекло в спортзале разбил.

Колька набычился, и больше не сказал ни слова.

- Может, его обратно отнести? – предложила Таня. – Оставить, как было. Возле забора.

- А если его никто не найдёт? Тогда он там и умрёт. – подвёл итог Жан. – И вонять будет.

- Фу, вот ты дурак, и что нам делать?

- Сама ты дура, я откуда знаю?!

Спор разгорался нешуточный. Аллочка нагнулась над ребёнком, показала ему язык. Ребёнок в ответ улыбнулся ей, засмеялся радостно.

- Смотрите, какой он смешной! – воскликнула Аллочка. – Может, его бросили?

Все сразу же умолкли, уставились на ребёнка, и тоже заулыбались, стали корчить гримасы.

- Кто? – спросила Таня. – Кто бросил?

- Мама. Я в кино видела, как одна тётенька бросила своего ребёнка. Его подобрали добрые люди и спасли. – речь Аллочки стала сбивчивой и торопливой, так всегда происходило, когда она волновалась. – И он вырос, и стал красивым, богатым и счастливым. И полюбил своих новых родителей, которых считал настоящими. Илья, ты же видел этот фильм? Помнишь? Я забыла, как называется.

Илья вздрогнул от неожиданного вопроса, секунду думал, затем торопливо кивнул.

- Да, да. Конечно. Видел. Помню. Я тоже забыл название.

В этот момент всем всё стало понятно.

Все знали, что Илья был тайно влюблён в Аллочку, и сделает для неё всё, что она захочет. А Аллочка – сразу видно было, что она решила оставить ребёнка, и никому не отдавать. И фильма, наверное, такого не было, это Аллочка сама сейчас придумала.

Но вслух никто этого не сказал, конечно.

Аллочка продолжала играться с ребёнком, а ребята переглядывались друг с другом, понимая, что все они хотят того же самого.

Они сгрудились вокруг маленького живого комочка, обступили плотно, стали корчить ему рожи. Это доставляло им неимоверное удовольствие, они смеялись, ребёнок смеялся вместе с ними.

- Придумал! – крикнул Жан. – Давайте сыграем, будто за ним охотятся плохие люди! Его мама погибла, и папа погиб, и он остался один. И мы должны его спасти!

- Давайте! – пискнул Яшка, на всякий случай сделав шаг в сторону от брата. Но Илья тоже поддержал затею.

- Да, круто! Я могу оружие принести.

- А свинчик? – напомнил Колька. – Мы же хотели…

Его никто не слушал. Свинец можно в любой день плавить, а тут младенец, и без взрослых, такого ещё ни разу не было. Все снова с восхищением и предвкушением уставились на героя сегодняшнего дня.

Аллочка внезапно стала развязывать одеяло.

- Что ты делаешь? – спросил Илья.

- Надо дать ему имя. – наставительно ответила девочка.

- А зачем раздеваешь его?

Первым засмеялся Жан. Потом Аллочка, Яшка хихикнул, Таня. Колька ещё некоторое время тупил, потом тоже заулыбался, а Илья напротив, покраснел и разозлился.

- Чё такое?

- Вот глупый, надо же узнать, какое имя давать. – ответила Аллочка.

А Таня добавила:

- Мальчика или девочки.

Смех раздался с новой силой, на этот раз Илья всё понял, и смеялся со всеми.

***

Тонированная праворульная «Дзайбацу» с транзитными номерами остановилась рядом с северными воротами Старого кладбища. Стих двигатель, несколько минут могильной тишины.

Из ворот кладбища вышел пожилой седовласый мужчина с тростью. Прихрамывая, он подошёл к автомобилю, открыл заднюю дверь и с трудом залез внутрь.

В салоне находился только водитель, мужчина лет тридцати, в чёрном костюме, чёрных очках и чёрных перчатках. Когда седой сел в машину, водитель даже не повернулся, только бросил взгляд на зеркало заднего вида, и отметил:

- Выглядишь уставшим.

- Да тут столько всего. – отмахнулся седой. – Третьи сутки не сплю.

- Сочувствую.

- Ничего. Бывает и хуже. Правда, реже. – седой вытащил из кармана флешку, протянул водителю, хлопнув по плечу.

Тот взял флешку, не оборачиваясь. Опустил в нагрудный карман, спросил равнодушно:

- Это ведь семнадцатый уже?

- Семнадцатый. – подтвердил седой. – Юбилейный. Поздравляю.

- Спасибо. Кто сегодня?

- Ребёнок. – поколебавшись, ответил седой.

Водитель вздрогнул – едва заметно – и повернулся, чтобы переспросить:

- Ребёнок?

- Семь месяцев. – подтвердил седой. – Мальчик. На флешке вся информация.

- И что с ним делать?

- Как обычно. – ответил седой.

Водитель долго молчал, было слышно его тяжёлое дыхание.

- У тебя есть какие-то принципы, о которых я не знаю? – поинтересовался седой.

- Нет. – ответил водитель после паузы. – Всё в порядке. Никаких принципов.

- Вот и прекрасно. Это надо сделать сегодня. – седой взялся за ручку, открыл дверь. – Будь осторожен.

- Я всегда осторожен. – ответил водитель.

- Вот и прекрасно. – повторил седой.

Он вышел, дверь «Дзайбацу» захлопнулась.

***

Ребёнок оказался мальчиком. Аллочка сказала, что его будут звать Джастином, и объявила себя его новой мамой.

Кроме всяких фу-подробностей внутри одеяла дети нашли две бутылочки, одну с водой, а другую с чем-то молочным, слегка золотистого отлива. Сразу же попытались накормить ребёнка, тот оттолкнул воду, а другую бутылку с удовольствием почмокал, опорожнив почти треть запаса «молочного золота».

Кормила, конечно же, Аллочка. Чуть не поругалась с Таней из-за этого, но взяла бутылочки под свой неусыпный контроль, и не собиралась ни с кем делиться.

- Ну? – спросила она после кормёжки, строго оглядывая всю компанию. – Кто будет папой Джастина?

- Давайте, я. – словно нехотя, сказал Жан.

Илья пнул его в плечо.

- Почему это ты? Может, я хочу.

Не желая конфликтовать с Ильёй, Жан пожал плечами.

- Ладно, будь ты. Чур, я тогда его старший брат.

- То есть тоже наш сын. – подытожила Аллочка. – Сыночек Жан.

- Ха-ха, сынок. – засмеялся Илья. – Уроки сделал, подлец? А ну дневник папе покажь! Выпорю!

Жан скорчил в ответ рожу и показал Илье фигу.

- А я кто? – спросила Таня.

- Ты тётя Джастина. Моя сестра типа. – Аллочка уверенно распределяла роли. – Коля, а ты будешь дядей Джастина и мужем Тани.

- Фу! – в один голос воскликнули Колька и Таня. – Я не буду…

- Её мужем…

- Его женой!

- Колька будет его дедушкой! – придумал Жан. – Такой старый дед на пенсии, кхе-кхе…

Жан согнулся в три погибели, изображая шаркающего старика.

Коле перевоплощение понравилось, он тут же повторил его, старательно кряхтя:

- Я дедушка! Дедушка.

- А я кто? – спросил Яшка.

- А ты бабушка. – съязвил Илья.

Все стали смеяться, Яшка по привычке надул губы, и собирался разреветься, но в этот момент ребёнок стал издавать кряхтящие крики, снова оказавшись в центре внимания.

- Так, сынок! – Аллочка вернулась в образ мамы, погрозила ребёнку пальцем. – Не балуйся. Будешь баловаться – накажу. А будешь хорошо себя вести, будем с тобой играть в школу. Или в больницу.

Ребёнок затих, внимательно слушая Аллочку.

- Какая больница? Мы же договорились, что за ним охотятся враги, и мы его спасаем! – воскликнул Жан.

- Не надо никого спасать! – отрезала Аллочка. – Мы счастливая семья. У нас есть маленький сынок, и мы должны заниматься его воспитанием. Его надо кормить, лечить…

- Отстой. – скривился Жан. – Я не буду в такое играть.

- А мы будем. – парировала Аллочка. – Да?

Она строгим маминым взглядом осмотрела всех.

Таня сразу кивнула, Илья пожал плечами, но потом всё же тоже кивнул. Очень неохотно. Колька молчал и выразительно смотрел на стопку свинцовых сеток из аккумуляторов, уже зачищенных от всякого мусора и готовых к расплавке.

Яшкино мнение никого не интересовало.

- Девчачьи игры. – со всем презрением заявил Жан. – Я буду его защищать. Кто со мной, тот герой, а кто без меня, тот…

- А мы тебе не дадим. – перебила его Аллочка.

- Как это?

- А вот так. Это наш сын, мы с ним играть будем. А ты или с нами, или не играешь. – надменно произнесла Аллочка, и посмотрела на Илью в поисках поддержки.

Илья не решался ничего сказать. С одной стороны, он тоже не хотел участвовать в откровенно девчачьей игре под названием «воспитание». С другой стороны, ему не хотелось ссориться с Аллочкой, поэтому он колебался, молчал и отводил взгляд в сторону, делая вид, что высматривает что-то вдали пустыря.

Жан тяжело дышал, в глазах у него стояли обида и возмущение.

- Он не ваш, а общий, ясно?

- И ничего не общий. У него есть папа и мама, и они главные.

В подтверждение своих слов Аллочка вдруг взяла Илью под руку, прям обняла её. Илья при этом стал пунцовым, как варёный рак. Жан, напротив, нахмурился, стиснул зубы и процедил:

- Я тогда пойду и всем расскажу, что у вас ребёнок, которого Яшка украл.

- И будешь ябеда-стукач. – заявила Аллочка, отпуская Илью.

- А если вы мне играть не даёте! Я же вам не мешаю!

Назревала ссора, и нешуточная. Такая, после которой не разговаривают много дней, и даже недель. Все понимали, что без Жана будет скучно, и сам Жан явно не хотел такой развязки, но по нему было видно, что он не отступится.

- Да пусть защищает. – сказал Илья хриплым голосом. – Вообще, можно так, чтобы все мужчины защищали, а женщины воспитанием занимались. У нас оружие дома есть.

- Нам на Пасху два классных автомата подарили. – похвастался всем Яшка. – М-16, почти как настоящие.

Ссоры не произошло, и ябедничать никому не пришлось. Все вдруг поняли, что каждый может играть с ребёнком во что угодно, не мешая другим, от осознания этой мысли настроение у всех чуть-чуть улучшилось. Аллочка даже хлопнула в ладоши, выражая согласие.

Яшка был послан старшим братом домой, за оружием и остатками новогодних петард. Младший не хотел идти, пришлось пообещать ему должность командира разведки, и пригрозить, что иначе получит чапалах.

Когда Яшка ушёл, Илья и Жан стали чертить на земле план пустыря, и делить его на районы, который каждый из них должен контролировать. Они собирались сделать засаду на тех, кто мог охотиться на ребёнка, и периодически сообщали девчонкам, что им предстоит жаркий бой.

Аллочка тем временем объявила, что ребёнок, возможно, болен. Временно передав Тане роль мамы Джастина, сама Аллочка приняла на себя роль врача, и стала с умными видом осматривать ребёнка, намереваясь поставить диагноз.

И лишь Коля-Николай, Коля-Черепок, Коля-Ковырялка, Колька-Лопоух чувствовал себя лишним, не знал, чем заняться, и оттого выглядел совершенно грустным.

- Мы же свинчик хотели плавить. – с грустью напомнил он. – Я, блин, столько аккумуляторов разобрал, чтобы пластины достать. Потом ещё чистил их.

Его уже никто не слушал, и свинец плавить никто не хотел.

Яшка притащил оружие. Два автомата, четыре пистолета, нож – всё из пластмассы. И сломанный деревянный арбалет без стрел. И петарды.

Автоматы сразу забрали себе генералы – Жан и Илья. Они же взяли себе по пистолету. И петарды. Ещё два пистолета забрал Колька. Яшке остался пластмассовый нож и сломанный арбалет, чем он был сильно недоволен, и даже готов был расплакаться по этому поводу.

- Не реви, командир. – сказал ему Илья. – Ты же разведчик, ты должен действовать бесшумно. Иди вон туда, там твой пост.

Илья показал на дерево в зарослях бурьяна.

- Я туда не хочу. – снова заныл Яшка. – Не хочу в кушери! А вы куда пойдёте? На свалку? Я с вами хочу.

- Это засада. – объяснил Жан. – Такой план. Ты идёшь к дереву, а мы туда.

Он показывал в сторону свалки, классного места, где всегда можно было найти что-то прикольное.

- Тебе родители запретили ходить на свалку. – напомнил Илья.

- Я же командир, ты обещал, что я буду командиром.

- Ты командир, а мы главнокомандующие. Охраняй кушери и заодно дров там посмотри. И не ной, а то получишь у меня.

Илья, Жан и Колька пошли в сторону свалки.

Яшка смотрел им вслед, и кусал губы от обиды. Но поделать ничего не мог. За ослушание старшего брата наказание неизбежно. В такие минуты Яшка больше всего на свете ненавидел Илью, родившегося на несколько лет старше, и имевшего перед младшим неоспоримые преимущества. Рост, вес, сила, вот это вот всё.

Лет через десять, когда они оба станут взрослыми, эти преимущества исчезнут. Но ведь эти десять лет надо как-то прожить.

Яшка грустно плёлся в сторону бурьяна, размышляя о нелёгкой судьбе всех младших братьев в мире. В кармане у него лежали три предусмотрительно заныканные петарды и коробок спичек. Единственная причина, почему он не закатил истерику. Хотя вряд ли она бы помогла. Получил бы пару затрещин, как обычно.

Яшка скрылся из виду, девочки остались с ребёнком одни, с вожделением рассматривая свою новую забаву.

- Итак. – объявила Аллочка. – Итак, мамочка. Будем лечить вашего Джастина.

- От чего? – спросила Таня, поправляя ребёнку одеяло.

- А от всего. – находчиво отвечала подруга тоном опытного врача.

Ребёнок смешно чихнул, чем вызвал у подружек неподдельный восторг.

***

Тонированная праворульная «Дзайбацу» заехала на стоянку супермаркета, припарковалась на свободном месте. Мужчина в чёрном вышел из автомобиля, с расчётом вернуться лишь после завершения работы. Он редко пользовался машиной во время поисков. Считал, что она только отнимает время. Из салона не рассмотреть следы, не распознать запахи, не почувствовать ауру своей жертвы. Внутри машины мужчина чувствовал себя более уязвимым, чем снаружи.

Он медленно прогуливался по автостоянке при супермаркете, в самой дальней её части. Знал, что своими чёрными оттенками привлекает внимание случайных встречных. Мужчина чувствовал их косые взгляды, его это ничуть не беспокоило. Потом, когда редкие свидетели попытаются его описать, они не вспомнят ничего, кроме чёрной одежды и очков.

Стёкла в них были экранами и в данный момент транслировали мужчине записи со всех камер наблюдения магазинной автостоянки. Мужчина шёл вдоль ограды, пока не остановился в нужном месте.

Присел на корточки, активировал все доступные сканеры, воссоздавая картину прошлого.

Одеяло, в которое был завёрнут ребёнок, долгое время пролежало здесь, пока неизвестный владелец пары детских ног не подобрал его, вместе с живым содержимым.

Следы – слишком отчётливые, что казалось подозрительным – вели к пустырю на окраине микрорайона.

Здесь мужчина наткнулся на компанию детей, играющих во что-то военное рядом с бетонными плитами и трубами. Они бегали с игрушечным оружием, взрывали петарды и громко кричали.

Ребёнок находился где-то рядом, среди плит. Мужчина чувствовал его присутствие, и ноздри широко раздувались, словно у зверя в предвкушении добычи.

Он решил обойти плиты со стороны кустарника, и направился к дереву, росшему среди бурьяна. Кушери – так местные называли подобные заросли.

***

Лечебные процедуры были долгими, неприятными, но необходимыми. Джастин с честью и достоинством выдержал их, заслужив от лечащего врача похвалу.

- Итак. – объявила Аллочка. – Ваш ребёнок полностью здоров. Но!

Она подняла вверх указательный палец, несколько минут назад исполнявший роль шприца и градусника. Таня с видом благодарной мамаши смотрела подруге в рот, и слушала.

- Я считаю, ему необходимо много играть, тогда он никогда не будет болеть. Вы с ним играете?

Таня растерялась, не зная, что отвечать. Кивнула.

- Во что вы играете? – строго спросила Аллочка-врач. – Ребёнку нужны подвижные игры.

На мгновение Тане показалось, что перед ней не двенадцатилетняя одноклассница, а незнакомая взрослая женщина в белом накрахмаленном халате.

- Мы играем в прятки. В лова. В семь стёклышек. – начала перечислять Таня.

- Дура ты, Танька. – заявила Аллочка. – Как он в такие игры будет играть, он же маленький ещё, даже ходить не может. А давай его будем учить ходить!

Девочки стали разворачивать одеяло.

- Он не простудится? – засомневалась Таня.

- Я его тогда вылечу. Не простудится. По телевизору говорили, наоборот, закаляется организм.

Уроки ходьбы всё же не состоялись. Вернулся Илья, и без спроса полез в тайник, где лежали бутерброды и сладкая вода. Взяв бутылку, Илья стал откручивать пробку.

Аллочка от такой наглости чуть не задохнулась, и коршуном кинулась на мальчика, пытаясь отобрать бутылку. Девочка считала, что пить и есть все должны вместе, во время обеда. Илья считал, что для него обед уже наступил, Аллочка же утверждала, что до обеда ещё надо немного потерпеть. Илья не хотел терпеть, он хотел пить и объявил себя раненым. На это Аллочка ответила, что сначала надо сделать перевязку, а потом пить, иначе через рану вся вода вытечет.

Некоторое время выясняли, куда Илью ранили, остановились на запястье левой руки. Аллочка с важным видом, нарочито медленно перевязала руку Ильи носовым платком, после чего он сделал несколько внушительных глотков, и пил бы ещё, если бы Аллочка не отобрала бутылку.

Потом Илья полез было играться к ребёнку, но Аллочка сказала, что на свалке полно заразы, и пока она не выветрится, к ребёнку никто, кроме неё и Тани, подходить не может.

Вернулись Жан и Колька. Жан, как обычно, нашёл на свалке какую-то железку, и теперь изучал её, планируя то ли кинжал из неё выточить, то ли использовать как подпорку для халабуды.

А Колька по обыкновению шёл с кислой миной, всем видом выражая недовольство происходящим. С собой он тащил несколько палок, их явно было недостаточно для нормального костра.

- Надоел этот ребёнок. – сказал Колька, бросая дрова на землю. – Давайте уже свинчик плавить.

- А свинчик твой не надоел? – отозвался Илья.

- Конечно, нет. Мне биток надо отлить для патриков.

Патриками назывались патроны, а вернее, стрелянные гильзы и пули с военного стрельбища. Они ценились не настолько сильно, как почтовые марки, но под них тоже можно играть, и чтобы выигрывать, необходим хороший, тяжёлый биток.

Нюанс состоял в том, что у Жана, Ильи, и даже у Яшки были отличные свинцовые битки, упакованные в гильзы от «калаша», и обтянутые изолентой. А у Кольки битка не было, около месяца назад он потерял свой, и за это время успел проиграть почти все запасы гильз и пуль. Колька позарез нуждался в новом битке, потому так и нервничал.

Послышался топот. Яшка ворвался на островок между плитами, с возбуждённым видом, расширенными глазами, запыхавшийся.

- Ребзя! Я его видел! – крикнул, отдышавшись. – Там, в кушерях.

- Кого?

- Убийцу. Который охотился за мелким. – Яшка кивнул на ребёнка. Хлюпнул носом и неуверенно добавил. – Кажется, я его убил.

Все засмеялись.

- Чем ты его убил? – спросил Илья.

- Из арбалета. Стрельнул и попал. Прямо в сердце.

Яша поднял вверх своё оружие, как доказательство. Все снова засмеялись. Арбалет числился в игрушках Ильи уже много лет, а работать он перестал спустя несколько дней после того, как попал в руки хозяина.

- И как он выглядел, этот убийца? – спросил Жан.

- Взрослый. Чёрный весь.

- Негр, что ли?

- Нет. Одежда чёрная. И перчатки чёрные. – Яшка бросал в сторону бурьяна испуганные взгляды.

Илья зевнул. Ему было стыдно за брата, который не смог придумать ничего интересного, кроме чёрного человека. Да и то не его придумка – когда Яшка был ещё совсем маленьким, Илья часто пугал его чёрным человеком в чёрной одежде, вот он и запомнил.

Остальные тоже отвернулись от Яшки с его совершенно неинтересным и скучным рассказом.

Обступили ребёнка, думая, что делать дальше.

- Ребзя, ну давайте кастрик запалим. – взмолился Колька.

- Да отстань ты со своим костром! – воскликнула Аллочка. – Ребёнку нужен свежий воздух.

- Может, в индейцев сыграем? – предложил Жан. – Он типа сын вождя. Можно его раскрасить зелёнкой, как Яшку на тот Новый год, помнишь?

Илья сначала улыбнулся, потом нахмурился, вспомнив, как ему всыпал отец за измазанного младшего брата.

- Или давай ему бороду и усы приклеим? – Жан продолжал фонтанировать идеями, изучая ребёнка. – Можно будет напугать кого-нибудь.

- Где ты бороду возьмёшь?

- Да хоть с головы нарезать! У меня, у тебя, у Кольки, по чуть-чуть. О! Идея! – Жан поднял руку, добиваясь всеобщего внимания. Сделал заговорщицкую паузу и выпалил: – А давайте его в тачке покатаем! Как будто он в самолёте!

Что-что, а Жан всегда был горазд на придумки.

Трёхколёсная тачка являлась чуть ли не единственной общей ценностью компании. Взятая когда-то давно на стройке, чтобы перевезти песок для плотины, она навсегда осталась на пустыре, в тайнике между двумя плитами и большой бетонной трубой.

Иногда тачка использовалась для перевоза тяжёлых вещей со свалки, кирпичей для халабуды, или дров для костра. Но чаще всего дети катали на ней друг друга, по пустырю, или по плитам. Тачка казалась неубиваемой, вечной. В прошлом году Жан спустился на тачке по самой отвесной плите, сломал руку и почти месяц ходил в гипсе. А тачке хоть бы хны.

Илья тут же сорвался за транспортным средством. Аллочка лихорадочно пыталась придумать причину, чтобы не отдавать ребёнка мальчишкам на потеху.

Колька, обречённо махнув рукой, демонстративно пошёл к дровам и стал складывать кучу для костра. Их явно не хватало, к тому же они выглядели сильно сырыми.

А Яшка вспомнил:

- Ещё у него очки были. Тоже чёрные. Ну у этого, у убийцы.

***

Очки сползли на нос. Сил, чтобы поправить их, уже не осталось. Да и не работали они, померкли экраны, через мгновение после того, как палец мальчишки отжал спусковой крючок арбалета.

Короткая, в палец толщиной, стрела пробила грудь рядом с сердцем, заодно раздробив процессор, управлявший в том числе и очками. И хотя крови вытекло немного, убийца знал, что рана смертельная. В лучшем случае осталось несколько минут.

Он лишь надеялся только на то, что перед смертью успеет сообщить всё, что видел.

- Я ранил одного из них. В руку, кажется. Они… они знают про нас… ждали… я попал в засаду…

Убийца полулежал, прислонившись спиной к старой, треснувшей могильной плите. Седой человек, сидя рядом с ним на корточках и держась за трость, внимательно слушал каждое его слово.

- Мальчишка… подстрелил меня… Направил на меня пустой арбалет. А потом… пробил броню… Прости. Я был осторожен… но видимо, недоста…

Это были его последние слова.

Седой положил руку на его лицо, опустил веки. Потом и сам закрыл глаза, несколько мгновений думая о чём-то.

Встал. Отбросил трость. И, уже не хромая, решительным шагом направился к праворульной «Дзайбацу», припаркованной неподалёку от кладбищенских ворот.

***

Маленький Джастин стал первым пассажиром новейшего секретного истребителя-бомбардировщика. Пилотами по очереди были Илья, Жан, Колька, Яшка и Таня.

Нарезали круги по Пустырю, носились вдоль и поперёк, по кочкам, по плитам – только ветер в ушах свистел. От виражей порой кружилась голова, хотя на плиты не заезжали, и с горы не скатывались. Меж облаков, от солнца к солнцу.

Аллочка сначала отказалась и с визгами бегала рядом с тачкой, следя, чтобы она не перевернулась, и ребёнок не вывалился в грязь, или не дай бог, не разбился. Но опыт полётов на Пустыре у всех был давний, и в конце концов, Аллочка тоже устроила ребёнку покатушки. Правда, в её представлении, тачка почему-то была кораблём, Джастин юнгой, а она капитаном.

Что-то странное произошло в один момент, когда буквально на пару мгновений вдруг поднялся сильный ветер, швырнув навстречу ребятам крупные капли дождя, почему-то солёного на вкус.

- Море, море! – закричал Яшка, и затих, пока остальные отряхивались и пытались понять, что сейчас было. – Ребзя, вы это видели? Море!

- Заткнись. – попросил Илья. – Ну и ветруган, блин.

Жан побежал за кепкой, сбитой ветреным порывом.

- Я видел волну! – восторженно кричал Яшка. – Кто ещё видел?

И схлопотал затрещину.

- Сказал же, не ори! Ребёнка разбудишь.

Ребёнок действительно спал, на удивление, после такой быстрой езды, завершившейся основательной встряской. Жан даже выразил сомнение в том, что он живой, и потыкал в одеяло пальцем, на что ребёнок умиротворённо засопел.

- Какой-то он странный. – тихо заметила Таня. – Заметили, ни разу не заплакал ваще?

- Он же не Яшка. – Илья презрительно кивнул на хныкающего брата. – Не как девчонка.

От этих слов Яшку скривило ещё больше. Он с ненавистью посмотрел на старшего, но тот уже отвернулся.

- Разбудить мож? – громко предложил Колька.

И все сразу зашикали на него.

- Ну и ладно. Вы как хотите, а я пошёл за дровами! – решительно заявил Колька. – Кто со мной, тот герой, а кто без меня…

Не договорив, махнул обречённо, и ушёл, в сторону бурьяна, за дровами.

Остальные посмотрели на Жана. В надежде на то, что он ещё придумает что-нибудь интересное. Яшка, правда, дулся ещё, но тоже, рассчитывал, что новое развлечение будет не хуже предыдущего.

- Можно и костёр запалить. – поразмыслив, сказал Жан. – А малой пусть спит пока.

И направился в сторону бурьяна, вслед за Колькой.

- Я домой. – сказала Таня. – Скоро вернусь.

- Зачем? – спросила Аллочка.

Таня прошептала ей что-то на ухо, и припустила в сторону домов.

- Куда она? – спросил Илья.

- Потом скажу. – кокетливо ответила Аллочка. – Пойдём тоже дрова собирать?

Илья кивнул, несколько раз и часто. Аллочка пошла первая, тоже в сторону бурьяна, только не вслед за ребятами, а чуть в другую сторону.

- Я с вами. – сказал Яшка, немного успокоившись.

- Нет. – отрезал Илья.

- Почему?

- Нет, и всё. Кто за ребёнком следить будет?

- Не хочу я за ним следить. – сказал Яшка. – Почему я?

- Потому что ты его сюда притащил.

- Тогда я его обратно отнесу.

- Ну и неси. – Илья посмотрел в спину Аллочки. И внезапно изменил мнение. – Если отнесёшь, я тебе врежу. До крови. Понял? В землю закопаю, сверху камень положу, и никто тебя не найдёт. Следи за ним и жди нас.

Илья на всякий случай отвесил Яше лёгкий чапалах, и побежал вслед за Аллочкой. Она ушла уже на приличное расстояние.

Догнав, хотел как бы напугать, чтобы схватить её за руку. Но не успел. Услышал сдавленный крик из кушерей. Прямо на них выбежал Жан, сам не свой, бледный, глаза квадратный, руки дрожат.

- Там… там… там… - он заикался, показывая на заросли высокой травы.

Аллочка попятилась, посмотрела на Илью, тот хотел что-то сказать, но не успел. Из кустов выбежал Колька.

- Ребзя, там мужик! Мёртвый! У него в груди стрела!

- Он весь в чёрном. – наконец смог вымолвить Жан. Он всё ещё трясся, как надувная фигура у заправки, и делал вид, что больше не может говорить.

- Вот дураки. – презрительно сплюнул Илья и подмигнул Аллочке. – Они нас разыгрывают.

- Нет! Нет! – в один голос завопили Жан и Колька. – Там лежит, сами посмотрите!

Илья кивнул Аллочке, но та неожиданно заявила:

- Я туда не пойду.

Она выглядела напуганной. Илья хотел над ней посмеяться, и затем продемонстрировать свою смелось и крутость, но его остановил шум мотора.

Возникший из ниоткуда. Вот только что тишина, а в следующую секунду…

…рядом с детьми остановилась машина.

Появилась и затормозила так неожиданно, что четверо детей сгрудились в кучку, готовые в любую секунду броситься в рассыпную. Илья даже набрал в грудь воздуха, чтобы крикнуть заветное «Тикай!».

Из машины вышел седой мужчина. Не спеша подходить к ребятам, остался стоять рядом с открытой дверью. Посмотрел на руку Ильи, перевязанную носовым платком, и произнёс:

- Он очень опасен.

- Кто? – спросил Илья, решив повременить с тревогой.

- Ребёнок. Это не человек. Джастин-17. Экспериментальное устройство для форматирования реальности нашего мира. Понимаю, это слишком сложно. Просто скажите мне, где он.

- А вы кто?

- Твою мать, не тупи, пацан! – выругался седой. – Джастин подчиняется фантазиями тех, кто им управляет. Если он попадёт не в те руки, мы все можем погибнуть. Весь мир.

Ребята переглянулись. Илья осторожно заметил:

- Яшка его на улице нашёл.

- Это Джастин нашёл Яшку, а не наоборот! Кто такой Яшка? Где он? Где ребёнок?! – заорал седой.

Жан протянул руку, показывая на бетонные блоки. Колька почему-то смотрел в небо, и что-то шептал, едва заметно двигая губами. Какая-то точка приближалась к ним, стремительно увеличиваясь в размерах.

Аллочка вцепилась Илье в руку, но он даже не обратил на это внимания, судорожно осознавая, что происходит что-то странное, и возможно, страшное.

Седой бросился в сторону блоков, но споткнулся и упал, казалось бы, на ровном месте.

Земля рядом с ним затряслась и стала приподниматься вверх, словно нечто очень большое и ужасное пыталось вырваться из глубины наружу.

***

Яша сидел рядом с ребёнком, хлюпая носом, и сквозь слёзы продолжал:

- …и чтобы он кусал своими челюстями и обратно под землю уползал. А ещё один монстр будет с ядовитыми щупальцами, и он всех ужалит, а лекарства не будет. И ещё всяких разных чудовищ, много-много, по всему миру. И все эти монстры будут неубиваемые, и даже супергерои с ним не справятся, и вообще никто-никто! Только я! И все будут просить меня, чтобы я их спас. А я ещё подумаю!

Джастин посапывал умиротворённо под Яшкин голос, и улыбался во сне чему-то своему, младенческому.