Сердце Адепта

— Ломай!

Мужской голос эхом прокатился по туннелям и потонул в нарастающем грохоте боя позади. Лязг поднялся такой, что за ним сделалось невозможно разобрать ответный окрик. К звону оружия прибавились вопли, от которых у любого человека волосы встали бы дыбом. Нападавшая тварь, судя по всему, явилась не одна.

Но девушка не стала оглядываться.

Она осторожно продвигалась вперёд во тьме. Единственным источником света был посох в её руке.

Пепельная рукоять неправильной формы напоминала обожжённое дерево, сбрызнутое застывшим металлом. Его блестящие потёки забивались в древесные поры и бороздки, обрисовывая текстуру. Из-за этого становилось непонятно — состоит ли посох целиком из дерева или сплава. Изломанное, кривое древко оканчивалось не набалдашником. Вместо него посох венчала… грудная клетка. Или некое её подобие. Чудовищное и весьма жуткое. Тоненькие косточки обугленных рёбер сплетались промеж собой, собираясь в обтекаемый сосуд. В пространствах меж рёбрами можно было разглядеть алый камень. Его свет пульсировал, как живое сердце. Он лился неравномерными медленными вспышками. То разгорался ярче. То полностью затухал, погружая тоннель во мрак. Но этого света хозяйке посоха было вполне достаточно.

По пути ей приходилось немного пригибаться. Эта часть Медных Штолен вгрызалась в глубину скалы. Здешние коридоры задумывались низкими и широкими — чтобы местным двергам было удобно работать и перевозить свои вагонетки. Конечно, дверги не рассчитывали на то, что в их святая святых начнут шнырять люди, не говоря уже о тех тварях, которые остались позади.

Новая медленная вспышка алого камня озарила лик девушки. Большие зелёные глаза на сосредоточенном лице блеснули золотом.

Она откинула за спину длинные чёрные волосы. Прислушалась к звукам впереди себя. Потянула носом.

Запах крови здесь сделался особенно отчётливым. Уже совсем близко.

Девушка остановилась, чтобы коснуться ладонью стены. Её губы забормотали неразборчивую магическую формулу.

Мгновение.

И зелёные очи налились молочно-белым свечением с вкраплениями золота.

Состояние транса усилило все ощущения разом. Более того, оно позволило различить цвета энергий вокруг.

Тянуло сквозняком. Сизые завихрения воздуха пронизывали сеть туннелей. Им отзывалась сиреневая влага конденсата, который местами стекал по рыхлой породе с потолка. Она клубилась тут и там, вытягиваемая потоками воздуха в живые, колышущиеся нити.

Но ярче всего здесь рокотала земная твердь. Осязаемый, бурый голос камня звучал повсюду. Скала возмущалась, отзываясь на звуки битвы позади. Будто собака, которую донимают блохи. Только этих блох стряхнуть оказалось нельзя.

Девушка снова глубоко вдохнула. И повернулась на новый отклик.

Сладковатый дух металла проник через ноздри и осел на языке тяжёлым привкусом.

Медленно, точно во сне, она отняла от стены руку. И увидела кровь. Совсем свежую. Будто бы брызнувшую на камень менее часа назад.

Магичка резким движением наклонила голову набок, словно бы её шея грозилась вот-вот сломаться.

Она понюхала пальцы. Нахмурилась.

— Дверг, — шепнули её побледневшие губы, разбивая посторонним словом состояние транса.

Но ей уже не нужны были чары, чтобы уловить направление.

Она двинулась по коридорам шахты дальше и увереннее. На поворотах магичка более не мешкала. Чужая пролитая кровь звала её. Так громко, что в ушах звенело.

Девушка передвигалась практически бесшумно. Словно бы высокие сапоги не имели жёсткой подошвы. Не скрипел коричневый кожаный корсаж с множеством ремешков, сумочек и кармашков. Не шелестели плотные, облегающие брюки из мягкой замши. Не звенел металл. Не шуршала белая рубаха с закатанными до локтей рукавами. Даже многочисленные браслеты с амулетами и рунами на её запястьях не издавали ни звука.

Коридор сделал резкий поворот влево.

И прямо за ним магичка увидела перевёрнутую тележку, возле которой лежал мёртвый шахтёр.

Бородатый и кряжистый дверг замер на спине, раскинув руки и ноги. Его распахнутые в ужасе глаза остекленели, глядя в потолок. Дверга не спасла ни защитная одежда, ни кирка, которая валялась тут же. Грудь несчастного являла собой место пиршества. И самое вкусное уже оказалось съедено.

Девушка присела перед жертвой. Механическим движением закрыла его глаза, а после скользнула взглядом по нему и дальше по коридору. Туда, где начинался кровавый след и валялась вторая кирка.

Судя по всему, вторую жертву нападавшая бестия решила доесть в более укромном месте.

Магичка направилась дальше по кровавому следу.

Но не успела она углубиться достаточно далеко, как уловила влажные, чавкающие звуки.

Девушка нахмурилась. И невольно подумала о том, что снаружи сейчас греет приветливое августовское солнышко, а в Академии другие адепты весело отмечают начало нового учебного года. Наверняка кто-нибудь пронёс в жилой корпус бочонок с креплёным вином, а лекари из башни целителей втихаря готовят свои травяные настойки всех цветов радуги, от которых сначала видишь то, чего нет, а потом становится ужасно весело. Но нет же. Она как раз сейчас видит то, от чего совершенно невесело. А предпочла бы помогать младшим адептам устраиваться в их комнатах и проводила экскурсии по Академии для новых вольных слушателей, которые посещали за отдельную плату короткие полезные в быту курсы, вроде травничества или оказания первой помощи.

Захрустела крупная кость. Тварь впереди утробно заурчала, высасывая из неё костный мозг.

— Тьма тебя раздери, — девушка поудобнее перехватила посох, заставляя кристалл светиться ровнее.

Шахта вывела её в комнатку с деревянным полом и рельсами впереди. Рельсы убегали вниз, во мрак рудников. А прямо перед ними незнакомая бестия доедала второго дверга.

Алый отблеск привлёк внимание. Тварь подняла морду, с которой капала кровь, и глухо зарычала.

Магичка плавно завела посох за спину. Пригнулась.

— Не кобальд, — пробормотала она, медленно приближаясь к бестии. — Не упырь. Не трольд. Не гоблин, — девушка прищурилась.

Тварь прищурилась в ответ. Опустилась низко, как для прыжка, будто пряталась за обезображенным трупом шахтёра и вместе с тем готовилась к атаке. И всё же магичка смогла разглядеть черты в отсветах алого камня.

Это был человек. Искорёженный, изломанный проклятием. Обращённый скверной в безумное нечто. Но всё же человек. Вернее, то, чем он стал под действием проклятия.

Вот руки и ноги со взбухшими суставами.

Вот пальцы с отросшими когтями.

Вот лохмотья одежды, которые едва покрывают бугристую, посиневшую плоть, в которой раскрытыми язвами зияли чёрные, сочащиеся провалы.

А вот лицо, обезображенное чужой, злой волей. Грубые, кривые шрамы в щеках. Зажившие порезы, сквозь которые вставляли трубки и вводили скверну. Разорванные от уха до уха губы, способные теперь раскрыть шире изменившуюся челюсть с кривыми, удлинившимися зубами. Провалившийся нос. И совершенно безумные глаза, подёрнутые пеленой слепоты, как у несвежей рыбины.

— Вихт, — догадалась девушка.

Пожиратель плоти ответил яростным шипением. И пружинисто прыгнул на возмутительницу своего спокойствия.

Для простого вихта он двигался поразительно быстро и скоординированно. Не на одних лишь инстинктах. Пожиратель плоти будто понимал, что перед ним не простой дверг, а куда более опасный противник.

Он попытался напасть со стороны левой руки. Там, где не было посоха.

Но девушка ловко ушла от его атаки. Нырнула вбок. Размахнулась. И ударила бестию по затылку.

Вернее, собиралась ударить.

Вихт уклонился и напал снова, целясь в ноги.

Магичка защитилась посохом. И спешно отступила вглубь помещения, обходя кругом труп дверга. Здесь хватало места для нового удара. Алый камень полыхнул точно в момент нового нападения твари.

Навершие ударило вихта в челюсть. Кость должна была разлететься, как перезрелая тыква. Но вместо этого пожиратель плоти лишь ухватился руками за древко и сомкнул зубы на посохе.

Он рванул с такой силой, что девушка едва не выпустила оружие.

— Шустрый уродец, — её губы изогнулись в азартной, хищной улыбке.

Вихт прянул назад. И ринулся в бой снова, пуская в ход когти.

Но девушка более не мешкала.

Она послала короткий приказ оружию в своих руках. И посох высвободил энергию.

Направленный взрыв должен был разнести тварь на ошмётки.

Вихт предугадал её намерение. Он пружинисто сиганул вверх. Оттолкнулся от низкого потолока и рухнул на посох, заставляя поток энергии уйти вниз. Прямо в дощатый пол.

Старая древесина не выдержала.

И с оглушительным треском перекрытия обвалились, увлекая девушку и вихта на следующий ярус шахты.

Магичка приземлилась на корточки, убрав посох за спину.

Она коротко вскинула голову и отскочила в сторону, стараясь не споткнуться об обломки.

Облако пыли и трухи заполнило помещение. И всё же девушка уловила навязчивый запах гниения.

Это закуток подземного коридора оказался завален обглоданными трупами двергов, крыс, кобальдов. Здесь кого только не было!

Впрочем, разглядывать слишком долго экспонаты местного убивца времени не нашлось.

Пожиратель плоти очухался после падения и зарычал где-то совсем рядом. Вихт не нуждался в зрении. Он шёл на звук и запах.

Опасно было дожидаться следующей атаки. В этой части подземелья оказалось значительно теснее, чем ярусом выше. Не развернуться толком.

— Mortis! — властно приказала девушка.

Её голос из нежного девичьего сделался голосом ветра, гуляющего промеж могил тоскливой осенней ночью.

Алый камень полыхнул. И кости в «грудной клетке» навершия задвигались.

Посох ожил.

Металл, заполняющий прожилки древка, зашевелился, сделавшись вмиг разумным и жидким, а красное сердце забилось чаще, наполнив воздух глухим звуком настоящего сердцебиения.

Вихт вынырнул в двух шагах от магички прямо из облака оседающей пыли. И замер, глядя подслеповатыми глазами на то, как жидкий металл вытягивается из навершия искривлённой дугой и образует…

Лезвие тонкой косы, покрытое чёрными рунами.

Алый свет жадно блеснул по его стремительно твердеющему краю.

Пожиратель плоти рухнул на колени. В совершенно человеческом, отчаянном жесте он протянул руки, будто молил о пощаде. На обезображенном лице отразилась мука.

— Госс… по… жшшшшааа… прррооо… шшшууу…

Девушка наклонила голову набок. Прищурилась, силясь понять, почему проклятая, разложенная скверной тварь вдруг обрела способность говорить.

— Госсс… по… жшшааа…

Вихт склонился до самой земли, готовый лизать её сапоги своим длинным языком.

— Ссс.. миии… луй… сссся…

Девушка вдруг поняла, что не помнит, как дышать. Напряжение в её теле достигло предела.

— Мор! — раздался мужской крик над её головой, со стороны тех коридоров, откуда она пришла. — Сюда, Ост! Она там!

Пожиратель плоти опустил руки. И выдохнул снова, с отчаянием и мольбой. Будто она и вправду могла что-то для него сделать.

— Про… шшуу…

Его когти заскребли по полу, сгребая древесное крошево, смешанное с останками жертв. Только теперь вихт сам выглядел жалкой жертвой. Словно бы в его прогнившем разуме мелькнул проблеск сознания. Страх перед грядущим и ужас от содеянного.

Всего на один удар сердца тварь вновь сделалась человеком. Молодым мужчиной, красивым и жизнерадостным. Он щурил ясные глаза на ярком солнце и широко улыбался, отчего на щеках выделялись обаятельные ямочки. Но так было прежде. А теперь…

Видение истаяло, когда новая вспышка алого света мягко разгорелась внутри костяной клетки в навершии посоха.

Магичка тряхнула чёрными волосами, отгоняя наваждение. А потом её пересохшие губы открылись, чтобы произнести:

— Я не твоя госпожа.

Лезвие блеснуло коротко и быстро. Оно разило выверенным, отточенным движением, не причиняя мучений.

И вихт рухнул к её ногам.

Ровно в ту же секунду, как двое мужчин спрыгнули в провал над головой.

Обоих она считала своими братьями (с небольшой оговоркой). Оба они были одеты одинаково, как и все адепты Академии Чародейства: в чёрные кожаные жилеты с множеством ремешков и карманов поверх светло-серых рубашек, мягкие кожаные брюки и высокие сапоги. Обоих с головы до ног покрывали брызги крови и следы грязи. Оба выглядели высокими, широкоплечими и могучими воителями. Но на том их сходства заканчивались.

— Ты как, Мор? В порядке? — блондин с резкими чертами лица окинул помещение пристальным взглядом суровых голубых глаз. Сжал губы в линию глядя на то, как зачарованная коса вновь становится жидкой и пластично перетекает в посох, равномерно распределяясь по его рукояти.

— В полном, — девушка коротко кивнула.

Второй адепт присвистнул, приседая на корточки возле убитого вихта.

— Это не кобальд, — он толкнул его остриём своего длинного рунического меча.

— Я уже догадалась, Ост, — Мор поморщилась.

Её младший брат поднял на неё хитрый взгляд янтарных глаз. Ухмыльнулся. Хмыкнул.

— Не можешь ты просто постоять в стороне, когда тебя об этом просят, — с укором заметил он.

Моргевейн ответила хмурым взором.

Они с Остваном, хоть и были двойняшками, имели не так уж и много общих черт, а с возрастом и вовсе сделались совершенно разными. У брата были короткие медно-рыжие волосы с гранатовым отливом, высокие, выделяющиеся скулы на слегка заросшем лице и жёсткая линия губ, которые умели складываться в опасную лукавую улыбку. Остван знал, как быть обаятельным, озорным, азартным и в то же время серьёзным и рассудительным, когда того требовали обстоятельства. Рядом с ним Моргевейн казалась себе лишь холодной черноволосой девицей с недобрыми зелёными глазами. Отец любил повторять, что она унаследовала фамильную внешность своей покойной бабушки Ашады, гордой и величественной ведьмы с древней кровью. А мать твердила, что взгляд ей достался от деда, Авериуса Гарана. Но Моргевейн от этого вряд ли становилось легче. Ей хотелось бы быть такой же обаятельной, как брат, или нежной, как младшая сестра Ливейн.

Леон тем временем убедился в том, что поблизости нет иных бестий, и спрятал свои короткие парные мечи с раздвоенными лезвиями в ножны за спиной, а затем снова подошёл к Мор.

— Ты точно в порядке? — он протянул руку и бережным движением стёр с её щеки грязь, проверяя нет ли под ней ранки или ссадины. — Он тебя не достал?

— Нет, — девушка отмахнулась. — На себя лучше погляди. Выглядишь, будто возле тебя взорвалась механическая мясорубка размером с дом.

— Примерно так и было, — Леон стёр тыльной стороной ладони красные ошмётки со лба.

Он не был её братом по крови. Даже родственником не являлся. Но Леонтар Шемер вырос вместе с детьми Хагмор, учился с ними в Академии и все праздники их семьи отмечали вместе, поэтому никто не удивлялся их близкой братско-сестринской связи. А ещё Леон и Остван оставались лучшими друзьями уже много лет. Порой Мор даже ревновала, потому что с возрастом их дружба лишь крепла. Мальчишками они вместе устраивали глупые шалости. Юношами вместе ходили на тренировки с холодным оружием. А став молодыми людьми, обсуждали девушек и пили крепкие напитки, которые Моргевейн приходились не по нраву. Она отдалялась от них. Незаметно. Неизбежно.

И наличие зачарованной косы в её руке всё лишь только усугубляло.

— На приманку явились две дюжины кобадьдов, — пояснил Остван, который продолжал внимательно изучать вихта на полу. — Но других пожирателей плоти среди них не было. Что думаешь?

Вопрос был адресован Леону.

Блондин присел рядом. Рукой в перчатке взялся за подбородок твари. Повернул тяжёлую голову из стороны в сторону. В алом свете посоха вихт всё ещё казался живым.

— Думаю, его запустили в шахты первым, — предположил Леонтар. — Ему месяца три после обращения, вряд ли больше.

— Запустили? — Остван встал, чтобы убрать меч в ножны у пояса. — Мне тоже показалось странным, что вихт полез в шахту, полную двергов. Думаешь, он рыскал здесь неспроста?

— Он охотился осторожно, — Леон обвёл жестом заваленную останками комнатушку. — Вёл себя тихо. Старался не привлекать внимания. Пока на запах его кладовки не пришли кобальды. Промеж бестиями началась вражда за территорию. Жертв стало больше.

— И дверги забили тревогу, — закончил мысль Ост.

— Он что-то искал в Медных Штольнях, — кивнул его друг. — И вряд ли по собственной воле.

Моргевейн шумно вздохнула, чем привлекла внимание своих братьев.

Оба адепта повернулись к ней.

Девушка хмурилась, закусив губу так, что та побелела.

— Мор? — вопросительно протянул Остван.

— Он говорил со мной, — Моргевейн кивнула на вихта. — Не так, как обычные покойники. А как нормальный человек. Голосом, я имею ввиду. Знаю, звучит глупо…

Леон медленно встал. Выглядел он весьма озадаченным.

— И что именно он тебе сказал?

Мор вдруг почувствовала себя ужасно неуютно. Ей никогда особо не нравились её врождённые способности общения с мёртвыми. Скорее, она просто воспринимала их, как часть своей жизни. Но объяснить их природу остальным людям порой оказывалось крайне сложно.

— Бессвязную ерунду. В основном, молил о пощаде, — торопливо ответила девушка. — Но всё равно он не должен был говорить. Всё это ужасно странно.

— Предлагаю отвезти его деду, — Остван прошёлся по комнатушке. — Пусть посмотрит. Всяко больше нашего поймёт.

Среди полусгнивших останков и завалов шахтёрского инвентаря он отыскал грязный мешок, из которого вытряхнул проржавевшие скобы и сломанное кайло. После чего продемонстрировал находку своим спутникам.

Леонтар согласно кивнул. И пока великий наследник древней крови Хагмор упаковывал прогнившего вихта в грязный мешок, тихо ругаясь себе под нос, Леон снова повернулся к Мор. В пульсирующих алых отсветах его лицо показалось девушке особенно суровым. Будто бы он отчётливо понимал, что она умышленно темнит.

Блондин шагнул к ней ближе. Так, что Моргевейн ощутила запах свежей крови кобальдов, который исходил от него.

Леон уже собрался что-то спросить, как она его опередила:

— Раз с кобальдами покончено, равно как и с вихтом, дверги смогут вернуться к работе? — адептка уверенно взглянула на него снизу вверх.

— Да, — ответил за Леонтара Остван, который закончил заталкивать пожирателя плоти в мешок и теперь искал, чем бы его завязать потуже. — Думаю, они будут счастливы. Дверги копошились тут даже, когда шахтёры начали пропадать один за другим. Три дня простоя так вообще были для них смерти подобны. Полезут обратно в шахты, едва мы выйдем наружу.

— Наружу, — Мор мечтательно закатила глаза. — Скорее бы. Здесь тошнотворно пахнет смертью.

Она растопырила пятерню и демонстративно оттолкнула от себя Леона, касаясь кончиками пальцев его перепачканного кровью жилета на груди. Брезгливо наморщила нос.

— Сказала девушка с косой, — вместо того, чтобы отступить, Леонтар подался к ней ещё ближе. Навис с вызовом.

В его голубых глазах блеснул недобрый огонёк.

И Мор ответила ему хитрой улыбкой.

Рядом с Леоном ей всегда было уютно. И безопасно. Даже в развороченной кладовой проклятой твари.

— Кто-нибудь мне поможет затащить эту тухлую тушу наверх? — проворчал Остван.

Леонтар отстранился, прерывая зрительный контакт. Задрал голову, задумчиво разглядывая дыру в потолке, сквозь которую они провалились в логово пожирателя плоти.

— Предлагаю подсадить Мор. Подадим ей мешок с вихтом, а потом вылезем сами, — изрёк он.

Адептка не стала возражать. С помощью своих братьев она выбралась через провал на ярус выше и втащила туда вихта. Остван и Леон ловко вылезли следом, подначивая друг друга и обвиняя в неуклюжести, хотя оба двигались так, что залюбуешься. Будто дети малые!

И всё же Мор невольно улыбнулась, глядя на них. Годы шли, а некоторые вещи не менялись. И адептка была полностью уверена в том, что они оба всегда будут рядом с ней. Окажут поддержку. Подадут руку. Защитят. Даже несмотря на то, что она — «девушка с косой».