Серёжа

Я возвращался из командировки на поезде. И хотя путь предстоял не долгий, времени, для того чтобы все обдумать, было предостаточно.

Родился и вырос я в пригороде, поэтому в школу, а затем в институт приходилось добираться на автобусе. Поездка занимала примерно час, и мне очень нравилось это время. Можно было постепенно проснуться, осмыслить вчерашнее, продумать планы на сегодня. Такая своеобразная пауза перед забегом.

А когда в аварии на шоссе погибли мои родители, я был с ними и отделался «легким» испугом. с тех пор не имею своего личного автомобиля, и на работу добираюсь общественным транспортом, а в командировки езжу только поездом, и никогда никуда не спешу.

У нас с женой сложились такие правила, что бы не случилось — не торопиться...

Позавчера родился мой сын.

Но я не сорвался из командировки, что бы примчаться на такси под окна роддома. Для чего? Вера была в больнице под присмотром врача, выписка назначена на послезавтра. И у меня было много времени без истерик закончить дела, приехать домой спокойно на поезде...

Верочка, она вообще, у меня умница. Первый раз я ее увидел в приемной комиссии во время поступления в институт. Мы сдавали документы на разные факультеты, но одновременно. Просто обратил внимание на нее, услышав фамилию и имя. Мы улыбнулись друг другу. И все.

На зачислении все толпились у списков, а она стояла в стороне. Подошел без стеснений, как к давней знакомой, я уже нашел свое имя и поинтересовался ее успехами. она волновалась:

- Там так много народу, мне не прорваться, еще не знаю, подожду немного.

Тут же , поработав локтями, сразу высмотрел ее фамилию в списках зачисленных.

Мы пошли отмечать наши успехи.

Я совсем не помню во что она тогда была одета : не броско, очень скромно, но как-то гармонично. Все было в ней на полутонах: Слегка смугловатая кожа, светло-карие глаза, русые волосы, ничего яркого.

Мне же во время учебы в институте нравились девушки видные, писанные красавицы. Приключений было много... Верочка тоже не избежала студенческого романа, влюбилась в какого-то сынка богатых родителей, которые не видели в сиротке из провинции сноху. Все было драматично. Таким образом, во времена студенчества я был постоянно в поисках, а Верочка разочарована...

Мы утешали друг друга по-братски.

Со второго курса оба начали работать, вернее подрабатывать.

Я с друзьями открывал какие-то лавки по торговле сладостями, что-то закупали, что-то продавали, плели сети кондитерских и пекарен. Постепенно у меня сложился капитал. Время было «перестроечное», дававшее много возможностей тем, кто хотел и мог работать.

К пятому курсу надо было определяться с местом жительства. Верочка, будучи очень практичным человеком, нашла выход. Она предложила продать свою квартирку в провинции, наследство от родителей, добавить мои деньги, и купить жилье на двоих, но в хорошем районе. Рассудила так: на отдельные квартиры нам все равно денег пока не хватает, а жить в подселении с посторонними людьми всегда проблемно. Уж лучше с друзьями.

Так мы стали жить вместе.

И опять надо отдать должное Верочке, она установила замечательные правила: мы создали общий счет, куда вносили определенные суммы ежемесячно на нужды квартиры.

Так у нас возник первый совместный денежный счет...

места в вагоне были сидячие, удобно устроившись, я смотрел в окно. Мысли были безрадостные. Мой долгожданный мальчик родился уродом.

У нас с Верочкой долго не было детей. Мы ничего не планировали специально, просто не было.

Жизнь бездетной пары имеет свои преимущества, а пока были молодыми нас этот факт вообще не волновал.

Квартира у нас осталась прежняя, но когда возникла возможность прикупить соседнюю, добавили себе жилплощадь и все. Много путешествовали. Но практичность Веры всегда брала верх во всем: ничего лишнего.

Да разве можно о чем-то сожалеть, когда тебя окружают многочисленные друзья, веселые интересующиеся люди?

Потом задор юности немного угас.

А когда перевалило далеко за тридцать, захотелось тишины, комфорта и уединения на досуге, где-нибудь у моря.

Вот друзья обзаводятся детишками, и ты уже не интересный собеседник, ведь тебе не понять этих восторгов по поводу первого зуба, первого шага.

К тому же оказывается, что ничего не понимаешь в том, чем детский сад или школа, расположенные в двух шагах от дома хуже, чем те, которые находятся у черта на рогах, а найти хорошую няню, вообще, проблема неразрешимая. Оказывается ни одна женщина не в состоянии вынести твоего ребенка.

Уже в твоем присутствии воспитанные друзья стараются не разговаривать о детях, у тебя же их нет, значит эта тема незнакома, и кроме теорий и общих слов от тебя нечего и ждать. А если твоему ребенку 15 лет, то это может понять только родитель 15-летнего подростка.

Таким образом, мы перестали общаться тесно со многими друзьями. но это ничуть не напрягало, потому что нам и вдвоем было комфортно и уютно, жизнь текла своим чередом, и меня все утраивало.

колеса чеканили на стыках: тук, тук-тук, тук-тук.

Так в мозге стучала мысль : почему урод, как это произошло? Невозможно описать словами мое состояние души: как будто кто-то умер. Да, ощущения были именно такие, как тогда, когда мои родители погибли, растерзанные, они лежали на обочине дороги, и ничего нельзя было исправить... исправить, как все исправить?

Никак.

И понимаешь, что назад к счастливой жизни нет возврата, это будет с нами всегда. Но ведь сейчас никто не умер! Верочка жива, здорова...

В первый раз я обратил внимание на Верочку, как на женщину, через год нашей совместной жизни в общей квартире.

Было это на Новый год.

Меня в очередной раз обломала знойная красотка, а Верочка испытала разочарование. Она пригласила меня к себе. Легкий ужин, вино, телевизор в виде развлечения. Мы могли не разговаривать часами, но мне было очень комфортно с Верочкой даже молчать.

Она сидела задумавшись. я делал вид, что смотрю телевизор, а сам разглядывал ее. И понял тогда, какой я был дурак, искал что-то на стороне, имея такое совершенство рядом. Нежная кожа, плавность в движениях, как она внезапно покрывалась румянцем, если что-то ее смущало, выдавая темперамент. Мне она всегда казалась холодной, рассудительной...

Короче, следующие полгода я настойчиво ухаживал.

Мы поняли, почти одновременно, что никакой дружбы между мужчиной и женщиной быть не может. Или да или нет, третьего не дано.

Наши желания совпали.

Окружающие восприняли решение пожениться без удивления, а скорее, как ожидаемое событие, только удивлялись, почему мы медлили.

И вот уже женаты тринадцать лет. Тринадцать лет счастья. Теперь оглядываясь назад, перед лицом испытания выпавшего на нас, я мог это утверждать.