Серый

Выстрел – и матерый волчище спотыкается на половине прыжка, падает, ломая ветки орешника.

– Неужели попал? – пробормотал Сергей, не веря собственной удаче. Далековато все же… Не спеша выпускать из рук ружье, осторожно двинулся к зверю. – А ну-ка…

Попал, да еще как! Лежит волк неподвижно, только из пасти тоненький красный ручеек в траву стекает. Прямо в пасть, значит, тяжелую пулю засадил, шкуру не попортил. А шкура-то хороша! Серый с белыми кончиками пушистый мех, не вытертый, не полинявший. За такую шкуру даже без выделки можно несколько тысяч вечнозеленых запросить, и торговаться покупатели не станут.

Достав нож, охотник принялся за дело. Ох, тяжел зверь! Ну да ничего, нам не впервой. Только бы на егеря не нарваться. Михалыч, он идейный, взяток не берет. Крутя головой и чутко прислушиваясь, Сергей торопился снять шкуру. Вот они, денежки… Хватит теперь и на новое ружье, и на фирменный охотничий костюм, и даже от жены откупиться сапогами или шубой, чтобы мозги не выносила.

– Зачем моему стражу смерть причинил? – раздался за спиной девичий голос, и Сергей подпрыгнул от неожиданности. Это точно не Михалыч, а кроме него тут разгуливать некому.

Девушка, как ни странно. Тонка в кости, но впечатления хрупкой барышни не производит. Скорее, похожа на молодую гибкую березку, которой нипочем самые сильные ветра. Волосы цвета майской зелени и желто-зеленые ясные глаза впечатление только усиливают.

– Ты кто? – оторопело вопросил Сергей, сразу остро ощутив липкую волчью кровь на руках.

– Важнее, кто ты, – туманно ответила девушка. – Раз поднял руку на моего зверя – занять тебе его место!

Полыхнула беззвучная вспышка, и тело не успевшего охнуть охотника медленно осело рядом с волчьей шкурой…

***

Ох. Чего это он отрубился? Никогда такого не бывало… Странно, что егерь еще не нагрянул да не повязал тепленьким. Линять надо отсюда, да побыстрее!

Не понял… Ноги совсем не держат, как будто не на охоте полдня провел, а с Витькой Косым в бане бухал. Зато зрение – как у орла. В лесу уже глубокие сумерки, а Сергей с легкостью различал, что на дальнем конце поляны заяц из кустов вышел. Неторопливо так скачет, оглядывается… О, заметил, похоже, мгновенно обратно в кусты утек.

И запахи острее. Чуял он заячий страх, а того сильнее – запах крови и вонь ружейного масла.

Так, Серега, соберись. Не можешь сам встать – вон ружье валяется, сейчас мы его как костыль… Ек-макарек!! Это что за серая когтистая лапа?!

Тьфу, блин! Шкура волчья рядом лежала, обалдуй ты этакий! Видимо, упал неудачно, когда сознание потерял, вот и накрыло руку волчьей лапой. Здоровый, однако, зверь! На курочках и собачках деревенских такой вымахал, не иначе!

Ничего, сейчас ружье подтянет, потихоньку в вертикальное положение себя переведет – подхватит и шкуру. Не годится трофей бросать. Как бы хреново себя ни чувствовал – хоть к утру, но домой не с пустыми руками вернется!

– К утру не вернешься, – известил Сергея все тот же девичий голос.

«Это почему», хотел спросить он, но из горла вырвался только сиплый рык. Странная девушка кивнула:

– Вот поэтому.

Да что ж за морок такой, а? Сергей рванулся к ружью. Никогда он не верил ни в леших, ни в домовых. Зря, выходит? Ну да посмотрим, как лешачиха двенадцатый калибр переживет!

Когти бессильно царапнули по прикладу, и Сергея словно холодной водой окатили. Шкура никак не хотела сползать с руки, как будто прилипла. Еще не понимая, не веря, он вгрызся в нее зубами… и от боли едва не взвыл.

– Волк ты теперь, – спокойно сказала девушка. – Посмел в неурочное время охотиться, убил ради забавы – вот и служи теперь вместо Серого.

«В смысле – служи», снова спросил было Сергей. И снова смог только глухо рыкнуть. В голове происходящее не укладывалось. Волк?! Служить?!!

Похоже, не простые сигареты они тогда в бане у Витька курили, вон как штырит…

– У Серого подруга осталась и трое волчат, – продолжила девушка. – Вот и будешь вместо него им главным добытчиком и защитником, пока не вырастут и собственные семьи не создадут.

Как?!

– Слушай лес, он подскажет, – и зеленоволосая исчезла, растворилась в сумерках.

Задачка, однако. Домой действительно лучше не возвращаться, пока не отпустит странная дурь. А то с оставшейся без сапог Василисы станется и скалку в ход пустить. И очнется он тогда завтра в больничке, и будет как в анекдоте: «а этому пиши черепную травму, потому что мозгов в голове нет и не было».

И что делать? В лесу, допустим, ночевать привычно. «Слушай лес», надо же! А и попробуем, и послушаем! Будет потом что Витьку рассказать, как нехило глючит от его курева.

***

– Да волки его задрали, точно говорю, – горячился Витька. Не самый плохой охотник, между прочим, но следы-то не он нашел, а егерь! И странные следы… Волчьи, определенно, но Михалыч ни разу еще не видел, чтобы работали волки так чисто – ни кровинки, ни клочка одежды. Ничего, кроме ружья с длинной свежей бороздой на прикладе.

– Может, и волки, – наконец с сомнением произнес он. Посмотрел Витьке в глаза:

– Говорил же вам, дурням, что волк – зверь умный и трогать его не след! Так нет, Серега ж у нас самый умный! Вот и дождался бы зимы, раз умный, устроили бы облаву по всем правилам. А теперь что? Нет Сереги!

– Сейчас надо на охоту идти, – предложил Витька. – Ежели волки Серегу задрали да вкус человечьей кровушки распробовали… Сам понимаешь.

– Понимаю, – согласился егерь. – Вот только добро на охоту мне начальство сейчас не даст. Доказательств, что именно так все было, нет. Может, сбежал Серега от постылой семейной жизни!

– Василиса – баба стервозная, – хихикнул Витька. Тихо хихикнул, чтоб не услышала жена предполагаемого покойника, с грозным видом стоящая неподалеку. – Но чтоб Серега свое ружье бросил… не, не бросил бы, факт!

– Ага. Так моему начальству и скажешь, факт, мол, зуб даю. В общем, до осени разрешения на охоту не дам, и не проси.

– А и не буду, – согласился Витька. И оба – охотник и егерь – правильно друг друга поняли. Пойдешь, Витька, на волков охотиться – на глаза Михалычу не попадайся. Благо, опыт в этом деле есть, и богатый.

***

Пригодился Сергею-Серому охотничий опыт. Вся разница только в том была, что вместо ружья у него теперь были острые зубы да быстрые ноги. Тем не менее пришлось тяжело. Первый заяц хитро запутал следы, второй крепкими задними лапами едва не сломал волку челюсть – Серый увернулся в последний момент, отделавшись царапиной на носу. Третьего он разорвал и съел половину тушки, прежде чем вспомнил слова зеленоволосой.

«Будешь волчатам добытчиком и защитником».

Что ж. Дурь никак не отпускала, и Сергей, незаметно для себя смирившийся с жизнью в волчьем теле, решил, что так тому и быть. Где искать логово, он уже примерно знал. Не знал, откуда у него появилось это знание… но это уже было неважно.

Симпатичная изящная волчица со светло-серым мехом долго рычала и бросалась на него, не признавая своего. Оно и можно понять. Пришел тут… в волчьей шкуре. Какой уж есть, подруга. Другого не будет.

Волчица взвыла, и столько боли было в этом вое, что в душе у Сереги что-то дрогнуло. Была бы это человеческая девушка – подошел бы, обнял… а волчица только зыркнула на него исподлобья и скрылась в логове, прихватив, впрочем, принесенную им тушку зайца.

Он вдруг вспомнил, как познакомился с Василисой. Детьми ещё были оба. Обидел ее тогда кто-то, плакала девчонка в уголке – тихо-тихо, чтоб не заметил никто. А он заметил. Надавал тумаков обидчику… с тех пор и сдружились. До конца школы вместе, потом она из армии его ждала, потом в город вместе уехали. Долго там не продержались, вернулись в родную деревню. Зажили как все.

Когда из ее глаз ушли озорные искры? Когда у него в душе поселилось холодное раздражение? Из-за чего? Он не помнил. Но так вдруг захотелось увидеть жену, обнять ее, прошептать что-то на ухо…

До него не сразу дошло, что воет не неведомая тварь на болотах – воет он сам. Волкам – настоящим волкам – на луну глубоко начхать, но вот ему хотелось рассказать блестящему диску в небе всю свою непутевую жизнь, излить всю боль, которой скопилось немало. Вроде и жизнь у него не самая паршивая, а поди ж ты…

Песню подхватили. Он, не прекращая выть, скосил глаза. Волчица. Сидит рядом, почти прижавшись боком, выводит свою мелодию. Душевно получается. Он зажмурился. Мужчины не плачут, да? А волки?

***

Много всякого потом было. Уходил от охотников, в том числе и от друга Витьки. Сбивал лапы, охотясь на зайцев, лис и косуль, строго-настрого запретив себе соваться в деревни, откуда заманчиво пахло лошадьми и козами. Учил волчат Серого выть и ловить мышей. Лакомился земляникой наперегонки с волчицей. Долго-долго смотрел в звездное небо, чувствуя боком тепло ее тела…

Лето незаметно перетекло в осень, и так же незаметно подкралась зима. Полетели белые мухи, залютовали морозы. Волчата вытянулись и окрепли, почти догнав ростом мать, но Серый хорошо знал, что мало кто из волчьего молодняка переживает свою первую зиму. От этой мысли ему становилось почти физически больно. Может, зеленоволосая и сделала его волком, но вот мысли оставила человеческие.

…Они проснулись все разом от непонятной, неясной тревоги. Серый вскочил, озираясь и принюхиваясь. Что-то в лесу было не так, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что именно.

«Облава!»

Волчата заметались, зарычали.

«Тихо! Мы прорвемся не там, где нас ждут».

Их загоняли туда, где ждали выстрелы охотников. Но Серый повел семью наперерез, к страшным для любого волка флажкам.

«Прыгаем здесь».

Волчата попятились. Волчица посмотрела со страхом. Что-то увидела в его глазах… и прыгнула первой. Ничего. Тихо все и спокойно. Стоит волчица на месте, переступает с лапы на лапу от волнения.

«Ну же!», подогнал он волчат. «Опасности нет».

Загонщики приближались.

Прыгнул Боец. Он всегда был самым смелым. Чуть отстала Дымка, окрасом шерсти пошедшая в мать.

«Давай, Малой!»

«Стрррашно!»

Серый понял, что они не успеют. Либо бросать Малого здесь, либо…

Он бросился назад, к загонщикам. Отвлечь, истоптать снег, чтобы казалось, будто беспорядочно металась здесь целая стая. И – туда, в оставленный, казалось бы, единственный выход.

Краем глаза он заметил, что Малой все же прыгнул. Теперь все четверо топтались в отдалении, не желая бросать его.

«Уходите, я догоню!»

Он бросился к флажкам…

– Попался, хитрая сволочь! – Витька вскинул ружье. То самое, с бороздой на прикладе. – За Серегу!

Выстрела он не услышал. Просто в глазах вдруг потемнело, лапы перестали слушаться, и Серый тяжело завалился в снег, из белого ставший красным.

***

– Закончилась твоя служба, – над Сергеем склонилась тоненькая девушка с зелеными волосами. – Хорошо ты служил. Будет тебе награда.

***

Открыв глаза, он не сразу понял, где находится. Деревянный потолок, люстра в старомодном красном абажуре…

– Очнулся, родной! – ласково прошептали над ухом. Василиса! Сергей испуганно вскочил – волки на спине лежат, только когда сдаются. В поле зрения попали чьи-то руки. Его руки... Его!! Отпустила, выходит, зеленоволосая?

– Что было, а? – спросил он хрипло.

Василиса села рядом, прижалась к нему. Совсем как тогда, на заре супружеской жизни.

– Больше полугода тебя не было. Думали, волки задрали, похоронили уже всем селом. А вчерась мужики на облаву пошли, за тебя, значит, волкам мстить. Только утекли они, Витька одного успел застрелить, а остальные ушли.

Ушли, значит. Тугой ком в груди, неведомо откуда взявшийся, потихоньку начал расправляться.

– Волка-то они притащили. Громадный такой, я сама видела! – продолжила Василиса. – Сгрузили его за околицей пока, только отвернулись – глядь, а у самой околицы ты лежишь беспамятный. Где тебя носило-то, окаянный?!

Сергей не ответил.

– Ну и молчи, и не надо, – заторопилась вдруг она. – Главное, что живой. И все у нас будет по-другому теперь, и все будет хорошо, да?

– Обязательно будет, – подтвердил он. Поднялся с лавки, подошел к окну. На заснеженный мир щедро лила свой свет луна, и Сергею вдруг почудилось движение на самой кромке дальнего леса. Он присмотрелся. Нет, не показалось. На опушке стояла зеленоволосая девушка, которая тепло улыбалась, по очереди перебирая шерсть на загривках четверых волков.

Сергей улыбнулся в ответ, точно зная, что его видят.

– Все обязательно будет хорошо!