Сферотехник-3. Сердце мага

Пушистые хлопья кружились над садом, навевая воспоминания о снежных бабочках, Диких землях и наполовину проваленном задании. Кому-то более нервному погода испортила бы настроение, но Кир не позволял эмоциям мешать работе.

Он выбрался из сферокара, велел водителю ждать и зашагал по расчищенной дорожке к дому семьи Дьери, стараясь дышать ровно и не слишком скрипеть зубами. Разодранная големом нога заживала быстрее, чем у обычного человека, да и трость помогала не хромать совсем уж откровенно. Но Эл был прав, когда ругался и говорил о последствиях. Пришлось признать, что с момента изменения он не получал действительно серьезных травм, а ускоренная регенерация может быть проблемой – начавшие срастаться мышцы бедра пришлось резать заново, а потом следить, чтобы они снова не срослись как попало. По-хорошему, стоило отлежаться пару недель, начальство не стало бы возражать, но…

Некогда.

Кир поднялся на крыльцо и остановился, выравнивая дыхание. Обезболивающее он принял ещё в машине, надеясь, что действие таблетки продлится хотя бы до конца визита: ускоренный метаболизм Изменённого перемалывал чужеродные вещества с равнодушием доменной печи, в лучшем случае его хватит на пятнадцать минут. Он и потом смог бы продолжать разговор, но лучше свести отвлекающие факторы к минимуму.

Дверь, украшенная новогодним венком, распахнулась прежде, чем он успел её коснуться. Джерал Дьери коротко улыбнулся, посторонился, пропуская гостя, и обернулся через плечо, прислушиваясь к доносящимся из гостиной звукам.

– Ваша пунктуальность весьма радует, – негромко проговорил он. – Моя драгоценная супруга занята с гостями, планируют праздники, а я хотел бы услышать новости первым. Идёмте.

Не дожидаясь ответа, он быстро двинулся вглубь дома, но почти сразу притормозил и виновато покосился на трость.

– Не беспокойтесь, – отмахнулся Кир.

Обезболивающее начало действовать, и улыбка вышла достаточно правдоподобной. Они ещё вчера договорились, что разговору лучше пройти наедине, и привлекать внимание прочих членов семьи, а тем более гостей, явно не стоило.

Джерал тоже улыбнулся и повёл гостя к своей мастерской. До самой длинной ночи года оставалось чуть больше недели, и дом заполонили украшения: еловые ветви в вазах, гирлянды из лент, сушёных ягод и фруктов, блёстки и огоньки. Кир с интересом посматривал по сторонам – для него конец года обычно означал не праздники, а ворох отчётов и сотню дел, которые позарез необходимо закончить именно сейчас. Этот год исключением не стал, тем не менее окунуться в атмосферу праздника оказалось приятно.

Изменённый не воспринимал чужие чувства так, как эмпаты, его способности рождали отклик за пределами эмоциональной сферы. Кир глядел в спину хозяина дома и просто знал, что тот желает уберечь домашних от плохих новостей, а под маской насмешливого спокойствия прячется страх за сына. Элу удалось выбить один-единственный звонок – и это было одной из причин, по которой доктор не слишком активно настаивал на соблюдении Киром постельного режима.

Кто-то должен был рассказать новости.

Ильнар возражал против того, чтобы раскрывать родителям подробности, но Тайная канцелярия рассудила, что предупреждён – значит, вооружён, а на слежку за всеми, кому может начать мстить беглый Магистр, попросту не хватит людей. Кир знал, что Джерал Дьери не станет выбалтывать гостям за чаем государственные тайны, однако даже друзьям майор не говорил всего, а начальство формулировало задание очень аккуратно, оставляя себе пространство для манёвра. Отчёт пришлось писать по собственным целям, да и сейчас Кир волен был сам решать, о чём стоит рассказывать.

Чистая математика давала скорее плюс, чем минус. Участники экспедиции живы, артефакт доставлен в лабораторию, а обученный каон с его знаниями и силой был ценной добычей. Зато сбежавший Магистр испортил отчётность. Доказательств того, что Лейро именно сбежал, а не умер где-нибудь в окрестностях Алема, у Кира не было, но и сам майор, и его начальство, предпочитали предполагать худшее.

Две недели в Диких землях, зимой, в одиночку, без припасов и лекарств, после ментального шока, которым неизбежно должен был сопровождаться откат Заклинания Бессмертия. Для того, кто за двести лет привык выживать – сущая ерунда.

Но в случае полного провала Тайная канцелярия уже зачистила бы следы – и лишних свидетелей тоже.

Джерал захлопнул дверь мастерской и жестом предложил гостю сесть. Кир, стараясь не морщиться, опустился в кресло возле круглого столика, мысленное проклятие в адрес некроголема вышло особенно выразительным. Хозяин дома сел напротив, вежливо уточнил насчёт чая или кофе, получил столь же вежливый отказ. Повисла тишина, нарушаемая шелестом и звоном колышущихся под потолком моделей айрингов. Кир запрокинул голову, рассматривая коллекцию – между моделями взмахивали крылышками механические бабочки и птицы, а в дальнем углу переливалась огоньками и шевелила щупальцами летучая медуза в натуральную величину.

– Внезапное вдохновение, – Джерал с извиняющейся улыбкой пожал плечами и кивнул на папку в руках майора: – Мне что-то подписать? Подозреваю, что на сей раз он поймал кого-то посерьёзнее потусторонних тварей.

– Увы, как раз не поймал.

Кир вынул из папки конверт и пару бланков. Джерал бегло просмотрел текст предупреждения о неразглашении информации и поднял взгляд.

– Один вопрос. Он ведь жив?

Майор помедлил.

– Инициирован.

Хозяин дома шумно вздохнул и, почти не глядя поставив подпись, пихнул бланк назад.

– Рассказывайте.

Доклад уложился в десять минут. Новость о возможных проблемах с Орденом Джерал встретил пренебрежительным хмыканьем, родство супруги с древними магами его удивило, но не слишком – в конце концов, двести лет прошло. Дикие земли, лаборатория Дайлона, артефакт, Ксантарская больница…

– Он сейчас на базе Тайной канцелярии, сдавать его чёрно-красным, разумеется, никто не станет. Эл работает над способами лечения, Орден Исцеляющей длани тоже обещал помощь.

Джерал скривился, и Кир понимал, почему. Змеиную болезнь изучали уже двести лет, но пока что усилия докторов и учёных успехом не увенчались. А поправлять здоровье после похода пришлось и Элу тоже, хотя блокиратор и защитная форма уберегли его от серьезных травм. Фин, к примеру, инструкцией пренебрёг, за что и получил курс уколов, снижающих последствия высокого магического фона. Руку ему заштопали, царапины от когтей зажили сами. Ориен, правда, говорил, что после встречи с его птичками сферотехник должен был проваляться в лихорадке пару дней, но выяснять, почему это не так, никто не стал. Живой – и хорошо.

А вот с Ильнаром было плохо.

Разорванную ауру удалось стабилизировать, физических повреждений почти не было – если не считать таковыми чешую. Но змеиная болезнь, слегка притихшая под влиянием «ворожбы» Ориена, вновь подняла голову – и теперь так просто справиться с нею не удавалось. Так обрадовавшие Эла тетради с записями остались в лаборатории – про них просто некому было вспомнить перед отлётом, а без знаний Дайлона снять симптомы почти не удавалось, приступы становились чаще…

– Он просил передать письмо, – Кир протянул Джералу конверт. Тот молча кивнул, но распечатывать послание не спешил, продолжая глядеть гостю в глаза. Майор вздохнул и добавил: – И он не хотел, чтобы узнала мать. Пока, во всяком случае.

– Я бы тоже не хотел, – Джерал коротко улыбнулся, затем вздохнул. – Я правильно понимаю, что никакой связи с ним нет и не будет? Секретность, всё такое?

– Можете написать, – Кир вынул из папки заранее подготовленный листок с адресом. – Разумеется, корреспонденция будет просматриваться.

– Ясно. А вы?..

– Я буду в Ксантаре завтра утром, айринг через два часа.

– Тогда передайте на словах, – Джерал немного помолчал, собираясь с мыслями. – Передайте, что… Что мы его любим. Все. И всегда примем, что бы он там себе не выдумывал.

Кир позволил себе улыбку. «Выдумывал» Ильнар старательно и подробно, начиная от потенциальных проблем со стороны Ордена и заканчивая привычной уже фразой насчёт опасности инициированных. Но его действительно любило слишком много людей, чтобы не принимать это в расчёт.

– Передам.

Кир поднялся. Джерал тоже встал, продолжая крутить в руках конверт, потом отшвырнул его на стол и протянул ладонь. Рукопожатие оказалось крепким и уверенным.

– Спасибо, – произнёс Джерал, не спеша отпускать ладонь майора. – Учитывая события, я удивлён, что нам вообще позволено что-то знать. Знаете, я ведь очень горжусь сыном – и очень боюсь, что об очередном его подвиге узнаю слишком поздно. Вряд ли ему сейчас нужна моя помощь, но если вдруг… – он сбился и умолк.

Майор проанализировал чувства собеседника и понимающе кивнул. Мотивировать у него выходило неплохо, а вот утешать – увы. Отец и сын очень походили друг на друга внешне, но это сходство компенсировалось различиями внутренними. Ильнар эмоциональнее, упрямее, резче…

И ему куда сложнее признаваться в слабостях и страхах.

– Напишите. Вы, дана Элинда, девочки. Ему нужна поддержка, но он ведь ни за что не попросит.

– Обязательно. – Джерал серьезно кивнул. – Мы ведь его семья.

Семья.

Кир продолжал крутить это слово в голове, когда уже вышел из дома. Каждый шаг снова отдавался болью, но майор почти не обращал на это внимания, захваченный собственными мыслями и воспоминаниями. Возле сферокара он остановился и, не удержавшись, развернул над коммуникатором голографическое окно.

Три портрета, три дорогие ему женщины – и уже две траурные рамки.

К матери он ездил три дня назад. Аллиторские острова даже зимой давали ощущение уюта и домашнего тепла – или ему так казалось? В честь его приезда собралась родня: сводный брат, сын отчима, привез жену и детей, приехали со всех концов острова любящие тётушки со стороны матери, заглянул брат отца. Долгие ужины за огромным столом, прогулки, праздники, новости – маленький, тщательно сберегаемый кусочек семейного счастья.

После ухода жены счастье уменьшилось наполовину. После смерти сестры оставшаяся половина потускнела, ушла в тень. И вот сейчас…

Кир медленно провел пальцами по голографическому портрету. Дарея на нем улыбалась, она вообще часто улыбалась… раньше. До того как любимый муж неожиданно превратился в чудовище и всё разрушил. Он никогда не обвинял её в уходе, змеевы потроха, да он никогда и ни в чем её не обвинял! Вся родня до сих пор считала, что виноват он, его работа, его занятость, и мама частенько созванивалась с бывшей невесткой, можно даже сказать, что они дружили…

Она была такой сильной, такой талантливой, такой упорной. Стала Матерью-Настоятельницей Ордена Исцеляющей длани в тридцать два – одной из самых молодых в истории. Он гордился ею – издалека, не напоминая о своём существовании, радуясь, что хотя бы она может быть счастлива.

Идиот.

Кир медленно разжал кулаки и открыл глаза. Дарея смотрела с портрета насмешливо, слегка сощурившись, темная рамка вокруг её лица казалась ещё темнее в соседстве со светлыми косами. А вот Нита с детства предпочитала короткие стрижки, но майор в который раз покачал головой, удивляясь, насколько его жена оказалась похожей на его сестру. Обе были дороги его сердцу почти одинаково…

И обе так рано ушли.

Перед походом в Дикие земли Дарея попросила его беречь себя. Ните Кир обещал беречь кое-кого другого.

А обещания он привык выполнять.

Кир смахнул голограмму, сел в машину и, назвав водителю новый адрес, позволил себе закрыть глаза, откинуться на спинку кресла и достать из кармана вещь, которая напоминала о сестре лучше всяких портретов.

Чётки.

Круглые бусины из темного камня, на прочной бечёвке. Нита давным-давно купила их в сувенирной лавчонке, привезла из отпуска брату в подарок – спустя несколько лет бесполезная, казалось бы, игрушка стала якорем, благодаря которому капитан Муэрро удержался в изматывающей борьбе с самим собой. Спасение «от нервов», средство из тех времён, когда лекарства не справлялись: щелчок за щелчком, бусинка за бусинкой, настрои и медитации…

Даже после того, как медики дали ему разрешение на работу, чётки долго лежали в кармане защитной формы – не то страховка, не то напоминание о собственной уязвимости. Здесь и сейчас майор Муэрро не нуждался ни в лекарствах, ни в артефактах, чтобы сохранять контроль над своими способностями, но стоило амулету попасть в руки, как пальцы сами собой взялись за привычное занятие.

Щёлк. Щёлк. Щёлк.

Ушедших нельзя вернуть – зато можно…

Ещё один щелчок.

Нет, не отомстить. Доказать, что те, кто остался, живы не зря. Что глаза, глядящие с голографических портретов с любовью и верой, не ошиблись.

Перерыть все Дикие земли, поднять на ноги всех, кого возможно – и кого невозможно тоже поднять, нечего расслабляться. Выпотрошить змеев Орден до основания – и второй тоже, если потребуется, и третий на закуску. Не обвинять себя в том, что сделано мало – но делать ещё больше. Найти тварь, нацелившуюся на сердце Империи, и свернуть шею.

Щёлк. Щёлк. Щёлк.

И поднимать начнем с…

Майор сунул четки в карман куртки, почти не глядя набрал нужный номер. Пара гудков – и на экране высветилась мрачная небритая физиономия.

– Ну? – поинтересовался Фин, не утруждая себя приветствием.

– Я заеду через полчаса. Собирайся.

Майор демонстративно поморщился, давая понять, что внешний вид подчиненного его не устраивает. Не проняло – сферотехник так же демонстративно сделал глоток из стоящей рядом банки и равнодушно уточнил:

– Иначе что?

– Иначе я уеду в Ксантар без тебя.

Фин резко выпрямился и отодвинулся от экрана, за его спиной проявилась захламленная комната и незаправленная постель.

– Ты про меня две недели не вспоминал, – с прорезавшейся в голосе обидой проговорил он, отшвыривая банку куда-то в сторону. – Что-то изменилось?

Кир пожал плечами. Парню, пожалуй, стоило посочувствовать – говорить о секретных темах по коммуникатору было нельзя, из опергруппы пришлось уйти, а Тайная канцелярия пока никаких дел ему не давала, закрепив новичка за привычным командиром. Без связи с напарником и Ксантаром вообще сидевший в Баоне Фин изнывал от скуки и неизвестности. Но с точки зрения Кира все эти обстоятельства не были поводом для тотальной деградации.

Майор мельком глянул в окно. Живая и деловитая Баона ему нравилась куда больше мрачного, наполовину увязшего в истории Ксантара, и уж точно больше искорёженного магией Алема. Однако интенсивное дорожное движение под конец дня заставило с грустью вспомнить о служебном сферокаре со спецсигналами, который добирался до любого места в городе не более чем за двадцать минут.

Ничего, время есть.

– Полчаса, – повторил он. – Выбор за тобой. Но мне будет неприятно объяснять Ильнару, что лучший друг к нему не поехал, потому что не успел допить пиво.

Лицо сферотехника изменилось, как по волшебству, и Кир тоже позволил себе легкую улыбку, глядя, как выражение угрюмой тоски уступает место недоверчивой радости. Убедившись, что командир не шутит, Фин издал боевой клич и вскочил.

– Полчаса! И только попробуй опоздать!

Экран потемнел. Кир усмехнулся и, отключив коммуникатор, снова откинулся на спинку кресла, безотчётно потирая ноющее бедро.

Перевернуть Дикие земли. Излечить змеиную болезнь. Изменить отношение к магии.

Год обещает быть интересным.