Шах Хроно

- Предлагаешь убить нашего непосредственного начальника? - я выгнул бровь, выражая степень удивления. В ответ кивок визави. - Хм… Не этого я ожидал, когда взялся аттестовать тебя для приёма на службу. Похоже, я ещё недостаточно выпил для подобного разговора.

Совершенно по-плебейский, махом, я заглотил содержимое коньячного бокала. Крякнул. О Лодур, какая же дрянь… букета у выпивки и близко нет. Закинул в рот дольку лимона. Поморщился.

– Вот теперь можно. Почему я должен согласится, а не сдать тебя, Роний?

Я внимательнее всмотрелся в собеседника: лет шестнадцать-восемнадцать; чуть осунувшиеся усталое лицо. Одежда приличная, даже изысканная, но… костюм на нём висит словно на уличном фонаре. Явно с чужого плеча. Да и не умеет он их носить.

На меня не смотрит – его заинтересованно-опасливый взор блуждает за окном. Очевидно, что ему неуютно как от места и компании, так и от темы.

- Но как же! Только Вы можете помочь! Вы же знаменитый Юрий Светоч! Как бы великий борец с несправедливостью! И, того, защитник обездоленных. Вы, это, способны на невозможное! – парень говорил торопливо и сбивчиво. Но твердо.

Я хмыкнул на подобную отповедь. Роний не повернулся, но сбавив накал:

- Он как бы вам тоже не по душе, я вижу. А после всего Вы, наверняка, займёте его место, господин Светоч. Это взаимовыгодное предложение…

Пока парень вдохновлённо вещал, я просчитывал, каковы шансы, что это подстава.

На первый взгляд, всё чисто. На службе Роний недавно, но зарекомендовал себя неплохо. Вышел на меня, когда мы оказались вдали от лишних ушей. Говорит здраво, хотя порой его заносит в эмоциональные дебри.

С другой стороны, за месяц новой службы нередко случались проверки на лояльность. А что может быть банальнее: “Пошли убьём начальство?” И с трудом верится, что нормальный человек может открыто предлагать совершить подобное… Может, меня хотят подловить на контрасте и неожиданности?

Но как заманчиво! С толикой удачи и не такое возможно. Нужно кое-что проверить:

- Какова причина? – прервал я очередную тираду.

Парень умолк. Перестук колёс на стыках рельс да ритмичное покачивание успокаивали. Минуты утекали. В животе разгоралось приятное тепло.

- Месть, - нехотя выдавил Роний. Не дождавшись реакции, поморщился: – Ну… это личное. Разве месть, как бы, не достаточно веский повод? Или вам нужна долгая слезливая история?

Отвечать я не стал. Показалось, что за окном на самом краю зрения промелькнула тень. Я выглянул. Тундра. Огромное поле, до горизонта поросшее серо-зелёной чахлой травой. Река. Грязно-синие тона, заключенные в извилистые рамки прямо по курсу. И дождь. Мелкая морось, попадая на окно, размывала любую конкретику. Скука и обыденность. Чего ещё можно ожидать от стыка Звенящих земель и Пропащих болот?

Когда я вернул внимание к происходящему в вагоне, то рядом проявился официант с приторно-вежливой улыбкой. И стоило ему понять, что на него смотрят, как прозвучало сакраментальное:

- Господа, что-нибудь ещё подать?

Лично мне ничего не требовалось. Бутыль коньяка я пил последние пару часов, и он не уменьшился даже на треть. С учётом тарелок с рыбными, мясными, сырными, овощными и, Лодур знает, какими закусками – я оставался довольным жизнью.

А вот мой собеседник за ту же пару часов так и не прикоснулся к единственному пирожному и чашечке кофе. При этом я видел, как он исподволь бросал на них голодные взгляды. До прихода к нам на службу судьба явно не баловала его возможностями. Зато десертная ложечка так и мелькает меж его ловких пальцев в замысловатых нервных па. Я бы поставил, что в прошлом честный работяга.

- Не мелочись. Закажи, что хочешь, – подбодрил я собеседника. – Когда вернёмся, нормально поешь ты нескоро.

- Нет. Это… как бы, благодарю. Я не голоден.

Не моё дело лезть. У каждого по-своему выражается нервное напряжение. Вместо этого я обернулся к официанту:

– Любезный, скажите, сколько до станции?

- Два часа, сэр. Прибываем по расписанию, ровно в час сорок по полудню.

- Хорошо. Тогда свободны, милейший!

Официант с почтением поклонился и с чувством собственного достоинства удалился. Я закинул в себя несколько закусок поострее, салфеткой промокнул губы и меланхолично проговорил:

- Выстрел из штуцера в упор, и месть свершится красочно. Яд – тихо и аккуратно. Зачем нужен я?

– Я слышал, вы можете совершить невозможное… – взгляд опалил непреклонностью выжженного в душе. – Мне нужно сразиться с нашим начальником так, чтобы никто не помешал. И, это… Так, чтобы в случае победы ко мне не имелось претензий. Ну… Я хочу победить честно, выжить и не скрываться всю жизнь. Мало смысла в мести, если сам не можешь нормально существовать. Я бы вызвал его на дуэль… но он просто отмахнется, я же никто.

Парень мне определённо начинал нравиться. Желать жить, поступать правильно, не бояться замарать руки, трезвый расчёт… я ещё не успел этого забыть. Если парня и используют, то втёмную.

- Ты в курсе, что все просившие меня о помощи после пожалели об этом?

- Мне всё равно, что Вы потребуете взамен! – сдержанный возглас превратился в шипение.

Какая горячность. Просто прелесть! Все до него тоже так думали. Двое покончили с собой. Один сошёл с ума. Остальные завидуют им. Лишь некоторые радуются результату… кому ещё не пришла пора платить. Ну и я где-то между ними.

Дверь вагона-ресторана хлопнула, и показались шестеро. Четверо в бушлатах охранников поезда на бегу вытаскивали оружие. Оставшаяся парочка – медик с юной помощницей. Под удивлёнными взглядами пассажиров они скрылись в следующем вагоне. Нехорошо.

- Мне нужно подумать, - бросил я, поднимаясь. – Что-то случилось. Выясним, не связано ли это с нашим заданием, если что, поможем.

Стоило оказаться на ногах, как алкоголь добрался до сознания. В голове под тихий рокот прибоя мыслей удивительно гармонично смешались абсолютное спокойствие и злость. Хотя, правильнее: “наплевательская ненависть с толикой презрения.” Оправив жилет и накрахмаленную белую рубаху, я бросил на стол десяток эвот. Теперь можно приступать к работе.

Наше купе находилось в последнем из вагонов второго класса. Дальше, в хвосте поезда болталась парочка багажных вагонов. Мы стояли напротив входа к себе, когда из следующего вагона раздался приглушённый шум. Подобное я просто не мог проигнорировать.

Под перестук колёс мы проскочили тёмный переход меж вагонами. Когда дверь открылась, я отметил, что в дальней части вагона находятся тюки, ящики и прочая крупногабаритная поклажа, сложенная аккуратно и весьма внушительно. И за ней, как за укрытиями, пряталось семеро служивых, чьё оружие нацелено на дверь в следующий, вагон.

В передней части вагона за спинами вооружённых людей, среди завалов багажа, кое-как сваленных и притянутых к стенам сетками, медик хлопотал над несколькими раненными, стонущими от боли. Ему ассистировала юная помощница из сестёр Нетас. Весьма массивная сестра, с двух полноценных воинов.

- Что тут происходит? – громко вопросил я, проходя вперёд.

Охрана поезда бросила на меня несколько взглядов. Не более. Вновь повернулась ко мне спиной, продолжив бдение. Дорогу же мне перегородил один из раненных, с наспех перебинтованной, окровавленной ногой и бледным лицом, но решительным взглядом и крупнокалиберным штуцером, на который он опирался.

- Господин, прошу покиньте вагон. Здесь небезопасно…

Я обратил внимание, что у другого раненого рассечено лицо, а у третьего – выстрелом чего-то крупнокалиберного разворочен живот, аж кишки видно, и он уже затихает. Я запустил волну Простанственного Шума очищая мир от иллюзий. Следом прошла Волна Искажения – ультразвуковые волны, наподобие сонара, разошлось на полторы сотни метров, определяя тайники в материальном плане. После истории с Послом я выучил урок. Но сейчас ничего сокрытого от глаз.

- Мне решать – где безопасно, а где нет, - отмахнулся я, продолжая переть вглубь вагона. – Я должен знать, что происходит в поезде, где я еду! Тем более где-то здесь мои вещи!

Раненый охранник заколебался. Вот так всегда. Пара стаканов алкоголя для аромата и тебя не воспринимают всерьёз, даже внимания не обращают. Но стоит запахнуть скандалом, то все меняется – люди готовы на многое, чтобы побыстрее отделаться. И охранник решился пояснить:

- На поезд проникли смутьяны из Юнион. Мы здесь, чтобы защитить пассажиров. А теперь, господин, покиньте помещение.

- Я могу помочь! Мне приходилось участвовать в боевых действиях, - рефлекторно я коснулся левого уха. И только после вспомнил, что серьги там нет уже месяц. Как следствие, продолжил жест, преобразив его в задумчивое почёсывание затылка. Я сделал ещё несколько шагов, с трудом сдержав вздох, подпитав им ярость в груди и слова на языке: - Только выделите мне оружие, и никто не пройдёт! Я же вижу, вы не способны действовать, а я…

- Если вы не уйдёте, мы будем вынуждены вас арестовать! - с нервозностью охранник поднял штуцер, уперев мне в грудь. Нас разделял шаг.

Одновременно две мощные руки сестры Нетас вцепились в меня, утихомиривая. И её гулкий голос властно пророкотал:

- Господин, мы вынуждены настаивать.

- Прочь от меня руки! – я попытался дёрнуться, но держали крепко.

Ладно, пора заканчивать. Я сплюнул на пол, обвел всех пренебрежительно-надменным взглядом и выдал максимально пафосно, чуть заплетающимся языком:

- Произвол. Полнейший произвол! Хочешь помочь, а тут такое хамство… я буду ждать извинений в своём купе!

- Вот и хорошо. Тогда…

В захваченном вагоне поднялся шум. Я сразу же стал неинтересен. Раненый охранник дёрнулся. Ствол штуцера сместился, перестав угрожать мне.

Поезд тряхнуло на стыке рельс. Мой затылок, словно случайно встретился с носом медсестры. Руки, держащие меня, соскользнули. Я сделал последний шаг. Ухватился за ствол штуцера и плавным, но сильным движением толкнул. Приклад врезался в челюсть бывшему владельцу, опрокидывая на пол хромоножку. Оружие перекочевало ко мне.

Грохнул выстрел. Спину одного из засевших в обороне охранников разворотило. Секунда. Второй из засадной группы лишился головы. Аромат крови стал сильнее, совершенно заглушив запахи свежего дерева и дыма. Я преодолел лишь половину расстояния до воителей, а те успели не только обернуться, но и открыли пальбу по мне. Я успел добраться до ближайшей стопки ящиков, и деревянная щепа осыпала меня.

Выстрел. Ещё. И Ещё. На меня что-то посыпалось. Глаза защипало и неимоверно захотелось чихнуть. Неужто газ… Но нет. Я почувствовал во рту пряную остроту. Специи. В ящике, за которым я прятался, перевозили специи.

Эх! Жаль я не зашёл в купе за оружием… Хотя чего волноваться? Я сам себе оружие, и не этим шутам меня останавливать. У меня нет серьги, но сила осталась. Значит, пришло время иллюзий.

Звуковая Бомба направленной волной разошлась по вагону. На меня, как на источник, она не воздействовала. Однако, отразившись от стен и вернувшись, звуковые волны всё же задели меня. Благо я благоразумно прикрыл уши и открыл рот, поэтому отделался лёгким звоном в голове.

Сверхновой вспыхнул Световой молот, дезориентируя присутствующих. Конечно, не так универсально, как световые глушилки, но сгодится.

Для подстраховки накинул на себя невидимость во всех спектрах и беззвучие. Рядом появились две мои иллюзорные копии. Лишь после этого я выпрыгнул из-за временного убежища.

Как же от специй слезятся глаза… Но противникам и того хуже. Двое горе-вояк катались по полу, недееспособные после моего выступления. Правда, остальные уже промаргивались и трясли головами. Этих мгновений мне хватило, чтобы сократить дистанцию.

Самый оклемавшийся открыл пальбу из револьвера по моей иллюзии. Штуцер, ставший не более чем дубиной, ударил его по руке с оружием. Следом подскочил я и поймал страдальца в удушающий захват, тем самым прикрываясь его телом от оставшихся противников. Выхватил его револьвер. И не удержавшись, чихнул прямо в ухо пленнику.

Больше я не успел ничего сделать. Дверь в захваченный вагон распахнулась. Ворвались двое. Жвальщики. Небольшой рост. Широки в плечах. Дополнительная пара конечностей. Много сероватого хитина. Непонятные, но крайне острые наросты. Страшные, как похмелье мироздания. Судя по слухам, их насекомым-прародителем являлся таракан. Самый распространённый вид. Самый тупой и злой. Самый живучий. Братья Черкин.

Грохнул шквал огня. Оставшиеся парочка охраны рухнула, изрешечённая пулями. А меня пронзили пустые глаза, которые видели смерть чаще, чем родную мать.

Когда братья удостоверились, что помещение безопасно, появилась женщина в годах, если не сказать – “старуха”. Седые пряди собраны в аккуратный пучок, лишь единичные волоски напоминают о некогда огненно-рыжих локонах. Лицо иссечено шрамами времени, в которых проглядывают резкие хищные черты. Сама согбенна, передвигается с тросточкой, при этом движения плавно-тягучие, а энергии хватит на десятерых. Звероподобная-лис. Линия.

Пожилая леди поморщилась при виде бойни, прикрыла носик, защищаясь от витавших в воздухе специй, и скользнула вглубь вагона в поисках цели задания. Стоило ей скрыться, как невозможно было вспомнить деталей внешности.

Следом вошёл чешуйник. Он с восхищением присвистнул, осматривая поле боя. Пересечённое шрамом лицо обнажило хищный оскал.

Я оттолкнул тело вояки-щита, так же истерзанное пулями. Оно сползло по ящикам, оставляя багряный след, и уткнулось лицом в пол. Встряхнувшись, я скинул с себя все иллюзии. Теперь я красовался кожанкой поверх помятой чёрной рубахи. Лицо тоже преобразилось, помолодев и став лицом двадцатипятилетнего парня с наполовину седой головой. Одним из самых разыскиваемых лиц Империи.

- Вы идиоты, - я брезгливо осмотрел темные штаны и военные сапоги, заляпанные брызгами крови. И задумался выкинуть трофейный револьвер или оставить на память?

- Мы сделали, как приказано! – зеленоватые чешуйки на лице чешуйника выстроились в узор недоумения. Такой же притворный, как и всё, что творила эта холоднокровная машина для убийства.

- Меркий, приказ был всё сделать тихо, без свидетелей и следов. Это похоже на тихое дело? – я обвёл рукой вагон, чей пол утопал в крови.

- Подчистим хвосты, и не останется никаких свидетелей и шума от них не будет! – оскалился чешуйник.

Два выстрела из револьвера оборвали стенания ослепленно-оглушённой парочки, корчившейся на полу. Меркий переключился на медика и медсестру, вжавшихся в угол вагона и смотрящих на нас расширенными от ужаса глазами. Рядом стонал хромоногий охранник.

- Это неправильно!

Дорогу чешуйнику перегородил мой спутник. Во время боя своей задачей он избрал: удержать от необдуманных поступков медика с подопечными, и не полез в бойню. Благоразумно… до момента спора с чешуйником.

- Что? – набычился было чешуйник. Затем просветлел ликом. – Предлагаешь их в рабы? Хорош! Но не получится... Из служивых плохие рабы. Даже из медиков. Да и девка не очень… Так что отойди, я с ними разберусь!

- Нет! Их необходимо, как бы оставить…

- Свали пацан, это моя добыча! – на клыках чешуйника заблестела слюна.

- Нет! Они вам не нужны! Это, как бы, гражданские! А мы Юнион! Мы защищаем гражданских от произвола властей! Мы, как бы, борцы за свободу! Мы за равноправие нечеловеческих рас и людей! И убийствами мы, как бы, отпугнём всех!

Я поаплодировал пареньку. Мысленно. Столько эмоций. Живости! Пафоса! Пусть немного наивно, но даже меня взяла гордость за принадлежность к Юнион. Однако чешуйник оказался более толстокожим:

- Парень, ты сбрендил? Это не гражданские! Это прихвостни Империи! Они должны умереть! Не освободишь дорогу, присоединишься к ним!

- Я не позволю…

Чешуйник недослушал и отшвырнул парня. Его глаза уже заволокла пелена кровавой ярости. Роний попытался схватить револьвер с пола, но измазанное в крови оружие выскальзывало. Чешуйник выпустил когти и замахнулся на мальчишку.

Раздался выстрел. Все развернулись к источнику. Ко мне. Меркий пошатнулся и упал с развороченным затылком. В глазах присутствующих читалось неприкрытое опасение и недоумение. Я снизошел до разъяснений:

- Как же вы меня бесите! Сборище уродов. Но я не позволю вам спорить и грызться по любой мелочи, пока я здесь за старшего. Я научу вас субординации! Мне решать, что делать с пленными. Вопросы?

Вопросов не имелось. Не умеют думать самостоятельно, бешеных будем отстреливать – пусть помнят, кому принадлежит право сильного. А я продолжил:

- Чего застыли? Нечего прохлаждаться. Задание ждёт! Пространственники в движущийся поезд, конечно, не прибудут, но могла остаться охрана. Линия, ты нашла груз?

- Да, но он в глубине ящиков, - сухим-старческим, но бодрым голосом заметила звероподобная.

- Тогда бери этих дуболомов. Чего они просто так зенками хлопаю? Пусть помогут, - я кивнул на жвальщиков. – Так и быть, мы с этим героем подстрахуем вас.

Из разбитого при атаке на меня ящика я вытащил упаковку специй. “Тирий” – написано на лицевой стороне. А сзади: “Внимание: может вызывать несварение у существ с альтернативной системой пищеварения.” Занимательно…

Но я уже успел распробовать лакомство. Упаковка отлетела в сторону, а баночку я захватил с собой. Похоже, и второе задание, про которое я почти забыл, выполнено. Одновременно появилась идея, как помочь горе-мстителю Ронию, так чтобы проблем для меня по минимуму, а польза максимальная. Я обернулся к парнишке:

- Я хочу дать тебе один хороший совет – уходи. Должен признать, в твоих словах есть зерно истины… хотя это истина почти забыта остальными. Поэтому уходи пока не поздно! - в ответ угрюмая тишина: - Так я и думал. Тебе лучше знать, как гробить свою жизнь. Я тебе помогу, - глаза паренька засияли. Такое не подделать. – Вот только тебе придётся мне довериться. Выполнять за тебя работу я не собираюсь, - парень усиленно закивал, выражая готовность. – Отлично. Тогда сегодня после ужина в течение часа ты должен соблазнить повариху нашего лагеря в её же палатке.

- Но как же… Она же… Это же…

Парень аж заикаться начал. Я оскалился краем рта. Мало того, что повариха нашего лагеря чешуйник, так и весом под полтора центнера. А уж на лицо… можно распугивать врагов, что послабей духом. Выданное мною задание тянуло на подвиг.

- Думай, - бросил я горе-заговорщику. – Это твой шанс.

Линия с парой жвальщиков извлекли из-под завалов груза и багажа цель задания: металлический ящик… увесистый. Нам приказали доставить, не открывая, поэтому его целиком затащили в изначально захваченный вагон. Я двинулся следом и проходя мимо, бросил:

- Медиков возьмём с собой, какие из них получатся рабы решать не нам. Если кто-то ещё выжил, добить, чтобы свидетелей не осталось. Но быстро.

В последнем вагоне поезда выделялся небольшой табун пегасов, на которых и прибыла команда. Плюс тело одного из охранников в луже крови. Да, дыра в крыше. Транспорт охранял рух по имени Парк. Точнее, рух он только на четверть – его рудиментарные цыплячьи крылышки до сих пор вызывали у меня ухмылку. Как бы то ни было, ещё один Чувствующий, пусть и слабый – всего одна ветвь памяти. И должен признать, многие из новых приёмов иллюзий я подсмотрел именно у него.

Чтобы закрепить груз, ушло не более минуты. А затем в покинутом вагоне раздался шум и крики. Что же, я предупреждал…

Один за другим мои подчинённые покидали поезд на пегасах. А я… ненавижу пегасов! Однако альтернативы нет. В крови плескалось достаточно алкоголя, не всё выжег адреналин боя. Но я достал фляжку с абсентом и, недолго размышляя, приложился. А потом, не успев подумать, что делаю, запрыгнул на пегаса и последним вылетел через пролом в крыше.

Обернувшись, я тяжело вздохнул. Сквозь марево дождя я увидел, как предпоследний вагон дёрнулся. Из-под колёс ударили искры. Скрежет резанул по ушам, даже сквозь пелену мороси. Через пару секунд недавнее место боя сошло с рельсов, увлекая за собой последний вагон. Так они и покатились, разваливаясь на части и разбрасывая содержимое.

У меня действительно имелся багаж в этих вагонах. Взрывоопасный. Как ни прискорбно, но свидетелей и улики оставлять нельзя. Всё ради успеха Юнион.