Шахматный король

***

-Нет, только не говорите мне, что совершенно не верите в театральные суеверия. Вы, молодые шутники. Вам бы только хохмить и смеяться. Мне же, старому служителю сцены, не над чем потешаться, уж послушайте меня. Кому, как не мне известны старые тайны этого здания. Ведь дело даже не в странных полуночных образах, являющихся из-за портьер и собранного занавеса, и не в зловещих вздохах и даже не в тех хихикающих карликах в масках сатиры и юмора. Нет. Всё дело совсем в ином, потому как этого всего еще можно избежать. Самый главный ужас для всех вас, несмышленыши, в существовании шахматного короля.

Старик поднял вверх указательный палец и обвел всех присутствующих мутным взором.

-Шахматного короля? Это что? Как призрак оперы, только в театре? – улыбнувшись, спросил один молодой человек.

-Чушь! Бред вы несете, юноша! – вскрикнул старик, и все невольно вздрогнули, особенно две девушки, находящиеся среди веселой шумной толпы парней. - Никаких призраков! Никаких вам духов. Вам, молодежи, только смеяться. Но настанет время, и вы поверите в театр. Вы поймете всё. Хотя к тому моменту вам уже незачем будет говорить обо всем этом. Жизнь вас захватит в свои сети. Быт, служба зрителю, всё это оплетет вас, и мысли о тайнах будут лишь своеобразным обрядом в вашем существовании. Вы будете лишь верить и знать, молча проходя мимо, словно не замечая. Будто всего этого нет. Вам останется лишь это. Только верить, но не говорить. Поверите в фею оркестровой ямы и будете ей молиться, но никогда, слышите, никогда вы уже не станете её искать и думать о ней как о чем-то существующем.

-А почему же вы говорите? – робко спросила одна из девушек.

Старик выдержал паузу.

-Потому что я всего лишь слуга, - ответил он, - и не обременен сетями сцены. Я только прислуживаю ей, и это дает мне маленькое право говорить о них. А в частности о нем.

-О шахматном короле? – подала голос девушка, сидящая рядом, и сжимающая в руках синюю сумку.

-Да, деточка. О нем, - перейдя на шепот, кивнул старик. – Но не к тому я все это рассказываю, чтобы вы боялись или думали обо мне всякие глупости. Я лишь хочу предостеречь вас – не шутить с театром. Театр – это больше чем просто сцена, декорации, и даже вы – актеры. Театр – это окно в иные миры, которыми правят те, кого мы, люди, выдумали. И, как правило – зло, страх и ужас там также сильны, как и в нашем мире.

-То есть вы хотите сказать, что все эти существа бродят где-то здесь в темноте? Сейчас? – спросил высокий парень, стоящий позади всех в полумраке. На лице его застыла самодовольная ухмылка.

-Да, молодой человек. Они всегда здесь. И этот мир, мир театра, принадлежит им. Вы не должны насмехаться над этим. Вам нужно лишь уважать традиции. Шахматный король ходит по сцене в полночь. Поверьте мне, я каждую ночь его слышу.

***

-Интересно, а белочку он там не видит? – улыбаясь, спрашивал шепотом один у другого.

Оба затаились в темноте за декорациями, ожидая, когда сторож уйдет в свою каморку. Слабый свет достигал края сцены, но дальше был непроглядный мрак. Темнота, царившая в просторном помещении, была поистине всепоглощающей. Одного взгляда в нее было достаточно, чтобы похолодело внутри. Одной мысли о сотнях кресел, о красном бархате, о портьерах и ложах; обо всем том, сокрытом во мраке - могло уже хватить для того, чтобы лишний раз подумать – не делать глупостей.

-Паш, а мож ну его на хрен? – спросил один, проникнувшись реальной силой царящего мрака.

-Да ладно, - парень был тот самый, что усомнился в словах сторожа. Он вгляделся в лицо приятеля:

–Ты чего, Тем, испугался? – спросил он улыбаясь. – Да хорошь! Посидим немного. По секрету скажу, я поспорил с Танькой, что ты сможешь тут просидеть до полуночи.

-С Танькой? А ей-то какое дело? – Артем почувствовал, как кожа на его лице начинает гореть.

-Да откуда я знаю? Сказал ей – что с тобой пойдем. А она – типа ты не дурак, на хрен тебе это не надо. Да и страсти эти, что рассказывал старик, типа, испугаешься ты. Ну, короче засомневалась в тебе. А я ей – что ты нормальный чел и до страстей этих тебе как до Эйфелевой башни, - Паша потряс рукой в воздухе. – Ну, не тупи. Щас хрыч скроется. Станет совсем темно.

-Ага, - Артем почувствовал, как холодеет спина. – Но то, что я не дурак – это она верно подметила, а?

-Так мы это ночью и подтвердим. Кто из этих трусов осмелился бы просидеть тут до полуночи? Я тебя умоляю – пустозвоны и сыкуны. А о девчонках я вообще молчу. Дедок-то умеет жути нагнать…

Хлопнула дверь каморки сторожа и зал окунулся в совершенную, теперь уже действительно непроглядную тьму. Ни капли света, даже рассеянного, более не падало на край сцены, туда, где затаились двое студентов.

-Все, - шепнул Паша. – Теперь подождем.

***

Во тьме повисла тишина. Первобытная, сухая, она царила теперь. Ни малейшего звука, ни единого силуэта не проступало из прохладного мрака, наполненного запахом пыли и тлеющего бархата. Где-то вдалеке за перегородками послышался тихий скрип. Ребята молчали. Им, каждому по отдельности, и обоим вместе вдруг стало по-настоящему жутко и отвратно все то, во что они ввязались. Но снова все стихло, и теперь тишина показалась еще более всеобъемлющей.

-Паш, - прошептал Артем. – Может, все-таки уйдем.

-Тихо ты, - зашипел Паша, - устройся удобней и жди. Делов-то…

Только эти слова слетели с его губ, как тусклое свечение разлилось по сцене справа от них. Артему показалось, что он слышит музыку. Играла гармошка. Нет. Что-то вроде шарманки из старых черно-белых фильмов. Точно, унылая расстроеная шарманка. Глаза обоих наблюдателей уставились в сторону непонятного явления, туда, откуда лился свет. Ни один, ни другой, правда, не мог и помыслить о том, что могло явиться причиной того. Может, вернулся сторож?

Шаги. Артем невольно вцепился Паше в руку. Размеренный стук каблуков о доски сцены. Тень от стоящей за декорациями фигуры протянулась по залу. Послышались еще шаги, но быстрые, мелкие. Из-за портеры выскочил карлик в колпаке с бубенцами и в большой белой маске сатиры.

-Ах, ваше величество! – закричал он. – Сегодня в зале просто чудно. Вы видите эти прелестные остатки восхищения и оваций?

Послышались еще одни мелкие шажки, и к первому карлику присоединился второй. Оба они были так ужасны, что ребята, чтобы не вскрикнуть зажали рты руками. Один носил маску сатиры, другой юмора. Но маски те были выполнены с какой-то особой изощренностью и кроме отвращения ничего иного вызвать не могли.

-О, да! - завопил, простирая вверх руки второй карлик, - Просто чудесно!

Он сладострастно вдыхал воздух ноздрями, при этом подергивал плечами и размахивал руками в такт своим вдохам. Тяжелые шаги, что послышались сначала, приблизились.

-Я чувствую что-то еще в этом зале, - послышался тяжелый скрипучий голос.

Карлики стали принюхиваться.

-Пахнет плотью! – взвизгнул «сатира».

-Свежей!!! – добавил «юмор».

Тень таинственной фигуры стала больше и свет, разливающийся из-за декораций, почти затмился. На сцене показался высокий разодетый в черно-белый пышный костюм человек. Или не человек. На лице его была широкая венецианская маска с хищным орлиным клювом вместо носа. Она была усыпана разноцветными камешками, сверкающими в полумраке. Он осматривался по сторонам. Или прислушивался. Ребята застыли, боясь пошевелиться или хотя бы сделать вдох. Артем со всей силы сжал локоть Паши. Звук шарманки становился все громче.

-Они никуда не денутся, - сказал высокий в маске и глянул прямо на них, словно видел их, скрывшихся во мраке. От взгляда этого что-то внутри Артема оборвалось, и он протяжно взвыл, пятясь назад.

-Стой, - зашипел Паша, - стой, придурок!

Но было поздно. Артем вскочил с пола и побежал в сторону двери в сторожку.

-Ах, вот он! – вскрикнул один из карликов. Паша вжался в темноту. Его, кажется, не заметили.

Артем заметался. Дверь не открывалась, он ринулся через зал в сторону запасного выхода, и там заперто. Он побежал в конец зала, погрузившись в темноту. Карлики тем временем плясали на сцене, совершенно не обращая на него внимания, а высокий в маске просто следил за его движениями.

-Ну, хватит уже, - устало сказал он. – Притащите его ко мне. Я очень расстроюсь, если он упадет и убьется.

-Да, ваше величество, - в унисон поклонились карлики и с визгом кинулись за Артемом.

***

Карлики втащили парня на сцену и поставили на колени. Их цепкие руки сильно держали его, не давая вырваться. Глаза Артема безумно метались из стороны в сторону, а рот беззвучно хватал воздух.

-Кто ты такой? - проскрипел голос высокого в маске. Он медленно прохаживался по сцене, не поворачивая лица к Артему. – Как ты здесь очутился? Зачем?

Он будто выдавливал из себя слова и фразы. С его уст они слетали ритмичные и размеренные.

Паша видел все, но не мог заставить себя пошевелиться. Его сковал ужас. Поглотил, накрыл собой, пронизал до самых костей страшным холодом.

-Кто ты такой? – повторил вопрос человек в черно-белом костюме. Голос его зазвучал угрожающе. Он повернулся к Артему и стал приближаться. Фигура его медленно нависала над стоящим на коленях парнем.

-Артем, - ответил тот еле слышно.

-Что он там пищит, ваше величество?! – взвизгнул карлик-сатира. – Бросим его в яму, позвольте? Уж не пристало вам выслушивать блеяния какого-то худого отрока.

-Бросим в яму? – с надеждой глянул на «величество» юмор.

Высокий в маске остановился. Он посмотрел сначала на одного карлика, потом на другого.

-Я буду сам решать, что делать, – властно с нажимом сказал он. – Не вам его судить.

Он склонился к Артему.

-Так кто ты? Повтори, я не расслышал.

-Артем, - более громко сказал тот. – Я студент.

-Артем, Артем! – заорал юмор и громко засмеялся.

Парень вздрогнул и встрепенулся.

-А вы кто? Кто такие? – он вдруг оглянулся туда, где прятался Паша и с немым укором посмотрел в темноту.

-Молчать, отрок! – крикнул сатира. – Перед тобой его величество – шахматный король.

Оба карлика с силой прижали Артема к полу, заставив склониться еще ниже перед королем.

-Да, - в скрипучем голосе послышались нотки благодушия. – Я шахматный король.

Артем дернулся, пытаясь вырваться из крепких мелких ручонок.

-Что это все значит? Отпустите меня. Какой король? Какие шахматы? Помогите!!!

-Кричи-кричи, - визгливо запели карлики, - не молчи, не молчи!

Они звонко притопывали ножками в башмачках и радостно смеялись. Артем продолжал кричать, но его слова тонули в шуме, производимом карликами. Король стоял неподвижно и наблюдал.

-Молчать! - вдруг рявкнул он. Все разом стихло.

Слезящимися глазами Артем уставился на хищную маску. Карлики замерли, склонив головы. Король приблизился еще на один шаг.

-Так, ты Артем? – спросил он.

-Да, - закивал парень.

-Студент?

-Да. Я всего лишь студент. Отпустите меня. Я ничего не понимаю…

-А должен понимать. Или тебя не предупреждали? Все вы, глупые недомерки, лезете туда, куда не следует. Вам, тщедушным и потерявшим веру, невозможно увидеть ту грань, ту черту, через которую нельзя переступать. А это власть! Власть, что невозможно не питать кровью безумных, глупых и непорочных. Это власть над жизнью. Ты знаешь - почему я шахматный король?

Артем отрицательно замотал головой.

Король склонился. Маска приблизилась к лицу Артема.

-Потому что я повелитель жизни, - зашипел он. - Я знаю все ходы.

Он будто задумался, сделал паузу, отстранился и продолжил:

-Ты думаешь, твоя сущность состоит из полос, черных и белых? Нет! Это не так. Только клетки. Все начинается с них и ими же все заканчивается. Жизнь! Сама жизнь твоя есть клетка, и я ее хозяин. Я волен бросить тебя в яму. В моей власти подарить тебе жизнь или обречь на смерть, заставить страдать или ощутить истинное счастье. А ты? Что можешь ты?

Король уставился на Артема.

-Я ничего не могу, - потупив взор, сказал парень. – Пожалуйста, отпустите меня.

-Отпустить мы не сможем, - закачал головой король. – Это выше моих сил. Но вот – даровать жизнь или бросить в яму…

-В яму! – снова заверещал один из карликов.

-Молчать!!! – заорал в ответ король и пнул ногой мелкого прислужника. – Почему я все время должен повторять? Молчать, когда я говорю, олухи! Отпустите его.

Карлики повиновались и, разжав руки, разошлись в разные стороны, продолжая наблюдать за парнем. Их птичьи глаза пристально смотрели на него из отверстий масок.

-Так что бы выбрал ты? – спросил король.

Артем медленно поднялся на ноги. В его глазах был ужас и полное непонимание. Что-то удерживало его от жалкой попытки бежать, но какая-то маленькая надежда все же была. Он еще раз глянул туда, где прятался Паша и опустил глаза.

-Ты нам что-то хочешь сказать? – сделав к нему шаг, спросил король. – Говори, не бойся. В твоих силах сделать выбор. Черное или белое.

-Я не понимаю.

-Он не понимает, - тихо, почти виновато, повторил карлик-сатира и развел руками.

-Тут нечего понимать. Все суть одного, - король заходил взад-вперед. – Черное и белое – твоя жизнь, твои клетки, а я повелитель их.

Он резко повернулся к Артему и подошел вплотную, спрятав руки за спиной. Потом вытащил их и протянул к нему с сжатыми кулаками.

-Выбирай, - тихо сказал он.

Артем стоял как вкопанный. Его тело дрожало, будто в ознобе. Зуб не попадал на зуб, а руки не слушались.

-Выбирай, - так же тихо, хором повторили карлики и подошли ближе.

-Это все какой-то бред. Я не верю. Это розыгрыш, да?

Артем весь встрепенулся, тряхнул головой и с силой оттолкнул от себя короля. Он резко обернулся и, сделав два больших шага, прыгнул со сцены в зрительный зал.

«Каморка сторожа», - он снова метнулся к заветной двери.

В полумраке, не разбирая пути, он бежал, не оборачиваясь, пока не уткнулся в стену и не упал на обитый войлоком пол. Артем скатился на две ступеньки и истошно закричал. Четыре цепкие ручонки схватили его и тащили обратно к сцене. В воздухе тем временем что-то сгущалось. Какое-то странное далекое пение тысяч голосов наполняло его тяжестью, словно пылью. Становилось тяжело дышать.

-Паша! – закричал Артем, хватаясь за стулья. – Помоги мне!

Но Паша не появлялся.

-Помоги мне! – кричал Артем под визги и крики карликов.

Пение усиливалось. Звук становился громче. От этого звука стены начинали дрожать, словно нечто жуткое приближалось издалека.

-Ты выбрал черное, - радостно произнес со сцены король и достал огромный сверкающий кинжал. – Значит, первым хожу я.

Карлики втащили парня на сцену и бросили в ноги королю. Артем стал извиваться и ползать, словно уж на сковородке. Он плакал и кричал, умоляя отпустить. Но длинное лезвие было все ближе к его шее.

Внезапно, откуда-то со стороны вспыхнул свет. Не белый как прежде, а желтоватый – болезненный, электрический свет. Пение разом стихло, а к сцене вышел человек. Король уставился на него, карлики смотрели не моргая.

-Отпусти парня, - сказал вышедший старик. – Я использую свое право.

Король недовольно вздохнул и отстранил кинжал от шеи Артема. Тот уже лежал без движений, лишившийся чувств. Словно сквозь туман он мог слышать и видеть происходящее.

-Ты понимаешь, на что идешь, старик? Редко кто соглашается на это второй раз. Очень редко.

-Понимаю. Отпустите его.

-Хорошо, он свободен, - кивнул король и кивнул карликам. Те мигом сбросили парня со сцены.

-Поднимайся. Давно мы не виделись с тобой. Очень давно…

Артем еще раз открыл глаза и после уже окончательно провалился в темноту забвения.

***

-Тема. Тема. Да, просыпайся ты.

Артем открыл глаза. На него смотрел Паша. Лицо его выражало крайнее беспокойство.

-Что случилось? – он осмотрелся. Оба они находились в том укромном уголке за декорациями, где спрятались накануне.

-Там какой-то переполох. Я сам только проснулся.

Они прислушались. Несколько напряженных голосов.

-Это был сон? – удивленно спросил Артем. – Ты ведь не…?

Он запнулся. Весь ужас и страх остались позади. Он там, где был. Рядом друг. Все это дурацкий сон.

Голоса приближались. Теперь было очевидно – говорили трое. Раскрылась дверь в вестибюль и в зал пролился дневной свет.

-Василич так бодр был вчера, - говорил мужской голос.

-Что ж возраст. Я позвоню его дочери, - отвечал женский.

Показались две женщины и один пожилой мужчина. Работники театра. Гардеробщицы и второй сторож.

-Надо сообщить директору. Я позвоню ему немедленно. Надо вызвать скорую, - сказала вторая женщина.

Обе они вышли обратно в вестибюль, а мужчина еще какое-то время стоял возле сцены. Он грустно вздыхал. Друзья сидели тихо, боясь пошевелиться. Но вот, и он ушел. Они быстро миновали зал, и покинули его через ту же дверь.

***

-Ты слышал, о чем они говорили? – спросил Артем. – Я правильно понял?

-Сторож умер? – неуверенно предположил Паша.

-Ага, - кивнул Артем.

-Вот незадача.

Они быстро оделись и вышли в холод ноябрьского утра.

Где-то в глубине души Артема зародилось странное холодное чувство, которое при одной только мысли о сне этой ночи пробуждало жуткий страх. Да и был ли это сон?

Паша тоже шел молча. Он отчетливо помнил свой сон в театре. И вряд ли когда-нибудь расскажет его. В нем Артема схватили какие-то твари, а он сам обмочился от страха и забился в угол, подвывая от ужаса. Да и был ли это сон?