Шарлотта. Я служу Тьме

Вместо пролога

Оборвалось.

Так тихо падает снег за окном.

Все кажется страшным, нелепым, сном.

© Flёur – Оборвалось

1 433 год с нисхождения Тьмы

***

Приспешницей Тьмы я стала рано. Мне только исполнилось двадцать пять лет — детский возраст для истинных слуг Тьмы. И тут неожиданно для всех Великая Праматерь призвала меня на службу к себе. И одно дело — стать обычной слугой среди многих в Шарэ-Ноу — Замке Великой Тьмы, но другое — быть одной из ближайших к темному трону. Именно это и явилось для всех самой большой неожиданностью.

Надо признать, подобная честь была более чем приятна и лестна. Стать самой молодой приспешницей Тьмы Первородной — это определенно то, чем стоит гордиться. Конечно, будучи одаренной и талантливой в магии и боевом искусстве аристократкой с прекрасной родословной я могла претендовать на хорошую карьеру в Шарэ-Ноу. Но рассчитывать в двадцать пять лет стать приспешницей Тьмы...

На самом деле, приспешниками Тьмы ближайших слуг Первородной называли за глаза. Официально они (вернее, уже мы) именовались Столпами Тьмы — Долиэ Ноу, и на плечах слуг держалась, по сути, вся Тёмная Империя. Какого-то фиксированного количества Столпов определено не было — в разное время Тьме служило разное количество Долиэ. Сейчас приспешников имелось десять, со мной стало одиннадцать.

Откровенно говоря, за какой дохлой феей им понадобился одиннадцатый Столп мне было, мягко выражаясь, не совсем понятно. В политике от меня не было никакого на данный момент толку ввиду моей аполитичности. Магом я хоть и была талантливым, но никаких великих научных свершений к тому времени не натворила и в ближайшее время не планировала. И управленцем я была так себе, так как опыта толком не было из-за моей постоянной подчиненности Наставнику.

Могла ли я понадобиться ради сомнительной боевой мощи в моём лице? Непрекращающаяся война с демонами уже которое столетие текла в своём обычном русле, и я одна вряд ли могла что-то изменить: на Восточном пределе Тёмной Империи из перехода в смежный мир демонов с переменным успехом выползали орды демонов, с которыми и вели извечный бой слуги Тьмы. Так уж вышло, что именно на территории Тёмной Империи наши миры теснее всего пересекались, из-за чего и образовался этот разрыв. Беда была в том, что закрыть его окончательно не получалось даже у Тьмы, являющейся ни много ни мало божеством. Переход удавалось лишь прикрыть на какое-то время, но через какое-то время он всё равно под давлением магии мира демонов (да и магии самих демонов, чего тут таить) открывался, и в наш мир тут же вываливались толпы чудовищ, которым в их мире Оодаре было уже слишком тесно (что поделать, демоны, особенно самые низшие, размножались очень и очень быстро...). В итоге проблему перенаселения в демоническом мире приходилось решать Тёмной Империи самым нетривиальным способом — вырезая мечом и магией всех прорвавшихся тварей.

Для Тёмной Империи эти непрекращающиеся сражения стали уже обыденной рутиной. Да, войска страдали и периодически несли приличные потери, а на борьбу и поиски способов избавиться от разрыва приходилось тратить много ресурсов, но, как говорится, рано или поздно привыкаешь ко всему. Хотя, казалось бы, к постоянным сражениям невозможно привыкнуть, но нет, Столпы, непосредственно участвующие в сдерживании демонов, были довольно черствы и равнодушны к страданиям и жизням своих войск. И с одной стороны это не могло не ужасать, но с другой – воины знали, что, зачастую пожертвовав горсткой войск, Столпы спасали целые армии. Вера в Долиэ Ноу в Тёмной Империи была непоколебима.

И именно одним из таких Столпов мне пришлось стать.

***

В Шарэ-Ноу всегда царил покой, а в воздухе словно растекался лёгкий шлейф загадочности. В редких тенях (несмотря на предрассудки в замке всегда было очень светло) явно копошились какие-то сущности, но являть себя первому встречному не спешили. По коридорам гулял едва заметный ветерок, который словно приглядывал за всеми обитателями и гостями Шарэ-Ноу. Вообще, для замка, стоящего на обрывистых скалах и имеющего большое количество открытых просторных галерей, сквозняки казались чем-то самим собой разумеющимся, однако их не имелось кроме упомянутого лёгкого ветерка. В замке было довольно тепло, и просквозиться представлялось довольно сложным.

Шарэ-Ноу стал моей любовью с тех пор, как в семь лет я увидела его с городской площади Охры – столицы Тёмной Империи, расположившейся в долине под Шарэ-Ноу. Чёрный замок на скалах казался мне чем-то непоколебимым, неразрушимым и в то же время каким-то сказочным, словно он мог растаять в сумерках и больше никогда не появиться.

Но Шарэ-Ноу стоял и никуда не собирался деваться вот уже почти полторы тысячи лет с тех пор, как Тьма Первородная решила спуститься из божественных чертогов в наш обычный мир. Великая тайна – зачем она это сделала – до сих пор оставалась одним из главных философских вопросов Тёмной Империи.

Я стояла в одной из открытых галерей и смотрела вниз на кажущуюся отсюда игрушечной Охру. Казалось бы, стоя в таком месте и глядя на город, лежащий перед тобой словно на ладони, нужно думать о чём-то великом и вечном... В общем, неизменно высоком и сложном. Я думала о том, что если сверзиться с такой высоты, не имея за спиной парочки крыльев, то мир непременно лишится незадачливого летуна: разрыв сердца тут обеспечен, потому что создать заклинание левитации, стремительно приближаясь к острым скалам, концентрации вряд ли у кого-то хватит...

Вот зачем я думаю о таких глупостях? Вестимо, затем, чтобы не рехнуться от волнения перед важным событием. Мне сегодня предстояло познакомиться со всеми Долиэ Ноу. Точнее, им со мной, я-то их всех прекрасно знала – Наставник не скупился на информацию, хотя о некоторых и сам знал довольно мало, пусть это всё равно было намного больше знаний городских обывателей. Тьма лично сегодня представит меня всем Столпам, и я впервые буду участвовать в Совете, на котором принимаются самые важные решения всей Империи. Поговаривали (Наставник молчал), что Тьма уже давно не участвует в Совете лично, предоставляя право принятия решений своим слугам.

В голове промелькнула крамольная мысль, мол, не потому ли меня избрали – чтобы голосов стало нечётное количество, и Долиэ стало проще принимать решения... Глупую мысль я задавила силой воли. Ну не может же быть, чтобы великие Столпы не могли между собой прийти к общему мнению.

– Лотти, пора идти, – прозвучал за спиной вкрадчивый женский голос.

Я тут же обернулась и направилась навстречу темной фигуре. Тьма Первородная представала пред своими слугами только в этом обличии – высокая фигура, с ног до головы укутанная в плащ из темной магии, капюшон которого полностью скрывал лицо богини. Иногда в непроглядной темноте капюшона мелькали два огня, по цвету и насыщенности которых некоторые умели определять настроение Предвечной. Сейчас огни мерцали насыщенным изумрудно-зелёным цветом.

Подойдя ближе к Праматери, я тут же почтительно склонилась:

– Великая Ноу, я готова служить.

Будь я в брюках, ещё и на колено бы встала перед госпожой, но юбка таких подвигов дамам не предлагала.

– Ах, Лотти, не нужно быть со мной столь отстранённо-холодной. И не стоит поклонов, идём скорее, не терпится познакомить детишек с моей милой Лотти.

«Милой Лотти» я была исключительно для Первородной. Остальные меня бы с большой натяжкой попытались назвать милой – где вы видели милую тёмную магессу с навыками некромантии и боевой тёмной магии? Ах, да, ещё я периодически баловалась зельеварением, являя миру классический образ злобной колдуньи, хохочущей (а нечего было рассыпать порошок векшины, вызывающей неконтролируемые приступы сильных эмоций) над котлом и кидающей туда мерзкие ингредиенты вроде крысиного хвоста или глаза горного гоблина (а что делать, если это реальные ингредиенты для зелья забвения, которое можно толкнуть за приличную сумму?!). Всё это дополнялось истинно «темной» внешностью: высоким худым телом, острым и резким лицом (пара умелых росчерков теней в нужных местах – вот и появилась вся резкость на моём лице с довольно мягкими на самом деле чертами) с аристократической бледностью (стойкие белила – наше всё), черными бровями вразлет и холодными серыми глазами, а также длинными прямыми чёрными волосами (которые я самолично каждую неделю красила первоклассной алхимической чёрной краской и прямила специальными зельями...). Одевалась я также в соответствии с классическими представлениями об истинно тёмных – в закрытые чёрные одежды, изредка разбавляя их какой-нибудь яркой деталью. Сегодня же, чтобы окончательно утвердить образ чисто темной илэр я ещё и губы накрасила темной краской. Покажи меня какому-нибудь светлому, и комплимент «краше только в гроб кладут» был бы мне обеспечен. Но мне нравился мой модный образ и со всем женским усердием я его холила и лелеяла.

Первородная с присущей ей обманчивой неторопливостью (которая благодаря её магии всё равно позволяла за пару мгновений оказаться на другой стороне замка) провела меня до высоких створок, ведущих в Зал Совета. У дверей нас уже поджидал Наставник – высокий худощавый мужчина средних лет с идеально уложенными черными волосами до плеч. Одетый с иголочки, стоящий так прямо, словно проглотил палку, маг с абсолютно безэмоциональным лицом так гармонично вписывался в окружающий пейзаж, будто он всегда был безмолвным стражем этого зала.

Стоило нам приблизиться, как палка сломалась – Наставник почтительно поклонился Великой Тьме.

Первородная же, увидев Столпа, поджидающего нас здесь, а не в общем зале, усмехнулась:

– Что, переживаешь за свою пташку? Это не похоже на тебя, Блейк – так беспокоиться о ком-то из своих учеников.

– Госпожа, ни один мой ученик до этого не удостаивался чести стать одним из Долиэ. Думаю, мне стоит пристально наблюдать за Шарлоттой, – как и всегда без тени эмоций ответил Наставник.

«Наблюдать», ха. Скорее, попытаться понять, за что мне такая честь была пожалована... И, конечно же, использовать это знание в своих целях. Наставник своего никогда не упускал. Наверняка ещё и за находку «не огранённого алмаза» стребовал какую-нибудь награду.

Первородная едва слышно мягко рассмеялась и чуть качнула тонкой рукой, затянутой в черную перчатку, в сторону створок – те тут же начали распахиваться вовнутрь.

Зал Советов представлял собой большое свободное помещение без окон, в центре которого стоял большой круглый стол с двенадцатью креслами, одно из которых было выше и массивнее других. Стены зала непривычно тонули в тенях – магические фонари над столом хорошо освещали, собственно, сам стол и пространство рядом с ним, но на стены их силы не хватало.

Зал был полон – ни один Долиэ не посмел пропустить Совет, хотя, как рассказывал Наставник, как-то случилось, что они собирались и в половинном количестве, когда пятеро Долиэ не могли вырваться с границ и из других государств. Видимо, на меня захотели посмотреть все. Стало ещё больше не по себе, но виду я не подала, всё так же сохраняя отстранённо-вежливо холодный вид.

При появлении в Зале Совета Предвечной все Долиэ тут же поднялись и склонились. Тьма легко взмахнула рукой, оставляя поклоны и разрешая вернуться на свои места, и приблизилась к столу. Мы с Наставником как привязанные следовали за ней.

– Рада видеть вас всех здесь, дети мои, – начала Праматерь всех тёмных своим завораживающим голосом. – Сегодня у нас большое событие, которое, не буду скрывать, очень меня радует, – в Шарэ-Ноу избран ещё один Долэ. Лотти, подойди ближе, – я тут же сделал шаг вперёд, поравнявшись с богиней. – Представляю вам Шарлотту Аари, – на этих словах я обозначила поклон, чуть наклонившись вперёд. – Да, мои дорогие, одну из последних представительниц древнего и славного рода Аари. Прошу Лотти не обижать, пока она будет привыкать к своему новому положению. Если я узнаю о подобных случаях, а я узнаю, вы же это понимаете, то, думаю, не удержусь от вмешательства.

Пока буду привыкать к своему новому положению? А потом можно обижать, да? Нет, я не в претензии, Наставник в принципе никогда не вмешивался в отношения между своими учениками, считая, что мы сами должны уметь постоять за себя, а «подобные случаи» периодически действительно возникали. Но если сначала я ничего с этим не могла поделать, то впоследствии, чуть набрав силы и опыта, научилась сама давать отпор. Сейчас же такое неожиданное заступничество от Предвечной оказалось очень приятным. Правда, появилась мутная тревога, каким же образом меня могут обидеть другие Долиэ...

Тем временем Тьма продолжала:

– На время вступления в права и силу Долэ наставником Лотти останется Блейк, – Наставник, уже занявший своё место, склонил голову, выражая согласие и почтение. – Однако обращаю ваше внимание, что Лотти уже имеет право голоса в Совете и её мнение также приравнивается в силе к мнению каждого из вас. Так что, думаю, стоит всех нас поздравить – теперь проблем с голосованием в Совете не будет, всё же одиннадцать поровну не делится, хе-хе...

М-да, похоже, мысли о том, что меня взяли ради нечётного количества голосов, оказались не так уж и далеки от реальности. Я уставилась на стол, пытаясь принять такую абсурдную новость. Нет, понятно, что Тьма никогда ничего не делает, преследуя лишь одну цель. Не-е-ет, она для этого слишком умна и хитра. Поэтому просто пока опустим причины моего появления здесь.

Тем временем Владычица указала мне на пустое кресло справа от Наставника и почти что напротив её «трона». Старательно изображая невозмутимость, я беззвучно проследовала на своё место в звонкой тишине и с долей облегчения – какое счастье, что ни разу не споткнулась под пронзительными взглядами – опустилась в кресло и подняла взгляд на Тьму.

– Что ж, думаю, стоит начать Совет, – качнула головой та и обратилась к лэру Одвину Ноксу – мощному шатену с пронзительными голубыми глазами, лицо которого пересекал тонкий шрам: – Одвин, ты же сегодня с докладом? Начинай.

Я слушала внимательно. В дискуссии не вступала, хотя периодически по мере доклада того или иного Долэ они неожиданно вспыхивали. Но при этом как-то быстро почти все обсуждения сходили на нет, словно все Столпы чего-то ждали, а потому постоянно отвлекались и сворачивали побыстрее обсуждение. В обсуждениях не участвовали помимо Тьмы только двое – ослепительная брюнетка Ванесса Фонем'Ии (титул первой красавицы и законодательницы мод Тёмной Империи был заслуженно её) и сидящий с закрытыми глазами и сложенными на груди руками Ноэль Эд-Арвэ.

Молчала я на самом деле по довольно простой причине – я очень многого не понимала из того, что обсуждалась. Я не была далека от дел Шарэ-Ноу, напротив – со многим помогала Наставнику, но... То, что озвучивалось на Совете, было настолько специфическим, узконаправленным и неизвестным широкому кругу лиц, что я сначала просто растерялась, а потом со всем своим упорством решила пока просто впитывать всю информацию как губка. Пока я не пойму настолько внутреннее устройство обсуждаемых отраслей Тёмной Империи, соваться в дискуссии и бессмысленно, и глупо.

Обсуждалось, кстати, абсолютно всё – образование, сельское хозяйство, строительство, торговые и ремесленные дела и многое другое... За прошедшие несколько часов не затронулись лишь темы культуры (в данной области, как я знала, верховодила Ванесса, но она, видимо, не собиралась сегодня выступать) и обстановки на границах и у разрыва. На Восточном пределе в данный момент было затишье – переход в Оодар был закрыт вот уже как тринадцать месяцев – довольно большой срок для нашей постоянной войны. Как объяснял Наставник, все Долиэ в той или иной мере участвовали в этой войне, однако больше всего времени и сил тратил на это Ноэль Эд-Арвэ – тёмный дракон, состоящий в Долиэ очень давно. Наставник недолюбливал Ноэля, считая его высокомерным и заносчивым, поэтому и рассказывать о нём особо не любил, из-за чего и знала я этого Долэ едва ли не меньше, чем всех остальных.

Тем временем Великая Ноу, сидящая до этого прямо-таки неподвижно, легко махнула рукой, останавливая вялые обсуждения большого урожая сладкого магического фрукта лопса, и обратилась к молчащему всё это время Долэ:

– Ноэль, как обстоят дела у разрыва?

Я просто физически почувствовала, как в тот же момент атмосфера в Зале Совета изменилась: все Столпы подобрались, заинтересованные взгляды упёрлись в Эд-Арвэ, а воздух словно заискрился от напряжения.

Лэр Эд-Арвэ наконец открыл свои драконьи золотистые глаза и прямо посмотрел на Тьму. Красивые тонкие губы изогнулись в полуулыбке, и глубоким бархатным голосом Долэ ответил:

– Моя госпожа, барьер на данный момент находится в стабильном состоянии. Для его поддержания задействовано более пятидесяти магистров и десять архимагов. Наша регулярная армия расформирована по казармам и контрольным точкам Империи, в Восточном пределе сейчас находится лишь штатный гарнизон. Маги-аналитики прогнозируют слом барьера через пять-шесть месяцев.

Какое счастье, ещё как минимум пять месяцев у меня есть, чтобы вникнуть в дела Долиэ и Шарэ-Ноу, пока не начнётся очередной этап в бесконечной войне с демонами...

Капюшон Ноу склонился набок, словно она задумалась над его словами, зелёные огни-глаза сверкнули.

– А что считаешь ты, Ноэль? Когда рухнет барьер?

Дракон полуприкрыл глаза и мягко, но непреклонно ответил:

– Через месяц.

Что тут начало-о-ось... Честное слово, в один момент мне показалось, будто я в курятнике. Долиэ бурно обсуждали слова дракона, разделившись на два принципиально противоположных лагеря: «да быть такого не может, это полный бред» и «какой кошмар, надо немедленно готовиться». В обсуждение, кстати, включилась и молчавшая до этого Ванесса, попытавшись всех угомонить и уговорить обсудить всё спокойно. Её звонкий мелодичный голос звучал словно со стороны, а я смотрела на равнодушно взирающего на учинённое им самим безобразие лэра Эд-Арвэ. С чего он решил, что барьер упадёт раньше рассчитанного магами времени?..

И кто-то наконец озвучил мучивший меня вопрос:

– Ноэль, с чего ты решил, что именно через месяц? У нас замечательные маги-аналитики, они не могут так сильно ошибаться в своих расчётах!

Долэ легко пожал плечами и абсолютно равнодушно ответил:

– Я достаточно провожу времени рядом с разрывом и хорошо понимаю магию Оодара. Я так чувствую.

То есть никаких аргументов? Он просто так чувствует? Интересный подход, однако. Такое ощущение, что он в принципе не хочет даже пытаться кому-то что-то объяснить.

– Но это же просто смешно! – Воскликнула илэр Хлоя Магнет, одна из четырёх, включая меня, женщин в Долиэ. Её соломенно-желтые волосы, заплетённые в сложную прическу, абсолютно дисгармонировали с её вытянутым лицом с резкими чертами и колючими карими глазами. Да, верно, мне она совсем не нравилась. – Мы не можем сейчас кинуть все ресурсы на подготовку к прорыву барьера, у нас достаточно важных мероприятий, где мы можем распорядиться ими более разумно! Если начать подготовку через два-три месяца, за это время мы сможем как раз закончить несколько проектов!

– Ага, – саркастично встрял лэр Нокс, открывавший своим докладом заседание, – и начать новые. Угомонись, Хлоя, количество твоих проектов бесконечно.

И то верно, илэр Хлоя Магнет славилась своей неуёмной деятельностью и огромным количеством начинаний. Казалось бы, здорово – реформатор, она стремится улучшить нашу жизнь. С другой стороны – наверное, больше половины её проектов были абсолютно абсурдны, нелогичны или просто несопоставимы с реальностью.

– Я всё же соглашусь с Хлоей, – высказался Наставник, – у нас достаточно дел, чтобы так просто их бросать и пытаться приглушить чью-то паранойю.

Камень, к сожалению ли, к счастью ли, огорода не достиг – Ноэль даже не посмотрел в сторону Наставника, продолжая задумчиво разглядывать стену, тонущую в тенях. Вместо него ответила Ванесса:

– Вам не кажется, что стоит хотя бы изредка прислушиваться к чутью Ноэля, а не своим желаниям? Если он так уверен в своих ощущениях, я не вижу ни единой причины ему не верить. В конце концов, он действительно больше всех нас имеет дел с разрывом и Оодаром. А чутьё дракона – это не шутки.

Снова поднялся гвалт. Я едва успевала следить за тем, кому переходило слово (а иногда Долиэ и говорили параллельно друг с другом). Решить спор явно никак не получалось.

– Что ж, – вдруг перерыл весь шум голос Великой Ноу, и гвалт тут же стих, – я думаю, стоит проголосовать. Итак, мы начнём подготовку к прорыву немедля или через два месяца?

Голосование началось мгновенно, и запустил его Наставник, высказавшись категорично против Ноэля. Дальше голосование потекло плавно по кругу в другую сторону от меня. За немедленную подготовку проголосовали, собственно, сам Ноэль, Ванесса, Одвин, лэр Глэм О'дур – почти дряхлый старик и после сильно заметного колебания самый молодой после меня Долэ Марк Биски.

Пока я следила за позициями и ответами других очередь дошла и до меня. Осознав это, я замерла, лихорадочно пытаясь понять, что же я сама думаю обо всей этой ситуации. Мысль, что мой ответ решит, как все поступят, я всеми силами старалась отогнать.

Пауза затягивалась.

– Лотти? – Напомнила мне Праматерь о необходимости высказаться.

Да бездна всё пожри!..

– Я думаю, – усилием воли я подавила дрожь в голосе, – стоит довериться расчётам магов-аналитиков. Всё же барьер продержался до этого тринадцать месяцев в стабильном состоянии, и нет поводов думать, что он разрушится раньше времени...

Прости, дракон с красивыми золотыми глазами, но я не смогла принять твою сторону.

Краем глаза я поймала одобрительную полуулыбку Наставника. Среди его учеников это считалось едва ли не наивысшей наградой. Дожила, что называется... Получаю одобрение Наставника, прогибаясь под его мнение. Но оно же не обязательно ошибочно?.. В конце концов, лэр Блейк Норм-Вис – умный государственный деятель, который не первый год заседает в Совете Долиэ и который всегда внушал уважение.

– Подведу итоги, мои дорогие – шесть голосов против пяти. Мы начнём подготовку к слому барьера в Восточном пределе через два месяца, – объявила Предвечная результаты.

Долиэ уже не так возбуждённо начали переговариваться. Я повернулась к Наставнику, ожидая каких-нибудь слов от него, но вместо этого наткнулась на абсолютно нечитаемый взгляд золотых глаз дракона. Вертикальный чёрный зрачок едва заметно пульсировал словно в такт сердцебиению владельца.

Стушевавшись от этого взгляда, я тут же отвернулась и увидела бледное лицо Ванессы, которая уставилась в столешницу, так прикусив нижнюю губу, что красивый чувственный рот, покрытый ярко алой краской для губ, превратился в неопрятное пятно.

Да что такое?! Ну не может же быть такого, что барьер действительно рухнет через месяц! Даже если он и начнёт слабеть, наблюдатели это заметят, и мы успеем принять меры! Так что всё в порядке, я всё сделала верно.

Думаю, теперь стоит немного расслабиться и начать полностью погружаться в дела Долиэ.

Да, так и сделаю.

Барьер рухнул через месяц после Заседания Совета.

***

Я стояла на возвышенности и неверяще смотрела на происходящий внизу ужас.

В голове просто не укладывались картинки того, как уродливые демоны вгрызались в плоть солдат, как они же с диким рёвом бросались на оружие и под магический огонь, как поле заполнялось всё большим количеством трупов... Я просто не могла поверить в происходящее.

Мой внутренний мир, моё сознание рушились при виде происходящего. Сейчас вот разрушится последняя тонкая стена, и что станет дальше? Смогу ли я создать новый собственный внутренний мир, и если да, то каким он будет после всего этого?..

Я отвернулась от поля и полубезумным взглядом наткнулась на стоящую рядом со мной охрану. Как молодой неопытной Долэ Тьма почти сразу после моего вступления в должность поручила назначить мне сопровождение, охрану, которая в случае чего прикроет меня в первый момент от опасности. Для этой роли были выбраны два офицера из личной гвардии Тьмы – Микаэль Окт и Персиваль Ха-Дон, которые тут же были переименованы мною в Микки и Перси. Офицеры особо не сопротивлялись, оказавшись весёлыми и улыбчивыми парнями, с которыми за месяц мы успели довольно неплохо поладить.

Собственно, свою роль они выполнили безупречно, когда бестолковая я бросилась в самую гущу сражения, где едва и не встретила конец, если бы не эти двое, буквально вытащившие меня из бойни.

Сейчас Микки и Перси стояли позади меня, всё так же прикрывая со спины.

Вот только они не были больше теми весёлыми парнями, перебрасывающимися колкими шуточками и пытающимися улыбнуть меня. Это были не Микки и Перси.

Позади меня стояли два свежеподнятых высших умертвия.

Не двигая ни единым мускулом, они безропотно смотрели на меня своими глазницами, в которых полыхал зелёный некромантский огонь. Он так ярко пылал лишь в первое время после поднятия высшей нежити, затем тело настолько пропитывалось некроматической энергией, что подобные спецэффекты исчезали. Мои умертвия были подняты не более часа назад.

Всё получилось как-то глупо и нелепо. Хотя это, наверное, оскорбительно по отношению к двум погибшим товарищам... Нет, они-то как раз поступили очень смело и храбро, так, как от них требовал их долг.

Глупо и нелепо поступила я. Когда узнала, что барьер рухнул, пришла в такой ужас, что, не раздумывая ни минуты, ринулась через стационарный портал Шарэ-Ноу в Восточный предел. Микки и Перси едва поспевали за мной. Взять с собой ещё хоть кого-нибудь я, конечно, даже и не подумала.

Когда я увидела происходящее у разрыва, в голове у меня словно помутилось, и осталась лишь одна мысль: «Это я, я виновата в этом!». И когда у меня прямо перед глазами огромный демон занёс свою могучую лапу, чтобы снести обычному солдату голову... Я не могла не ринуться в бой. Я не могла остановиться, раз за разом натыкаясь на тех, кому нужна была моя помощь. Я должна, должна была остановить происходящее! И я врезалась в ряды демонов, буквально вырывая из себя последние крохи магии и тут же стараясь их как можно быстрее восполнить из энергии смерти, что была разлита вокруг в таком щедром количестве. Но даже для некромантов это может быть опасно...

В этой бесконечной пляске смерти я не заметила, как очутилась слишком близко к самому разрыву, да ещё и в том месте, где находились высшие демоны... В своём нормальном состоянии мне бы вряд ли удалось убить высшего, но скрыться от него я бы точно смогла. Но моё состояние было очень далеко хотя бы даже от просто сносного.

Высший тоже прекрасно всё понял. В тот момент, когда его губы растягивались в издевательской улыбке, а когтистая рука с плетью взвивалась над моей головой, меня накрыл откат от поглощённой некротической энергии. У меня и так почти не было шансов (да кому я вру, их вообще не было!), а теперь... Задыхаясь от душившей меня изнутри энергии, всё, что я могла, – это смотреть в лицо своей смерти...

Меня вытащили оттуда эти двое. Эти безумцы всё же смогли прорваться ко мне и в последний момент отвести от удара, буквально утащив на себе. Я плохо помню наш путь после этого: откат был настолько огромен, что я была уверена, что сердце не выдержит и остановится, а если бы не моя родословная, то мозг бы уже точно начал отмирать из-за отсутствия воздуха в течение более десяти минут...

Когда я наконец с трудом пришла в себя, мы уже были в стороне от боя. Мальчишки смогли выбраться сами и вытащить меня. Но когда я повернулась к ним, слова благодарности просто застыли на губах.

То, во что превратились их тела, на самом деле сложно было назвать телами – это было просто мясо, местами обгорелое, местами просто зияли дыры, из которых виднелись кости... Микки и Перси едва дышали. Перси смотрел на меня одним глазом, второго же попросту не было, как и всей правой стороны лица. Микки смотреть не мог, всё его лицо представляло один огромный ожог. Но из последних сил он просипел едва слышно:

– Забери наши тела... Я, Персиваль Ха-Дон, даю своё согласие...

И рядом прозвучало едва различимое:

– Я, Микаэль Окт, тоже даю согласие...

И это были их последние слова. Даже после смерти эти двое захотели продолжить служить мне.

Чего мне стоило не сдохнуть прямо там рядом с ними, я не знаю. В первый момент мне казалось, что я просто тронусь умом, меня примет в свои объятия безумие. Но потом включилась та холодная расчётливость тёмного мага, которую в меня так вдалбливали Наставник и сама жизнь.

Магии у меня не было ни одной уны1. Не задумываясь ни капли, я рванула остатки рубашки, вытащила кинжал и прочертила глубокий разрез от запястья до локтя. Ран на теле у меня было и так достаточно, но такая кровь никогда не сравнится с той, что некромант добровольно отдал из собственнонанесённой раны.

Мой ритуал поднятия высшей нежити был очень далёк от того академически правильного и выверенного, который был изображён в гримуарах по некромантии. Какие в бездну, свечи, ритуальные чаши, пентаграммы и песнопения?! Я с трудом двигалась, и действительно обязательное окропление трупов кровью рисковало сорваться попросту потому, что я не могла доползти до тел.

Да хоть кто-нибудь раз в жизни вообще делал эти мракобесьи ритуалы так, как должно?! Учитывая, что настоящую высшую нежить можно поднять только в случае добровольного согласия тел перед смертью и не позднее, чем через час после смерти?! Я уже молчу про то, что при жизни будущие умертвия должны иметь определенный довольно высокий энергетический уровень.

Ритуал занял по ощущениям почти час. За это время я три раза почувствовала привкус смерти на языке. Обычно некроманты могут чувствовать обычными органами энергию смерти только через нюх. Если некромант чувствовал магию смерти на языке или губах, это означало лишь то, что он ощущал свою близкую смерть.

Но наконец ритуал был завершён. У меня получилось в его ходе даже частично восстановить плоть умертвий. Это было важно, так как изначальная плоть умертвий являлась естественным аккумулятором энергии, и чем больше её в естественном для тела виде оставалось, тем больше магии нежить могла накопить сама.

Глядя на два свежеподнятых умертвия, стоящих передо мной, я не могла пошевелить даже пальцем в течение пары минут.

А потом я разрыдалась.

1 Уна - минимальная единица измерения магической энергии.

***

Сейчас, стоя на возвышении и глядя на творящееся внизу безумие, я одновременно всеми фибрами души желала кинуться вниз в бой и в то же время понимала, что не имею ни капли сил, чтобы сделать это. И я даже не могла отправить туда свою новую нежить – телам требовалось часов пять, чтобы всё устоялось и прижилось. Всё же это были не обычные зомби, которые поднимались мною по щелчку пальцев и тут же кидались выполнять приказы.

Вдруг надо мной пронеслась огромная чёрная тень и рухнула где-то за спиной. Точнее, это мне показалось, что рухнула – на самом деле там просто приземлился большой чёрный дракон. Я с лёгкой ноткой любопытства (научно-исследовательский интерес никуда не делся) наблюдала, как его тело подёрнулось тьмой, и вот уже в десяти метрах от меня стоит лэр Ноэль Эд-Арвэ собственной персоной.

Его длинные белоснежные волосы были заплетены сейчас в сложную косу, на смуглой щеке виднелись капли крови, а золотые глаза с вытянувшимся в тонкую ниточку зрачком горели яростью. Высокое сильное тело Ноэля было затянуто в чёрный лёгкий доспех из адмирской кожи, являющейся самой прочной в мире и выдерживающей удар огнём дракона.

Быстрым шагом он приблизился ко мне и прошипел:

– Что ты здесь делаешь?!

Я безэмоционально посмотрела в его яростные глаза:

– Гуляю.

Мой ответ явно сбил Ноэля с толку. На лице отразился шок, и он словно весь замер. Но тут же отмер и уже без ярости во взгляде осмотрел меня с ног до головы, а затем и моих умертвий.

И словно поняв всё, что здесь произошло, дракон вдруг побледнел.

– Ты что, вступала в бой?!

Я упрямо поджала губы:

– Я гуляла.

Ноэль ещё раз осмотрел меня и умертвий шокированным взглядом и ни к кому конкретно не обращаясь пробормотал:

– Бездна меня пожри, так вот почему на левом фланге час назад стало спокойнее...

Несмотря на то, что у меня не было никаких поводов откровенничать, да и вообще имелось ощущение, что Ноэль сейчас вполне обоснованно обвинит меня во всём происходящем, я не смогла удержать рвущегося наружу признания:

– Я больше не могу пока вступить в бой. Я пуста.

Конечно, я могла бы выйти на поле боя с обычным оружием, но... Я не мастер и, боюсь, толку от меня там будет не так много.

Взгляд Долэ стал полностью нечитаем. Вообще, я поняла, что очень плохо читаю эмоции этого дракона, хотя даже на постоянно равнодушном лице Наставника научилась читать разные оттенки этого равнодушия.

– Возвращайся в гарнизон. Тебе помогут мои подчинённые. Сэн, Ивр, – за его спиной из подпространства вышли два тёмных, – отведите Долэ Аари в крепость и дайте указания целителям. Умертвия – охрана илэр, уничтожению не подлежат.

И после этих слов Ноэль развернулся, отошёл метров на десять и, превратившись обратно в дракона, взлетел ввысь.

И он не сказал мне ни единого обвинительного слова. Почему? Бездна меня пожри, почему?! Это же я виновата в том, что мы не были готовы, и орды демонов попросту смели небольшой гарнизон и растянулись по долине! Если бы я проголосовала правильно, стольких бы жертв удалось избежать, ведь прорыв барьера не стал бы такой неожиданностью! Почему, почему он ничего не сказал?..

Как маленький ребенок я одновременно и боялась быть обруганной и наказанной и в то же время словно хотела этого, будто таким образом терзавшая меня изнутри вина хоть немного отступит... Есть такое выражение, что каждый преступник желает быть пойман. Я испытывала нечто подобное.

Тем временем один из подчинённых дракона подал голос:

– Долэ Аари, вы сможете пройти с нами через подпространство?

Хороший вопрос, мне тоже интересно, смогу ли. Но добираться до крепости другим способом у меня сил всё равно нет. Поэтому я просто кивнула и, поманив за собой умертвий, шагнула за подчинёнными дракона.