Шёпот Эшфилда

---ДИН---

Я крутил педали изо всех сил, чувствуя, как асфальт буквально плавится под колёсами велосипеда. День выдался настолько жарким, что казалось — лето упрямо продолжается, несмотря на то что октябрь уже перевалил за середину. Майка намертво прилипла к вспотевшей спине, в нос бил удушливый запах раскалённой пыли и высохшей травы, а редкий ветерок только дразнил, ненадолго скользя по разгорячённой коже.

Дорогу я знал плохо. О ней скорее рассказывали легенды, чем действительно по ней ездили. Одноклассники постоянно хвастались друг перед другом историями: мол, если свернуть налево там, где начинается сплошная стена леса, то выйдешь на какую-то странную деревню, о которой лучше вообще не знать.

«Эшфилд», — шептали они с придыханием, будто само это название уже было тёмным заклинанием.

Справа от дороги тянулись бескрайние поля — ровные, золотые под солнцем, как на красивой картинке из школьного кабинета ИЗО. А слева всё резко темнело. Густые, молчаливые деревья теснились там друг к другу настолько плотно, будто намеренно не хотели выпускать наружу ни единого луча света.

Мама бы просто разорвала меня на части, если б узнала, куда я сунулся. Её правило было предельно простым и категоричным: «Дальше нашей поляны — ни ногой!» Но сегодня я был не совсем один.

Макс бежал рядом с велосипедом — мой верный лабрадор, пушистый и сильный. Когда отец бросил нас с мамой год назад, он оставил хотя бы собаку. С тех пор Макс стал моим настоящим, самым лучшим другом. С ним можно было поговорить о проблемах в школе, рассказать про свои страхи и мечты — он всегда слушал молча, внимательно глядя мне в глаза так, будто понимал абсолютно всё.

Невыносимая скука и изнуряющая жара окончательно добили меня — и вот я здесь, на этой забытой дороге. Не то чтобы я на самом деле верил во все эти байки про «проклятые деревни» и прочую чушь из страшилок. Но сердце всё равно билось заметно быстрее обычного.

Если там действительно есть какая-то заброшенная деревушка — то это наверняка просто пустые полуразвалившиеся дома и всякое старьё. Никаких настоящих призраков. Никаких оживших мертвецов.

По крайней мере, я отчаянно на это надеялся.

Спустя пару часов бесцельных поисков я наконец наткнулся на нечто действительно интересное. Среди густых зарослей и высокой пожелтевшей травы торчал покосившийся деревянный столб, наполовину сгнивший и почти сломанный. К нему была прибита старая, изъеденная временем табличка. Краска почти полностью облупилась, буквы практически скрылись под толстым слоем мха, но стрелка ещё едва угадывалась.

Она указывала прямо в сторону тёмного, угрожающего леса.

Название деревни прочитать было совершенно невозможно — кто-то явно специально замазал его несколькими густыми слоями краски, а потом ещё и прошёлся сверху острым ножом, яростно царапая дерево до заноз и щепок. Я осторожно провёл пальцами по грубым неровностям и невольно усмехнулся.

Ну вот же оно! Настоящее приключение, как в книжках!

Мне было всего тринадцать лет, но сердце забилось так бешено, будто я собирался пробежать целый марафон.

— Ну что, Макс, пойдём посмотрим? — сказал я вслух, поправляя сбившийся на плече рюкзак.

Но Макс даже не шелохнулся.

Он застыл на месте, словно статуя. Уши плотно прижаты к голове, хвост поджат между задних лап. Даже шерсть на загривке встала дыбом, ощетинившись. А потом пёс тихо, жалобно заскулил — так, будто отчаянно умолял меня немедленно развернуться и убежать отсюда.

— Эй, ты чего испугался? — я попробовал подбодрить его шутливым тоном, но внутри неприятно кольнуло тревогой.

Вместо ответа пёс медленно опустился на землю, практически прижимаясь мокрым от пота животом к пыльной дороге. Он напряжённо смотрел вперёд, в темноту леса — так, будто видел там нечто ужасное, что для меня пока оставалось невидимым и скрытым.

Я сглотнул пересохшее горло, пытаясь изобразить беззаботную улыбку, хотя в груди уже начало расти беспокойство. Внезапно сильно захотелось просто махнуть рукой на всё это дурацкое приключение, развернуться и побыстрее уехать домой.

Но тут что-то мелькнуло на самом краю леса.

Я замер на месте, прищурившись и вглядываясь в сторону тёмных стволов деревьев.

Там, между массивными стволами, в густой, почти осязаемой тени, словно притаилась какая-то фигура.

Сначала я решил, что это просто обманчивая игра света и теней. Но чем дольше я смотрел, не отрывая взгляда, тем яснее понимал одно: это девчонка. Живая девушка.

Она выглядела старше меня — или, может быть, просто казалась такой из-за длинного белого платья, которое нелепо колыхалось и развевалось, хотя не было ни малейшего ветерка. Тёмные, спутанные волосы падали на лицо густой завесой, но я отчётливо чувствовал, что она пристально смотрит именно на меня.

Сквозь меня.

Я снова сглотнул. В голове мелькнула странная мысль, которую я сам толком не мог объяснить, но в животе вдруг защекотало от непонятного волнения — будто от самой первой в жизни влюблённости.

— Эй… — вырвалось у меня совсем тихо, сам не понимая, зачем позвал.

Макс угрожающе зарычал, ещё сильнее прижимая уши, а я невольно шагнул вперёд, в сторону леса.

Девушка не двигалась с места — только слегка склонила голову набок, словно внимательно изучая меня. На короткий миг мне показалось, что она улыбается. Но это была совсем не радостная, не добрая улыбка. Пустая. Холодная. Словно совершенно чужая, надетая как маска.

В груди внезапно сжалось от противоречивой смеси — страха и непреодолимого любопытства.

И вдруг она плавно повернулась — и бесшумно, почти призрачно скользнула вглубь тёмного леса, растворяясь между деревьями.

— Подожди! — выкрикнул я неожиданно отчаянно для самого себя. — Кто ты такая?!

Макс протяжно завыл, будто пытаясь физически удержать меня на месте, но я уже делал первые шаги на едва заметную тропинку. Сердце колотилось так бешено и громко, что звенело и пульсировало в ушах. В голове звучала только одна навязчивая мысль: «Я должен её догнать. Обязательно должен».

Белое платье помогало не потерять девчонку в густой чаще — яркое пятно в темноте. Хотя её движения казались совершенно ненормальными, неестественными. Она то полностью исчезала за толстым стволом дерева, то внезапно появлялась намного дальше, словно перескакивала через пространство.

Бежать по неровной лесной земле было тяжело и неудобно. Руки затекали и ныли от того, что я упрямо тянул за собой велосипед, категорически не решаясь его бросить. Лёгкие горели огнём, солёный пот заливал глаза, щипал и слепил.

И вдруг нога зацепилась за толстый корень, выступающий из земли.

Я полетел вперёд, беспомощно взмахивая руками.

Велосипед с силой вырвался из ослабевших рук, с громким звоном покатился по крутому склону вниз. Время странным образом растянулось, замедлилось: я успел заметить, как голень с хрустом врезалась в острый край камня, как мокрые листья вперемешку с грязью облепили всё лицо. А в следующее мгновение я с размаху грохнулся прямо в холодную грязную лужу.

Я очнулся от ледяных брызг и липкой сырости размокшей земли.

Лицо настойчиво, почти отчаянно лизал перепуганный Макс — он жалобно скулил, хватал меня острыми зубами за рукав рубашки, будто умолял немедленно подняться и бежать. Я с огромным усилием опёрся на дрожащие руки и попробовал встать на ноги.

Но стоило перенести хоть немного веса на травмированную ногу, как острейшая боль пронзила её насквозь — и я с сорвавшимся криком снова рухнул обратно на землю.

Стиснув зубы до боли, я кое-как сел и на руках, сантиметр за сантиметром подтянулся к ближайшему дереву. Сердце всё ещё билось так, будто я катился с высокой горы целую вечность, но постепенно, очень медленно удалось хоть немного выровнять дыхание.

Макс нервно вертелся рядом со мной, продолжая жалобно поскуливать, словно подгоняя меня.

Опираясь всем весом на шершавый ствол и стараясь не нагружать больную ногу, я кое-как, превозмогая боль, поднялся на ноги. Мир перед глазами тревожно поплыл, закружился, но постепенно картинка начала проясняться.

Сквозь спутанные ветви деревьев впереди открывался вид на низину — и там, как на ладони, показалась деревня.

Настоящая деревня.

Сначала я решил, что это мираж, вызванный жарой и усталостью. Но покосившиеся крыши домов, тонкие струйки дымка над некоторыми из них и старый покосившийся колодец посреди центральной площади выглядели слишком, до неприличия реально.

У самой просёлочной дороги я разглядел пару человеческих фигур. Судя по всему, местные мужики — один в грязной рубашке, расстёгнутой почти до самого пояса, второй в потёртом старом пиджаке. Они о чём-то оживлённо разговаривали, активно жестикулируя и указывая куда-то вглубь деревни.

До меня, к счастью, их взгляды пока явно не дотягивались.

Мне нужно было как-то добраться до них, попросить о помощи. Но Макс продолжал вести себя странно — будто настойчиво уговаривал меня ни в коем случае не лезть туда. Тихо зарычав предупреждающе, он крепко прижался к моей здоровой ноге, преграждая путь.

Я замер в мучительных раздумьях, пытаясь понять — радоваться ли тому, что я действительно нашёл легендарный Эшфилд?

Или лучше было бы, чтобы всё это оказалось галлюцинацией от удара головой?