Шестеренки судьбы

— Хорошо тебе, Вжу! — натянув новый ремешок взамен перетершегося и подняв над глазами очки с отодвинутым в сторону увеличительным стеклом, Клео тяжко вздохнул и подпер щеку кулачком.

«Вжж», — деловитой пчелой зажужжал механизм, поднимая и опуская сломавшуюся ранее правую нижнюю конечность, проверяя ее исправность.

— У тебя все просто: сломалась деталька — разобрал, починил, поставил новую. Так?

— Шмяк, — подтвердил Вжу, сверкнув на солнце бликом все еще приподнятого круглого стеклышка, прикрывающего его железные мозги, кристалл души и датчики движения.

Это Клео упросил сделать Вжу смешным, чтобы он отвечал весело, а не просто пищал наподобие остальных железяк. Папа был тот еще выдумщик и для сына расстарался. Ни у кого больше не было такого умного механического друга.

— А в мире все сложно. Тут непонятно, там странно. Вот, например, как вообще случилось, что магию засунули в паровые машины и наш мир — ап! — и стал другим, не как у эльфов с магией или гномов с механизмами? — Широко распахнутые голубые глаза осматривали знакомый до последней заклепки железный шар с маленькими ручками и ножками, отмечая новые царапины на корпусе.

— Однажды один эльф, твой папа — свернул не туда, — смешной детский механический голосок начал заново рассказывать историю, знакомую Клео наизусть. — Он обожал выдумывать новые механизмы, но работать с металлом не умел, да и магией сильно одарен не был. Зато у…

— Вот именно, — досадливо махнув рукой и перебивая Вжу, нетерпеливо зачастил Клео, словно танцуя словами чечетку, — когда папа свернул не туда — он придумал новый мир, объединив магию с машинами, которые ему помогают делать гномы. Да помню я про случайно сделанное открытие, когда он поместил магический кристалл души, найденный им у подножия драконьих гор, в увеличительную трубу за линзой. Бла-бла-бла!

— Чудакам всегда везет. — Вставил Вжу.

— Я не про то! А почему, когда я свернул не туда, сразу получил крапивой по жопе от отца?!

«Вжж…» — Круглый глазок уставился на лицо Клео.

— Патамуфьта кое-кто фунул любопытный ноф в феклетную лаболатолию. — По-детски лопоча, поддразнил Вжу, но тут же вернулся к привычному голосу, — а вмешайся ты в процесс со своим кристаллом, могло случиться стра-а-ашное! — Он приподнял ручки с тремя щупами в пугающем жесте: — Бу-у-ум! Бдыщ! Тыдыщ!

Гордо подняв голову и задрав свой маленький курносый нос, усыпанный веснушками, Клео засопел, невольно поерзав на стуле, и посмотрел в окно, отмечая, какое небо голубое: с чудными белыми барашками-облаками. Но Вжу не внял обиженному виду.

— И если бы тогда смешались два магических потока, страшное чудище могло сотвориться, выбраться наружу и пожрать всех обитателей нашего леса! У-у-у, — низко загудел детским голоском, и от этого ли, оттого ли, что не воспринимал всерьез железного малыша, — Клео не впечатлился.

— Глупости! — Неуступчиво дернув головой, отмахнулся. — Почему со мной все не так? Почему у всех есть мамы, а у меня нет? Моя мама была, — нет, ты только вслушайся, — ф-е-я! Фей не бы-ва-ет! Их никто не видел!

— Ты считаешь, папа тебе врет? — тоненьким голоском спросил Вжу.

Клео смутился.

— Ну не врет, выдумывает. Как свои любимые истории. Феи существуют только в сказках: они ма-а-аленькие, как цветочки. Как у такой крошечки мог родиться такой большой я? — Он обвел себя руками, показывая. Папа называл его «Цветочек», что Клео злило. Он ведь уже взрослый. Ему почти девять! Он не цветочек… — Цветок, вот!

— А еще я просил подарить мне дракончика. Ма-а-ахонького. И что? Вместо этого он сделал тебя.

«Вжж…» — Механизм натужно и возмущенно зажужжал. На этот раз молча.

— Нет, ты хороший, но я-то хочу дракошу! Я бы его кормил! Гулял с ним! Научил его летать и даже придумал бы шлем, читающий мысли! Мы бы с ним летали в горы за кристаллами души, куда меня не берет с собой папа! Эхх, никто меня не понимает… Взрослые будто специально делают все назло! А я ведь вырос!

— Конечно, вырос. И в армию можешь пойти.

— И в армию мо… — воинственно настроенный Клео запнулся, прижал уши к голове, как нашкодивший котенок, вспомнив, как они с отцом несколько дней прожили в тренировочном лагере с эльфами-лучниками. Ему пока силенок быть таким же, как эти большие и закаленные воины, не хватало. Перед глазами всплыла туша подстреленного на ужин оленя, и он сглотнул, прогоняя неприглядное видение прочь. Задиристо встряхнул головой, растопырив ушки:

— В армию я не пойду по собственным убеждениям. Я, знаешь ли, пасифист — за мир во всем мире. — Клео услышал это слово от па и наконец оно пригодилось. — Я лучше, как отец — научусь вкладывать магию в предметы. Представляешь, его механическую повозку сам эльфийский принц заказал, — воодушевился Клео, блестя глазами. — Я зато придумал, как оживить механическую гусеницу: надо вставить ей в голову крошечный паровой движок, он будет растягивать находящуюся внутри ее тельца пружину, а сама она потом сжиматься, позволяя гусеничке двигаться вперед. С датчиками и так понятно. Надо только...

— Вот мы и подошли к выполнению домашнего задания, — перебил детский полёт мысли механический голос с отцовскими интонациями.

Клео широко зевнул, до появления слез в глазах, и заинтересованно огляделся вокруг.

— С момента пробуждения прошел час, позавтракал ты двадцать минут назад, туалет посетил — десять, — все причины для отступления Вжу были озвучены, и Клео, пощипав себя за ухо, показательно тяжело вздохнул и придвинул к себе тетрадь с домашним заданием.

— Что там у нас на сегодня — синдарин, аннатар или квенья?

Нет, учиться он любил, просто хотелось подвигов, путешествий, приключений; выдумывать новые механизмы, как папа, а учеба казалась несравнимо скучнее.

— Сегодня, мой друг, у нас литературное приключение. Нужно написать прошение на синдарине главе эльфов о разрешении прибыть на летние каникулы к дедушке. Затем на квенье убедить предводителя драконов, зачем тебе маленький дракон. И на аннатаре сочинить стих о величии нашего леса.

Услышав про каникулы у деда и дракончика, Клео подскочил и станцевал джизу — фейский танец, мамин любимый, который ему недавно показал па. Степенные эльфийские его не воодушевляли — слишком пластичные и медлительные, мудреные и величественные. Цветочку хотелось живости и огня, мамина кровь бурлила, не давая усидеть на месте — он вообще был больше похож на нее, особенно рыжиной волос и глазами.

Если бы Вжу мог, он бы сейчас улыбнулся: у живых мальчиков тоже есть кнопки, нажимая на которые получается добиться золотого сечения — даже в желании выполнять уроки.

Клео знал, что к деду можно поехать без всяких прошений, но папа вынес вердикт, что раз уж он стал таким взрослым, пусть осваивает этикет, без которого ни один эльф не переступит порога своего, а уж тем более чужого дома.

Смиренно вернувшись за стол, он приступил к сочинительству: первое прошение написано было быстро, подумаешь, — почаще писать «О высокочтимый эльф», а вот убедить предводителя драконов было сложнее.

«Потому что мне нужен кто-то, кого я буду воспи…»

— Нет, — зачеркнул Клео очередную строчку, грызя карандаш.

В этот раз Вжу ему не подсказывал.

— Потому что мне не с кем играть? — задумался Цветочек. — Тоже не годится.

«Мне очень нужен живой друг!» — написал он, старательно выводя буквы на аннатаре.

Стих ему писать совершенно не хотелось. Он любил свой лес: величественные деревья, близкие отроги гор, где жили гномы, большие и чистые озера с голубой водой, но в голову лезло что-то совершенно дурацкое:

«Цветут цветы,

Растут сосны́,

Красиво здесь в лесу…»

Промучившись со стихосложением, Клео запихнул испорченные листки под книги и решил, что папа не заметит отсутствия третьего задания — у него сегодня с гномами важная встреча.

***

— О чем ты мечтаешь, Вжу? — Лежа на траве под деревом, качал ногой Клео, жуя яблоко и разглядывая тенистые кроны деревьев, сквозь которые пробивались тонкие солнечные лучи, украшавшие поляну яркими пятнами, так похожими на разноцветные кристаллы — проводники магии.

— Летать. Я хочу летать… — Механический голос буквально на три слова стал мечтательным.

Клео улыбнулся, выбрасывая огрызок в сторону и переворачиваясь на живот. Подхватил Вжу, покрутил, рассматривая.

— Ну, это просто! Вот закончу с гусеницей и примусь за тебя. Крылья тут не справятся. Ты тяжеленький. Пожалуй, потребуются винты. Сверху. Два или три. Но и мотор тебе нужен посильнее. Надо у папы спросить…

***

Дыхание Клео выровнялось и Вжу, стараясь не шуметь, тихо подкрался к кровати и заботливо поправил прядку волос, лезущих в рот.

Когда-нибудь Цветочек вырастет и узнает чудесную историю любви, и не менее удивительное появление на свет одного прелестного мальчика: как однажды, десять лет назад, его папа, самоотверженно сражаясь с топографическим кретинизмом, перепутал тропинки и вместо страны эльфов попал в царство фей, где в него влюбилась одна восторженная, очень юная и красивая феечка Вивен. И как она растила кокон с малышом эльфа на ветке Древа — у фей дети именно так появляются на свет. Но между их расами таких детей ещё не случалось, поэтому все свои силы она отдала ребенку. И угасла. Но ни разу не пожалела о своей любви к прекрасному грустному эльфу и их малышу.

Когда-нибудь Клео догадается посмотреть на Вжу при лунном свете и рассмотрит в кристалле души фею Вивен, и узнает, насколько его папа действительно гениален: сумел воплотить мечту в реальность — дал возможность любить и воспитывать сына, убедив Священное Древо Леса Фей отдать ему душу матери своего ребенка.

Пока же Клео еще слишком мал для таких знаний. Вот когда вырастет, то еще превзойдет своего отца, уж Вивен приложит к этому все свои силы и материнскую любовь.