Шесть роз

Начальнику отдела … полковнику …. От … Рапор.. на букве «т» закончилась шариковая ручка. Я не любил выпрашивать у коллег запасную, поэтому у меня в ящике стола всегда лежало их сразу 3 . Обычно рапорты в Конторе подавались через информационную систему, но по неписанному правилу, некоторые рапорты дублировались в бумажном виде.

Я продолжил: Объект «ДиксиДент» ( Дмитрий Петрович Ушаков ), проходящий по делу № ХХХХ, принял, ХХ.ХХ.2023г., участие в качестве актера массовых сцен в сьемках фильма «ХХХ». Планируемые действия:установить наблюдение за объектом, найти место жительства, выявить текущие связи и сферу деятельности.

Доклад о результатах ОРМ будет предоставлен ХХ.ХХ.2023г.

Дата. Подпись.

Начальник прочитал рапорт, серьезно взглянул на меня, остановившись на псевдониме объекта, молча поставил резолюцию. Поверьте, придумать новый оперативный псевдоним не так просто, система просто не пропустит вариант типа «Диссидент», псевдоним должен быть уникальным, либо к «диссиденту» нужно добавлять цифры, буквы. Я хотел назвать объект «диксиленд» за его любовь к джазу, но это слово в системе тоже было занято, так что я назвал его «диксидент» из-за его кривых передних зубов, которые, впрочем, несмотря на наличие у объекта денег, он отказывался выравнивать. Как я понял из бесед с его коллегами, он считал их уникальной частью своего имиджа. Это трепетное отношение к своему недостатку напомнило мне фото с отсутствующими передними зубами у хоккеиста Овечкина.

10 лет он был вне поля зрения системы, но не моего. Я все эти годы знал, где он, чем занимается, но не докладывал о нем, т.к. ничего подозрительного не выявлял. И тут он сам «засветился».

Я быстро нашел в «ВК» группу, где он подал заявку на участие в съемках и разместил свое «рабочее» фио, фото, параметры одежды и фото в гражданской одежде. Вечером мне пришло подтверждение и вызов на съёмки художественного фильма про отечественную войну в качестве немецкого солдата.

Съёмки проходили за городом, я добрался туда раньше автобуса с актерами, которых собирали рано утром у метро, указанном в вызове.

Костюмер выдал форму рядового пехотинца вермахта, девушка гример немного вымазала гримом мне лицо, имитируя грязь, в палатке с реквизитом мне выдали автомат МP-40, в народе прозванный «Шмайсер», каску, ремень, разгрузочный ремень с патронташем и флягой. Т.к. я указал, что имею опыт стрельбы из оружия, мне выдали коробку с холостыми. Я зарядил холостыми магазин автомата.

Налив себе чая в буфете для актеров массовых сцен, я устроился под сосной недалеко от киношного «каравана» для скрытого наблюдения за объектом.Вскоре он вышел из автобуса, получил в другом автобусе каравана костюм красноармейца, его также загриммировали «под грязь», выдали муляж винтовки Мосина, ремень, пилотку, саперную лопатку, патронташ и фляжку. Примерно через час начались съёмки эпизода, в котором немцы атакуют позиции Красной армии. Наш бригадир рассчитал нас от 1 до 4х, дав указание, что первыми через 10 шагов падают убитыми солдаты под номером 2, потом на середине дистанции до позиций «красных» под номером 3, у самого окопа красноармейцев – номер 4. Немцы под номером 1 доходят до окопа, имитируют, что расстреливают всех в окопе и идут дальше.

Первая камера была выставлена со стороны немцев, чтобы заснять наше наступление. Вторая камера стояла сбоку в 3х метрах от «вражеского» окопа. Мой объект расположился ближе всех к камере № 2. Перед нами пустили дымовую завесу, которая медленно поползла в сторону вражеских позиций.

По команде «начали» наш отряд, состоявший примерно из 30 человек, двинулся бегом с расстояния в 100 метров по полю в сторону видневшейся змейки окопа. Вторые попадали метров через 10, чему были рады, тк бежать в форме и с реквизитом даже 100 метров требует некоторой спортивной подготовки, на середине упали третьи номера, примерно в 20 метрах от окопа полегли четвертые. Около десятка оставшихся первых номеров продолжали бежать к окопу, я делал одиночные выстрелы холостыми, временами пригибаясь и петляя.

Метров за 10 до вражеского окопа я посмотрел на объект и наши взгляды встретились, в его лице отразился страх и смятение. Я понял, что он меня узнал, и я побежал в его сторону, прыгнул в окоп слева в паре метров от него, и сразу же машинально выставил автомат от удара прикладом ружья, которое, держась за дуло, сверху на меня со всей силы опустил объект. Я с амортизировал его удар и откинул назад ружье, объект начал махать ружьем вправо и влево, пытаясь меня задеть, но у него получалось неуклюже, т.к. ему мешали узкие стены окопа. Я улучшил момент, приблизился к нему вплотную, сбил его с ног, прикладом автомата обозначил, что добиваю в грудь красноармейца, вылез из окопа и побежал дальше.

Прозвучала команда «Стоп!». Наш небольшой бой был замечен и оценен режиссером, который отсмотрел плейбэк записанной сцены камерой №2. Было объявлено, что будет дубль, камерам начали менять объективы под «укрупнение», но тут объект подошел к бригадиру и сообщил, что сильно ударился головой, у него головокружение, его тошнит и просит его отпустить, он сказал что доберется сам. После короткого совещания с помощником режиссера его отпустили. Я видел, как он со страхом оглянулся в мою сторону, но я не стал его преследовать. После нескольких дублей этой сцены был обед, потом «мертвых» немцев и красноармейцев попросили лечь в тех же местах в позах, в которых они «умерли», для съёмки трупов крупным планом, и через пару часов после обеда нас отпустили. Я быстро сдал реквизит и форму, оттер от грима влажной салфеткой лицо, получил наличный расчет за смену, расписавшись в ведомости, и поехал в контору.

Получив разрешение на использование нужных мне камер, я отследил движение объекта от метро до подъезда, где он жил все эти годы, снимая квартиру под чужой фамилией. По дороге он написал кому-то в whatsapp, что встретил сотрудника ФСБ на съёмках, сильно испугался, но не уверен, случайная эта встреча или нет. Как я понял, ему посоветовали «залечь на дно». У меня не было доступа к его whatsapp, но я мог прочитать текст, который он набирал на телефоне или сделать скриншот экрана, но мне и так все было ясно. Камера у его подъезда была черно-белой и давала плохое качество картинки. Объект перед входом в подъезд, еще раз торопливо огляделся по сторонам, прежде чем войти в дверь. Я мысленно улыбнулся.

Много лет назад объект прежде, чем пропал из нашего поля зрения, сменил телефон, выкинул старую симку и удалил все приложения, через которые мы собирали на его телефоне информацию. Пришлось его немного простимулировать, выступив заказчиком в "инстаграм" на небольшую работу, анонимно, конечно. И для переписки и получения оплаты я рекомендовал установить определенные приложения. Дальше было дело технарей настроить работу этих приложений в наших интересах.

При смене телефона люди часто устанавливают те же приложения, так что для нас это не проблема. С его ноутбуком оказалось сложнее: он действовал более осмотрительно, поставил антивирус, сетевой экран, пользовался для выходя в сеть браузером Тор. Но через некоторое время я понял, что напрягать наших технарей по поводу его ноутбука нет смысла- вся переписка велась на телефоне, и я знал, чем промышляет объект. Ничего серьезного замечено не было, поэтому я и не давал наверх информацию, что знаю, где он затаился. Это было нарушение действующих процедур, каюсь.

Я решил, что пора объясниться с объектом, дать ему выйти из «тени», зажить нормальной жизнью, а начальству я обосную, что объект перестал представлять для нас угрозу.

Выждав примерно неделю, чтобы объект успокоился, я отследил движение объекта в сторону кафе, где он иногда обедал, и направился туда. Он приступил к второму блюду, когда я сел за его столик и мягко уточнил: «не помешаю?» . Несколько секунд рот его оставался открыт, и я мог увидеть, что он туда положил. Потом он взял себя в руки и закрыл рот и начал ускоренно жевать.

-Дмитрий Петрович, - также мягко продолжил я- я не собираюсь вас задерживать и вам ничего не угрожает. Я хочу просто побеседовать с вами.

Я сделал паузу, чтобы объекту дошел смысл моих слов, он перестал озираться, торопливо жевать и его немножко «отпустило».

– Вы не могли бы достать телефон из кармана и выключить его, чтобы наш разговор был более откровенным.

Я достал свой телефон и выключил его на глазах у объекта, он сделал тоже самое.

- Должен признаться, что то, что вы спокойно прожили все эти годы, в этом есть моя небольшая заслуга. После того, как вы решили внезапно исчезнуть с нашего поля зрения, мне стоило некоторого труда вас найти. И я все эти годы присматривал за вами.

- Вы знаете где я живу? – робко спросил он.

-Конечно- дружелюбно ответил я- весь город обвешан камерами: в метро, в автобусе, на пешеходном переходе, на стенах общественных зданий, и даже на углу вашего дома. У нас нет столько денег, сколько есть, например, у англичан или китайцев, чтобы покрыть ими каждый квадратный метр, поэтому мы пошли другим путем. Мы получаем доступ к чужим камерам и включаем их при необходимости или смотрим то, что уже было записано, например, в «облако», это требует некоторого времени, чтобы нам перестроить их под свои нужды.

Воцарилось молчание, и спустя несколько секунд я продолжил: как я мог заметить, вы прекратили свою деятельность в информационном поле, которая угрожала нашему строю и наносила вред нашему государству. Сперва, вероятно, чтобы не «засветиться», а потом, возможно, ваши взгляды несколько менялись, ну или мне так показалось. Я об этом и хотел у вас спросить.

-Поменялись – медленно ответил он.

- В общем, чем дольше вы хранили молчание в эфире, тем у меня было меньше причин вас «светить» начальству.

-На чем я погорел?

- Вы перестали пользоваться своей банковской картой, доходы получали на криптокошелек, потом обналичивали и платили кэшем, не летали на самолетах, не посещали публичных мероприятий, на улице носили очки и капюшон, и это все отлично работало.

Но вот участие в съёмках этого фильма- продолжил я сочувственно-случайным образом вас выдало. Дело в том, что один из ваших коллег по съемкам выложил несколько фото в «вк» красноармейцев в окопах, и вы туда попали. Наши встроенные в данную соцсеть алгоритмы вас быстро опознали, и в Конторе появился сигнал о вас. Мне пришлось реагировать.

- Откуда вы знаете, чем я занимался все это время? – спросил он уже спокойно.

- У нас тут тоже свои секреты- ответил я. - конечно, мы не можем как американцы, владеющие всем программным обеспечением или китайцы, производящие все телефоны и компьютеры в мире, скачивать ваши данные и видеть вашу деятельность в режиме реального времени. Но некоторые приложения помогают нам кое-что узнать.

-И что вы хотите?

-Я предлагаю вам начать жить обычной жизнью, ни от кого не прятаться и ничего не бояться.

-Вот так просто? – усмехнулся объект.

-Да, так просто- спокойно подтвердил я.

- И за это мне придется работать на вас?

-Достаточно не работать против нас. С вас я попрошу только письменное обещание. Подумайте, я вас не тороплю. Я вам оставлю свою визитку для связи. Да, и я с вами поделился некоторыми тонкостями нашей работы. Попрошу вас никому не рассказывать о нашем разговоре.

Он оглянулся и молча кивнул.

Я вынул из верхнего кармана костюма и протянул визитку с моим «рабочим» ФИО, должностью, номером телефона и эл.адресом, пожелал приятного дня и ушел.

В начале следующей недели я получил на указанный в визитке эл.адрес письмо от объекта:

«Ну здравствуй, мудила, или как тебя там

Пишу тебе на рабочий адрес, чтобы вся гэбня узнала, что именно благодаря тебе под самым ее носом и под твоей крышей я продолжал управлять самым успешным диссидентским телеграмм каналом «ХХХХ», изобличая вашу гребаную насквозь коррумпированную преступную систему. Мой, назовем его куратор, немного опоздал на встречу, и это позволило ему скрытно записать наш с тобой разговор. Так что смотри сегодня экстренный выпуск на моем канале, где будет выложен твой эпичный фэйл со всеми твоими откровениями.

Ты ждал, что я буду благодарен тебе за все, что ты сделал для меня? Утрись, козлина! В этом нет твоей заслуги, все дело в моих навыках конспирации и в твоем дремучем непрофессионализме и некомпетентности. Десять лет я водил тебя за нос, мудак ты эдакий. И пусть прогонят тебя из твоей гребаной конторы ссаными тряпками- мне тебя нисколько не жаль.

Адьёс, гандон

PS: Не рви жопу в поисках меня, побереги ее для твоего начальства, я уже очень далеко. »

Тысячи комментариев в «телеге» и «инсте», сотни репостов видео разговора с сотрудником ФСБ и откровениями о том, как приходилось работать под непрерывным контролем «всевидящего ока» все 10 лет, произвели эффект разорвавшейся инфобомбы. В «личку» поступали поздравления с обретением свободы, журналисты западных изданий наперебой просили интервью, на завтра назначена пресс-конференция. Темно-синий паспорт с гербом, поддерживаемый коронованным львом и единорогом, помог без проблем пройти паспортный контроль на границе, и теперь открывал возможность путешествий без ограничений в сотни стран, а круглая сумма в крипте, накопленная за эти 10 лет, делали эту возможность реальной.

За окном, на фоне серого неба, не мигая глядел на город белоснежный «Лондонский глаз», отражаясь размытым пятном в Темзе. Объект удовлетворенно улыбнулся и закрыл ноутбук, вытащил из телефона и сломал симку, потом об угол столика разбил экран телефона, который так долго служил ширмой для его неблагонадежной жизни, и тоже отправил аппарат в мусорную корзину. Другой телефон, нигде не «засвеченный», где была вся его настоящая жизнь, непрерывно вибрировал от новых сообщений.

Сидя в глубоком винтажном кресле из викторианской эпохи объект отпил из чашки заказанный прямо в номер ароматный кофе . Вдруг экран телефона стал черным и на нем появились белые буквы: «ты какие цветы любил?». Сильная тревога охватила объект, он взял дрожащими руками телефон, начал нажимать на кнопки, пытаясь убрать надпись, но снизу экрана только появилась клавиатура в русской раскладке, объект с трудом попадая в буквы набрал «розы». Через пару секунд появился ответ «я пришлю шесть» и экран стал черным. Чашка выпала из рук, описав на полу полукруг вокруг растущего коричневого пятна на узорчатом ковролине , рука безжизненно свисла с кресла.