Шкатулка счастья

— Счастье — это когда тебя не сожрали динозавры, — буркнула старуха, сунув Артёму в руки шкатулку, похожую на гибрид кирпича и радиоприёмника из могилы рептилоида. Её пальцы, обмотанные лейкопластырем от бородавок, дрожали, будто отдавали последнее тепло.

Барахолка у станции метро «Парк Победы» была похожа на свалку истории: тут валялись пузатые телевизоры «Рекорд», кассеты с голосом Ельцина и наклейками «Голосуй — или проиграешь!», иконы с отколотыми ликами и даже ржавая каска, из которой, по заверению продавца, «сам Жуков в сорок третьем водку пил». Воздух гудел от споров о цене, перемежаясь треском патефонов, игравших «Битлз» на скорости Ленинградского рок-клуба. Артём, радиолюбитель с двадцатилетним стажем и тремя разводами, ковырял ногтем ржавчину на странном предмете. Шкатулка гудела, как холодильник с похмелья, а её поверхность была испещрена символами, напоминавшими то ли древнерусскую вязь, то ли инструкцию к китайской дрели. От неё пахло тайной и чем-то древним — словно пылью из библиотеки, где тысячу лет не открывали окон.

— Мне бы схемы для приёмника… — начал он, но старуха перебила, тыча костлявым пальцем ему в грудь. Её платье, сшитое из мешковины и военных нашивок, шуршало, как осенние листья под сапогами.

— Какой приёмник, дурачок! Это же для счастья! Ты его ищешь? Ищешь, а оно тут! — Она хрипло засмеялась, обнажив дёсны цвета старой меди, и поправила платок, из-под которого выбивались пряди волос, белых, как пепел. — Только не вздумай разбирать по пьяни…

Артём усмехнулся. Счастье! Да его тут каждый второй продавал — от бабок с «магическими» ложками до мужиков в трениках, торгующих патефонами времён Адама и Евы. Но шкатулка… Она жужжала. Как трансформатор под нагрузкой, и от её металла, холодного и шершавого, слегка покалывало пальцы. На боку виднелась вмятина, словно её пытались пробить пулей, а вместо замка торчал кривой штырёк, напоминавший знак вопроса.

— Ладно, беру, — бросил он, сунув старухе купюру. Та спрятала бумагу в складки юбки цвета хаки, кивнула и, развернувшись, засеменила прочь. Её силуэт растворялся в толпе, будто старый кассетный плеер доедал батарейку.

* * *

Гараж Сергея, заваленный ящиками из-под бутылок кефира и потрёпанными журналами «Техника — молодёжи», напоминал логово параноика. На стене висел плакат «Хочу верить!» с летающей тарелкой, а рядом — постер Малдера и Скалли. Сергей, бывший десантник с шрамами на руках от афганских «сувениров», сидел на ящике, полируя ствол травмата тряпкой, пропитанной машинным маслом.

— Ты опять хлам какой-то притащил? — проворчал он, тыча пальцем в шкатулку. — Ну-ка, дай посмотреть на твой «трансмукатор»!

Шкатулка легла на верстак, заляпанный припоем и пятнами неопределённого происхождения, между банкой «Жигулёвского» и паяльником, который Сергей когда-то позаимствовал у воинской части и добросовестно забыл вернуть. Сосед ткнул в неё отвёрткой с надгрызенной ручкой:

— Да тут, глянь, детали какие-то даже есть! Только вместо проводов — хрен поймёшь что… Вон, синяя жила — это ж медь с примесью? Или это… — Он принюхался. — Чёрт, пахнет, как в реакторе после ЧП.

— Не сломай, — вздохнул Артём, снимая с полки связку сушёной воблы и открывая банку с пивом. — Может, это артефакт инопланетный? Вон, символы… И вообще… Старуха сказала: это для поисков счастья…

— Старуха ему… Сказала… — Сергей отхлебнул пива, оставив пену на усах. — Счастье — это когда жена на дачу уехала, а водка в холодильнике не кончается никогда.

— Бред. Счастье — это когда Интернет не тупит. — Артём щёлкнул по шкатулке, и та будто вспыхнула синим, как экран умершего телевизора. Гул усилился, заставив задрожать стеклянные банки с гвоздями на полке.

* * *

К полуночи, после ящика пива и горы воблы, философия скатилась к классике. Сергей, расстегнув олимпийку от жара (в гараже чадила буржуйка, стреляя искрами в такт его словам), размахивал отвёрткой:

— Счастье — это власть! Вот был бы я царь, всех бы…

— Царь ты помойный, — перебил Артём, ковыряя в зубах костью от воблы. — Счастье — это тишина. Чтобы никто не орал, не трогал…

— Да ты чего несёшь? — Сергей икнул, пытаясь открутить деталь из шкатулки. — Это ты про свою бывшую? Та ещё сирена…

Отвёртка соскользнула, чиркнув по символу, напоминавшему спираль ДНК со сломанным витком. Воздух затрещал, как сломанный динамик, а шкатулка завизжала, будто резанули кота. Из её щелей повалил дым, запахло горелой пластмассой и… корицей.

— Ё-моё, что ты наделал?! — заорал Артём, отпрыгивая к стеллажу с канистрами. — Взорвётся!

— Не взорвётся, — попытался оправдаться Сергей, но было поздно.

Гараж заполнила вспышка — яркая, как выход из запоя. Предметы поплыли, как в плохом трипе: банка с огурцами растаяла в воздухе, паяльник завис вертикально, а со стены упал плакат с НЛО — с шелестом, очень похожим на слова: «Идите на…» Последнее, что услышал Артём, был голос старухи, эхом пролетевший сквозь сознание:

— Не разбирай по пьяни, дурачок…

* * *

Воздух врезался в лёгкие, как угарный газ из проржавевшей выхлопной трубы. Артём открыл глаза и тут же зажмурился — солнце жарило так, будто решило запечь его на решётке ради шутки.

— Серёг… — хрипло позвал он, выплёвывая песок, взявшийся во рту невесть откуда. — Ты не…

— Не жив, — прохрипел голос справа. — Где мы?..

Артём приподнялся на локтях. Вместо гаража вокруг простиралась долина, больше похожая на декорации к фильму «Парк юрского периода». Гигантские папоротники, скрученные в спирали, словно их скрутил пьяный ботаник, упирались в небо цвета пережаренной яичницы. Воздух висел тяжёлым одеялом, пропитанным серой. Где-то вдали, за холмом, ревело существо, чей голос напоминал смесь паровоза и бензопилы.

— Гараж… — пробормотал Сергей, тыча пальцем в пустоту. — Где мой гараж?! Где пиво?!

— Белочка… — прошептал Артём. — Дожрались…

Артём посмотрел вниз. На нём были те же шорты и футболка с надписью «Хочу всё знать!», но теперь они покрылись слоем липкой пыли, как будто его пропустили через стиральную машину, забыв добавить порошок. Шкатулка лежала рядом, мигая тусклым синим светом, словно дразня: «Ну что, весело?»

— Твою мать, — выдавил Сергей, указывая на стаю чудовищ, пробежавших недалеко у холма. — Это что… динозавры?

— Не похоже, что это просто зоопарк, — ответил Артём, подбирая шкатулку. — Бежим, пока нас не…

Рёв перекрыл его слова. Холм содрогнулся, и из-за него выползло оно — существо ростом с двухэтажный дом, с пастью, усеянной зубами как пивные бутылки и глазами, горящими жёлтым, как фары «Запорожца».

— Аллозавр! — выпалил Сергей, отпрыгивая за папоротник. — Я видел в документалке!

— Он же травоядный, да? — Артём замер. — И дружелюбный?

В ответ динозавр рявкнул так, что с ближайшего дерева посыпались шишки размером с арбуз. Вопрос о дружелюбности остался без ответа.

Бежали они как лани, очень желающие жить, петляя между стволами деревьев, которые, казалось, норовили подставить им подножку. Сергей, пригнув голову, орал:

— Ты купил счастье, говорил?! Ну и где оно?!

— В желудке у этого ящера! — рявкнул Артём, спотыкаясь о корень, похожий на позвоночник гигантской змеи. — Всё! Бросаю пить!

Аллозавр преследовал их с ленивой настойчивостью кота, играющего с мышами. От его шагов земля дрожала, а в воздухе висели брызги слюны, воняющие тухлой рыбой. Сергей, задыхаясь, выхватил из кармана шкатулку:

— Активируй обратно!

— Как?! — Артём вырвал устройство. — Тут нет кнопки «Назад»!

— Значит, стукни чем-нибудь!

Шкатулка, ударившись о камень, взвыла, как сигнализация на угнанной «Ладе». Из её щелей вырвался сноп искр, и воздух заколебался, словно экран старого телевизора. Аллозавр, увидев это, замер на мгновение: видимо, оценивал, что это — новая угроза или обман зрения.

— Прыгай во вспышку! — заорал Артём, хватая Сергея за рукав.

— А если там хуже?!

— Хуже уже было!

Они нырнули в мерцающий разлом, а аллозавр, не успев схватить их, ткнулся мордой в пустоту. Последнее, что услышали герои, был его обиженный рёв, больше похожий на вопль подростка, у которого отобрали игровую приставку.

* * *

Они рухнули в лужу с помоями, грязью и тиной. Артём первым делом выплюнул что-то волосатое — то ли крысиный хвост, то ли кошачью шерсть.

— Серёг, ты… — начал он, но замолчал, увидев, куда их занесло.

Город напоминал гниющую помойку: кривые дома с соломенными крышами кренились друг на друга, словно пьяные, а улицы утопали в грязи, перемешанной с навозом и гнилой капустой. Над входом в таверну висела вывеска с корявой надписью «Гадкий гусь», а мимо них, шаркая деревянными башмаками, протащилась старуха с ведром, в котором плескались пиявки или чьи-то кишки.

— Где мы? — спросил Сергей, вытирая с лица нечто зелёное и склизкое.

— В Средневековье, — буркнул Артём, разглядывая толпу. Люди в дерюге и лаптях косились на их футболки «Адидас» и шорты как на проделки сатаны. — Точнее, в его заднице.

Шкатулка, застрявшая в луже, мигнула синим. Артём потянулся за ней, но тут раздался крик:

— Демоны! Ловите их!

Из переулка высыпали пятеро мужчин с вилами и серпами. Один, в рваном капюшоне, тыкал в них пальцем:

— Видали?! Одеяния сатанинские! Глаза безбожные!

— Бежим! — рявкнул Сергей, но споткнулся о тухлую рыбу.

Их скрутили с мастерством, достойным циркачей. Через десять минут герои уже сидели в каменной яме, благоухающей мочой и отчаянием. На стене кто-то выцарапал: «Прокляну».

— Счастье, говоришь? — Сергей пнул шкатулку, которая теперь напоминала кирпич после стройки. — Вот тут?! В яме?

Снаружи возник монах в чёрной рясе, заляпанной чем-то подозрительно красным. Его лицо напоминало печёное яблоко с провалами вместо глаз.

— Признавайтесь, слуги тьмы! — прошипел он, тыча в них крестом с облупившейся краской. — Кто послал вас? Алхимик? Ведьмы?

— Да мы из Серпухова! — начал Сергей. — Отпусти, а то милицию вызову!

Монах нахмурился:

— Мили… ция? Это новый вид колдовства?

Артём вздохнул. На груди монаха болтался медальон с надписью «Инквизиция».

— Слушайте, — попытался он. — Мы не демоны. Вот, смотрите! — Он потянулся за шкатулкой, но монах отпрыгнул от края ямы как от змеи.

— Колдовской артефакт! — завопил он. — Сжечь еретиков!

Яму закрыли жестяной решёткой. Сергей облокотился на стену, сбивая плечом паука размером с чайную чашку.

— Ну вот… — пробормотал он. — Только хотел попросить закурить.

Ночь тянулась, как жвачка из 90-х. Артём ковырял шкатулку ногтем, пытаясь найти хоть какую-то кнопку. Сергей тем временем развлекался, пугая крыс криками:

— Вон отсюда, твари! А то на шашлык пущу!

— Молчи, — буркнул Артём. — А то ещё папу римского позовут…

— А мне пофиг! — Сергей вскочил, схватил шкатулку и со всей дури кинул её в решётку ямы. — Да гори ты огнём!

Металл заскрежетал, и вдруг шкатулка взвыла, выбросив сноп искр. Воздух затрещал, как кости под пыткой, а решётка начала плавиться, словно масло на сковороде.

— Валим! — заорал Артём.

От шума набежала толпа. Монах, стоявший впереди, орал:

— Ловите еретиков! Накличут проклятья!

— Чтоб вас чума сожрала! — крикнул Сергей, швыряя в толпу камень, найденный на дне ямы.

Шкатулка завизжала сильнее, и мир снова поплыл. Медленно, как в кино, герои взмыли из ямы. Последнее, что увидели герои, — как монах, пытаясь перекреститься, уронил крест в лужу.

* * *

— Стой! Кто такие?! — рявкнул голос, и Артём едва не проглотил комок глины, вылетев из временной воронки прямиком в окоп. В ушах звенело, будто в них позвонил колокол размером с Урал.

Сергей вынырнул из лужи, похожей на болото из грязи и осколков, и тут же схватился за голову:

— Где гараж? Где вобла?!

— Всё, Серёг. — Артём выплюнул землю. — Теперь мы в заднице по самые уши.

Окоп источал запахи земли, пороха и мокрых шинелей. Над головой свистели пули, а где-то вдалеке гремели взрывы, словно небо искало туалет в кромешной тьме. Из-за бруствера высунулось лицо в будёновке, искажённое яростью и недосыпом.

— Диверсанты?! — заорал солдат, тыча в них трёхлинейкой. — Руки вверх!

— Да мы свои! — завопил Сергей, поднимая шкатулку как белый флаг. — Из будущего!

— Будущее? — Солдат побагровел. — Щас я вам покажу, немчура!

Их скрутили и потащили через траншеи, мимо пулемётных гнёзд и бойцов, спящих на ящиках из-под снарядов. Артём заметил, что шкатулка затихла, будто притихла от стыда.

Политрук, мужчина с лицом как у выгоревшего кирпича, сидел в блиндаже за столом, уставленным картами и пустыми гильзами. На стене висел портрет Сталина, а рядом — плакат «Родина-мать зовёт!».

— Шпионы! — присвистнул политрук, разглядывая их футболки. — Американские? Немецкие?

— Советские! — Артём попытался улыбнуться. — Мы… радисты. Спецзадание!

— Радисты? — Политрук ткнул пальцем в шкатулку. — Это что за аппарат?

— Передатчик! — Сергей выпалил первое, что пришло в голову. — Сверхсекретный! Прямая связь с… с Жуковым!

— С Жуковым? — Политрук прищурился. — А откуда у вас вот это?! — Он швырнул на стол обёртку от жевательной резинки, найденной в кармане Артёма.

Тишина повисла гуще окопной грязи.

— Это… трофейный! — выдавил Артём. — У немцев отобрали!

— Врёшь бессовестно? — Политрук встал, и тень от него накрыла героев, как крышка гроба. — Немцы такое не делают. А это… — Он взял обёртку. — И не советское в том числе! Американцы, значит…

— Товарищ политрук! — Сергей попытался вскочить, но его прижал к стене солдат. — Мы вам сейчас всё объясним…

Внезапно земля содрогнулась. Снаружи загрохотало так, будто сам ад решил проверить, на месте ли его жители.

Конкурсные новости

Путешествие по мирам и временам

Это была бомба. Сладкая бисквитная бомба!

Победители «Счастливой души» 2025 года

Весь конкурс

— Небо! — заорали снаружи.

Политрук вскочил, хватая со стола наган.

— В укрытие!

Героев бросили в угол блиндажа. Сергей, дрожа, бил кулаком в шкатулку:

— Да проснись ты, твою мать!

— Бей сильнее! — Артём пригнулся, когда с потолка посыпалась земля.

Сергей ударил шкатулку об пол. Та вспыхнула, выплюнув искры, и воздух заволновался, как вода в ведре после пинка.

— Прыгаем! — заорал Артём, хватая Сергея за шиворот.

Политрук, оборачиваясь, увидел, как пространство за героями рвётся, словно бумага.

— Стоять! Вы…

Но его слова заглушил грохот. Шкатулка, будто назло, перенесла их ровно в тот момент, когда снаряд угодил в блиндаж. Последнее, что услышал Сергей, была звонкая тишина.

* * *

Артём и Сергей рухнули в лужу, вода в которой была густой от машинного масла и придорожной грязи. Асфальт под ногами крошился, как печенье, а из ближайшей теплотрассы валил пар, смешиваясь с запахом жареных чебуреков и выхлопных газов. Над головой, на растяжке между домами, болталась полуоборванная реклама «МММ» — лицо Мавроди уже выцвело, оставив только ухмылку, похожую на оскал призрака. Ветер гнал по улице пустые пачки «Явы» и обрывки газеты «Московский комсомолец».

— Теперь где? — Сергей вытер рукавом щёку, испачканную в мазуте.

Артём молча поднял шкатулку, с которой слезала ржавчина, как шкурка с варёной картошки. Вдалеке, у киоска «Союзпечать», толпились люди — покупали сигареты «Пётр I» и лотерейные билеты. Из динамиков над входом хрипел «Наутилус Помпилиус»: «Я хочу быть с тобой…» — голос срывался, словно пластинку царапали ножом.

Из-за угла, лязгая мотором, выполз ржавый «Москвич-412». Из окна высунулась рука в кожаной перчатке и швырнула пустую бутылку «Оболони». Стекло разбилось в метре от Сергея, брызги попали на потёртые джинсы.

— Эй, чё стоите, раззявы? Валюту, что ли, меняете? — крикнул водитель, и «Москвич» резко рванул, оставив за собой сизый шлейф выхлопа.

— Девяностые… — Артём крякнул, разглядывая шкатулку. — Тут дышать даже опасно. На счётчик посадят…

Они двинулись вдоль забора, оклеенного афишами рок-концертов и рекламой «Хопёр-инвеста». На скамейке у подъезда сидел дед в ушанке и пил портвейн «777» из горла. Рядом, на верёвке, сушились ковры с оленями — их били палкой, но пыль всё равно висела в воздухе, как туман.

Не успели пройти и десяти метров, как из подворотни вышли трое. Лидер — плотный мужик в косухе и джинсах-варенках, лицо обветренное, будто он только что вышел из длительного загула. За ним двое помоложе: один тощий, в спортивном костюме с полосками, второй — коренастый, с перебинтованной рукой и взглядом маньяка из дешёвого боевика.

— Пацаны, чё, по мелочи разменяться не хотите? — хрипло спросил косуха, загораживая путь. — А то у нас тут… — Он щёлкнул складным ножом. — Касса взаимопомощи!

Сергей напрягся, но Артём спокойно сунул руку в карман:

— Мелочи нет. Проходите, братва, не задерживаем.

— «Братва»? — Косуха заржал. — Ты, дедок, кино пересмотрел. — Он шагнул ближе, и Артём уловил запах «Спутника», дешёвой колбасы и чего-то металлического, будто этот тип носил в карманах гайки. — А это чё за хрень? — Нож ткнул в шкатулку. — Бомба, да?

— Радиодеталь. — Артём попытался отойти, но тощий в спортивном костюме уже схватил его за локоть.

— Не гони, зёма! — Тот вырвал шкатулку и протянул косухе. — Глянь, Михалыч, вроде как антенна… Может, шпиён?

Михалыч покрутил устройство, постучал им по ладони, потом провёл лезвием по ржавчине:

— Хрен его знает. Корпус железный — на цветмет сойдёт.

Сергей, молчавший до этого, резко двинулся вперёд:

— Отдай.

— А то чё? — Михалыч поднял нож, и лезвие блеснуло в тусклом свете уличного фонаря. — На сувениры порезать?

Артём заметил, как шкатулка в руках братка дрогнула. Из щелей выползли синие искры, словно устройство пыталось вырваться.

— Брось её! — крикнул он.

— Чего?! — Михалыч не успел понять.

— Брось её! — повторил Артём. — Взорвётся!

Фраер бросил шкатулку на асфальт. Та взвыла, как сирена милицейской «Волги», и братва дружно отпрянула. Тощий в спортивном костюме перекрестился, коренастый швырнул на землю бычок и рванул в переулок. Воздух вокруг затрещал, и Артём схватил Сергея за руку:

— Валим, пока не вернулись с подкреплением!

Шкатулка гудела, как трансформаторная будка. Они прыгнули в открывшуюся дыру. Последнее, что услышал Сергей, — топот и мат:

— Встретимся ещё, лохи!

* * *

Артём приземлился лицом во что-то холодное и упругое, похожее на желе из космической станции. Он поднял голову и увидел, что лежит на роботе-курьере, формой напоминающем гибрид табуретки и танка. Тот вежливо промолвил синтезированным голосом:

— Вы нарушили мой маршрут. Будьте любезны, прекратите существовать.

— Сам прекрати, — парировал Сергей, сползая с робота. — Где мы? В фильме про терминатора?

Город будущего сверкал, как ёлка у наркодилера. Небоскрёбы из стекла и голограмм упирались в облака, на которых рекламировали криптовалюты с названиями вроде BitLox или NeuroRubль. Воздух трещал статикой и синтетической ванилью, будто его пропустили через дезинфектор и кондитерскую фабрику. Люди вокруг, закутанные в обтягивающие костюмы с мигающими LED-полосками, щурились в VR-шлемы, на ходу тыча пальцами в невидимые интерфейсы.

— Эй, мужик! — Сергей схватил за руку прохожего в очках, проецирующих радугу прямо на зрачки. — Это какой год?

— Лол, — флегматично ответил тот. — Квестовый NPC такой криповый… Читер, что ли?

— Ты чего несёшь, обдолбыш? — Сергей покрутил пальцем у виска. — Ты в своём уме?

Но прохожий уже шёл дальше, бормоча:

— Чат, запишите: встретил двух лузеров с ретроаурой. Ха-ха.

Артём подобрал шкатулку, которая теперь светилась тускло, как сдохший светлячок.

— Серёг, тут всё хуже, чем у динозавров. Ящерам мы хотя бы интересны были… и браткам…

Они брели по улице, где вместо асфальта пульсировала неоновая плитка, подстраиваясь под шаг. Над головой пролетел дрон, сбрасывая листовки: «Купи виртуальную любовь! Всего 2999 NeuroRubлей!» Сергей поймал одну, прочёл и смял:

— Сейчас бы этих трёх рэкетиров сюда!

— Счастьем тут тоже не пахнет, — вздохнул Артём, — тут какие-то нейросети да аватары…

Возле ларька с надписью «Пельмени в тюбике! Ностальгия по 2020-м!» они попытались купить еды, но продавец-андроид потребовал сканировать QR-код на сетчатке.

— Да я тебе сейчас отсканирую! — зарычал Сергей, замахиваясь шкатулкой.

Робот замигал жёлтым:

— Угроза детектед. Вызываю полицию метавселенных.

— Всё, валим отсюда. — Артём потянул Сергея за собой. — Похоже, он мусорнулся.

На площади, где голограмма Ленина читала рэп про блокчейн, Артём в ярости пнул шкатулку.

— Да когда это кончится?!

Устройство взвыло, выплюнув искры, и воздух заколебался, как экран сломанного телефона. Прохожие, наконец оторвавшись от виртуальности, закричали:

— Вау! Новая AR-игра!

— Идите в… — не договорил Сергей, проваливаясь во временную воронку.

* * *

«Добро пожаловать в 3023. Пожалуйста, не пугайтесь, если ваше сознание начнёт таять», — произнёс механический голос, пока Артём и Сергей падали сквозь слои реальности, похожие на жидкое стекло. Они шлёпнулись на что-то мягкое, упругое и совершенно непонятное — то ли медузу размером с квартал, то ли диван инопланетного психотерапевта.

— Где мой гараж? — Сергей потрогал «пол», который под пальцами пульсировал, как желе с аритмией. — И… что это?

Город вокруг был собран из света, звука и чистого безумия. Здания перетекали друг в друга, как капли ртути, а по небу плыли существа, похожие на помесь кальмара и облака. Воздух звенел, словно миллион крошечных колокольчиков, а под ногами то и дело возникали надписи на неизвестном языке, которые тут же рассыпались, как туча мошкары от антикомарина.

— Я в каком-то аду, — пробормотал Артём, закрывая глаза. — Тут всё как в пьяном сне у программиста…

— Ага, — Сергей ткнул пальцем в летающий объект, напоминавший холодильник с крыльями. — И где тут счастье? Вот это похоже на счастье?

Шкатулка вдруг замигала, как последний фонарь в конце тоннеля. Из тумана материализовалась фигура — та самая старуха, но теперь её платок светился, а глаза были словно два чёрных портала в никуда.

— Ну что, дурачки, — хрипло засмеялась она, — нашли своё счастье? Динозавров хоть видели?

— Ах ты… Карга!.. — выругался Артём, пытаясь схватить бабку, но та оказалась эфемерной. Как призрак.

— Но-но! — сказала она. — Хотите домой, тогда следуйте за мной. Я трансформирую реальность под ваши жалкие умы. Не хватало, чтобы вы тут с ума посходили…

Она повела их за собой, и мир вокруг начал подстраиваться под их сознание. Здания стали напоминать что-то между избушкой на курьих ножках и космическим кораблём, а в воздухе запахло воблой и пивом. В конце «улицы» оказалась избушка с самоваром, испускавшим пар.

— Садитесь, — пригласила старуха, разливая чай, который менял цвет от зелёного к фиолетовому. — Рассказывайте.

Сергей, ёрзая на стуле из света, начал:

— Да мы везде побывали! В войне, в будущем, в…

— В заднице, — перебил Артём. — И везде одно: люди ноют, дерутся, бегают. Счастья нет.

Старуха прищурилась. Её лицо дрогнуло, как голограмма со сбоем.

— А вы думали, оно в другом времени? Ха! Я тоже так думала…

Она махнула рукой, и в воздухе возникла проекция: женщина в халате, паяющая шкатулку в лаборатории, похожей на бункер.

— Я учёным была. — Старуха потягивала чай, который теперь стал кроваво-красным. — Думала, найду время, где есть абсолютное счастье…

Она щёлкнула пальцами, и проекция сменилась: бесконечные вереницы реальностей — от болезней, войн, катастроф.

— Счастье не во времени, — прошептала старуха. — Оно в том, чтобы перестать бежать от своего.

Артём посмотрел на шкатулку, которая теперь казалась просто куском ржавого металла. Сергей потрогал её, словно боясь обжечься.

— И что, мы… всё зря? В помоях валялись… От братков чуть не получили…

— Зря? — Старуха ухмыльнулась. — Вы хотя бы поняли, что ваше время — не самый плохой вариант.

— Ага, — хмыкнул Артём. — Особенно когда тебя чуть не сожгли инквизиторы…

— …или динозавр видит в тебе шашлык, — добавил Сергей.

Старуха встала, её силуэт начал расплываться.

— Возвращайтесь. А это… — Она указала на шкатулку. — Теперь просто сувенир из будущего… Оставьте на память…

Она щёлкнула пальцами, и мир поплыл. Последнее, что услышали герои:

— Счастье — это когда есть куда вернуться, дурачки…

* * *

Отвёртка соскользнула, чиркнув по символу, напоминавшему спираль ДНК со сломанным витком. Артём и Сергей привычно зажмурились, ожидая нового провала, но ничего не произошло.

Находились они в гараже, сидя на ящиках. На столе стояли банки «Жигулёвского», вобла и шкатулка — ржавая коробка с торчащими проводами.

— Приснилось? — спросил Сергей, открывая банку пива.

— Обоим одно и то же? — Артём ткнул в шкатулку паяльником. — Перестала жужжать…

— Может, рванём на рыбалку? — Сергей кивнул на дверь. — Пока чего недоброго…

— Хорошая идея, — кивнул Артём.

Снаружи завыл ветер, но теперь это был просто ветер. Не аллозавр, не инквизиция, не нейросети. Просто ветер.