Школьное пробуждение

Обычный школьный день. Тишина, уроки идут своим чередом, а я, Хина, та самая известная лузерша школы, отсчитываю минуты до конца занятий. Я делаю это каждую пару, потому что не знаю, что ждёт меня на этот раз.

Минуты тянулись медленно, словно сама школа решила издеваться вместе с одноклассниками. За окном снег лениво падал на пустой школьный двор, а тихое постукивание карандашей по парте казалось глухим эхом. Скрип половиц под шагами учителя отдавался особенно громко, а я сжалась за своей партой, пытаясь стать незаметной.

Я слышала шёпот за спиной:

— Посмотри на неё… опять одна.

— Наверное, снова ничего не сделает правильно.

Каждое слово будто резало мне кожу. Я сжала кулаки, стараясь не показать слёзы. Сердце колотилось, дыхание прерывисто застучало в груди. Капли пота собирались на висках, а тихий звук карандаша по тетради казался оглушающим.

Учитель тихо ходил по классу, проверяя тетради. Его шаги, скрип парты и лёгкое постукивание мелом по доске создавали странный ритм — будто отсчитывали оставшееся время до неминуемого ужаса.

Когда оставалось всего несколько минут до конца урока, я снова пыталась сосредоточиться на тетради, но каждый взгляд на них — на тех, кто всегда ждёт удобного момента, чтобы унизить — заставлял сердце биться быстрее.

Когда прозвенел звонок, я тут же выбежала из кабинета, надеясь уйти незамеченной. Коридор казался пустым, но скрип шагов на лестнице, тихие голоса из соседних классов и холодный воздух, врывающийся через открытые двери, только усиливали моё чувство тревоги.

И тут я столкнулась с парнем — тем самым главарём их хулиганской банды, Харуки, прогульщиком школы, который приходит лишь для своей забавы.

Я попыталась извиниться, и в этот момент с моих глаз покатилась слеза.

— Ты совсем страх потеряла? Не видишь, кому дорогу перешла? — сказал он с насмешкой.

Я замолчала, потому что страх взял верх, и я не могла выдавить ни слова. Харуки толкнул меня в толпу, и ученики начали тянуть меня в разные стороны, а он стоял в стороне, смеясь своим омерзительным смехом.

Уже конец уроков, а они поджидали меня у входа. Юки, с вечным хорошим настроением, который думает только о видеоиграх. Сота — самый рассудительный среди них, никогда не участвовал в их дурачестве, и я не понимала, почему он дружит с ними. Харуна — сестра Харуки, всегда рядом с братом. Рина — стерва нашей школы. А Ами — о ней я мало знаю, но слышала, что раньше её тоже дразнили, а теперь она словно на поводке у банды.

Хина дрожащими шагами вышла из школы, надеясь просто раствориться в толпе. Но они уже поджидали. Харуки, с привычным омерзительным смехом, встал поперёк дверей, а рядом с ним Юки, вечно с ухмылкой на лице, который, казалось, получал удовольствие от каждой секунды издевательства.

— Ну что, Хина, думаешь, сможешь уйти? — насмешливо произнёс Харуки, скрестив руки на груди.

Сота стоял чуть в стороне, тихо наблюдая, а Хина чувствовала, как напряжение в груди растёт. Она знала, что если сейчас попытается убежать, банда просто нагонит её — и никто не придёт на помощь.

Харуки шагнул ближе, и Хина инстинктивно отступила назад, но споткнулась о ступеньку. В этот момент её взгляд случайно встретился с Ами — холодный, безразличный взгляд, который раньше когда-то делал её жизнь невыносимой. Ами просто стояла и смотрела, на всё происходящее не двинувшись с места не на шаг.

Хина поняла, что здесь нет ни друзей, ни защиты. Только смех и издевки. Её сердце колотилось всё быстрее.

Была зима, и было очень холодно. Харуна и Харуки подошли ко мне и со всей силы толкнули в сугроб, собираясь избить. Но вдруг Сота сказал:

— Стойте, прекратите! Не видите, учитель идёт, мы же не хотим проблем!

— Блин, всё веселье испортили… — пробормотала Харуна.

— Пошли, — сказал Харуки.

— Ладно, мы с тобой потом разберёмся… — добавила она, и они схватили Ами, изо всей силы потащив за капюшон куртки. Тогда я и поняла, что она тоже жертва.

Я осталась одна на заснеженной дорожке перед школой. Дыхание превращалось в пар, руки дрожали от холода и страха. Я опустилась на колени в сугробе, сжимая кулаки, чтобы удержать слёзы.

Сота подошёл ко мне, осторожно посмотрев на куртку, залитую снегом:

— Всё в порядке? — тихо спросил он.

Я кивнула, не в силах сказать ни слова. Сота молча помог мне встать, и на короткое мгновение я увидела в его глазах решимость, словно он пытался сказать: «Ты не одна».

На следующий день я осталась после уроков — дежурная. Но и тут не было покоя: та же шестёрка снова собралась вокруг меня.

— Что вы здесь делаете? — дрожащим голосом спросила я. — Уроки давно закончились.

Они посмеялись, но не все. Сота и Ами оставались безэмоциональными.

— Мы же сказали, что ты всё равно поплатишься. Вчера нам помешал учитель, но сегодня мы одни, — сказал кто-то, и я занервничала: — Зачем вы это делаете?

Они не ответили. Харуки подошёл и с силой толкнул стол, и я упала. Кровь потекла по моей руке — одна из пробирок разбилась и попала на меня. Но они не отступили: начали бить меня указками.

И тут Рина споткнулась об меня, и на неё пролилась жидкость из пробирки. Я уже думала, что это конец, когда вдруг с Риной начало происходить что-то странное — как будто у неё эпилепсия.

Её тело судорожно дергалось, глаза широко раскрылись, зрачки непонятно расширились. Сота и Ами замерли, не понимая, что происходит. Даже Харуки на мгновение потерял уверенность.

Кровь на моей руке смешалась с ледяной водой с пола. Я хотела убежать, но ноги словно приросли к полу.

— Рина… что с тобой?! — прорычал Юки, но голос звучал странно пусто.

Внезапно Рина вскрикнула — не как раньше, а пронзительно, почти нечеловечески. Её тело искривилось, руки выбивали воздух, а глаза начали светиться слабым жёлтым светом.

Я поняла, что это не обычная эпилепсия. Паникуя, я отскочила назад, пытаясь закрыть глаза, но звук моих криков терялся в хаосе.

Сота шагнул вперёд, пытаясь стать барьером между мной и Риной. Даже он чувствовал, что что-то идёт не так. Воздух сгустился, и вокруг раздался тихий, жуткий шёпот, который нельзя было объяснить.

— Мы… мы должны уйти отсюда, — произнёс он, голос дрожал, хотя он обычно всегда спокоен.

Но выход из класса казался невозможным. Странное поведение Рины было только началом, и я впервые почувствовала: вчерашний страх — ничто по сравнению с тем, что начинается прямо сейчас.