Штрафник-охотник Даешь Киев!

Георгий Савицкий

Штрафник-Охотник

Даешь Киев!

Пролог

Александр Волин закрутил вираж с «Мессершмиттом-109» – противник ему на этот раз попался матерый. Немецкий летчик, даже потеряв ведомого от внезапной атаки «Аэрокобры», не сдался, не попытался оторваться на пикировании и выйти из боя, а завязал яростную «собачью схватку» на виражах. Игорь уже держал врага в прицеле, но всякий раз дымно-огненные трассы мощной 37-миллиметровой пушки и пары 12,7-миллиметровых пулеметов проходили мимо. Упертый «фриц» постоянно выскальзывал из перекрестья прицела. Зная, как непросто пилотировать на виражах изрядно потяжелевший «Мессершмитт-109Г-6», Волин почувствовал невольное уважение к противнику. Ему и самому сейчас непросто удерживать истребитель с задним расположением мотора и, соответственно – с задней центровкой, от сваливания в штопор.

К тому же «Мессершмитт» оказался облегченным – «трехточеченым». В носу у него стояла 30-миллиметровая авиапушка MK-103 и пара синхронных крупнокалиберных пулеметов MG-131 под капотом. Обычно немецкие пилоты предпочитали на «Мессерах» ставить под крылья еще пару автоматических пушек, надеясь на суммарную мощь залпа. А этот «фриц» рассчитывал совсем на другое: на маневренность и собственные навыки пилотажника.

Но вот «Мессер» переворотом через крыло провалился вниз, а потом выполнил иммельман – полупетлю с полубочкой и умудрился сам зайти в хвост краснозвездной «Аэрокобре». Слева и справа от кабины хлестнули огненные плети трассеров. «Вот сука»! – подумал Волин, перекладывая «Аэрокобру» на крыло и стремясь уйти на вираж. Но запаса скорости у него почти не было – истратил на виражах. «Хорошо, пойдем на вертикаль, сейчас уйду в пикирование, разгонюсь и выйду иммельманом!» – дальнейшая схема воздушного поединка молнией мелькнула в мозгу летчика.

Игорь Волин считался в своем полку опытнейшим воздушным бойцом. Свои капитанские звездочки замкомэска выслужил из летчиков-штрафников еще в 1942 году, в пылающем небе Сталинграда. Он один из первых сражался и сбивал новейшие на тот момент на восточном фронте «Фокке-Вульфы-190». После дрался в небе над Курской дугой, а теперь освобождал Донбасс над Миус-фронтом.

Уже в полуперевороте Александр почувствовал тяжелый удар по хвосту самолета. Небо опрокинулось в лобовом бронестекле, а земля завертелась перед глазами в дьявольской круговерти.

Штопор!

Волин сразу понял, в чем дело: видимо, очередь проклятого «Мессера» разнесла хвостовое оперение «Аэрокобры». Твою мать! Медлить нельзя. Летчик рванул красный рычаг аварийной правой двери, хлопнул по замку привязных ремней и кубарем вылетел в ревущий воздушный поток. Перед глазами снова крутанулись небо и земля, но Александр раскинул «звездочкой» руки и ноги и только потом рванул вытяжное кольцо парашюта.

Внизу на фоне легкой пелены облаков раскинулась пестрым лоскутным одеялом полей, перелесков, серебристыми изгибами реки и ниточками дорог земля. Чувство высоты и чувство полета возникает, именно когда смотришь на землю сверху вниз. Чуть в стороне остались клубы дыма от горящей «Аэрокобры», а здесь – лишь тысячи метров свободного пространства...

Из ранца вылетел спасительный белый шлейф, упруго наполняясь воздухом. Летчик ощутил знакомый рывок на ремнях подвесной системы, когда купол парашюта наполнился воздухом. Снижаясь, Волин увидел догорающий далеко внизу самолет.«Похоже, это моя «Кобра», жаль машину...» – подумал истребитель.

Ему уже не раз приходилось покидать горящий истребитель – как-никак, а свой первый «Мессер» Александр Волин сбил еще в Испании, в 1936 году, летая под командованием знаменитого советского пилота Сергея Грицевца – «Товарища Серхио», как называли его республиканцы. Потом было 22 июня 1941 года и первый вылет на перехват гитлеровских бомбардировщиков...

А после потери вверенных его группе сопровождения штурмовиков Ил-2, хотя звено прикрытия из четырех «Яков» бралось против дюжины «Месмершмиттов-109», Волина разжаловали и отправили в штрафную эскадрилью. Случилось это летом 1942 года – в период тяжёлых оборонительных боёв между Доном и Волгой. Ас-штрафник воевал в пылающем небе Сталинграда, где впервые сбил новейший на то время тяжелый истребитель «Фокке-Вульф-190». После уже восстановленный в офицерском звании – в 1943 году, как раз, когда погоны в Красной Армии ввели, капитан Волин возглавил отдельную штрафную истребительную эскадрилью. Дрался с «экспертами» Люфтваффе на Кубани весной 1943 года. Когда надобность в авиационных штрафных частях отпала и их расформировали, Александр Волин попал в элитный полк «охотников», который воевал на «Аэрокобрах» против такой же безжалостной элиты Люфтваффе...

Но вот конкретно в этом бою – уступил противнику и снова остался жив.

От предыдущих поражений у него остались пятна ожогов на лице и позывной «Леопард» – иронично получилось...

В этот раз, считай, повезло, только ногу подвернул при приземлении.

Сентябрь 1943 года – в самом разгаре, прорван Миус-фронт, бои идут уже в самом Донбассе. Впереди – освобождение областного центра Сталино. Так что Волин рассчитывал пробыть «безлошадным» немного, тем более что резервные «Аэрокобры» в полку имелись. Однако изменчивая фронтовая судьба распорядилась иначе...

Horrido?..

На приземлении Герман Вольф все-таки подломал правую стойку шасси своего «Мессершмитта-109Г-6». Самолет ударился плоскостью, взметнулась туча пыли, лопасти пропеллера пропахали землю и тут же завернулись дюралевыми лопухами. Вольфа рвануло на привязных ремнях и он со всей силы – от досады, врезал кулаком в тонкой кожаной перчатке по приборной панели. Привычно отсоединил колодку провода от шлемофона к рации, расстегнул замки привязных ремней и парашюта. Отдышаться. Вокруг медленно оседала пыль, поднятая не совсем удачным приземлением.

Обер-фельдфебель Вольф откинул вправо массивное квадратное остекление кабины, неуклюже выбрался и спрыгнул на выбитую траву летного поля. Медленно обошел свой истребитель. «Мессершмитт» распластался, опершись правой плоскостью на поле. В ней зияла внушительных размеров рваная пробоина от снаряда авиапушки русского истребителя. Повезло, что сам снаряд прошел насквозь, не взорвавшись внутри крыла. Иначе плоскость бы оторвало напрочь, а сам Герман Вольф, вполне возможно, что и остался бы лежать на русской земле... Впрочем, даже мысли о собственной смерти текли как-то равнодушно, не вызывая эмоций.

В фюзеляже и в левом крыле Вольф тоже насчитал несколько пробоин, но уже от крупнокалиберного пулемета. Повезло... В очередной раз. Хотя уместнее сказать, что везение помножено на летное мастерство настоящего воздушного бойца. Тот русский на остроносой «Аэрокобре» крутился отчаянно и яростно, собственно, Вольф, решивший схлестнуться с ним в «собачьей свалке» ближнего маневренного воздушного боя, сразу же оценил летное мастерство своего противника. Настолько, что сам решил продемонстрировать свой филигранный пилотаж на боевых разворотах и виражах.

Хотя «Мессершмитт» серии «Г-6» уже оказался для этого откровенно тяжеловат. Вообще Герман Вольф летал на разных моделях Bf-109, начиная с Bf-109B – еще в Испании, в 1936-м. Тогда он – молодым и юным вступил в легион «Кондор» и воевал под командованием прославленного Вернера Мельдерса. Тогда они – едва вставшая на крыло, 19 – 20-летняя молодежь Третьего Рейха называла своего командираVati – «Папаша». Хотя самомуМельдерсу на тот момент едва исполнилось 26 лет.

Вернер Мельдерс... Память услужливо подсказала блестящую и короткую биографию этого прославленного в Люфтваффе летчика-истребителя.

*****

Вернер Мельдерс, вполне возможно, смог бы превзойти в славе нынешнего «фаворита» Люфтваффе – Эриха «Буби» Хартмана, с которым сейчас довелось служить гауптману Герману Вольфу.

Мельдерс еще в Испании, в составе того самого легиона «Кондор», сбил 14 самолётов республиканцев, и один ему не засчитали.

На Западном фронте во Франции он сбил 20 французских и английских самолётов, за что был первым награжден Рыцарским крестом. Но при этом один раз его подбили, а второй раз его все же сбил французский ас суб-лейтенант Рене Помье Лейрарг, имевший на своем счету семь воздушных побед. Вернер Мельдерс выпрыгнул с парашютом и попал в плен... На две недели – его спасло Компьенское перемирие Франции – фактически поражение в «молниеносной войне» с Германией.

Битва за Британию для Вернера Мельдерса поначалу не задалась. В своем первом же боевом вылете 28 июля 1940 года он получил сразу три ранения в ногу и пошел на вынужденную посадку во Франции, после чего около месяца вообще не летал, но командовал своей 51-й авиационной эскадрой.

Но все же к 20 сентября 1940 года его личный боевой счет с начала Второй мировой войны дошел до 40 побед. В этом случае Мельдерс вторым из германских офицеров – первым оказался генерал Эдуард Дитль – получил Дубовые листья к своему Рыцарскому кресту. Уже к октябрю 1940 года личный счет побед Мельдерса дошёл до полусотни. Он был произведен в подполковники. А всего к весне 1941 года, до перевода на Восточный фронт, он сбил уже 68 самолетов в небе над Англией.

В июне 1941 года 51-я эскадра была переброшена на Восточный фронт. В первый же день боев командир эскадры Вернер Мельдерс сбил три советских двухмоторных бомбардировщика СБ и еще пять – 30 июня. Самолеты к 1941 году – откровенно устаревшие, так что расстреливал их гитлеровский «эксперт», как в тире...

Мельдерс – теперь уже с 72 сбитыми, вторым после не менее известного «эксперта» Адольфа Галланда, получил мечи к Рыцарскому кресту с дубовыми листьями.

А к 1 июля 1941 года его счет достиг 82 сбитых, что превысило рекорд знаменитого аса времен Первой мировой войны – Манфреда фон Рихтгофена. Буквально через две недели – 15 июля 1941 года, счет воздушных побед Вернера Мельдерса достиг 101 самолета, не считая 14 сбитых в Испании. За это достижение он 16 июля 1941 года первым в Германии был награжден Рыцарским крестом с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами. А 20 июля того же года произведен в полковники. Причем, личнымприказом Командующего Люфтваффе Германа Геринга новоиспечённому оберсту Мельдерсу было запрещено выполнять боевые вылеты.

Однако судьба все же настигла того, к кому она, казалось, благоволила. Особая ирония заключалась в том, что Вернер Мельдерс погиб 22 ноября 1941 года в авиакатастрофе под Бреслау во время перелета из Крыма в Германию, на похороны еще одной легенды Люфтваффе – аса Первой Мировой войны Эрнста Удета, который покончил с собой.

Кстати во время перелета на похороны в авиакатастрофе разбился еще генерал Гельмут Вильберг, который летел с другого направления.

*****

Чего Герман Вольф вспомнил вдруг о Вернере Мельдерсе?.. Может, просто реакция на стресс после аварии на посадке. А может, напоминание о том, что не только прославленный «эксперт» очень быстро погиб на Восточном фронте?.. Формально, нет, но все-таки – уже очень много пилотов Люфтваффе осталось лежать на обширных территориях: от Львова – до Москвы, от Сталинграда – до Курска и Харькова... Тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч немцев нашли свою могилу на бескрайних русских просторах!

Где-то под Ростовом-на-Дону разжалованный в штрафники Герман Вольф похоронил Старика – единственного друга, с которым они воевали плечом к плечу страшной зимой – в ледяном аду Сталинграда.

Причем, воевали они в пехоте – в штрафниках Вермахта. Именно благодаря Старику Герман Вольф и выжил, а вот его спасти не сумел... Старик – его звали Густав Мюллер, умер у него на руках.

*****

После Сталинграда Герману Вольфу, считай, крупно повезло: началось проклятое «время героев». Министерство пропаганды доктора Геббельса из кожи вон лезло, чтобы хоть как-то сгладить последствия страшнейшей для Вермахта и всего Третьего Рейха катастрофы на Волге. В начале наступления Шестой армии Адольф Гитлер хвастливо заявил генерал-полковнику Паулюсу: «С такой армией вы могли бы атаковать небеса!» Собственно, порядка полутора миллионов немцев, итальянцев, венгров, румын и хорватов на небеса и отправились. Хотя, с учётом того, что они творили на территории Советского Союза, то скорее – провалились в преисподнюю.

А вот на выживших пролился дождь из наград. Герману Вольфу вернули звание солдата Вермахта, и он снова мог носить Имперского орла на форме. В офицерском звании его, правда, так и не восстановили, но это уже было не важно.

Это в штрафных подразделениях Красной Армии, если искупил кровью и не погиб за два-три месяца настоящей мясорубки, куда без сожаления бросали штрафроты и штрафбаты, то тебе возвращали награды, восстанавливали и даже повышали в звании. Все по-честному. А вот в Вермахте из штрафного подразделения был один выход – вперед ногами...

*****

Кстати, самому Вольфу вспоминался ещё один трагикомический случай из того периода отступления из Сталинграда. Это случилось чуть позже того, как он сам угнал с аэродрома Tazi – в станице Тацинской военно-транспортный трехмоторный самолет «Юнкерс-52», полный раненых и оброненных солдат Вермахта... и телом Старика – Густава Мюллера.

В канун Католического Рождества русские танки прорвались на аэродром. И буквально из-под стволов их орудий тогда, в самый последний момент, с заснеженного аэродрома смогли подняться в небо 109 транспортных самолетов: «Юнкерс-52» и «Юнкерс-86».

Один из них пилотировал капитан Лоренц из 38-го полка связи. Самое интересное и невероятное – он вообще не был пилотом и никогда не садился за штурвал самолета!

И, тем не менее, у страха глаза велики. Капитану Лоренцу все же удалось довести транспортный «Юнкерс-86» до аэродрома в Новочеркасске и успешно посадить тяжелый двухмоторный транспортник. В тот же вечер командующий 4-м воздушным флотом под Сталинградом, Вольфрам фон Рихтгофен вручил офицеру, ставшим «пилотом поневоле», знак почетного пилота.

*****

А в судьбе Германа Вольфа существовал, правда, один досадный казус: поскольку он, все же реабилитированный, но по законам военного времени был разжалован в штрафники, и теперь пилот-истребитель не мог снова автоматически восстановиться в офицерском звании. Однако в Люфтваффе пилотами могли стать и унтер-офицеры, главное – это боевой опыт и количество сбитых самолетов. И того, и другого у новоиспеченного – как говорится, «по второму кругу» пилота Люфтваффе хватало. Более того, Вольфа направили в элитную истребительную эскадру – Jagdgeschwader-52. Это авиаподразделение также понесло весьма значительные потери и остро нуждалось в опытных пилотах.

Он пришел под начало к знаменитому Герхарду «Герду» Баркхорну – второму по результативности «эксперту» Люфтваффе после Эриха Хартманна. Тогда Бакхорн командовал лишь эскадрильей, но в декабре 1942 года он уже одержал свою 100-ю воздушную победу и получил Рыцарский крест.

Герхард Бакхорн разглядел в нелюдимом и мрачном унтер-офицере способности опасного воздушного бойца. Особенно поразила Бакхорна одна из наград нового пилота: медаль, которая на армейском жаргоне называлась Gefrierfleischorden – «Мороженое мясо». Или официально: «WINTERSCHLACHT IM OSTEN 1941/42» – «Зимняя битва на Востоке 1941/42». Она ценилась даже выше, чем, например, Немецкий Крест «За военные заслуги» 2-го класса. Но вот к 1943 году таких матерых ветеранов и в Вермахте, и, тем более, в Люфтваффе, оставалось все меньше и меньше...

Кстати, медаль «Мороженое мясо» осталась единственной наградой у Германа Вольфа, так сказать, «из прошлой жизни». Поскольку он, ведь, был разжалован в рядовые – то ему и оставили только этот, солдатский, почетный знак отличия. Тем не менее, она отмечала участие самого Вольфа в самый сложный период войны на Восточном фронте. А в глазах бывалых фронтовиков свидетельствовала о личной храбрости награжденного.

Но вот для практически всех остальных пилотов Вольф оставался странным и непонятным одиночкой в Jagdgeschwader-52, прозвище Einsammen Wolf – «Одинокий волк», практически стало вторым имененем.

Вечерами Герман Вольф иногда напивался в блиндаже своей эскадрильи. И тогда его боевые товарищи опасливо косились на несколько разбушевавшегося обер-фельдфебеля.

А он, не замечая никого, затягивал «Лили Марлен»:

Unsere beide Schatten, sehґn wie einer aus

Das wir so lieb uns hatten das sah man gleich daraus

Und alle Leute sollґn es sehґn

Wenn wir bei der Laterne sehґn

Wie einst Lili Marleen.

Wie einst Lili Marleen

Но добавлял в эту откровенно антифашистскую песню еще более провокационные куплеты. Их сочинили сами пехотинцы Вермахта на Восточном фронте:

Если в болотах от поноса не умру,

Если русский мне снайпер не сделает дыру,

Если я сам не сдамся в плен,

То будем вновь

Крутить любовь

С тобой, Лили Марлен,

С тобой, Лили Марлен.

Лупят ураганным. Боже, помоги!

Я отдам «Иванам» шлем и сапоги,

Лишь бы разрешили мне взамен

Под фонарем

Стоять вдвоем

С тобой, Лили Марлен,

С тобой, Лили Марлен.

Представитель Гестапо в авиационном подразделении неоднократно угрожал написать рапорт в отношении «дерзкого нарушения дисциплины» и «дискредитации идей Рейха» на что Einsammen Wolf только молча щерился своей жутковатой улыбкой, более всего напоминающей оскал матерого хищника. После того, что он увидел пехотинцем в Сталинграде, даже перспектива возвращения в штрафные части уже не выглядела такой пугающей. Все – поближе к «Старику»...

А сам Герхард Бакхорн вызвал как-то гестаповца на беседу в свой штабной блиндаж и сказал прямо: «Если что-то случится с обер-фельдфебелем Вольфом, то вы лично отправитесь представителем Гестапо – но уже в пехотный полк. И на самый «горячий» участок Восточного фронта! Хотя к осени 1943 года – после провала операции «Цитадель», фронт для Вермахта везде напоминал ад». Бакхорн также особо не скрывал своей резкой антипатии к Гестапо, кавалер Рыцарского креста с Дубовыми листьями и второй по результативности «эксперт» Люфтваффе неофициально имел весьма широкие полномочия. Например, он мог напрямую обратиться к Рейхсмаршалу авиации Герману Герингу. В подковерных играх Третьего Рейха такая позиция была исключительно важной. Тот своих любимчиков в обиду не давал и имел серьезное влияние на самого Адольфа Гитлера... Так, что пес из Гестапо был вынужден поджать хвост...

*****

А назавтра – снова боевой вылет. За ночь техники как раз успели отремонтировать поврежденное при посадке хлипкое шасси «Мессершмитта-109Г-6». Теперь истребитель стоял в капонире под маскировочной сетью. Оружейники уже загрузили тяжелую ленту с 30-миллиметровыми фугасными снарядами – так называемыми, Minengeschoß к авиапушке в V-образном развале цилиндров двигателя. Всего – 60 штук. Герман Вольф уважал это мощное оружие: одного снаряда 330 граммов было достаточно, чтобы развалить одномоторный истребитель. А двухмоторный бомбардировщик сбивался с четырех-пяти попаданий.

Хотя, признаться честно, сам Герман Вольф предпочитал старую добрую 20-миллиметровую пушку MG-FF – у нее и скорострельность повыше, и боекомплект побольше... К тому же, «Мессершмитт-109» с 20-миллиметровой пушкой был значительно легче, а потому выигрывал и в скорости, и в маневренности. В отличие от большинства немецких летчиков, которые предпочитали внезапную атаку с пикирования и столь же стремительный уход на вертикаль, Вольф уважал и маневренный воздушный бой. Потому как самые массовые русские истребители Як-9 как раз и норовили закрутить «собачью свалку» на виражах. Поэтому к технике пилотирования Герман Вольф подходил очень серьезно: кто кого «перекрутит» в пламенном небе войны, тот того и победит. Но выбирать к осени 1943 года уже не приходилось, поэтому и летали в основном на истребителях Bf-109G-6 Gustav. Но крыльевые пушки Вольф все же приказывал техникам снимать – так хоть его «Густав» больше походил на истребитель, а не «на утюг с крыльями»...

Задание – сопровождение самолета-разведчика «Фокке-Вульф-189». Командованию необходимо уточнить действия русских в ближайшем оперативном тылу на левобережье Днепра.

Он вел шестерку «Мессершмиттов-109Г-6» на прикрытие. Причем Вольф настоял, чтобы и его ведомый тоже снял крыльевые пушки. Молодой лейтенант, недавний выпускник летной школы в Берлин-Гатове, той самой, что когда-то оканчивал и сам Герман Вольф, с недоверием посмотрел на убеленного сединами обер-фельдфебеля в расстегнутой летной куртке. А потом глянул на остальных пилотов звена.

Герман Вольф тяжело вздохнул: молодежь!.. Для них главное – вожделенный Рыцарский крест на шее, и невдомёк, что на Восточном фронте они получат, скорее – березовый, на могилу...

А вот Герман Вольф не особо стремился любой ценой увеличить счет сбитых, для него главное – уцелеть! Обер-фельдфебелю по душе были как раз многочисленные «середнячки», которые каждый раз просто выполняли сложные полетные задания с риском для жизни. Именно на них и держалась в последнее время вся истребительная авиация Люфтваффе.

А сверкающий Рыцарский крест на шее очередного молокососа – да того же Эриха «Буби» Хартмана, не вызывал у ветерана боев в Сталинграде, да еще и разжалованного пехотинца-штрафника никаких возвышенных чувств.

Лучшая награда для него – лишний часок сна и банка тушенки под шнапс.

Обер-фельдфебель Герман Вольф продолжал с истинно немецкой скрупулезностью выполнять свою работу: сбивать русские самолеты. Он – солдат и должен повиноваться приказам, тем более, что Фатерлянд в опасности перед неисчислимыми силами русских. Тем Герман Вольф и оставался опасен на земле и в небе – своей мрачной целеустремленностью и расчетливостью опытного воздушного бойца.

– А как же они? – кивнул молодой необстрелянный лейтенант.

– Русский истребитель «Иван» или Як-9 выполняет установившийся вираж за 17 секунд, а я на своем Bf-109G-6 выполню его за 24 секунды. Вот эти олухи с подвесными пушками – больше чем за полминуты. Так зачем тебе такой Kanonenboot?![1] Вот и думай! К тому же скорость и скороподъемность падает за счет большего веса и особенно – за счет увеличившегося лобового сопротивления.

– Яволь, герр обер-фельдфебель...

– Все, по машинам! Glük auff! – на взлет! – Вольф специально употребил жаргонное выражение, больше характерное для шахтеров Эльзаса и Лотарингии.

Он ведь – человек простой, но командир. Так, что пусть эти молодые и необстрелянные лейтенанты понимают, что именно он, фельдфебель Вольф, здесь старший. К тому же у него отец был шахтером, которого убили оккупационные французские войска в 1920 году, как раз в Эльзасе. Да, истоки ненависти лежали в Веймарской республике в унизительном для Германии после Первой Мировой войны Версальском мирном договоре...

Правда, сейчас уже 1943 год.

Шестерка «Мессершмиттов-109Г-6» пошла на взлет.

*****

Над позициями русских над левобережьем Днепра их перехватила шестерка русских «Яков» и все случилось, как и предсказывал Герман Вольф. Более того, он заметил на фюзеляжах русских истребителей приметные белые молнии и Лотарингские кресты. А на рулях поворота на килях вертикального оперения – трехцветные флаги Франции. Полк «Нормандия»! – впервые французские летчики воевали еще в небе над Кубанью, но тогда у них была всего лишь эскадрилья. А вот над Курской дугой – уже авиаполк из трех эскадрилий. Правда, у французов в избытке было горячности и отваги, но с летным мастерством и дисциплиной наблюдались явные проблемы...

Они атаковали с превышением, но Герман Вольф был начеку – ручку на себя! Он задрал нос «Мессершмитта-109» и вырубил форсаж. Система форсирования MW-50 – Methanol-Wasser, щедро добавила целых 40% мощности к двигателю: было 1575, а стало – 1800 лошадиных сил! На вертикали он и пошел в лобовую – ударил из пушки двух синхронных крупнокалиберных пулеметов. И тут же ушел на иммельман, полупереворотом выйдя в горизонт.

– Einsammen Wolf, ты его сбил! Русский падает, – раздался в шлемофоне возглас ведомого.

Разрыв пары 30-миллиметровых снарядов пушки MK-103 пришелся в центроплан «Яка». Русский истребитель Яковлева обладал весьма неплохими летными качествами, но только за счет «выглаженной» аэродинамики и общего снижения веса – а значит, и прочности конструкции. Вот в этом случае конструкция и подвела... Вниз падали горящие и дымящиеся обломки – русский истребитель буквально разорвало на куски.

– Sehr gut!

«Хорошо, что на этот раз я – его, а не он – меня!» – с чисто немецким фатализмом подумал Вольф.

Тем временем, четверка Як-9 с белыми молниями на фюзеляжах накинулась на звено Bf-109G-6 с подвесными дополнительными пушками под крыльями. Те не могли ничего противопоставить французским летчикам ни на вертикалях, ни, тем более – на виражах. Да, огневая мощь немецких истребителей существенного возросла и форсаж давал преимущество в скорости... Которое подло «съедала» масса дополнительного вооружения и его лобовое – zum Teufel – сопротивление. По рации Герман Вольф слышал вопли заживо сгорающих молодых пилотов Люфтваффе. Вот вам и кресты... Деревянные, а не Железные. Двоих сбили сразу, причем оба «Мессершмитта-109Г-6» – в ближнем бою на виражах. Одна-две точных очередей по кабине или по крылу. Все ведь не забронируешь, а истребитель – отнюдь не танк!.. Еще один «Мессершмитт-109Г-6» подбили, и он потянул через Днепр – на территорию, все еще занятую немецкими войсками.

Герман Вольф попытался, было, вмешаться, но не успел. К тому же и ему пришлось сцепиться в короткой схватке на виражах с парой русских «Яков», но тут опытнейший пилот Люфтваффе не сплоховал. Выжимая из «Мессершмитта» все, что можно, он, во-первых, не дал сбить ни себя, ни ведомого. А, во-вторых, – на вираже! – сбил русский истребитель.

Оставшийся из четверки «пятиточечный» Bf-109G-6 переворотом через крыло ушел на пикировании, форсируя мотор.

*****

А четверка оставшихся Як-9 все-таки напала на «Фокке-Вульф-189», но тут уж неуклюжий на вид, но исключительно маневренный и живучий двухмоторный и двухбалочный самолет показал себя во всей красе. Вооружен FW-189 двумя пулеметами, стреляющими вперед, в крыльях. Иногда вместо них в крылья устанавливались 20-миллиметровые пушки MG-FF. Гораздо интереснее было устроено оборонительное вооружение. В распоряжении штурмана имелась стреляющая назад и вверх турель с крупнокалиберным пулеметом MG-131, она контролировала всю верхнюю полусферу. Спаренные пулеметы МG-81Z винтовочного калибра располагались в подвижном кормовом конусе. Установка могла вращаться на все 360 градусов и при этом стволы еще и отклонялись. Поэтому хвостовой стрелок имел отличные углы обстрела и сверху, и снизу. А два ствола пулеметов, пусть и винтовочного калибра, обеспечивали довольно высокую плотность огня.

Под такие огненные очереди и попал один из русских истребителей. Выбросив язык пламени из двигателя, он прочертил дымную спираль к земле. Его летчик предпочел выброситься на парашюте. Остальные три Я-9 с белыми молниями предпочли уйти.

*****

– Ну, что, Dächslein, будешь ставить себе под крылья «Мессершмитта» дополнительные пушки?.. – насмешливо осведомился Герман Вольф, когда они пересекли линию фронта.

Обер-фельдфебель намеренно назвал своего напарника Dächslein – «барсучонок», то есть неопытный, необстрелянный солдат. Сам-то он относился к категории Alte fronthase – «старых фронтовых зайцев», который где угодно пропетляет... Еще говорили: Alte knochen – «старые кости». В отношении опытных военнослужащих – настоящих ветеранов. Хотя сослуживцы так уважительно могли назвать и совсем молодого солдата, который уже многое повидал, побывал в переделке.

Но существовала тонкость: все эти прозвища пехотные, для тех, кто и сам себя мог назвать Fusslatscher, то есть «грязедав» или, скорее, по смыслу подходит «говнодав». Как несложно догадаться – так прозвали обычную пехоту. Собственно, Герман Вольф и воевал в обычной пехоте даже больше – в немецких штрафниках, откуда нет возврата.

– Яволь, герр обер-фельдфебель, спасибо за науку...

*****

Пара истребителей Bf-109G-6 аккуратно, насколько возможно, приземлилась на аэродроме, оба пилота берегли хрупкие стойки шасси от повреждений и – соответственно, от аварий на посадке. Рядом несколько тяжеловесно плюхнулся и Flugauge – «Летающий глаз», так называли немцы свой разведчик «Фокке-Вульф-189». Правый мотор разматывал за собой жидкий хвост дыма, лопасти воздушного винта были зафлюгированы. Видимо, какой-то отчаянный француз на советском истребителе Як-9 все же достал его очередью.

Обер-фельдфебель Вольф откинул тяжелый квадратный фонарь кабины «Мессершмитта» вправо. Расстегнул привязные и парашютные ремни. Судорожно выдохнул. Все! Еще один боевой вылет прошел относительно успешно. Герман Вольф даже умудрился сбить два русских истребителя, но главное – не потерял собственного ведомого и защитил самолет-разведчик.

Но и только...

Герман Вольф вспомнил себя молодого, хотя прошло не так уж и много времени.

Horrido! боевой клич пилотов Люфтваффе, в честь святого Хорридуса, покровителя немецких ВВС. Согласно другой версии, этот клич позаимствован у охотников, именно с этим возгласом спускают собак с поводка. Да, они были гончими – на своих великолепных «Мессершмиттах-109»!..

Раньше боевой клич «Хорридо!» – звучал с восклицанием. А теперь?..

Каждый день на Восточном фронте Люфтваффе теряла пилотов – опытных и не очень, и это было само страшное. Что толку от того же гигантского счета Герхарда Бакхорна, Эриха Хартмана или Вальтера Новотны?.. Если Советы могли выставить полсотни или сотню молодых «Сталинских Соколов»?!! Кроме того, как опытный воздушный боец, Герман Вольф чувствовал в каждом вылете, как растет летное и военное мастерство русских. Да, среди них еще хватало, как выражались в Люфтваффе, Gruenschnabel – «зеленый клюв». Но сам Вольф неоднократно наблюдал, как русские командиры пар, звеньев, эскадрилий бережно относятся к новичкам, опекают их. За все время на Восточном фронте он неплохо выучил русский язык, и временами – попадая на частоту противника, слышал радиопереговоры русских. Отмечал их возросшую командирскую хватку, умение руководить воздушным боем, знание тактики и особенностей немецких самолетов. А храбрости и отваги русским всегда было не занимать, – уж Вольф это знал прекрасно.

Horrido! Horrido?.. Horrido...

[1] Сноска – Канонерская лодка»: прозвище истребителей Messerschmitt Bf-109 серий G и K в модификации с дополнительными подкрыльевыми пушечными контейнерами.