Штукча

— Пусть войдёт.

Его пригласили в кабинет.

— Евджикас… Номан.

Мужчина за столом сурово посмотрел на него, потом в папку, потом снова на него, сверху вниз, хотя он стоял, а мужчина сидел. Но он привык к этим взглядам. Он привык смотреть снизу, потому что его жизнь — вся она — была внизу, под ногами, вдали от таких, как этот мужчина. Выражение отвращения на лице, выражение презрения. Это не коробило его. Ему доступны такие тайны, какие недоступны им из-за их

расстояния, из-за того, что они —

наверху.

— Табельный номер У-1356-ЕН, так-так, работаете уборщиком, так…

Евджикас молчал.

Отвращение и презрение концентрировались в узкий луч наподобие рога. Но что толку им махать поверх его головы? Всё равно не причинит никакого вреда.

Злобно захлопнув папку, суровый мужчина попытался ткнуть своим лучевым рогом в лоб Евджикаса, но промазал, конечно. Концентрация — важная штука.

— Как давно вы этим занимаетесь? Я задал вопрос, Евджикас… Номан! — рявкнул он, рог полыхнул сине-фиолетовым.

— Давно, — промямлил непривычный к разговорам Евджикас в ответ. И так ведь понятно. Всё там написано.

Ещё несколько вопросов — работает ли он только на своём участке, кто именно сваливает там мусор, нет ли случайных попаданий (есть, конечно!), и, главное, не было ли каких-нибудь необычных случаев. Он отвечал, как надо, не раздумывая, с тайным интересом наблюдая, как легко звучат произносимые слова и как сине-фиолетовый лучерог меняется на красный и начинает тоненько жечь своим иголочным огнём предметы, на которые попадает.

— Спасибо, Евджикас, подождите в коридоре, — пришла на выручку незаметная женщина в сером и острых очках, поскольку мужчина за столом от отвращения не мог вымолвить ни слова, в то время как иголочный ожог на стене над его головой (он знал это, не оглядываясь) постепенно разрастался размером до мелкой монеты. Голос у женщины был брезгливый, словно лежалая тряпка.

Он вышел.

Из коридора было слышно, как рассыпался по полу клубок из змей, и все они поползли в разные стороны. Затем лопнул кусок обоев на стене (прожжённой лучом), прозвенели несколько отдельных слов, брякнула (вызвав череду эхо) телефонная трубка, не сразу попав на рычаг. Казённый оповеститель, похожий на кирпич, сказал, что он свободен. Миновав череду коридоров, он вышел из толстостенной коробки здания и, вздохнув свободней, поспешил к себе: надо было проверить, не пропало ли что за время его отсутствия.

Штукчи Евджикас начал находить не сразу, в первый раз всё произошло совершенно случайно: зацепил за что-то краешком мешочка, он разорвался и оттуда выпала штуковина (тогда-то Евджикас и назвал её «штукча», и это было сперва, потом пришло «Евджикас», а после — «Номан») — непонятный маленький предмет, что-то вроде металлического сплава неправильной формы, размером чуть больше персиковой косточки (от тех персиков, которые за 1.2, а не тех, которые за 4), с блестящим, как бы стеклянным или хрустальным ядрышком внутри, в котором можно было разглядеть крохотное искажённое, но в общем милое личико. Это была первая. Потом он уже специально начал искать подобные одноразовые пылевые мешочки от пылежориков (это слово было смешнее, чем пылесборщик, и нравилось ему больше), сперва на своём участке, затем — с великими предосторожностями — на других. Территория — важная штука, уважаемая. Но в других местах штукчи не попадались, содержимое мешочков было обычным. Однажды он, правда, наткнулся на что-то вроде оторванного пальца, но это ведь совсем другое. Все штукчи, которые он находил, он находил всё же у себя. Обычно — одна, две (больше трёх пока не было) на мешочек, и все разные, только размер оставался примерно одинаковым (косточка персика за 1.2). Личики тоже были далеко не везде, хотя и попадались. Иногда были и ручонки, но тоже чудн`ые — количество пальцев всё как-то мимо.

Скользнув сквозь узкую дверь в свой закуток, Евджикас первым делом достал из-под отходящего куска напольного покрытия коробку, в которую складывал штукчи. Все они были на месте, все тринадцать, все — чуть перламутровые, радужно переливающиеся и завораживающе прозрачные. Три пупырчатых как придавленная ежевика, одна тоже в пупырышек, но совсем мелкий, зато с S-образным шрамом посередине, одна почти гладкая с пузырём внутри, четыре неправильной формы вроде округлой гальки, одна похожая на морскую звезду, но с семью лапами (три подлиннее, три покороче и одна совсем коротенькая), три спиралевидных — вроде улиток — с отростками. Ещё были обломки помельче, как будто несколько штукчей раскололись, но у Евджикаса не получалось из них собрать целую.

Он осторожно вынимал их из коробки по одной, располагал по центру ладони, сжимал и разжимал пальцы поверх, ощущая фактуру, округлость и мягкое невидимое свечение. Каждую штукчу он знал на ощупь. Убедившись, что все они — не только на беглый взгляд, но и по факту — на месте, он оставил в ладони пупырчатую номер один, с крылатым перекошенным, но добрым личиком в центре, а остальные опять сложил в коробку и спрятал в прежнем месте. Утренняя уборка давно была завершена, затем он полдня провёл в административном корпусе, а теперь…

…Непривычная связь мелькнула в голове. Что если попытаться узнать, кто выбрасывает на его участке пылевые мешочки? Он разжал ладонь и посмотрел на славное перекошенное личико. Оно как будто подмигнуло ему.

Улыбнувшись, он поглядел на календарь, на котором отмечал дни находок. Дел на сегодня больше не было, Евджикас запустил убыстренный просмотр видеосъёмки в фоновом режиме, в целях экономии общественной энергии перейдя на сберегающий модус.

— Добрый вечер, госпожа Слот. Могу я видеть господина Морайя? — инспектор учтиво поклонился.

— Боюсь, до завтрашнего дня это невозможно. Перегрев…

Действительно, помещение наполнял запах горелой проводки.

— Я понимаю. Тогда передайте ему мою карточку. Я зайду завтра.

Сопоставив съёмку дней, когда он находил штукчи, Евджикас с высокой вероятностью мог утверждать, что те самые пылевые мешочки появлялись каждый раз после разгрузки типового мусоробота № А-13-М9.

№ А-13 — это было здание, в котором находилась подсобка самого Евджикаса. «М9» обозначало уровень над линией М. То есть высоко. Кто-то там высоко кладёт штукчи в пылевые мешочки и отправляет в такое место, где их найдёт именно Евджикас, Евджикас Номан. Возможно, это послание, зашифрованная фраза.

(Всё это приходило на ум Евджикасу, пока он спокойно и точно — как и всегда — выполнял свою работу по предварительной сортировке мусора.)

Настойчивое присутствие кого-то сзади отвлекло его от мыслей. Евджикас не спеша завершил очередной цикл и только потом обернулся, показывая, что готов к коммуникации.

Мужчина — лет 45, средний рост, короткие тёмные волосы, тёмные глаза, плащ, шляпа, коричневый значок с серым глазом…

— Евджикас Номан? — вежливо поинтересовался он, с интересом разглядывая Евджикаса как будто даже и не сверху вниз.

Евджикас кивнул.

— Инспектор Курс. Я бы хотел задать вам несколько вопросов, если позволите.

Евджикас замер с полуоткрытым ртом. Никто никогда прежде не разговаривал с ним так.

— Евджикас? — инспектор напомнил о своём существовании. Захлопнув рот и проглотив слюну, Евджикас кивнул. — Может быть, отойдём куда-нибудь от мусорных баков?

— Да, — пробормотал Евджикас и сделал несколько шагов в сторону, не уверенный в том, куда именно лучше отойти. Но в его каморке места точно бы не хватило на двоих.

Инспектор, не смущаясь, последовал за ним. Оба остановились возле стены дома. Пошарив по карманам, инспектор вынул трубку и с удовольствием закурил. Евджикас ждал разговора.

Сделав несколько затяжек (тёмные глаза то сощуривались, то как будто бы пронзали Евджикаса внимательным взглядом), инспектор наконец заговорил снова.

— Я думаю, вы уже догадались, о чём я хочу с вами побеседовать.

Заметив, что руки совершенно сами по себе мнут нижний край робы, Евджикас выпустил ткань из пальцев и вопросительно поглядел на мужчину.

— Вчера вас вызывали в Административный корпус.

Всё ещё молча, Евджикас сглотнул.

— Там после вашего визита случился небольшой переполох… Кажется, что-то загорелось… — тёмные глаза снова стрельнули, — …в кабинете господина Морайя.

— Это… это не я… — промямлил Евджикас, потупившись и ощущая, как приливает к щекам кровь.

— Да? — как будто искренне удивился инспектор. — Что ж, причин и без вас хватает, это правда… Напряжённая работа у них там, в АК… Кстати, Евджикас, я понимаю, господин Морайя задавал вам вопросы… его заинтересовали ваши находки?

Евджикас на миг прекратил дышать и с ужасом поднял глаза на инспектора, но тот и не думал смотреть на него, занимаясь своей трубкой.

— Да, чего только, верно, не выкидывают! — усмехнулся инспектор и принялся рассказывать какой-то длинный анекдот, который Евджикас с трудом воспринимал. — Вы, я погляжу, не только хороший малый, а ещё и отличный слушатель! — добродушно подытожил инспектор. — Ну что же, спасибо за то, что уделили своё время. Просто любопытно было, отчего такой переполох в кабинете господина Морайи, но теперь я вижу, что вы здесь не при чём. До свидания, Евджикас Номан!

И, притронувшись к полям своей шляпы, инспектор развернулся и не торопясь пошёл вдоль стены. Пройдя несколько шагов, он оглянулся, как будто вспомнив что-то и снова обратился к Евджикасу:

— Да, Евджикас, если вам всё ж повезёт найти что-то необычное, — он махнул рукой в сторону мусорных баков, — не забудьте сообщить мне. Инспектор Курс, «Серый глаз», — напомнил он, снова прикоснувшись к шляпе, после чего опять отвернулся и шагал вдоль стены, пока не исчез за углом. Только спустя несколько минут после этого Евджикас вспомнил, что нужно вернуться к работе. А ещё через некоторое время — что он собирался отслеживать мусоробот № А-13-М9.

На самом верху складируемого обычно мусора он заметил знакомый круглый пылевой мешочек (вернее, он так только назывался — «мешочек», а на самом деле это было что-то вроде серой шайбы) и поспешил его разорвать. Пласты плотно спрессованной пыли кусками упали вниз, среди них блеснуло что-то небольшое. Штукча!

Позабыв обо всём, Евджикас поднял штукчу, отёр её рукавом робы и рассмотрел. Она походила на те четыре, вроде неправильной гальки, но с округой вмятиной посередине, на дне вмятины виднелся переливающийся (и тоже как будто продавленный) рисунок непонятного красного трёхкрылого существа с треугольной мордой и зубастой улыбкой. Симпатично. Положив штукчу в карман, Евджикас задумался. Господин Морайя из АК явно намекал, что его интересуют находки Евджикаса. Инспектор Курс тоже попросил сообщить, если Евджикас найдёт что-нибудь необычное. Штукчи вполне можно было назвать именно необычными, так что, скорее, следовало бы обратиться к инспектору. Инстинктивно Евджикас ощущал, что добродушный инспектор намного опаснее яростного мужика из АК (хоть и без лазерного лучерога), и поэтому растерялся. Да и потом — когда сообщать? Рабочий день ещё не окончен… Он снова принялся за сортировку мусора.

Позже, разложив штукчи в своей каморке и рассматривая их, Евджикас вернулся к мыслям о том, что следует кому-то сообщить о них, только теперь он склонялся больше к тому, что, наверное, всё-таки не надо. Потому что Евджикасу не хотелось делиться штукчами. Ясное дело, если он о них сообщит, штукчи придётся отдать в качестве доказательства. И что тогда останется Евджикасу? Может быть, будут и другие штукчи, но может быть и нет. Может быть, те, наверху, поймут, что посылали свои сообщения в никуда, что Евджикас недостоин принимать их. А ещё может случиться так, что уберут самого Евджикаса. За слишком долгое сокрытие находок. И тогда сюда приставят кого-нибудь другого… От этой мысли Евджикас похолодел. Ситуация казалась безвыходной. Чтобы успокоиться, он склонился над коллекцией штукчей и ещё раз перебрал её, уделяя равное внимание каждому предмету, даже маленьким осколкам. Разложить так или этак? Получится ли смысл, сможет ли он прочесть послание?Последняя находка его особенно тревожила. Красная тварь на дне вмятинки улыбалась особенно ехидно.

Перед рассветом его разбудил тихий стук в дверь. Перепуганный Евджикас распахнул её и увидел инспектора. Тот немного виновато улыбнулся.

— Простите за столь ранний визит, но возникла необходимость ещё раз поговорить с вами, Евджикас Номан. Можете выйти?

Они встали на том же месте, что и вчера.

— Мне удалось перехватить повестку, которую собирался направить вам господин Морайя из Административного корпуса. — Инспектор достал из кармана карточку и показал её Евджикасу. Бордовый уголок не сулил ничего хорошего. — По-видимому, что-то в ваших показаниях не удовлетворило его…

— Я… я… — начал было Евджикас, но от волнения сбился и закашлялся. — Я не знаю! — наконец выдал он в изнеможении.

Инспектор внимательно посмотрел на него, затем выудил из другого кармана трубку и занялся ею.

— Вы точно ничего странного не находили, Евджикас? — немного невнятно произнёс он чуть позже и с удовольствием выдохнул струйку ароматного дыма.

«Он знает», — понял Евджикас. Понурившись, ничего не отвечая, он отступил в каморку и, стараясь прикрыть место тайника своим телом, осторожно извлёк коробку со штукчами. Повернувшись к инспектору, он с тяжестью на душе передал ему коробку и отвёл глаза.

— Возьмите это, — пробормотал он. — Сами посмотрите… потом… не здесь… До свидания…

Помахав руками — это было больше похоже на то, как если бы он пытался отмахнуться от надоедливых мух, чем не прощание — Евджикас снова скользнул в свою каморку и, заперев дверь, прислонился к ней спиной, жмурясь и кривя губы.

— Спасибо, Евджикас Номан! — раздался всё ещё невнятный, приглушённый дверью голос инспектора.

— Ну… и что это?

Фрагменты были аккуратно выложены на столе на белой тряпочке.

Инспектор Курс улыбнулся и потянулся за трубкой. Раскурив её, добродушно поглядывая на собеседника, он сперва выпустил облачко дыма и только потом ответил:

— Это, коллега Флэт, весомое доказательство того, что искусство находит пути к сердцам людей…

— Если вы про У-1356-ЕН, то…

— Его зовут Евджикас. Евджикас Номан. И даже вас растрогало бы его отношение к этим… хкм… артефактам (давайте называть их так). Он не только собрал их в эту коробку, не только хранил в каком-то особом месте (смею предположить, под напольным покрытием в своём закутке), но и явно испытывал страдания, передавая свою коллекцию мне. Посмотрите, в каком прекрасном состоянии все эти вещицы! За ними явно ухаживали, очищали от грязи и пыли…

Он поправил лампу, и коллеги склонились на поблёскивающими штуковинками, кто изучая, а кто просто любуясь.

— Когда стало известно, что из М9 начали пропадать артефакты, Конис Морайя (это администратор здания) буквально встал на уши. Попробовал разобраться своими силами, дошёл в конце концов (и далеко не сразу) до Евджикаса Номана…

— Снизошёл, вы хотели сказать.

— Именно. Однако, несмотря на всю индивидуальность Евджикаса (кстати, я вам ещё утром подсунул его карточку, неужели вы так и не ознакомились?), или, может быть, именно благодаря этому, случилось так, как говорится в старинной поговорке: нашла коса на камень.

— Это о том, когда сталкиваются две одинаково непримиримые силы?

— Да… вроде того, Флэт. Непримиримость Морайя столкнулась с неожиданной непримиримостью Номана.

— Кто бы мог подумать, У-13… — Флэт глянул в карточку, — …56-ЕН!

Инспектор Курс затянулся трубкой.

— Артефакты уже успели на него подействовать. Понаблюдайте за собой. Наверняка и вам хочется взять одну из этих штучек в руку? Не бойтесь. Алиша из психомедицинского уверила меня, что они влияют подобным образом лишь на… — инспектор произнёс следующее слово без удовольствия: — …существ более низкого уровня развития.

— Ага! Я понял! Вас насторожило имя У-1356-ЕН! Это и мне показалось необычным!

— Вы бы его видели… — Инспектор поднялся и отошёл к окну. Некоторое время он курил, задумчиво глядя то на соседние здания, то на просветы неба между стен, то опуская взгляд вниз, в далёкие бездны многоуровневого города. Закончив трубку и выбив невесомый пепел в устьице пылесборщика, инспектор, указывая на него черенком трубки, продолжил уже другим тоном:

— Вот как раз подобное устройство из-за непредвиденной ошибки считало артефакты за мусор — вероятно, механические обломки или ненужные фрагменты каких-то механизмов… Знаете, в плане материала ценности они и правда не имеют, обычный стеклопластик…

— Однако что-то в этом есть… — отозвался Флэт.

Инспектор Курс не смог сдержать улыбку, глядя на то, как его коллега, представительный мужчина в сером костюме, с седыми кудряшками, окружающими лысину, в поблёскивающих алмазной оправой очках, как заворожённый рассматривает одну из штучек, поднеся её поближе к свету лампы. В этот момент упрямый и насупленный Грег Флэт походил на ребёнка, получившего в подарок редкую и ценную игрушку или, может быть, на молодого полицейского, заслужившего свою первую красную звёздочку.

— Вот видите, искусство добралось и до вашего сердца!

Флэт положил артефакт на место и откинулся в кресле.

— Эти поделки были частью психокенетического проекта Джины Ди. Помните, она умерла в прошлом году. Никто не знает, на какой стадии находился этот её проект, был ли он закончен или все эти вещички — лишь подготовительный этап, но…

— …Но он влияет, — опять перебивая (как это всегда за ним водилось), закивал Флэт. — Да… вы правы, Амон.

— Я рад, что вы убедились в этом.

Инспектор отошёл от окна и опустился на своё место. Выключил лампу — в кабинете сразу стало тусклее и более скучно — и принялся аккуратно, по одной, перекладывать артефакты обратно в коробку. Флэт наблюдал за этим, не особо скрывая своё разочарование.

— И куда это всё теперь?— наконец, не выдержал он.

— Я отправил сообщение семье Джины Ди. Они примут всё обратно.

— Да, да… я понимаю, — отозвался Флэт. Коробка закрылась и наваждение как будто прошло.

— В конце концов, дело раскрыто. Ошибка ликвидирована, артефакты найдены…

— А что насчёт этого… Евникаса?

— Евджикаса. Семья Ди собирается выдать ему вознаграждение. Так мне сообщили.

— Что ж, это прекрасно. Очень хорошо…

Коробка перекочевала в портфель инспектора.

— Спасибо, что зашли, Амон! Это очень интересный материал для размышлений…

— Как я вам и обещал — не пожалеете!

Коллеги пожали друг другу руки, и инспектор, подхватив плащ, шляпу и портфель, покинул кабинет.

Евджикас наблюдал, как разгружается мусоробот № А-13-М9. Это вошло у него в привычку — наблюдать именно за этим мусороботом. Маленькая странность, поскольку ничего необычного в № А-13-М9 не было. Сегодня, как обычно, едва мусоробот, сделав свою работу, отъехал от бака, Евджикас быстро разгрёб пылевые мешочки. Зачем-то это было нужно, какая-то мысль мелькала, словно сломанный светильник, и пропадала.

— Евджикас Номан? — раздался голос сзади. Евджикас обернулся. Мужчина — лет 45, средний рост, короткие тёмные волосы, тёмные глаза, плащ, шляпа, коричневый значок с серым глазом…

— Вам посылка. — Он протянул Евджикасу небольшую коробочку с красивой буквой «Д» на крышке. — Семья Ди приносит свои благодарности.

— Мне? — пролепетал Евджикас. Никто никогда не передавал ему прежде посылок. Мужчина кивнул. Сняв рабочие перчатки, Евджикас аккуратно принял коробочку.

— Ничего, если я посмотрю, как вы её откроете? — дружелюбно поинтересовался мужчина, уже успевший достать трубку и теперь раскуривающий её.

— Ничего…

Стараясь унять дрожь, Евджикас снял крышку. Оба — и уборщик, и инспектор — непроизвольно задержали дыхание.

— Штукча… — наконец прошептал Евджикас ошеломлённо. Тёмное, грубое лицо озарилось счастливой улыбкой…