Сила музыки

— Ещё пива!

Грохот кулака по деревянному столу разнёсся по трактиру, заставив вздрогнуть даже самых пьяных посетителей. Пустая кружка подпрыгнула и покатилась к краю, но Мерфан успел поймать её дрожащей рукой. Его глаза, мутные от хмеля, всё ещё горели упрямством.

— Ну нет, хватит! — хозяин заведения Ратнер покачал головой, скрестив руки на груди. — Ты уже еле ноги волочишь.

Мерфан усмехнулся, обнажив желтоватые зубы.

— У меня есть деньги.

Он полез в потрёпанный карман, долго копался в нём, а затем высыпал на стол горсть медяков. Монеты звякнули, рассыпаясь по деревянной поверхности барной стойки.

— Пива, — потребовал он, ударяя ладонью по столу.

Его качнуло в сторону, и он едва не рухнул со скамьи. В трактире засмеялись.

— Лучше сыграй нам что-нибудь, музыкант! — крикнул кто-то из угла.

— Моя смена кончилась, — Мерфан махнул рукой, смахивая часть монет на пол. — Приходите завтра.

Тень в дальнем углу шевельнулась.

— Дай ему настойки, Ратнер. Может, успокоится.

Голос был тихим, но твёрдым. Мерфан повернулся, пытаясь разглядеть говорившего, но в полумраке видел лишь смутные очертания.

— Вот! Человек понимает! — музыкант хлопнул себя по колену и снова чуть не упал.

Ратнер вздохнул.

— Чёрт с тобой.

Он потянулся за кружкой, но в этот момент дверь трактира распахнулась с грохотом.

В помещение вошли четверо. Тишина упала, как нож.

Их одежда была потрёпана, но оружие — ухожено. Взгляды — холодны. Первый, высокий, со шрамом через бровь, окинул зал оценивающим взглядом и тут же заметил Мерфана.

— Буянит? — спросил он Ратнера, не отводя глаз от пьяницы.

Трактирщик заёрзал.

— Нет-нет, он безобидный…

Шрамовидный ухмыльнулся.

— Безобидный?

Его рука молнией рванулась к мечу — клинок блеснул, упёршись в горло Ратнера.

— Всем сидеть! — рявкнул он.

Остальные трое расступились, держа руки уже на эфесах. Никто не двинулся.Никто, кроме Мерфана. Он всё ещё копошился за столом, бормоча что-то о пропавших монетах.

Шрамовидный шагнул к нему и резким движением смахнул все деньги на пол.

— Эй, слепой! — прошипел он, хватая музыканта за воротник. — Ты меня видишь?

Мерфан медленно поднял голову. И что-то в его взгляде изменилось. Пьяная муть исчезла.

— Вижу.

Его рука рванулась вперёд — слишком быстро для пьяницы.

Шрамовидный захрипел, отпрянув. Между его пальцев сочилась кровь. В трактире ахнули.

— Ты… — бандит попятился, но Мерфан уже встал.

Его движения были резки, точны. В пальцах мелькнуло лезвие — тонкое, как игла.

— Музыкант? — прошептал кто-то.

Тень в углу подняла голову.

— Не только, — Мерфан улыбнулся.

— Музыка кончилась, — Шрамовидный сделал шаг вперёд.

Мерфан очень проворно взмахнул рукой, метя нападающему в горло.

Шрамовидный рухнул на колени, захлебываясь собственной кровью. Его товарищи ошалело замерли на мгновение — а затем мечи злобно зазвенели, вырываясь из ножен.

— Убейте его! — проревел один из них, бросаясь вперёд.

Мерфан отпрыгнул, но его движения всё ещё были скованы хмелем. Лезвие просвистело в сантиметре от его горла, рассекая воздух. Он попытался контратаковать, но второй бандит уже заходил сбоку, меч занесён для удара.

Смерть приближалась. И тут из темноты метнулась тень.

Человек в чёрном плаще рванулся вперёд, как вихрь. Его клинок вспыхнул в тусклом свете трактирных свечей — один взмах, и меч нападающего отлетел в сторону с оглушительным лязгом.

— Довольно.

Голос был тихим, но в нём звучала сталь.

Бандиты заколебались. Они видели, как незнакомец движется — слишком быстро, слишком плавно. Это был не просто воин. Это был убийца.

Мерфан моргнул, пытаясь осознать происходящее.

— Ты...

— Молчи, — бросил незнакомец, не оборачиваясь.

Один из бандитов, самый отчаянный, ринулся вперёд с диким рёвом. И умер.

Даже Мерфан не успел разглядеть удара — только мгновенный блеск стали, и враг рухнул, захрипев, с рассечённым горлом.

— Последний шанс, — сказал незнакомец остальным. — Уходите.

Они ушли. Быстро.

Трактир замер в гробовой тишине. Даже Ратнер не смел пошевелиться.

Незнакомец повернулся к Мерфану.

— Ты еле держишься на ногах. Пойдём.

— А кто ты такой, чтобы...

— Я тот, кто только что спас тебе жизнь. А теперь — заткнись и иди.

Мерфан хотел огрызнуться, но мир вокруг поплыл. Ноги подкосились. Незнакомец ловко подхватил его под руку и почти потащил к выходу.

За спиной раздался голос Ратнера:

— Эй! А кто за всё это заплатит?!

Незнакомец, не оборачиваясь, швырнул на стойку тяжёлый кошель.

— За молчание.

И они вышли в холодную ночь.

Мерфан прислонился к стене, глотая воздух. Хмель наконец начал отпускать, но голова раскалывалась.

— Кто ты? — прохрипел он.

Незнакомец откинул капюшон. В свете луны Мерфан увидел жёсткие черты лица, шрамы и холодные, как лезвие, глаза.

— Меня зовут Вейн. И ты, дружок, только что был на волосок от гибели.

— Я бы справился...

— Нет. Не справился бы. — Вейн достал флягу и сунул её Мерфану. — Пей. Это не хмельное.

Глоток обжёг горло, но прояснил мысли.

— Почему ты помог мне?

Вейн усмехнулся.

— Потому что ты — дерзкий, пьяный идиот. А таких либо убивают сразу... либо берут в команду.

Мерфан нахмурился.

— Какую ещё команду?

Вейн развернулся и пошёл прочь, бросив через плечо:

— Если хочешь узнать — иди за мной. Если нет — возвращайся в таверну. Но учти, в следующий раз тебе не повезёт.

Мерфан посмотрел на дверь трактира, где ещё слышались испуганные голоса. Потом на уходящую в темноту фигуру.

Выбор был очевиден. Он выпрямился и шагнул вперёд. Ночь только начиналась.

Темные переулки города извивались, как змеи, уводя их всё дальше от шума таверн и пьяных криков. Мерфан шагал следом за Вейном, всё ещё чувствуя, как голова гудит от пережитого.

— Куда мы идём? — пробормотал он, спотыкаясь о булыжник.

— Туда, где тебе ответят на все вопросы, — бросил Вейн, не замедляя шага.

Вскоре они остановились перед высоким зданием, чьи стены были покрыты древними резными узорами. Дверь, массивная и тёмная, словно из чёрного дерева, не имела ни ручки, ни замочной скважины.

Вейн приложил ладонь к её поверхности и что-то прошептал. Дверь бесшумно отворилась.

Внутри пахло старыми книгами, пылью и чем-то ещё… чем-то древним. Мерфан почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Входи, — сказал Вейн.

Они прошли через ряд залов, освещённых голубоватыми светильниками, пока не оказались перед занавесом из тяжёлого бархата.

За ним сидела женщина. Она была облачена в тёмно-синие одежды, расшитые серебряными нитями, а её пальцы, тонкие и длинные, перебирали страницы старого фолианта. Когда она подняла глаза, Мерфан увидел, что они разного цвета — один холодно-синий, как лёд, другой — золотой, словно расплавленное солнце.

— Так это и есть тот самый пьяный музыкант? — её голос звучал, как шёпот осеннего ветра.

— Он не так прост, как кажется, — ответил Вейн.

— Хм.

Госпожа отложила книгу и встала. Её движения были плавными, словно у хищницы.

— Меня зовут Лейра. И у меня для тебя… предложение.

Мерфан нахмурился.

— Какое ещё предложение? Сыграть вам на вашем юбилее?

Лейра усмехнулась.

— Нет, не на юбилее. Но ты сыграешь. Ты тот, кто может играть то, чего не сыграют другие.

Она подошла к стене и провела рукой по камню. Стена раздвинулась, открывая потайную комнату. Деревянный пол в ней был вскрыт. Наспех сделанная лестница вела вниз. Лейла махнула рукой, приглашая спуститься вниз. Мерфан пожал плечами и пошёл вперёд.

Он попал в небольшом помещение, освещаемое лишь прорубленым отверстием в потолке. Внутри стояло несколько сундуков.

Первый был выкован из чёрного металла, покрытого мерцающими рунами. Второй — сделан из древесины, которая казалась живой, её волокна медленно шевелились. Третий — казался обычным, но вокруг него вился туман, меняющий цвет. Остальные повторяли эти три сундука

— Эти сундуки запечатаны древней магией, — сказала Лейра. — Их нельзя открыть ни ключом, ни заклинанием. Но… их можно открыть музыкой.

Мерфан рассмеялся.

— Вы что, шутите?

— Нет.

Лейра подошла к первому сундуку и провела пальцем по рунам. Они вспыхнули красным.

— Каждый из них откликается на определённую мелодию. Но ту музыку, что нужна, не сыграет никто… кроме тебя.

— Почему я?

— Потому что ты — последний из рода Мерридов. А их кровь… помнит.

Мерфан замер, оглядывая помещение.

— Мои родители умерли давно. Они не оставили мне ничего.

— Оставили, — тихо сказала Лейра. — Они оставили тебе музыку.

Лейла кивнула Вейну и тот передал ей инструмент. Она протянула Мерфану старую домру, с удлинённым грифом, которую Мерфан сразу узнал. Его домру. Ту самую, что пропала в ночь, когда его семья погибла.

— Как?…

— Сыграй, — перебила его Лейра. — И узнаешь правду.

Мерфан взял инструмент в руки. Струны дрогнули, словно отзываясь на его прикосновение.

Он закрыл глаза. Если здесь его домра, то и сундуки принадлежат ему. Лейла лишь нашла это место. То, которое долго и безуспешно искал музыкант.

Мерфан понял, что сейчас бесполезно заявлять о своих правах. Возможно, что-то перепадёт ему, но скорее всего он последний раз сейчас сыграет.

Вот только что играть?

Мерфан взял домру и проверил струны. Инструмент был идеально настроен.

Тогда он начал играть какую-то нейтральную мелодию. Первые ноты были неуверенными, он словно подбирал ключик, но потом… что-то изменилось.

Сундук с чёрным металлом затрепетал. Руны вспыхнули ярче, а затем… Щелчок. Крышка приоткрылась.

— Продолжай, — прошептала обрадованная Лейра.

Мерфан играл уже смелее и громче. Мир вокруг него начал меняться. А потом музыкант поймал ритм. Струны древней домры взвыли, как живые. Мелодия, которую играл Мерфан, была древнее этих стен. Она вилась между камнями, проникала в трещины, заставляла дрожать воздух.

Проснулся ветер. Сначала — лёгкий шорох, будто кто-то провёл пальцами по страницам старых книг. Потом — резкий порыв, сорвавший со стола пергаменты. А потом — взрыв.

Воздух в комнате закрутился, подхватывая всё на своём пути. Песок с пола взметнулся вверх, как стая испуганных птиц. Свечи в руках Лейры и Вейна погасли, но вместо тьмы пространство заполнил призрачный свет — он лился из трещин в сундуках, из глаз Мерфана, из струн домры.

Монеты, добытые первыми аккордами, взметнулись вверх, рассыпаясь в золотой песок, смешиваясь с обычным песком и кружа по кругу.

— Что ты наделал?! — крикнул Вейн, едва удерживаясь на ногах.

Но Мерфан не слышал. Он играл.

Из ближайшего сундука хлынул поток золотых монет, но они не упали на пол — их подхватил вихрь, закружив в бешеном танце. Эти монеты уже не рассыпались, сохраняя свою форму. Из второгосундука вырвались тени — они извивались в воздухе, принимая формы древних существ. Третий сундук раскололся пополам, и из него вспыхнул ослепительный луч, бьюший прямо в потолок. Остальные сундуки открылись. Вихрь за спиной Мерфана превратился в торнадо.

Лейра вскинула руки, её голос потонул в рёве бури:

— Он пробудил их!

Мерфан чувствовал музыку каждой клеткой тела. Это была не его мелодия, хоть и текла сквозь него, как река сквозь узкое ущелье. Его направляли.

Теперь он увидел кто. Лица.

В вихре золота и теней мелькали образы — мужчины и женщины в странных одеждах, дети с горящими глазами, воины с мечами из света.

Его семья. Его род. Мерриды.

— Мать… — сорвалось с его губ, но голос унёс ветер.

Лейра шагнула вперед, её плащ хлестал по воздуху, как крылья хищной птицы.

— Ты должен остановиться! Хватит!

Но Мерфан не мог. Музыка владела им.

Потолок комнаты треснул, вихрь начал двигаться на Мерфана. И тогда Вейн выхватил кинжал, шагая вперёд.

— Прости, дружок.

Лезвие блеснуло — и перерезало струны.

Тишина. Всё рухнуло в одно мгновение. Золото градом посыпалось на пол. Тени растворились с тихим стоном.

Луч из третьего сундука погас, оставив после себя лишь дымящуюся щель в потолке.

Мерфан упал на колени, домра выскользнула из его пальцев.

— Что… что это было?

Лейра подошла к нему, её глаза пылали.

— Это была правда. Ты слышал голоса Мерридов. Они пели через тебя.

Вейн поднял перерезанную струну, сжал её в кулаке.

— И если бы ты продолжил, они бы не просто запели.

— Они бы вернулись, — прошептала Лейра.

Мерфан поднял голову.

— Мои родители…

— Мёртвые должны оставаться мёртвыми, — резко оборвал его Вейн. — Даже если это твоя кровь.

Лейра вздохнула, подняла одну из монет. На ней был выгравирован знак Мерридов — лира, обвитая змеёй. Самое ценное платёжное средство.

— Но теперь у нас есть это.

— Что? — Мерфан встал, шатаясь.

— Богатство, — она протянула ему монету. — К сожалению малую часть золота ты испортил, но это не важно. Теперь мы сказочно богаты.

Вейн хмуро посмотрел на разрушенную комнату.

— Кто-то слишком много видел.

Вейн шагнул с кинжалом к Мерфану, который гладил свою домру, вспоминая что он только что прожил. Но какой-то звук отвлёк убийцу.

Где-то в темноте заскрипела дверь. Кто-то шёл. Тот, кто пришёл на звуки музыки.

Дверь распахнулась с грохотом.

В проеме стоял человек в черных доспехах, лицо скрыто под стальным шлемом с узкой прорезью для глаз. Его появление не было шумным — оно было как удар топора по льду.

Лейра резко обернулась, ее разноцветные глаза расширились.

— Нет...

Человек шагнул вперед. Его движения были слишком плавными, слишком точными. Он не спешил.

— Долго искал, — его голос звучал, будто сквозь слои железа. — Но музыка выдала вас.

Он наклонился, поднял одну из золотых монет, перевернул ее в пальцах.

— Интересно. Ты даже не знаешь, что это.

Вейн уже держал кинжал наготове.

— Отойди, Лейла.

Но было уже поздно. Человек в доспехах двинулся. Быстрее, чем должен был.

Лейра вскинула руку — из ее ладони вырвался сноп синих огней, но клинок черного воина рассек заклинание, как паутину.

И вонзился ей в горло. Кровь брызнула на золото.

— Нет! — Вейн бросился вперед, его кинжал сверкнул — один удар, второй, третий...

Но черный воин уворачивался, будто знал каждый удар заранее. И ответил.

Клинок вошел под ребра Вейна, вышел, сверкнув красным.

— Беги... — прохрипел Вейн, падая. — Играй...

Мерфан продолжал стоять на колееях, парализованный.Перед ним лежали два трупа.

А черный воин медленно вытирал клинок о плащ Лейры.

— Теперь ты.

Мерфан отпрянул, посмотрел на домру. Иногда достаточно двух струн для музыки. Мерфан схватил инструмент.

Струны зазвенели. Что-то внутри Мерфана щелкнуло. Он ударил по струнам, не замечая, что одной нет.

Первая нота разорвала тишину, как крик.

Черный воин замер. Вторая нота — и воздух содрогнулся. Золотые монеты вздрогнули, поднялись на дюйм от пола.

Третья — и Мерфан запел.

Не словами. Звуками. Тем самым языком, на котором говорили тени из сундуков.

Черный воин шагнул к нему — и отпрянул, когда перед Мерфаном вспыхнула стена из света.

— Нет! — его голос впервые дрогнул.

Мерфан играл. Монеты взлетели, выстроившись в вращающийся круг.

Тени поднялись из углов комнаты.

А музыка... Она стала щитом.

Черный воин бросился вперед, его клинок бил в барьер, но отскакивал, оставляя лишь искры.

— Ты не уйдешь! — зарычал он.

Но Мерфан уже не слышал его.Он видел лица в тенях. Слышал голоса в музыке.

Его род. Его сила. Его месть. Эти сокровища только его.

Последний аккорд прогремел, как удар грома — и стена света рванулась вперед, сбивая черного воина с ног.

Его шлем треснул, обнажив часть лица — мертвенно-бледного, с черными жилками под кожей.

— Ты... не должен...

Мерфан ударил по струнам еще раз.

Пол под воином разверзся.

Темные щупальца впились в него, таща вниз.

— Нет! НЕЕЕТ!

И он исчез. Тишина.

Мерфан стоял, дрожа, над телами Лейры и Вейна. Домра в его руках дымилась. А золотые монеты медленно падали обратно на пол, одна за другой, словно слезы.

Где-то вдали завыл ветер. Игра окончена.

Мерфан склонился над золотом, его пальцы сэали горсть монет. Они были тяжёлыми, тёплыми, почти живыми. Но в них чувствовалось что-то чужое.

"Не твоё", — шептали тени.

Он бросил взгляд на тела Лейры и Вейна. Они лежали в лужах крови, их глаза ещё были открыты — упрек, вопрос, предостережение.

— Хватит, — прошептал он.

Небольшую горсть монет Мерфан положил себе в карман. Духи были не против. Надо бы всё закопать.

Мерфан попробовал это сделать руками.

Песок сыпался из его рук, покрывая золото, сундуки, кровь. Он засыпал золото песком, сдирая кожу с пальцев.

Но этого было мало.

Мерфан снова взял домру в руки вышел из подвала прочь.

— Если музыка может открывать...

Он ударил по струнам.

— ...то она может и закрывать.

Мелодия была тяжёлой, как камень, глухой, как могила. Она не летела ввысь — она ползла по земле, заставляя песок сжиматься, твердеть, каменеть.

Пол дрогнул. Золото, засыпанное песком, застонало. Потом — замолчало. Навсегда. Проход в подвал закрылся. Поверхность стала гладкой, серой, холодной. Бетон.

Мерфан остановился, переводя дыхание. Он нащупал монеты в кармане.

"За работу", — усмехнулся он про себя.

И ушёл, не оглядываясь.

Никто теперь не откроет тайну его рода. Домра безнадёжно испорчена.

Мерфан вышел на улицу, где уже занимался рассвет. Город просыпался — где-то хлопали ставни, кричали петухи, скрипели телеги. Обычный день.

Он поднял руку, разглядывая монеты в ладони. Они блестели в первых лучах солнца — такие же холодные, как и всё остальное золото мира.

"Зачем оно нужно мертвецам?" — подумал он.

Он прошел мимо спящего сторожа, мимо пьяницы, свернувшегося в канаве, мимо ребенка, продающего вчерашние хлеба.

Никто не смотрел на него.

И тогда он понял: Сокровища — это не золото. Не власть. Не магия.

Сокровище — это тишина после последнего аккорда. Когда ты остаешься один. И больше не боишься.

Мерфан сунул монеты в карман и зашагал прочь.

Он больше не боялся своего прошлого и наконец-то был свободен.

А где-то под землей, в гробнице из бетона, тени вздохнули и закрыли глаза.