Сильное средство

Сосед по палате к утру затих. Кровать с тихим гудением тронулась с места, увозя тело в морг. Марк поднялся и ухватился за тумбочку, чтобы не упасть. Борясь с головокружением, он преодолел долгих пять шагов до окна. От такого усилия сердце колотилось, как синица в клетке. Марк бросил взгляд на прикроватный монитор. Чип, вшитый в пижаму, послал обновлённые данные о его пульсе, давлении и температуре.

Каким бы слабым он ни был, но он выйдет сегодня на улицу, вдохнёт полной грудью воздух, наполненный запахом дождя и прелых листьев. Возможно, это последний день его жизни, и пусть перед смертью в памяти останется живой аромат улицы, а не мёртвый запах простерилизованного воздуха больницы.

Он двинулся к пневматической двери. Но дверь отказалась открываться.

– Вернитесь в постель, – сказала она.

Почему, думал Марк, усевшись на край кровати, мы умираем от какого-то примитивного вируса гриппа? Наши тела нашпигованы нанороботами, уничтожающими любые раковые клетки, в нашу одежду вшиты чипы, следящие за нашим здоровьем. Даже унитаз и зубная щётка проводят каждое утро медицинский анализ. Но стоило появиться новому вирусу…

Он не успел додумать, как дверь автоматически открылась, и в палату вошёл мужчина в белом халате. Его лицо показалось знакомым.

– Так вот как умирают, – вслух подумал Марк.

Мужчина улыбнулся.

– Вы ещё поживёте. Ложитесь, я осмотрю вас.

– Вы кто?

– Боткин Иван Ильич. Врач.

– Голограмма? – Марк ткнул врача в мягкий живот.

– Как видите, нет.

– У меня предсмертный бред… Врачей нет уже тридцать лет. Вымершая профессия, бесполезная в современном мире.

Боткин сунул Марку под мышку градусник и принялся изучать прикроватный монитор.

– Так-так-так… Неплохо... Чем займётесь, когда поправитесь?

– Пойду в театр.

Врач удивленно поднял бровь:

– Да вы, батенька, ретроград. Кто сейчас ходит в театр? Вот уж, действительно, артист – вымирающая профессия.

Он дал Марку лекарство, похлопал по колену и пожелал скорейшего выздоровления.

***

В день выписки Боткин зашёл в палату попрощаться с Марком.

– А я ведь вас вспомнил, – сказал Марк. – Вы – актёр. Играете в театре врачей, учёных, писателей.

– Мне говорили, что я похож на него.

– Нет. Не похож. Вы и есть тот самый актёр. Я долго думал, зачем вы меряете мне температуру, когда этим занимается моя пижама? А лекарство вводит кровать, но вы каждый день приходили, давали мне пилюли, а потом ещё долго беседовали. Вы играли роль. Вот только зачем? Развлечь меня?

Боткин улыбнулся одними глазами, и от этой улыбки на душе Марк стало вдруг тепло.

– Нет. Наша компьютеризированная медицина эффективна, как никогда. Но, оказалось, этого недостаточно. Машина вовремя даст вам лекарство и проведёт точную хирургическую операцию. Но она не скажет вам слова ободрения, не посочувствует, не выслушает историю вашей жизни, не вселит в вас уверенность в благополучном исходе болезни. Машина лечит болезнь суперсовременным лекарством, а я лечу больного простыми словами.