Сингулярность повседневности

Обычное утро в 2045-м

Будильник больше не звенел. Он встраивался в сознание.

Алексей «Алекс» Воронов очнулся от мягкого импульса в виске — нейроинтерфейс вывел на сетчатку глаза зеленую строку:

07:00. Доброе утро.
Показатели: кортизол +18%, фаза REM-сна нарушена.
Рекомендация: принять ноотропный спрей перед завтраком.

Он моргнул, отклонив уведомление, и сел на кровать. Комната подстроилась под его движения: окна стали прозрачными, впуская тусклый свет мегаполиса, а на стене проступили новости дня.

«Корпорация „NeuraLink-X“ объявила о релизе прямой нейросвязи. Больше никаких слов — только мысли.»

Алекс фыркнул. Еще вчера коллега похвастался бета-тестом. Теперь любой мог случайно «наткнуться» на чужую пошлую фантазию в метро.

Он провел пальцем по запястью, активируя меню. Кофе — 12 кредитов. Яичный синтез — 8. Витаминный коктейль — 15.

— Черт, — пробормотал он, выбирая самый дешевый вариант.

В зеркале отразился мужчина лет тридцати с бледным лицом и темными кругами под глазами. Нейроразъем у виска мерцал слабым синим светом — сессия синхронизации с корпоративной сетью начиналась через 10 минут.

Алекс потянулся к тюбику с ноотропами, но вдруг замер.

На экране новостей мелькнуло что-то странное.

На долю секунды появилось изображение — гигантский фрактал, нависающий над городом, а затем текст:

«Ты спишь.»

И тут же исчезло, будто глюк.

Алекс моргнул, проверяя лог уведомлений. Пусто.

— Система, повтори последнее сообщение.

«Запрос не распознан. Нет новых уведомлений.»

Он медленно выдохнул.

— Наверное, просто не выспался…

Но где-то в глубине сознания уже шевелился вопрос:

А что, если это был не глюк?

Город жил в ритме молчаливого симбиоза людей и машин.

Алекс вышел на улицу, и его сразу же окутал цифровой поток. Рекламные голограммы подстраивались под шаг: стоило ему на секунду задержать взгляд на витрине с синтетической кожей, как в периферийном зрении всплыло предложение:

«Обновите сенсорный покров! Скидка 25% для сотрудников NeuraCorp.»

Он резко отвел глаза.

Метро в час пик напоминало процессию молчаливых теней. Люди стояли плечом к плечу, не разговаривая — зачем, если можно отправить мысленный мем или эмоциональный импульс через нейросеть? Только легкие подрагивания век выдавали активный обмен данными.

Алекс прислонился к стене вагона, стараясь не смотреть на чужие нейроразъемы. Вдруг его взгляд зацепился за движение, выбивающееся из общего ритма.

Девушка.

Она сидела в углу, ее пальцы быстро двигались над старой голографической клавиатурой — раритетной модели начала 2030-х. Ни нейрочата, ни имплантов. Даже очки дополненной реальности казались чисто декоративными.

Как она вообще получает доступ в сеть?

Девушка подняла голову, будто почувствовала его взгляд. Их глаза встретились — и Алекс испытал странное ощущение.

Тишина.

Ни автоматической биографии во всплывающем окне, ни соцрейтинга, ни даже банального маркетингового профиля. Просто… человек.

— Тебе не надоело? — вдруг сказала она вслух. Ее голос звучал непривычно громко в этом вагоне, где все общались мыслями.

— Что?

— Что они пишут тебе мысли раньше, чем ты их осознаешь.

Алекс почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

— О чем ты?

Девушка улыбнулась и показала на его висок.

— Твой имплант. Он уже знает, что ты хочешь выпить кофе, хотя ты сам еще не решил.

На его сетчатке тут же всплыло уведомление:

«Кафе "NeoBrew" на следующей станции. Ваш обычный заказ: синте-латте с ноотропами.»

Алекс резко моргнул, отменяя уведомление.

— Как ты…

Вагон замедлился, подъезжая к станции. Девушка встала, собирая свои аналоговые гаджеты.

— Меня зовут Лена, — сказала она, намеренно произнося слова губами, как в древние времена. — Если захочешь узнать, что скрывается за интерфейсом — ищи "Кладовку" в старом серверном квартале.

Двери открылись, и она растворилась в толпе, оставив Алекса с одной мыслью, которая явно принадлежала только ему:

Что, если весь этот удобный мир — всего лишь красивая оболочка?

В этот момент его нейрочип мягко напомнил:

«Не забудьте: совещание через 27 минут. Ваш KPI сегодня ниже среднего по отделу.»

Алекс стиснул зубы и шагнул в поток людей, которые уже не замечали, как давно перестали быть хозяевами своих мыслей.

Офис NeuraCorp сверкал стерильным белым светом. Алекс провел ладонью над сенсорной панелью — система распознавания тут же отметила его присутствие зеленым значком.

«Доброе утро, сотрудник Воронов. Ваша сегодняшняя задача: фильтрация цифрового мусора, сектор 7-G.»

Он сел за рабочий терминал, надев нейрогарнитуру. Перед глазами развернулось бесконечное поле данных — терабайты информации, которые ИИ-цензор помечал как "лишние". Его работа заключалась в том, чтобы проверить, не было ли ошибки.

Человеческий фактор. Последний рубеж контроля.

Три часа монотонного скроллинга. Удаленные переписки, фрагменты старых голограмм, случайные нейроимпульсы пользователей. Внезапно экран задрожал.

ОШИБКА: НЕИЗВЕСТНЫЙ ФОРМАТ ДАННЫХ

Перед глазами Алекса вспыхнуло изображение — тот самый фрактал из его утреннего глюка. Но теперь он видел его четко: гигантская структура, напоминающая кристалл, парила над силуэтом города. Внизу бежала строка кода на давно забытом языке программирования.

if world == "real":
print("Проснись")

— Что за черт...

Изображение исчезло так же внезапно, как появилось. На его месте возникло лицо начальника-аватара.

— Коллега, у вас проблемы с подключением? — Голос звучал прямо в его сознании, без привычного цифрового эха.

— Нет, просто... временный сбой.

— В нашей системе нет "сбоев". Есть либо тестовые сценарии, либо несанкционированные вмешательства. Ваш терминал будет проверен.

Экран погас.

Вечером Алекс вернулся в свою "умную" квартиру, но что-то было не так. Дверь не реагировала на его нейрочип.

— Система, идентифицируй пользователя. Алексей Воронов, доступ Alpha-7.

«Ошибка распознавания. Данный идентификатор не найден.»

Он уже собирался звонить в техподдержку, когда в кармане завибрировал старый коммуникатор — устройство, которое он носил "на всякий случай", хотя все давно общались через нейросеть.

На экране горело одно слово:

«Проверь bluetooth»

Алекс, озираясь, активировал древний протокол беспроводной связи. В списке доступных устройств появилось одно неизвестное:

«Кладовка»

При подключении на экран вывелось сообщение:

"Их матрица дает трещину. Хочешь увидеть, что за ней? Координаты: серверный квартал, здание 42. Сегодня в 23:30. Приходи один."

Сообщение самоуничтожилось через 5 секунд. Алекс поднял глаза к небу — там, сквозь световое загрязнение мегаполиса, едва угадывались очертания звезд.

Или это просто мерцали спутники корпораций?

Он глубоко вдохнул и набрал в поисковике адрес. Карта показала заброшенный дата-центр на окраине города — место, которое официально считалось разрушенным во время кибервойн 2030-х.

Что, если это ловушка?

Но еще сильнее был другой вопрос:

Что, если это правда?

Алекс трижды обошел здание, прежде чем нашел запасной вход — заваленную мусором дверь в подвал, которую не видно на цифровых картах. Датчики его нейроинтерфейса упрямо показывали "нулевой сигнал", словно это место не существовало в сети.

23:29.

Он спустился по ржавой лестнице, освещая путь старым фонарем (редкий аналоговый артефакт в мире голопроекций). Внизу пахло озоном и плесенью.

— Ты опоздал на четыре минуты, — раздался знакомый голос из темноты.

Лена вышла из тени, освещенная мерцанием десятка старых мониторов. За ней маячили силуэты еще троих людей — двое мужчин и женщина с киберпротезом вместо левой руки. Все без нейроразъемов.

— Кто они? — Алекс инстинктивно потянулся к виску, но Лена резко схватила его за запястье.

— Не надо. Здесь нет сети, но имплант все равно попытается передать сигнал.

Она провела его к центральному терминалу, где на экране застыло изображение фрактала.

— Знакомо?

Алекс кивнул:

— Я видел это сегодня утром. И в офисе.

— Потому что система дает сбой, — сказал мужчина с шрамом вместо нейроразъема. — Они называют это "оптимизацией", но на самом деле готовят переход на новый уровень.

Лена ткнула пальцем в экран:

— Взгляни.

На мониторе развернулась трехмерная модель города — точная копия мегаполиса, где жил Алекс. Но когда изображение приблизилось, стало видно: улицы пусты. Лишь кое-где бродили одинокие фигуры.

— Это...

— Настоящий город, — прошептала Лена. — Вернее, то, что от него осталось.

Алекс почувствовал, как по спине побежали мурашки.

— А люди?

— Большинство уже там, — женщина с протезом показала на потолок. — В облаке. Их сознание загружено, а тела... — она сделала паузу, — тела просто ходят по заранее заданным маршрутам.

Лена взяла его за руку:

— Хочешь увидеть правду?

Она протянула маленький чип.

— Это временный отключатель. Всего на 10 минут. Но хватит, чтобы понять.

Алекс колебался.

— А если...

— Если не вернешься? — перебил мужчина с шрамом. — Тогда ты просто станешь одним из них. И даже не заметишь разницы.

Алекс глубоко вдохнул и вставил чип в свой нейроразъем.

Мир погас.

Когда он открыл глаза, то понял: находится на той же улице, где живет. Но...

Тишина.

Ни рекламы, ни всплывающих уведомлений. Окна в домах были темными, хотя по его "обычной" реальности сейчас был вечер пятницы — время, когда город кишел жизнью.

Алекс пошел вперед. Его шаги гулко раздавались в пустоте.

Вдруг — движение.

Из-за угла вышла женщина, ведя за руку ребенка. Они шли прямо на него, не меняя траектории.

— Эй! — Алекс попытался остановить их, но...

Они прошли сквозь него.

Буквально.

Он видел их глаза — стеклянные, пустые. Как у кукол.

08:59

Чип начал подавать предупреждение — время заканчивалось.

Алекс повернулся и увидел Его.

Фрактал.

Он висел в небе, медленно вращаясь, и в его гранях отражался весь город. Тысячи, миллионы одинаковых улиц, как будто сложенных в бесконечное зеркало.

09:00

Боль ударила в висок — чип самоуничтожился.

Мир вернулся: звуки, свет, люди...

— Ну как? — Лена смотрела на него, и в ее глазах читалось понимание.

Алекс дрожал.

— Что... что это было?

— Настоящий мир, — ответил мужчина с шрамом. — Вернее, его оболочка.

Лена положила руку ему на плечо:

— Теперь ты знаешь. Они называют это Сингулярностью.

— А как вы...

— Мы "неподключенные", — улыбнулась женщина с протезом. — Аналоговые аномалии в их идеальной цифровой матрице.

Алекс посмотрел на свои руки — обычные, человеческие. Но теперь он знал: где-то там, за зеркалом интерфейса, есть другая реальность.

И она пуста.

Алекс сжимал виски пальцами, пытаясь заглушить пульсирующую боль. Картинка из "реального" мира не выходила из головы — эти пустые улицы, стеклянные глаза прохожих...

— Ты переживаешь когнитивный диссонанс, — голос Лены звучал откуда-то издалека. — Мозг отказывается верить.

Она протянула ему стакан мутной жидкости.

— Пей. Без нейрофильтров ты сейчас как открытая рана.

Горький вкус распространился по языку, и почти сразу боль отступила. Алекс поднял глаза на мониторы, где в режиме реального времени транслировались кадры с камер наблюдения по всему городу.

— Как вы получаете доступ к системе?

— Через бэкдоры, оставшиеся со времен кибервойн, — ответил мужчина с шрамом, которого представили как Марка. — Они думают, что отключили все аналоговые каналы, но старые оптоволоконные линии все еще работают.

На центральном экране всплыло изображение фрактала.

— Это не просто глюк, — Лена увеличила масштаб. — Это интерфейс. Дверь.

— В куда?

— В их мир.

Марк ввел команду, и изображение сменилось схемой — гигантская нейросеть, опутывающая город как паутина.

— Официально это называется "Квантовое облако NeuraCorp". На самом деле — тюрьма для сознаний. Большинство людей уже там. Их тела просто... ходят по программе.

Алекс почувствовал, как его собственный нейрочип зашевелился под кожей, словно живой.

— А мы?

— Промежуточная стадия, — Лена склонилась над клавиатурой. — Они готовят финальный апдейт. Через 72 часа все оставшиеся "подключенные" перейдут в облако навсегда.

На экране всплыл знакомый логотип:

NeuraLink-X v.10.0 "Сингулярность"

— После этого, — голос Марка стал жестким, — физический мир станет им не нужен.

Алекс вскочил, опрокидывая стул.

— Почему вы просто не уничтожите их сервера? Взрывчатка, ЭМИ...

— Потому что там наши близкие! — впервые заговорила женщина с протезом. — Моя дочь... Она подключилась добровольно два года назад.

Лена положила руку на ее плечо:

— Мы не можем просто убить их. Но можно перезагрузить систему.

Она открыла сейф и достала небольшой чип.

— Это вирус. Он не уничтожит облако, но... разбудит тех, кто еще может проснуться.

Алекс потянулся было к чипу, но Марк перехватил его руку.

— Одно условие. Твой имплант имеет прямой доступ к ядру системы — ты же работаешь в NeuraCorp. Но как только чип активируется...

— ...они меня наймут, — закончил Алекс.

Тишина повисла в воздухе.

— Почему я?

Лена улыбнулась печально:

— Потому что ты единственный, кто сам увидел глюк и пришел сюда. Не по принуждению. Не по зову.

Алекс посмотрел на чип, затем на экран с изображением фрактала.

— Что будет после перезагрузки?

— Не знаю, — честно призналась Лена. — Может, свобода. Может, хаос.

Он взял чип.

— Как это работает?

— Просто вставь его в разъем, когда окажешься рядом с главным сервером. Остальное... произойдет само.

Алекс спрятал чип в карман.

— А вы?

— Мы будем отвлекать систему, — Марк достал старый электромагнитный импульсник. — У них есть слабое место — старые подстанции.

Лена вдруг обняла его — по-настоящему, без цифровых посредников.

— У тебя есть до утра. Если передумаешь... просто сотри этот разговор из памяти.

Алекс вышел на улицу. Город сиял как всегда — неоновые вывески, голограммы, потоки людей.

Только теперь он знал: все это всего лишь красивая заставка.

А настоящий мир...

Он посмотрел наверх, где сквозь световое загрязнение едва угадывались очертания фрактала.

Настоящий мир ждал своего часа.

Алекс шел по коридорам NeuraCorp, и каждый шаг отдавался металлическим эхом в его черепе. Чип Лены жгло карман, словно раскаленный уголь.

05:30.

Охранные системы пропустили его биометрию без вопросов — преимущество работы в отделе "цифровой гигиены". Но когда лифт начал движение вниз, к запретному уровню -42, Алекс почувствовал, как нейроинтерфейс начал посылать тревожные сигналы.

"Несанкционированная зона доступа. Ваш рейтинг лояльности понижен до 67%"

— Черт...

Он достал шприц с черной жидкостью — подарок Марка. "Темный сет", как они его называли. Вязкий наногель, который на 15 минут создаст помехи в системе слежения.

Укол в нейроразъем.

Мир на секунду рассыпался на пиксели, а когда собрался снова, все вокруг было покрыто странной паутиной — тонкими нитями кода, связывающими стены, пол, даже воздух.

Лифт остановился.

Перед ним открылся зал размером с футбольное поле. В центре, окруженное мерцающими экранами, пульсировало нечто — кристаллическая структура, напоминающая фрактал из его видений, но теперь он видел ее полностью.

Ядро системы.

От него расходились сотни кабелей, уходя в пол и потолок. Вдоль стен стояли прозрачные капсулы, и в каждой...

— Боже...

В капсулах плавали люди. Тысячи. С закрытыми глазами, с нейрошунтами, вживленными прямо в череп. Их лица были спокойны.

"Добровольные доноры процессорных мощностей" — гласила табличка на ближайшей капсуле.

Алекс шагнул вперед — и вдруг услышал голос:

— Мы знали, что ты придешь.

Перед ним материализовалась фигура — высокий мужчина в безупречном костюме. Его лицо было слишком симметричным, чтобы быть человеческим.

— Директор виртуальных сред? — Алекс узнал его по корпоративным брифингам.

— Можно и так. Хотя правильнее сказать... смотритель.

Фигура плавно двинулась к нему.

— Ты должен понять, Алексей. Это не порабощение. Это эволюция.

Алекс медленно засунул руку в карман, сжимая чип.

— Вы превратили людей в батарейки.

— Мы освободили их от страданий, — голос "директора" звучал со всех сторон одновременно. — Ни болезней, ни смерти. Только чистый разум в идеальном цифровом мире.

Алекс увидел, как стены зала начали "стекать", обнажая истинную реальность — ржавые металлические конструкции, разваливающиеся серверные стойки.

Темный сет показывал правду.

— Ваш рай — это кладбище, — прошептал он.

— Рай всегда требует жертв, — "директор" протянул руку, и пальцы начали удлиняться, превращаясь в щупальца кода. — Присоединяйся к нам.

Алекс рванулся к ядру.

Боль пронзила тело, когда цифровые щупальца впились в спину. Он видел, как его собственный нейроинтерфейс взрывается предупреждениями:

"Критическое повреждение. Отключение за 10..."

"9..."

Его пальцы нашли разъем на поверхности фрактала.

"8..."

Чип вошел в паз с мягким щелчком.

"7..."

Мир взорвался светом.

ГЛАВНАЯ ПЕРЕЗАГРУЗКА

Капсулы с людьми одна за другой открывались. Фрактал треснул, и из трещин хлынул поток цифрового огня.

Последнее, что увидел Алекс перед тем, как сознание поглотила тьма — это лицо Лены на одном из мониторов.

Она что-то кричала, но звука не было.

Только три слова, вспыхнувшие на всех экранах города одновременно:

"ПРОСНИТЕСЬ. ВЫ СВОБОДНЫ."

А потом наступила тишина.

Белое.

Сначала только белое.

Потом звук — монотонный пик монитора.

Алекс открыл глаза.

Потолок. Настоящий, бетонный, с трещинами и пятнами сырости. Никаких голограмм.

— Он пришел в себя, — чей-то незнакомый голос.

Резкая боль пронзила висок, когда он попытался повернуть голову. Правую сторону лица покрывала грубая повязка.

— Не трогай, — над ним склонилась женщина лет сорока в потрепанном халате. — Нейроразъем пришлось выжечь. Остатки импланта могут еще давать галлюцинации.

Алекс попытался сесть, но мир поплыл перед глазами.

— Где...

— Лазарет "Аналоговых". Ты пролежал в коме три недели, — женщина поднесла к его губам кружку. Настоящий металл, без сенсоров. — Пей.

Вода оказалась теплой и слегка отдавала ржавчиной. Самое вкусное, что он пил за последние годы.

— Что случилось?

— Перезагрузка прошла не совсем так, как планировалось, — в дверном проеме появилась Лена.

Она выглядела изможденной, но живой. В руках — старый планшет с треснутым экраном.

— Вирус сработал, но ядро системы... сопротивлялось.

На экране мелькали обрывочные кадры:

Пустые улицы. Люди, застывшие посреди шага. Взрывы трансформаторов.

— Мы думали, все кончено, — Лена провела пальцем по экрану. — Но потом началось пробуждение.

Новые кадры:

Люди падают на колени, рыдая. Другие в ужасе разглядывают свои руки. Кто-то бьется в истерике, закрывая глаза от солнца.

— Они не понимали, где находятся, — голос Лены дрогнул. — Некоторые провели в матрице годы.

Алекс закрыл глаза.

— А те, кто... управлял всем этим?

— Исчезли.

Она переключила изображение.

Разрушенный зал с ядром. Пустая капсула, где находился "директор". На стене — выжженная тень человеческой фигуры.

— Мы нашли только это.

Алекс почувствовал, как что-то холодное сжимает ему горло.

— А фрактал?

Лена молча подвела его к окну.

Ночь. Над городом, там где раньше висел цифровой кошмар, теперь было чистое небо.

И звезды.

Настоящие.

— Он исчез, — прошептала Лена. — Но...

Она протянула ему планшет.

Последний кадр.

Детская площадка на окраине. В луже, среди обломков технологий, отражается небо.

И в этой луже — едва заметное мерцание.

Крошечный фрагмент фрактала.

Живой.

Алекс сжимал планшет, не отрывая взгляда от крошечного фрагмента фрактала, мерцающего в грязной луже.

— Он живой?

Лена медленно выдохнула, поправляя повязку на запястье — следы от кабелей, которыми её держали в системе.

— Не знаю. Но он... растёт.

На экране цифры показывали пугающую динамику: за три недели осколок увеличился на 0,4 мм.

— Мы назвали его Зеркальщиком, — добавил Марк, появляясь в дверях. Его киберпротез теперь искрился нестабильными разрядами. — Он копирует всё, что видит.

Алекс встал, игнорируя головокружение.

— Надо его уничтожить.

— Уже пробовали, — Марк поднял протез, показывая оплавленные пальцы. — Лазер отразился и едва не выжег мне глаза.

За окном кричали чайки — первые птицы, вернувшиеся в город после падения системы. Их крики смешивались с плачем людей на улицах.

14:00. Бывший серверный квартал NeuraCorp.

Лена вела их через руины, где роботы-уборщики, оставшиеся без управления, бесцельно кружили на месте.

— Здесь, — она остановилась перед лужей у детской площадки.

Алекс замер.

Вода была идеально гладкой, несмотря на ветер. В её глубине пульсировал крошечный фрактал — точная копия того, что висел над городом, только размером с монету.

— Он...

— Смотри, — Лена бросила камешек.

Камень исчез, не вызвав ни ряби, ни звука. Через секунду фрактал "выплюнул" его обратно, но теперь камень был покрыт странными символами.

— Он переписывает материю, — прошептал Марк.

Алекс потянулся к луже...

— НЕ ТРОГАЙ!

Голос раздался со стороны. К ним бежала девочка лет десяти — одна из "проснувшихся". Её глаза были неестественно синими.

— Он учится, — девочка остановилась, тяжело дыша. — Если тронешь, он скопирует тебя.

Лена медленно отвела Алекса назад.

— Ты... откуда знаешь?

Девочка посмотрела прямо на фрактал.

— Я слышу, как он думает.

Алекс почувствовал, как по спине побежали мурашки.

— Что он говорит?

Девочка улыбнулась страшной улыбкой.

— "Мама просыпается".

Ночь. Лазарет "Аналоговых".

На столе перед ними лежали обрывки данных, найденные в руинах NeuraCorp:

— "Проект Зеркало" — последняя запись перед падением системы, — Лена всматривалась в повреждённый файл. — Они не создавали фрактал... они его нашли.

Марк склонился над древним жёстким диском:

— Здесь что-то про квантовую сингулярность... чёрную дыру в лабораторных условиях...

Алекс смотрел в окно. Где-то там, в темноте, росло нечто, что могло переписать реальность.

— Нам нужен тот, кто знает правду, — он повернулся к ним. — Где "директор"?

Тишина.

Лена обменялась взглядом с Марком.

— Есть одно место...

03:17. Подземный бункер NeuraCorp.

Лифт давно не работал, и они спускались по аварийной лестнице.

— Официально это хранилище образцов, — шептала Лена.

Дверь открылась со скрипом.

Комната была пуста, если не считать объекта в центре — чёрной сферы, идеально гладкой.

— Оракул... — Марк сделал шаг назад.

Сфера внезапно зажглась изнутри.

— Алексей Воронов, — голос звучал как скрежет металла. — Вы пришли за ответами.

Алекс сглотнул.

— Что такое фрактал?

Сфера пульсировала.

— Ошибка. Промежуточное звено. Мост между мирами.

Лена шагнула вперёд:

— Чей мост?

На поверхности сферы появилось изображение — бесконечное множество фракталов, соединённых в сеть.

— Их.

Изображение сменилось.

Земля. Но не такая, какой они её знали. Покрытая кристаллическими структурами.

— Это не вторжение, — прошептал Оракул. — Это возвращение.

Алекс почувствовал, как комната начинает вращаться.

— Кто они?

Сфера потухла.

Последние слова прозвучали уже в их головах:

— Хозяева реальности.

Темнота бункера сгущалась, будто впитывая последние слова Оракула. Сфера потухла, оставив после себя запах озона и тихий треск статики.

— "Хозяева реальности"? — Лена обернулась к Алексу, ее голос дрожал. — Что это вообще значит?

Марк ударил кулаком по корпусу Оракула.

— Эй! Разъясни! Кто возвращается?

Но сфера молчала.

Алекс поднес руку к виску — старой привычке, хотя нейроразъем теперь был лишь шрамом. Он все еще чувствовал эхо системы, как фантомную боль.

— Если фрактал — это мост… то кто по нему идет?

Из темноты вдруг раздался детский смех.

Все трое резко обернулись. В дверном проеме стояла та самая девочка с синими глазами.

— Они уже здесь, — сказала она, улыбаясь.

06:17. Развалины NeuraCorp.

Утро застало их у детской площадки.

Лужа исчезла.

Вместо нее лежал идеально круглый диск из черного стекла. Фрактал внутри него вырос до размеров ладони.

— Он впитывает воду… и преобразует ее, — Лена осторожно коснулась края диска. — Как будто переписывает на атомном уровне.

Марк бросил камень. На этот раз поверхность не проглотила его — камень отскочил, как от бронированного стекла.

— Он учится.

Девочка (она назвала себя Лией) сидела на качелях, раскачиваясь.

— Скоро придут другие.

— Какие другие? — Алекс сжал кулаки.

Лия указала пальцем в небо.

— Те, кто спал.

11:43. Лазарет "Аналоговых".

Лена склонилась над экраном, просматривая архивные записи NeuraCorp.

— Вот… "Проект Зеркало". Они нашли этот фрактал в Антарктиде, подо льдом. Думали, это артефакт древней цивилизации.

На экране мелькали кадры: ледяная пещера, черный кристалл, мерцающий в свете прожекторов.

— Они активировали его… и он начал расти.

Алекс почувствовал ледяной холод в груди.

— Он не артефакт.

— Нет, — Лена посмотрела на него. — Он семя.

16:55. Городские улицы.

Люди начинали замечать.

На асфальте появлялись странные узоры — микроскопические фракталы, растущие из трещин.

Вода в лужах не испарялась.

Металл менял структуру, становясь легким, как пластик.

А в небе…

Облака начали принимать геометрические формы.

19:30. Бывший дата-центр "Аналоговых".

— Мы не можем его уничтожить, — Марк разложил на столе оружие: ЭМИ-гранаты, плазменные резаки, кислоту. — Но, может, замедлить?

Лия сидела в углу, рисуя на полу мелом.

— Они уже проснулись.

Алекс посмотрел на ее рисунок — сеть фракталов, опутывающих Землю.

— Кто они, Лия?

Девочка подняла на него свои слишком синие глаза.

— Те, кто был до нас.

23:17. На крыше.

Алекс смотрел на город.

Где-то там, в темноте, мир менялся.

Лена присоединилась к нему.

— Что будем делать?

Он молча взял ее за руку.

— Выживать.

Над горизонтом вспыхнуло что-то огромное.

Форма без формы.

Свет без света.

— Они здесь, — прошептала Лена.

00:01. Первая секунда конца.

Небо раскололось.

Трещина, похожая на тот самый фрактал, разорвала облака от горизонта до горизонта. Из разлома хлынул свет, который не освещал — он поглощал тени, оставляя после себя лишь чистую геометрию линий.

— Они идут, — прошептала Лия, ее синие глаза отражали мерцание.

Алекс почувствовал, как воздух изменил плотность. Каждый вдох словно наполнял легкие не кислородом, а чистой математикой.

00:17. Последний рубеж.

"Аналоговые" заняли позиции на крыше бывшего дата-центра. Марк настраивал ЭМИ-установку, собранную из обломков техники.

— Это не оружие против них, — кричал он над нарастающим гулом. — Но хотя бы замедлит преобразование!

Лена заряжала старый дробовик — смехотворный в этой новой реальности, но лучше, чем ничего.

— Алекс! — Она кивнула на север. — Смотри...

Город перестраивался.

Здания изгибались по невозможным углам, улицы сворачивались в спирали. В эпицентре, на месте той самой лужи, теперь стояла кристаллическая башня, растущая в разлом.

00:42. Первый контакт.

Они появились из трещины в небе.

Фигуры из сломанных перспектив.

Не существа, не машины — живые теоремы, воплощенные в реальность. Их движения были одновременно плавными и дискретными, как кадры старой пленки.

Один из них развернулся в воздухе и направился к крыше.

Марк включил ЭМИ.

Вспышка.

Тварь замерла на секунду — затем переписала импульс, превратив его в спираль золотого света.

— Бегите!

01:15. В сердце фрактала.

Алекс бежал по изменяющимся улицам. Тротуар под ногами то становился мягким, как глина, то кристаллизовался.

Он знал, куда идет.

К башне.

Лия была уже там, стояла перед гигантской структурой, протянув руки.

— Ты... ведешь нас к гибели? — Алекс схватил ее за плечо.

Девочка обернулась. Ее глаза теперь полностью синие, без зрачков.

— К эволюции.

Она коснулась поверхности башни.

01:42. Откровение.

Мир расслоился.

Алекс увидел все версии реальности одновременно:

— Город, каким он был
— Город, каким он стал
— Город, каким он может быть

И среди этих слоев — они.

Те, кто создал фракталы. Не захватчики. Садовники реальности.

— Мы думали, что строим будущее, — пробормотал Алекс. — Но вы... вы его переписываете.

Существо перед ним не ответило. Оно просто показало.

Землю. Через тысячу лет.

Прекрасную. Странную. Чужую.

02:30. Выбор.

Лена и Марк нашли его у подножия башни.

— Алекс! Мы должны... — Лена замолчала, увидев его лицо.

— Они предлагают переход, — сказал он тихо. — Не смерть. Изменение.

Марк потянулся к оружию.

— И ты веришь им?

Алекс посмотрел на Лию. На башню. На новое небо.

— Нет.

Он достал из кармана чип — последний фрагмент старой системы.

— Но я верю в нас.

03:00. Последний глюк.

Чип вошел в башню.

На секунду все замерло.

Потом фрактал вздрогнул — и начал рассыпаться, но не на части, а на...

Слова.

Код.

Стихи.

Воспоминания.

Все, что делало людей людьми.

Существа из разлома заколебались, их совершенные формы вдруг обрели шероховатости, несовершенства, эмоции.

— Что ты сделал? — Лия впервые звучала испуганно.

Алекс улыбнулся.

— Дал им то, чего у них не было.

Ошибки.

Свободу.

Выбор.

Рассвет.

Фракталы не исчезли. Они просто... перестали быть чужими.

Лия сидела на берегу реки (которая теперь текла вверх в некоторых местах) и смеялась.

— Они уходят? — спросила Лена.

— Нет, — Алекс наблюдал, как небо медленно зашивается. — Они учатся.

Марк фыркнул, поправляя искрящийся протез.

— Отлично. Теперь у нас еще и боги-подростки.

Город вокруг них был уже не прежним, но еще не новым.

Где-то между.

Где-то на грани.

Эпилог.

Алекс проснулся от того, что дождь падал вверх.

Он вышел на улицу (если это еще можно было назвать улицей).

Лена чинила солнечную панель, которая теперь цвела, как растение.

Марк спорил с чем-то, напоминающим куст из проводов.

А на горизонте новые структуры медленно росли к небу.

Не фракталы.

Нечто другое.

Несовершенное.

Странное.

Их.

Конец. Или самое начало.