Синий час

Алиса

Господи, только не приёмы. За свои тридцать семь я их достаточно посетила. На всю оставшуюся жизнь. Но это нужно было для общего дела, а значит, я должна там быть. Безупречная. Строгая. Чёрное платье, нитка жемчуга. Алиса Айдингер, урождённая баронесса фон Фогеляйн. Эти мясники были столь падки на титулы. Хорошо, что Анри не дожил до этих дней. Зная его язвительный характер, это могло бы закончиться катастрофой для всех нас.

Вереница мундиров фельдграу. Не вглядываюсь в лица. Они всего лишь статисты, не более. Лёгкое касание губами руки — чёрт, перчатки потом обязательно выкину, нет — сожгу. Очередная голова склоняется к моей руке, задерживается чуть дольше. Каштановые волосы, жёлтые петлицы Люфтваффе и им в тон неожиданно светло-карие глаза. С нажимом отнимаю руку. Наглости я не потерплю в любом случае.

— Фрау Айдингер, я допустил бестактность. Вы позволите мне её загладить и пригласить Вас на вальс?

Тот самый капитан, я даже не помню, как его зовут. Но я вижу глаза Патрисии и понимаю, что отказываться не стоит. Ни к чему не обязывающий разговор.

Капитан Николаус Бём служил на восточном фронте, после ранения переведён сюда, в третью армию. Даже не знаю, зачем я всё это запомнила тогда. Кто из нас двоих знал, что это будет начало нашей короткой истории? Кажется, ты знал. По крайней мере, ты всегда на этом настаивал.

А в тот вечер, едва дождавшись конца ужина, когда дамы удалились в гостиную насладиться столь редким в 1943 году десертом, я позволила себе сбежать. Привезший меня сюда оберстлейтенант будет разочарован, и я даже рада этому.

Ты нагнал меня на просёлочной дороге. Идти осталось совсем недолго, сказать друг другу нам было нечего. Быть любезной и пригласить тебя зайти мне не хотелось. Хотя не скрою, я видела, насколько тебе хотелось обратного. Был синий час. Тропинка взбиралась вверх, и я смотрела на твой исчезающий вдали силуэт. А потом тебя не стало. Тогда я ещё не знала, что для меня ты будешь всегда. Моё ничто¹, мой Никс.

Наутро ты постучался в мой дом. С огромным букетом жёлтых лютиков. Судя по соринкам на форме, нарвал ты их по дороге и отчего-то был горд собой. Мальчишка. В свои двадцать семь ты так и остался мальчишкой. Время покажет, насколько я ошибалась. Ты был мужчиной. Если бы я знала тогда, как мало нам его осталось, я бы не дала предрассудкам опередить разум. Но сделанного не вернёшь. Мой Никс, моё Ничто, моя Вселенная, моя поздняя любовь. Моё забвение. Моя тайна, которую не удалось сохранить.

Я доверяла тебе, но не могла довериться. За мной стояли другие. А вместе мы пытались спасти тех, кого вы обрекли. Спасти свою совесть — порой ценой собственной жизни. Ты знал. Я уверена. Всё говорило об этом. Лишние продуктовые карточки, твоя предупредительность с того дня, как ты случайно застал у меня не успевшую спрятаться Мариэтту. Я верю, что ты не поверил в бедную кузину из Марселя. Я не решилась спросить тебя и никогда не решусь. В наше последнее свидание ты опять принёс лютики. Звал с собой. И искренне не понимал, отчего я не хочу разделить с тобой жизнь. Мой милый мальчик. Я отпустила тебя к той, которую ты ещё не встретил. К той, которая сможет тебе дать то, чего не смогу я. Детей. Прощай, мой Никс. Теперь я — ничто, лишь воспоминание и лёгкий аромат полевых цветов. Ты обещаешь писать. Так и будет.

Николаус

С сорок четвёртого я жил твоими письмами, Аликс. Они давали мне надежду. Веру в то, что прошлое хоть в чём-то было не напрасным. Не горьким. Не постыдным. Ты была моей победой. Единственной, которой стоило гордиться. Там, в Нормандии, в тот вечер, когда я встретил тебя, — такую отрешённую и ранимую — в тот момент, когда лёгкий аромат твоих духов настиг меня, я понял, что пропал. Я был побеждён и в то же время был победителем. Я был Мужчиной, который встретил свою Женщину. Много позже, когда между нами всё случилось, ты назвала меня Никс. И я был счастлив быть Никем. Ни гауптманном Бёмом, ни лётчиком, ни даже человеком — я был готов быть никем, воздухом, которым бы ты дышала, ветром, приносящим прохладу в твою беспокойную жизнь. Аликс. Я знал много больше о том, чем ты занималась, кого прятала. У меня были связи, и моя помощь была много больше, чем лишние продуктовые карточки. Но я никогда не скажу тебе об этом. Королева не должна быть обязана никому. В нашу последнюю встречу я безумно желал, чтобы ты уехала со мной. Моя райская птичка², моя Аликс. Твой отказ наполнил моё сердце обидой, но я не дал ей задержаться в нём надолго. Я обещал писать тебе, а себе я обещал вернуться — уже навсегда. Кто знал, что обратный путь бывает столь долог?

***

Николаус Бём смог вернуться в Нормандию лишь в 1955 году. Вернуться для того, чтобы узнать, что Алиса Айдингер, урожденная баронесса фон Фогеляйн, покончила с собой спустя три месяца после их расставания. Несмотря на её активную помощь Сопротивлению, из-за происхождения и романа с немецким офицером она была заподозрена в двойной игре и обвинена в измене. Суда она предпочла не дожидаться. Письма, по её последней просьбе и от её имени, писала Мариэтта — спасённая Алисой еврейская девушка. О дальнейшей послевоенной судьбе Николауса Бёма ничего неизвестно.

____

¹Игра слов, Никс созвучно немецкому nichts - ничто

²Fögelein - птичка