Системный Творец VI

Воздух рвал уши, вырываясь из легких свистящим воем. Я падал стремительно, неудержимо, становясь живым снарядом, несущимся в бездну. Последнее, что успело запечатлеться в глазах перед тем, как меня поглотила тьма, - три силуэта на узком каменном мостике. Ксела, запрокинувшая голову в немом ликовании. Гаррет, с лицом, застывшим в ледяном отстранении, опускал руку с мерцающей сферой. И Лериан… Он стоял чуть позади, его лицо исказила гримаса, в которой я не успел различить - шок, ужас или безмолвное одобрение.

Они исчезли, сжавшись до мерцающей точки, и растворились в бездонной черноте над головой. Остался лишь оглушительный рёв ветра, рвущего кожу ледяными когтями, и стремительно удаляющийся прямоугольник входа в Хранилище, теперь похожий на крошечное окно в иную реальность.

Яркая и очищающая ярость вспыхнула во мне, сжигая остатки растерянности и страха.

«Если Ксела думает, что так легко от меня избавиться… она жестоко ошибается», - пронеслось в сознании сквозь вой ветра. Мысль была твердой, как алмаз. «Я выживу, найду ее и за всё спрошу. Чего бы это ни стоило».

Внутри сознания, словно хор испуганных голосов, инстинкт и «Боевое Чутье» слились в один властный, неоспоримый приказ. Я совершил резкий кульбит в воздухе, развернув тело лицом к бездне. Поток воздуха обрушился на меня с такой мощью, что слезы, словно крошечные реки, сорвались из глаз и устремились вверх. Я прищурился, но даже так не мог разглядеть ничего, кроме беспросветной, густой темноты.

Однако сдаваться было не в моих правилах. Система дала мне инструменты, и пришло время их использовать.

Я направил всю свою волю на пассивный эффект «Замкнутый Цикл Силы». Обычно он действовал в фоновом режиме, экономя энергию и лишь слегка накапливая кинетическую энергию от моих движений. Теперь же я заставил его работать на пределе, насильно открыв все внутренние каналы восприятия. Ощущение было не просто странным, а пронзительно болезненным - словно моя кожа, мышца, нерв превратились в гигантскую сеть невидимых антенн, жадно ловящих саму суть движения.

Сначала я ощутил лишь собственное стремительное ускорение - холодный, плотный поток, ворвавшийся в тело. Затем ощущения усилились, и я начал чувствовать само падение: не как факт, а как мощнейший, непрерывный выброс энергии. Каждая доля секунды свободного падения заряжала меня силой. Это была чистая, неумолимая физика, которую моё тело трансформировало в потенциал. Внутри, в области солнечного сплетения, начало формироваться сгущающееся ядро - вихрь сжатой кинетики. Оно росло, пульсировало, становилось всё плотнее и горячее, отдаваясь глухим гулом в костях.

Время в бездне потеряло смысл. Я не знал, сколько длился мой полет, но ощущал, как энергия, рожденная падением, бурлила во мне, словно живая стихия. Она пульсировала под кожей, сжимала грудь, жаждая вырваться наружу. Я стал воплощением этой силы, живой бомбой, заряженной мощью собственного полета. Скорость же была настолько чудовищной, что даже мое закаленное тело начало подавать сигналы бедствия - суставы ныли от немыслимого давления, а в ушах стоял рев, заглушающий все мысли.

Внизу, в непроглядной тьме, внезапно проступило пятно. Тусклое, размытое, но отчетливо выделяющееся на фоне всепоглощающей черноты. Оно начало расти, обретая форму, очертания. Поверхность. Твердая, серая, усеянная россыпью мелких, едва мерцающих точек.

Секунда на решение. Мгновение, чтобы сжать всю накопленную бурлящую энергию «Замкнутого Цикла» в единый, невероятно плотный шар, пульсирующий в глубине груди. И тут же - слить его с умением «Ускорение».

Эффект превзошел самые смелые ожидания.

Мир вокруг взорвался молчаливым грохотом. Вместо того чтобы просто направить импульс в ноги, я выпустил сдерживаемую кинетику наружу. На одно мгновение вокруг меня возникла сфера абсолютного, но подвластного мне противодействия. Воздух сгустился, затрещал, озарившись короткими, яркими вспышками статического электричества. Мое падение не просто замедлилось - оно на доли секунды обратилось вспять. Я завис в пустоте, словно оттолкнувшись от невидимого батута, сотканного из сжатой реальности.

Затем «Ускорение» рвануло вниз, но уже не как слепая сила гравитации, а как точный, целенаправленный выстрел. Я вытянулся в струну, прижав конечности к телу, превратившись в стрелу. Оставшуюся энергию падения я направил в ноги, в ступни, окутав их импровизированной подушкой из искаженного пространства.

Приземление получилось не ударом, а плавным преобразованием. Невероятная скорость, накопленная за долгое падение, встретилась с колоссальным запасом кинетической энергии, которую я нёс в себе. В момент соприкосновения с серой, каменистой поверхностью я не погасил импульс, а искусно распределил его. Энергия вырвалась из стоп веером ослепительных, беззвучных голубоватых волн, побежала по полу, заставив его на мгновение засветиться изнутри сложной, мерцающей паутиной трещин. Камень подо мной не раскололся, а податливо прогнулся, мягко просел, образовав мелкую воронку, словно удар нанёс не я, а невесомый, но гигантский молот.

Я сгруппировался, перекатился через плечо, погасил остатки инерции и мгновенно вскочил на ноги, застыв в низкой боевой стойке. Тело гудело, как натянутая струна, в ушах звенело, но я был цел. «Абсолютное Тело» уже работало: перенаправляло кровоток, успокаивало взбудораженные нервы и залечивало микроразрывы в мышцах.

Я выжил.

Каждый вдох давался с трудом, вырываясь из груди хриплым, сдавленным звуком. Оперевшись руками о колени, я осматривался. Ожидал чего угодно - логова чудовищ, хитроумной ловушки, но увиденное разочаровало своей… пугающей обыденностью.

Я оказался в тесном помещении, напоминавшем пещеру. Грубо отесанные серые камни стен и пола были покрыты странным мхом, который излучал мягкое зеленовато-голубое свечение. Свет был достаточно ярким, чтобы рассмотреть каждую неровность, но при этом приглушенным, не создающим резких теней. Воздух был прохладным и влажным, с отчетливым запахом сырости, смешанным с чем-то неуловимо сладковато-пряным.

«Выхода нет», - пронеслось в голове, когда я обошел помещение в первый раз. Ни дверей, ни проходов, ни даже намека на лестницу. Гладкие стены сходились в правильный, хоть и неровный квадрат. Я был заперт в каменной коробке, словно на дне глубокого колодца.

Третий бесплодный обход оставил меня на грани отчаяния. Я просмотрел каждую трещину, но тщетно. Бессилие накрыло меня, и я опустился на корточки, прислонившись к холодной, светящейся стене. Мягкий мох пружинил подо мной. Ярость утихла, уступив место ледяному, методичному чувству ясности. Пора было думать.

Предательство Кселы стало очевидным. Всё было спланировано. Её знание о двери, настойчивость, странная осведомлённость- всё указывало на её замысел использовать меня как живой ключ…. А Гаррет, поддержав возлюбленную, предал собственного императора.

Но Лериан... почему он молчал? Почему не предупредил? Вспомнились его слова в Пристанище: «Будь осторожен с ней». Он знал о её фанатизме, о принадлежности к «Анархистам», но позволил этому случиться. Был ли он в сговоре с ней, или стал заложником обстоятельств? Если он не согласен, почему его тело не последовало за мной? Возможно, у них на него другие планы.

Голова гудела, словно растревоженный улей. Вопросы, как стая назойливых насекомых, жужжали в сознании, не находя ответов. Я сжал виски, пытаясь пробиться сквозь этот хаос к единственной ясной мысли: «Первым делом - выбраться. Всё остальное подождёт».

Я вскочил, стряхивая с одежды прилипший светящийся мох. Он оставлял слабый, быстро гаснущий след. Отряхивая рукав, я вдруг заметил нечто странное. Там, где мох отошёл от стены, обнажив камень, проступили не просто сколы и неровности, а… линии. Чёткие, ровные, явно созданные чьей-то рукой. Я замер, затем медленно приблизил лицо к стене.

Под покровом светящейся растительности скрывалось изображение.

Сердце ёкнуло. Это не могло быть простым совпадением. Я принялся осторожно счищать мох с небольшого участка стены. Он поддавался легко, обнажая гладкую, отполированную поверхность. Время оставило свой след: краски потускнели, выцвели, но удивительно сохранились. Я разглядел фрагмент сложной сцены: стилизованные фигуры людей, странные символы, напоминающие системные руны.

На мгновение азарт исследователя заглушил гнев и ощущение западни. Я погрузился в работу, методично счищая мох со всех стен, двигаясь от угла к углу. Монотонность процесса скрашивалась каждой новой деталью, что приближала меня к разгадке. Время потеряло свое значение, пока перед моими глазами не предстала вся загадочная красота фрески.

Она явно делилась на две большие части, разделённые вертикальной трещиной в камне - словно символической границей.

Левая часть повествовала… о приходе Системы. На ней был изображен мир хаоса: крошечные, беспомощные фигурки людей погибли под натиском чудовищ, стихийных бедствий и собственного невежества. Затем в сцене появился Он - «Избранный». Его фигура, крупнее остальных, но лишенная нимба и царских регалий, предстала человеком с сосредоточенным лицом и в простой одежде. Протянув руку, он испустил волны, изменившие реальность: дикие звери успокоились, стихии пришли в равновесие, люди начали созидать. На следующих панелях «Избранный» уже возглавлял объединенные племена и народы. Он указал на горизонт, где сгустились тучи, из которых виднелись очертания иных, чудовищных существ - «Врагов». Сцены сражений были динамичными и жестокими, но «Избранный» всегда оставался в центре; его воля, отмеченная золотыми лучами, скрепляла ряды защитников. Финальное изображение этой части показывало победу: «Враги» обратились в бегство или рассыпались в прах. Мир, над которым теперь сияло стилизованное солнце-шестерёнка - явный символ Системы - вступил в эпоху процветания. Надпись гласила: «Пока Первый стоит на страже, колесо мира вертится».

Правая часть фрески резко контрастировала с левой. Здесь царили мрак и упадок. Образ «Избранного» отсутствовал. Вместо него в центре первой сцены зияла пустота - темное пятно, окруженное скорбящими фигурами. Без его направляющей воли система, все та же шестеренка, начала давать сбои. Она треснула, из ее щелей выползли искаженные тени. Бывшие союзники обратились друг против друга. Монстры вернулись, и уже не было силы, способной их остановить. Города вспыхнули, поля заросли сорняками, люди превратились в озлобленных, жалких существ. Фреска завершилась апокалиптическим видением: мир, разорванный на части, поглощенный хаосом изнутри и снаружи. Надпись была короче и мрачнее: «Нет стража - нет порядка. Колесо ломается, стирая всё в порошок».

Послание было кристально ясным и пугающе знакомым. Это была история Первого Игрока, моя собственная история или, возможно, история того, кто предшествовал мне. Оно лишь подтвердило то, что я и так знал: мир держался на фигуре, способной поддерживать хрупкое равновесие Системы. И его гибель или просто исчезновение означали неминуемый крах всего.

Отчаявшись найти физический выход, я стал внимательнее осматривать фрески в поисках какой-нибудь подсказки. Ведь кто-то же их здесь оставил. Я подошел к первой, «позитивной» части, и мой взгляд, скользя по фигурам, символам и замысловатому орнаменту, вдруг зацепился за одну сцену, расположенную почти в центре. «Избранный», уже объединивший под своим началом нескольких вождей, стоял, обращенный лицом к зрителю. Его правая рука была поднята на уровень груди, ладонь раскрыта и развернута вперед, пальцы слегка разведены. Этот жест был настолько... современным, таким неестественным для древнего искусства, что казался инородным элементом. Словно «Избранный» не просто стоял, а смотрел прямо на меня сквозь толщу веков. Его ладонь была расположена так, будто он ждал ответного жеста, который в моем прежнем мире назывался «дать пять».

Мысль казалась абсурдно бредовой, но что мне оставалось? Рассуждать о художественных канонах древних Творцов, когда я оказался в ловушке, возможно, созданной ими же? Традиционные методы не работали.

«Чёрт с ним». - пробормотал я. - «Хуже уже не будет».

С дурацкой, почти истерической решимостью, я шлёпнул правой ладонью по нарисованной стене.

Контакт.

И мир взорвался тишиной.

Не грохотом, не ослепительной вспышкой, а именно тишиной. Весь привычный фоновый шум - моё дыхание, пульсация крови в висках, даже едва уловимый гул пещеры - исчез, поглотившись нарастающим, глубоким звоном, исходившим от стены. Фреска засветилась изнутри. Не ярко, а мягко, словно пергамент, подсвеченный лампой. Контуры «Избранного», его ладони, весь сложный узор вокруг - всё наполнилось тёплым, золотистым сиянием. Краски зашевелились, поплыли, перестраиваясь. Камень под моей ладонью стал… податливым, словно жидким. Я отдёрнул руку, как от раскалённого угля.

На том месте, где секунду назад была плоская стена с рисунком, теперь зиял проём. Его неровные, оплавленные края словно говорили о том, что камень не отодвинулся, а просто испарился, открыв путь вглубь скалы. Никаких скрипов, никаких механизмов. Невероятная сила артефакта? Или сама Система отреагировала на давно забытый «пароль»?

Системных уведомлений не последовало. Ни предупреждений, ни пояснений. Лишь безмолвный проход и странное, настороженное трепетание «Боевого Чутья». Оно не кричало об опасности, а скорее прислушивалось, вибрируя в предвкушении.

Я замер, вглядываясь в черноту, ожидая чего угодно: шага, тени, голоса. Но из проёма веяло лишь сухим, холодным воздухом, пропитанным запахом пыли и камня.

Выбора, по сути, не оставалось: сидеть вечно в этой светящейся коробке или шагнуть в неизвестность. Я выбрал очевидное и шагнул в проём.

К моему удивлению, даже здесь, вдоль узкого коридора, тонкой, прерывистой полосой вился светящийся мох. Его тусклое, призрачное сияние служило единственным ориентиром, не давая споткнуться в кромешной темноте. Сам проход оказался безупречно прямым, без единого намека на ответвления. Стены, пол и потолок слились в единый, гладкий тоннель, словно его не выдолбили, а выжгли неведомым лучом чудовищной мощи. Идти было легко, но на душе скребли кошки. Каждая секунда, проведенная в этой каменной утробе, казалась бесконечной.

Наконец, после долгих, тягучих минут, тусклый свет впереди сменился более ярким, рассеянным сиянием. Я вышел из тоннеля и замер на пороге, не веря своим глазам.

Передо мной расстилалось обширное помещение, раза в три больше той пещеры, где я оказался после падения. И оно было заставлено... Артефактами.

Предметы лежали, стояли, парили, создавая причудливый хаос. Среди них выделялись щиты, покрытые чешуёй невиданных зверей, их поверхность испещряли руны, мерцающие тусклым бордовым светом. Рядом находились наборы кинжалов, чьи лезвия казались выточенными из чёрного льда или сгустков теней. На грубо сколоченных деревянных стеллажах выстроились ряды флаконов, склянок и шкатулок из неведомых материалов- то ли камня, то ли металла. В углу, прислонившись к стене, стоял посох, увенчанный сферой, в которой клубилась и переливалась миниатюрная галактика. В другом месте висели доспехи, лёгкие и ажурные, словно сотканные из лунного света и паутины.

Воздух здесь был густым, тяжелым, заряженным неведомой силой. Я осторожно шагнул вперед, и мой взгляд тут же зацепился за валявшийся у ног предмет - небольшой браслет из тусклой бронзы. Не касаясь его, я наклонился и сконцентрировался.

Перед глазами, привычно и чётко, всплыло системное описание.

«Браслет Несокрушимой Воли»

Качество: Внеклассовый

Свойства:

1. Абсолютный Иммунитет: дарует полную защиту от ментальных атак: внушений, контроля разума, страха и паники.

2. Воля Титана: раз в сутки позволяет мгновенно освободиться от любых физических или энергетических оков, сковываний, плена или паралича.

Ограничения: требуется 6-я стадия Пути Закаленного Тела. Несоблюдение вызовет психический шок.

Я отшатнулся, словно от разряда молнии. «Внеклассовый». Я повидал немало необычных, редких, эпических и даже легендарных артефактов, но «внеклассовый»… Это выходило за рамки привычной системной классификации. Такой артефакт существовал вне установленных Системой рамок, подчиняясь законам, которые, возможно, давно забыты или под запретом. А его свойства… «Абсолютный иммунитет»? Подобные формулировки в современных описаниях просто не встречались - всегда были проценты, шансы, сопротивление.

Сердце заколотилось быстрее. Я начал метаться по комнате, лихорадочно сканируя взглядом предметы.

«Плащ Скрывателя Судеб» (Внеклассовый). Наделяет владельца способностью на час полностью скрыться от любых форм предсказаний, сканирований, прорицаний и поисковых заклинаний.

«Сердце Эфирного Дракона» (Внеклассовый, расходный). Мгновенно восстанавливает все запасы энергии (любого типа) до максимума и полностью исцеляет смертельные повреждения.

«Клинок Разрыва Реальности» (Внеклассовый). Игнорирует 99% всех известных и неизвестных защит. При ударе оставляет «Незаживающую трещину» в реальности вокруг цели, которая наносит периодический урон чистым хаосом и медленно расширяется. Устранить ее можно лишь прямым волевым усилием Системного Творца уровня Архитектора Реальности или выше.

Каждое прочитанное описание обрушивалось на меня приступом головокружения. В этих предметах таилась пугающая сила. С таким арсеналом… мысли уносились в захватывающие фантазии.

Рука сама потянулась к ближайшему артефакту - изящному перстню с чёрным ониксом. Но я заставил себя остановиться.

- Нет. - произнёс я вслух хриплым голосом - Сначала нужно найти выход.

Соблазн был чудовищным. Я ощущал, как алчность, жажда силы и жгучее желание немедленно восстановить справедливость сражались с холодным рассудком. Какой толк от всех этих мечей и щитов, если я навеки останусь пленником этого подземного музея?

Я закончил осмотр, констатируя, что 99% артефактов здесь были боевыми или защитными. Ни одного, похожего на средство связи, телепортации или, на худой конец, на карту. Итог оказался неутешительным.

В главном зале я заметил еще пять дверей - вернее, проемов, таких же бездонно темных, как тот, через который вошел. Они были расположены по кругу и искусно скрыты в грубых каменных стенах, почти сливаясь с ними.

Выбора, как и прежде, не было. Я шагнул к ближайшему, слева от входа, и переступил порог.

Передо мной предстала крошечная, аскетично пустая и… холодная комната. Воздух здесь был сухим и стерильным, а в центре этого пустого каменного куба застыло нечто.

Я приблизился, щурясь в полумраке. Тусклый свет, пробивавшийся из главного зала, едва освещал пространство. Передо мной был не саркофаг и не гроб в привычном понимании. Скорее… капсула. Прямоугольный ларец чуть больше человеческого роста, выполненный из матового, тёмно-серого материала, который не отражал свет, а словно поглощал его. Его контуры были мягко сглажены, обтекаемы, лишены всяких украшений и видимых швов. А сверху - прозрачная крышка. Не стекло и не кристалл, а нечто совершенно иное, идеально гладкое и настолько прозрачное, что казалось, её там и не было вовсе.

А внутри… лежал человек.

Вот этого я уж точно не ожидал. Мое дыхание замерло, я медленно, как во сне, подошёл вплотную к капсуле и заглянул внутрь.

Передо мной лежал мужчина лет тридцати-сорока. Его лицо, с правильными, спокойными чертами, не выражало ни боли, ни тревоги. Короткие темные волосы обрамляли голову. Он был одет в простую серую одежду, напоминающую робу, но из более плотной ткани, руки сложены на груди. Никаких признаков мумификации: кожа выглядела здоровой, без пыли и следов разложения.

А над ним, едва уловимо, в воздухе мерцало слабое, почти угасшее системное описание. Свечение было настолько тусклым, что буквы едва читались. Пришлось наклониться, вглядываясь в полумрак.

Титул: Первый Игрок

Класс: Системный Творец

Статус: Глубокий стазис. Жизненные показатели поддерживаются на минимально стабильном уровне.

Примечание: Капсула стазиса «Вечный Страж». Энергетический запас: 0.7%. Уровень критически низкий. Пробуждение невозможно без внешнего источника энергии.

Это же... Как это стало возможным?!