Сказание об Оками 9

Темнота! Темно, как у биджу в заднице. И если бы только темно. Я как будто бы застыла в абсолютном мраке. Даже не в вакууме, а в полном ничто. Злючке-тян приходилось проходить сенсорную депривацию – это часть обязательной программы обучения энергетика. Чтобы почувствовать себя, получить контроль над организмом, требовалось научиться отбрасывать весь внешний мир.

Вот реально те самые ощущения. Я потянулась к своему запасу энергии, чтобы подсветить окружение – и нифига. Нет их, ничего нет. Ни рук, ни ног, ни энергоканалов, даже собственное сердцебиение куда-то пропало, хотя оно всегда с человеком и в норме мозг привычен его не замечать, как и сотни других мелочей, что всегда с нами.

Я превратилась в точку сознания в бескрайней пустоте. Что, всё-таки сдохла и вышла на реинкарнацию? Где в этом случае Шинигами? Хотя с ним все ясно. Похоже, что так называемый бог смерти – это очередная призывная зверушка, не более того. Настоящих богов не существует.

Вместе с ощущением пространства пропало и время. Как давно я так зависаю в нигде? Секунду? Год? Тысячу лет? Сейчас проснусь – а я уже старая бабка и рядом дряхлый и седой Фумито. Воспоминание о моем драгоценном как будто шлюз открыло. Разной степени упоротости образы полились со всех сторон и я поняла, что тупо сплю. Осознала себя в сновидении, наблюдающей за тем, как Фумито борется на руках с сандайме райкаге и побеждает. А я – приз победителю. Ну а чего бы и нет? Не за слабака какого-то ведь выходила. Надо просто взять и проснуться. Хотя чего просыпаться? Можно сначала выдать этому загорелому красавчику положенную награду, как в книжках Джирайи…

Ой! Мир вокруг вдруг обрел реальность, перестал обладать эфемерностью и зыбкостью, характерными для сновидений. И мне это не понравилось. Теперь все напоминало донельзя реалистичное гендзюцу. Хатаке что, поймал меня в иллюзию, воспользовавшись шаринганом во время спарринга? Ммм… нет. Не верю, у Чико никогда так быстро не получалось, а у нее глаза самой продвинутой модели. Не то, что у этого биджевого гения, у которого додзюцу бывшее в употреблении другим человеком.

Короче, я вдруг поняла, что сижу в воде. Уровень где-то по щиколотку, но я именно сижу, прямо попой на дне и потому вся промокла. Полные трусы морской воды и соли. Полные ботинки. И вода прям ледяная, ничего приятного, знаете ли. Полностью реальные ощущения. Ну, то есть точь-в-точь как в тот раз, когда Итачи заключил меня в иллюзорном мире.

Конечно же, вскочила на ноги и осмотрелась. Пусть гендзюцу, но лучше понимать, где я есть по мнению замороченного мозга. Бескрайний неуютный океан, ни единого островка, но довольно мелкий. Промозглый ветер задувает. Низко нависшие серые тучи. Чё, не могли место поприятнее для меня выдумать?

– Не настоящее это всё! – выкрикнула я. – Тупорылая иллюзия! Кай! Кай! Кай!

Орать названия техник, применяя их – тупость. Но сейчас, после незнамо сколько длившейся сенсорной депривации, стопудово необходимой для того, чтобы на меня надавить, звуки собственного голоса казались подходящим инструментом, чтобы не скатиться в панику. Почему-то вот такой вот иллюзорный мир, наполненный тоскливой безысходностью и черными тучами, показался мне намного страшнее, чем попытка Итачи устроить мне круговорот пыток. Все попытки вырваться из гендзюцу провалились!

А затем… ох, биджу… эти ощущения я ни с чем не спутаю. Хатаке, походу, знает, чем меня пронять. Представляет, что сильнее, чем хвостатые ублюдки, меня ничто не пугает. Я привыкла к Фуоки, потому что она маленький ангелочек и светлый человечек. Нормально воспринимаю дружелюбного пацанчика Наруто, несмотря на то, что в нем запечатан монстр из моих ночных кошмаров. И индифферентного ко всему, что не мыльные пузыри, Утакату вообще проблемой не считаю, но это… Как он смог настолько точно воспроизвести ощущения от близкого присутствия треххвостого мудилы?

Реакция была одна – раскрыть крыло и улететь. Но в мире гендзюцу я была бессильна. Никакого запаса полезных ништяков в печатях. Никакого телекинеза. НИЧЕГО! Я как будто полностью лишилась способностей энергетика. Свалилась с уровня S-ранговой куноичи до крестьянки из Страны Грязи. К слову, если бы Какаши знал меня получше, нашел бы реально пугающую личную преисподнюю – бесконечное рисовое поле. Или это оно и есть? А ну как из воды сейчас начнут кустики злаков прорастать? Не, не катит, соль всё портит.

Как не прокатила и попытка абстрагироваться от приближающегося ощущения, что биджу тут. Всё ближе и ближе. Уже вот прямо совсем рядом. Всплывает из глубин в десяти метрах от меня? Еще одно доказательство того, что тут все иллюзия. Дно ведь буквально в двадцати сантиметрах от поверхности, по щиколотку. Какого там биджу спрятать?

Треххвостого! Краешек панциря, ставший видимым над водой, явно черепаший. А вон и тентаклевидные хвосты. Не хватает разве что жуткого багряного свечения, характерного для Ягуры. Ну то есть его внутреннего дружочка, из-за которого мизукаге съехал с катушек. Сейчас, в мире моего кошмара, хвостатый ублюдок выглядит скорее как живое существо, чем создание из чакры, как в случае джинчуурики в боевом режиме. Таким же живым и настоящим выглядел девятихвостый мудила, крушащий Коноху. А у меня даже паршивого куная при себе нет. Нет для чего? Чтобы самоубиться? Не дождутся! Даже гипотетически такая возможность для слабаков.

Бежать тоже не вариант. Я сейчас медленная, как черепаха. Не та черепаха, что прямо напротив. Ну и уродливый же он! Серый, как небо, панцирь, отвратительно розовая плоть под ним, хвосты, похожие на жесткие мочалки, голова – как рогатый самурайский шлем. Левый глаз закрыт, как будто выбит когда-то. Правый – светится и это свечение, походу, единственная теплая штука в окружающем безрадостном пейзаже. Такое, оранжевое, как костер в ночи.

Так… если как следует подпрыгнуть и уцепиться за шипы, я смогу до его глаза добраться и выбить даже голой рукой. Ну, то есть там глазное яблоко размером с меня, но не бронированное же оно.

Биджу посмотрел прямо на меня. Удивительно, но без агрессии. И его чакра, несмотря на то, что подавляла своей космической мощью, ощущалась не враждебной.

Не-не-не, котяра, мирным хвостатым ублюдком меня не запугать, старайся лучше! Хотя кого я обманываю? Не настолько я тупая, чтобы не сообразить, что Хатаке такое гендзюцу не по силам… скорее всего. Биджу настоящий! Или гипнотизер таки знает своё дело и специально подводит меня к подобному выводу?

– Здравствуй, Оками. Прости, что я потревожил тебя, – голос биджу прозвучал внезапно спокойно, как-то даже меланхолично. Удивительно человечный, даже молодой, примерно как у Дея, но за вычетом присущей ему наглости. Не такого ждешь от чудовища. Представлялся наполненный дикой яростью рык, а не вот такое.

– Чё? – чувствуя себя идиоткой выдавила я. Порвал мне ублюдок все шаблоны нахрен.

Тяжелый вздох, полный какой-то внеземной тоски.

– Перед тобой треххвостый Исобу. Давай поговорим, как нам дальше сосуществовать.

Как бы я ни называла себя идиоткой, иногда мозги у меня варят.

– Как? Биджу меня раздери, как!? Нафиг-нафиг! Я не хочу быть джинчуурики! Мне не нужен биджев воображаемый друг, знаешь ли!

– В тебе было много моей чакры, скорее всего, поглощенной из потерянного мной хвоста. Я использовал ее, как маяк. Это было больно в тот раз, но я на тебя не обижен, ты же защищала свою жизнь.

– ОТ ТЕБЯ! СПАСАЛА! ОТ ТЕБЯ, УБЛЮДОК! – проорала я, не сдерживаясь. Веду себя, как истеричка. Но кто бы на моём месте остался спокоен и уравновешен? Особенно зная статистику приживаемости биджу внутри носителей реактора.

– От моего сосуда. Я всего лишь делился с ним силой, – несмотря на то, что голос ублюдка остался спокойным, мне почудилось смущение. – Я не люблю насилие, Оками.

– И потому превратил мудилу Ягуру в кровавого маньяка, создавшего из Кири Кровавый Туман? Да?

– Это не я, его контролировали извне, – промямлил биджу. – Я пытался сдерживать его… – есть что-то странное в том, что зверь, способный разорвать меня в клочья одним взмахом хвоста-тёрки, ведет себя… вот так, как ведет. Будто он маленький мальчик и одновременно уставший от жизни старик.

– Офигеть оправдание. Еще скажи, что ты тупо орудие твоего сосуда и своей воли у тебя нет. Да пошел ты к биджу в зад!

– Так… так и было, – никогда бы не поверила, что черепахи умеют краснеть. Они же рептилии, у них не бывает румянца из-за несколько иного строения кожи, чем у теплокровных приматов.

Полный сюр, конечно же. Хрупкая… ну ладно, атлетичная, но все равно невысокая девушка наезжает на огромного хтонического монстра, а тот вместо того, чтобы вести себя как положено чудовищу, стесняется, мнется и оправдывается.

– Ты, биджев мудила, убил Коху и Бьючи! – выдала я кажущийся мне веским аргумент.

– Я… – хвостатый спрятал свою жуткую морду за передними лапами. А ведь он такого размера, что мог бы без проблем слоном закусить. Я точно хочу его злить? Когда я перестала его бояться? В какой миг страх уступил место гневу?

– Да, ты! Моих друзей! У Коху приемная дочка и маленький сын остались! Потому что ты, ублюдок, взял и потопил их корабль! А ну я тебя сейчас!..

– Пожалуйста… не надо… не надо, как он…

Хирузен как-то гонял биджу палкой. Мне никакие костыли не потребовались. Треххвостый спрятал башку в панцирь от одного моего рассерженного взгляда. И это один из девяти хвостатых ужасов? Больше похоже на испуганного щеночка, которого хозяйка ругает за то, что сделал лужу в коридоре под дверью, не дождавшись прогулки.

– Как кто?

– Ягура был жесток не только с людьми, – вздохнул как его там… Исобу.

– И вот так вот запросто тебя загнобил? Да? Огромного страшного хвостатого мудилу? Гонишь!

Похоже, Какаши меня чем-то траванул во время спарринга. Это самая логичная версия того, что биджу начал постепенно съеживаться, уменьшаться до размеров, какие возможно окинуть взглядом. В меня воткнулся сенбон с галлюциногеном и я ловлю сейчас приход. Это намного логичнее того, что мне начинает становиться жалко убийцу Бьючи и Коху.

– Киригакуре экспериментировали с печатями, с контролем… со мной, – послышалось из-под панциря, куда черепашило втянул свою тупорылую башку. – Чомей и Сайкен сказали, что ты не такая, не жестокая, – голос стал немного плаксивым, разочарованным.

– Кто? – первое названное имя мне все-таки знакомо. Так Фуоки именует семихвостого. Но… – Ты что, общаешься с другими биджу?

– Не со всеми. С теми, кто хочет.

– И эти два мудилы тебя надоумили… на что?

– Я сам… я устал… не хотел снова… в лабораторию… под печати Кири… не хотел, чтобы было больно… как когда… Ягура… мой глаз…

Бессвязное лепетание, конечно же, несло крупицы полезной информации, но вопросы еще оставались.

– Чё там с твоим глазом? Это Ягура его тебе выбил? – теперь, когда биджу стал размером просто с крупного буйвола, сочувствовать ему стало проще. Хотя не очень-то и хотелось. Это всё равно тот еще мудила, причем, похоже, решивший, что из меня получится отличная джинчуурики.

– Нет…

Под моим офигевшим взглядом черепашья голова медленно показалась из панциря. Теперь биджу уже не казался таким уж неодолимым. Просто большой и уродливый. Исобу зажмурил открытый глаз и открыл второй. Точно такой же, светящийся, как крошечное солнышко.

– Глаз – уязвимое место, – объяснил биджу с явной неохотой, как будто бы сообщил страшную тайну.

Это немного укладывается в общий анализ его поведения. Большой, страшный, колючий, бронированный. Да он просто трусишка. Ссыкло! Но бросать это свое открытие в рожу биджу я и сама зассала. Как бы он не решил, что я знаю слишком много и ему не нужно отыскать себе контейнер, не задающий лишних вопросов. Так-то я и не против, но вроде как при извлечении хвостатого из джинчуурики тот неминуемо умирает.

– И он знал. Не Ягура. Тот, другой. Он смотрел в мой глаз своим. Красным. С черными запятыми. И я утратил себя, отдался злости. Я не хочу больше злиться, пожалуйста! Я просто смотрел, как моими хвостами, моей чакрой убивают людей. Тех, кого Ягура ненавидел.

Шаринган! И что-то сомневаюсь, что это ублюдок Фугаку загипнотизировал трёххвостого. Картина начинает складываться. Паззл собирается из биджевых кусочков. В Конохе тоже всё вышло по похожему сценарию. Или нет? Где пошло по плану, а где схема Мадары дала сбой? Может быть, с сестренкой Кушиной тоже предполагался контроль и подчинение, но девятихвостый оказался слишком диким?

– С девятихвостым ублюдком в Конохе все было точно также? – спросила я.

– Я не знаю. Курама не хочет со мной говорить. Он слишком гордый, считает себя выше всех остальных.

Ну… как минимум, лис не канючил и не упрашивал его оставить, а вел себя, как и полагается опасному чудовищу. Это повод для гордости?

– А сейчас ты, выходит, решил, что во мне будет безопаснее? Спрятался, как трусливый щенок, поджав хвост… хвосты?

– Да, – признался Исобу. – Ты совместима с моей чакрой, раз осталась жива, поглотив мой хвост. Моя чакра в тебе стала якорем. Ягура умер и я, когда пришло время, возродился в тебе. Прости.

Прости?! Он еще и извиняется?! Да что за биджев день такой! Тоска и безысходность серого мира вокруг начали давить с новой силой. Никакое это вот тут не гендзюцу. Всё намного хуже. Биджево хуже!

– Я от тебя так просто теперь не избавлюсь, да? – нервно сглотнув, спросила я.

– Прости, – черепаха снова начал втягивать голову, как будто ожидает, что я его по морде пощечинами отхлестаю. Вообще-то стоило бы. – Наша чакра уже смешалась. И та печать, что на тебя нанесли… она прочно меня заперла. Прости.

Если он извинится еще раз, я ему всеку! И что за печать? Кто там посмел на меня что-то наносить без спроса? И еще бы знать, чем мне это грозит. Могу сходу спрогнозировать потерю своего идеального контроля. Биджево большую потерю контроля! И не факт, что это компенсирует биджева мощь! Я слишком часто говорю это слово! Накликала, идиотка!

– Ты сидишь внутри меня и не отсвечиваешь. Как будто тебя нет, – сказать это было морально тяжело, но сказано в Кодексе: “Принять удар судьбы с достоинством – это тоже победа” и еще что-то про сосну, которая гнется, но не ломается. Короче, я сосна. Я сейчас прогнулась, а затем как распрямлюсь и отлюблю всех этих мудил своими ветками!

– Хорошо. Меня нет, – биджу как будто даже лыбиться начал. Улыбающаяся черепаха! Такое вообще нормально?

– И ты выкладываешь мне всё. Про вас, хвостатых ублюдков, про того, кто контролировал Ягуру, про шаринган… потом еще придумаю, про что спросить. Это би… офигеть, как важно. Я найду этого ублюдка, вырву его читерские глаза и запихаю ему в задницу, а ты мне поможешь.

Депрессия, торг, и вот наконец принятие.

– Да. Я помогу, – голос биджу прозвучал уже чуть увереннее. – Я расскажу. Его звали Мадара. Так он себя называл.

Ну конечно. Кто бы сомневался? Тучи над моей головой начали закручиваться в спираль, а иллюзорный мир принялся постепенно тускнеть. Походу, я прихожу в себя.

– И последнее, – бросила я, чувствуя, как объективная реальность за уши тянет меня обратно. – Навредишь хоть кому-то из моих близких – Фумито, Цунаде, Фуоки, Чико, ученикам, остальным – и Ягура покажется тебе добреньким. Это типа не угрозы, это факты. Я найду способ сделать больно даже биджу. Не зря я подменяла бога боли.

– Я не враг тебе. Я Исобу, – меланхолично произнес хвостатый, и его оранжевый глаз тепло сверкнул на прощание.

У меня никогда не было питомца. Ни кошечки, ни собачки. Не считая призывного волка, но это другое. За всей этой би… разнообразной живностью надо ухаживать, а мне некогда. И вот теперь, походу, у меня завелась черепашка. Черепашка-пацифист с ПТСР. Би… шикарное приобретение, люби меня… ФУМИТО! Пусть меня любит он, у него хорошо получается.

А затем серая пустота бескрайнего океана сменилась привычными руинами полигона. Надо мной склонились родные обеспокоенные лица. Кажется, я как-то би… очень глупо пошутила и отрубилась по-настоящему, в обычный сон без сновидений.