Сказки бабушки Яги

— Ромка, значит, помнишь да? — машина затормозила и молодая женщина с васильковыми глазами, откинув непослушный локон светлых волос, повернулась к сыну. — Бабушка у тебя своеобразная.

— Да. Я помню, мам, — встретил ее взгляд карих глаз из-под челки таких же как у мамы волос цвета соломы, — бабушка обожает фольклор и старые народные сказки. Мне, конечно уже не семь лет, когда я еще мог что-то такое послушать. Я и в десять из сказок только ремейк «Летучего корабля» смог досмотреть. Потерплю, конечно, но лучше бы ты меня с собой взяла.

Тяжкий вздох и безнадежный тон намекал на длительные безрезультатные обсуждения этого вопроса ранее.

— Все, вопрос закрыт, — мама вышла из машины, бросив напоследок, — посиди немного здесь.

Закрыв дверцу, женщина решительно зашагала к невысоким воротам, за которыми виднелся вполне приличный деревянный двухэтажный дом. Со стороны изгороди хорошо просматривался широкий двор. У забора справа, видимо банька. Рядом, под навесом, лавочки со столом. Слева сарай, поленница. Все как у людей. Василиса взялась за нагретую солнцем низкую деревянную калитку. Потянуло ароматом клубники. Улыбка тронула кончики губ гостьи.

— Приехала, не запылилась! Чего надо? — бодрый голос прозвучал справа из малинника, откуда с недоверием на женщину смотрела сгорбленная старуха с раздраженно-недовольным выражением лица.

— Я тоже тебя люблю, мама. Давай, ты все мне выскажешь в другой раз. Мне нужно срочно оставить с кем-то Ромку на неделю, а посторонних вовлекать не хочется. Только тебе могу так внезапно и без объяснений, — Василиса оглядывала двор будто искала что-то и наконец повернулась к матери, — а где мой конек?

— И тебе не кашлять, доча. Спасибо, что интересуешься моим житием-бытием. — вернула приветствие старуха, чем-то напоминавшая Бабу Ягу в исполнении Георгия Милляра. — А что это без объяснений?

— Ну, мама, — устало ответила женщина, — давай сначала накорми, напои, баньку истопи, потом спрашивай.

— Значит, спрятать, — пожевала губами старуха, — ладно, понятно, откуда корни растут. Ох, Василиса, говорила я тебе…

— Ма-а-ам, не начинай. — женщина огляделась. — Так где конек?

Старуха вышла из малинника. Достала из кармана фартука обыкновенную стеклянную банку почти заполненную малиной и протянула дочери.

— Да усвистал как обычно на зов. Два дня уже нет, скоро вернется, наверное, — вздохнула и как любая мать с надеждой спросила:

— Может быть, на ужин останешься или переночуешь? Утро то вечера мудренее. А то и к премудрой тетке заглянешь. Может тезка, что присоветует?

Сама прочитала ответ в глазах дочери, махнула рукой.

— Ладно, иди уж посмотри в сундуке. Синбад недавно ковер вернул, а Иван сапоги вчера занес. Бери, что лучше подойдет.
Василиса, закинула в рот пригоршню ягод и благодарно чмокнула мать в щеку.

— Ну будет. — отмахнулась та и обеспокоено спросила. — Внучек то где? Он же меня не видел никогда! Испугается! Обернуться надо бы.

— Поздно, — раздался звонкий голос из-за ее спины, — уже увидел и услышал достаточно.

Старуха медленно повернулась. На нее смотрел насупленный пацан лет десяти. Взгляд упрямый, настороженный. Василиса с матерью переглянулись и молча ждали.

— Ты Баба Яга, — обреченно вздохнул он, — и можешь меня съесть, если продукты кончатся.

— Не дрейфь, Ромка. Я на растительной диете, — подмигнула ему Яга, — если только Горыныч нагрянет.

Повеселевший было пацан снова насторожился, но, увидев улыбку Яги, расслабился.

Вечер прошел в какой-то кутерьме. Незаметно для себя Ромка с банкой оказался в малиннике и чуть не проворонил маму, когда она вышла из дома. Боковым зрением он ухватил силуэт стройной молодой женщины в сарафане и кокошнике как на картинке из учебника. Моргнул и снова мама в обычных джинсах и футболке. Только на ногах сапожки. «Лето же», — хотел удивиться и не успел. Мама сделала шаг и исчезла.

— Ты рот то закрой, кто-нибудь или что-нибудь залетит, — мягко посоветовал голос слева и, — а то и вместе.

Ромка повернул голову. Источником совета был кот. Черный, с блестящей ухоженной шерстью.

— А? — глубокомысленно ответил ошарашенный Ромка.

— Ну ты что никогда сапогов скороходов не видел? — точно, это говорил кот.

— И говорящих к-к-котов, — выдавил из себя парнишка.

Кот благосклонно повернулся и заявил.

— Это достойно удивления, согласен. Позволь представиться. Кот ученый, Иннокентий. А ты, видимо, Ромка, внук Ягинишны?

Не дожидаясь ответа, кот удовлетворенно кивнул и сказал:

— Она и отправила меня к тебе. Развлекать сказками, но тебе сейчас итак скучать не придется. Сорока мимо пролетала. Скоро весь лес узнает, что Василиса объявилась. Ты лучше потом Ягинишну поспрашивай ее про молодость. Она столько правдивых историй рассказать может, на две библиотеки наберется. Понял, юноша?

Юноша молча кивнул. Говорить все-равно плохо получалось, а через несколько минут началось…

Первым примчался Иван Царевич на сером волке. Долго мялся у калитки, расчесывая и поглаживая волка. Наконец вытащил откуда-то букет ромашек и вошел. Заметно расстроился, узнав, что Василисы нет. Передал привет, чуть не унес с собой назад букет. Вернулся и отдал цветы Ягинишне. Та позвала его через пару дней заглядывать на блины. Повеселевший царевич отбыл.

Кикиморы прибегали в количестве трех штук, тоже к маме. Ромка страшно удивился, когда самая бойкая из трех симпатичных девиц представилась кикиморой Татьяной. Он считал, что такие как она должны быть некрасивыми и отталкивающими на взгляд. Между тем Татьяна была просто красавица. Единственное, кожа была зеленоватого оттенка, а волосы голубого. Девицы просили передать, что ждут маму на Ивана Купала, цветок папоротника искать.

Заглянул Леший, похожий, на воеводу из хрестоматии для внеклассного чтения. Сказал, что Ромка теперь на его участке живет и может обращаться к Лешему, если увидит нарушение порядка. Заодно передавал поздравление с прибытием от Водяного, который не смог прийти из-за прострелов в пояснице.

Ромка уже устал изумляться. В конце концов бабушка, поглядев на квадратные глаза внука, подошла к калитке, прошептала что-то, плюнула, дунула и сообщила в пространство. «Закрыто до завтра». Разом стих птичий пересвист и ощущение внимания множества глаз. Только такой день не мог закончится так просто. Ромка ничуть не удивился, когда после заката солнца деревянный домик будто вздохнул и со скрипом поднялся на ноги.

— Избушка на курьих ножках. — прошептал восторженный мальчишка и обеспокоенно дернул Ягинишну за рукав. — Куда это она?

Избушка целеустремленно направилась к изгороди.

— Ноги размять, насиделась за весь день, — ответила Яга.

— А можно с ней? — неожиданно для себя спросил Ромка.

— Это уж как она захочет, — ответила бабушка.

Изба же остановилась будто задумалась и присела. Ромка правильно расценил приглашение и, издав какой-то клич, почти запрыгнул в открытую дверь.

Вернулась изба через полчаса по воздуху. В большой ступе.

— Смотри-ка, научился управлять, — промурчал Иннокентий, сидевший на коленях у Яги, — далеко пойдет.

— Да. Я сама уже забыла, как вызывать ступу для избушки, — покачала головой Яга и спустя несколько мгновений молчания добавила, — ты, Иннокентий, поглядывай за ним. Как-то у него все быстро получается.

— Мр-р-р, — прозвучало в ответ согласие.

Заснул в этот раз Ромка быстро. Не то что в городе.