Сказочка

Я сидел на скамье подсудимых. Меня заперли в железной клетке, как бешеную псину, а ведь мне всего восемнадцать лет: вся жизнь пошла под откос из-за одного криминального случая. Мои подельники жёстко подставили и скрылись с места преступления: теперь за все расхлёбываюсь сам. В зале суда собралось немало народа: они беспощадно, почти зверски, втыкали в меня озлобленные взгляды. Им хотелось разорвать меня на куски. Итак, мне огласили приговор: зал суда одобрительно бормочет, я - ничего не расслышал. Подсудимому, то бишь мне, предоставили последнее слово. После пережитого потрясения я едва встал на ноги: меня грубо приподняли за под мышки. Пролепетал что-то несуразное, еле различимое - "Не виноват". В ответ на мои слова люди обшили меня грязными помоями оскорблений. Поворотом ключа открыли железную клетку, бесцеремонно вывели меня и под конвоем повели по длинному душному коридору, чтобы запереть в другой тесной клетке.

Посадили в холодный УАЗик, наручниками приковали к железному потолку. От долгой поездки в таком положении от кистей рук отлила кровь. Ужасно хотелось в туалет, но на мои уговоры никто не реагировал, наоборот - только насмехались: наверное поспорили между собой - дотяну я до СИЗО или обделаюсь в штаны раньше времени. Я старался терпеть, отвлекаясь на серые горизонты за маленьким окошком. На весь путь моими молчаливыми спутниками являлись столбы с линией электропередач. Конвой то и дело оглядывался на меня и мерзко хихикал. Один из них подсел рядом, схватил меня за подбородок и повернул к себе.

- Какие у нас красивые глазки! - хохотал он и его дерзкий смех поддержали остальные.

- А какие у нас пухлые губки!- продолжал издеваться тот.- Может проведём это скучное время с пользой для здоровья?

Я зажал губы в тонкую полоску и опустил глаза в пол. Больше всего на свете не любил издевательство и хотел, чтобы меня поскорее оставили в покое, закрыли в какой- нибудь одиночной камере на двести лет.

Мой непритворный испуг забавлял их ещё больше: они продолжали ржать и выдавать похотливые шутки, оскверняющие мою личность. Я ехал молча, не мог им возразить, понимая, что в данной ситуации нахожусь в шкуре раба, а они -мои господа. Причем, это тот случай, когда ты не можешь повлиять на ситуацию и являешься молчаливым наблюдателем без права на мнение. Ты даже не человек, а некая бесхребетная субстанция, которую можно оскорблять, пинать, плевать в лицо, иными словами - тварь дрожащая. В моей голове звенело два выхода из сложившейся ситуации - прибить меня прикладом автомата или мой мочевой пузырь сам разорвёт меня в клочья от несоразмерного объёма жидкости. Казалось, что УАЗик специально не останавливали, чтобы я где-нибудь на дорожной кочке оконфузился и это все-таи случилось при переходе в СИЗО.

- Можно мне в туалет, пожалуйста?- умолял я суровых сотрудников, стоя в наручниках в кабинете приёма моей документации.

- Еще нассышься!- сквозь зубы процедил главный, сидя передо мной за письменным столом.

Я закрыл глаза, сжал зубы, сморщил красное лицо, но не смог сдержать боль внизу живота - она распирало все тело и горячий золотой дождь предательски взорвался из моего естества и бесстыдно потёк вниз по широко расставленным ногам. Тёмные струйки водопада неслабо выделились на джинсовых штанах. Во мне скопилось столько жидкости, что казалось, я изливался целую вечность. Когда объем в мочевом пузыре закончился, я облегчённо выдохнул. К сожалению, не все были рады моему освобождению.

- Б..ь, выведите его отсюда!- рассердился начальник.

Ударив прикладом автомата по голове, меня вытащили из кабинета и поволокли в сторону душевой. В помещении, оклеянном кафелем с четырёх сторон, было нестерпимо холодно, потому как единственное окно было намеренно распахнуто настежь. Расстегнув наручники, толкнули к стене, чтобы я разделся до гола, затем снова пристегнули за спиной. Приказали встать лицом к ним у гладкой морозной поверхности. Холод из открытого окна пробрал до мурашек. Один из конвоиров медленно поднял с пола широкий шланг с насадкой и с удовольствием нажал на переключатели. Мощный поток ледяной воды обрушился на моё беззащитное хрупкое тело: я чувствовал, как тысяча острых иголок больно впивались мне в кожу. Вода под сильным напором поднималась то вверх по моей фигуре, то вниз.

- Лицом к стене!- злобно скомандовал мужской голос: сквозь брызги я едва мог различить их силуэты.

Подчинился, еле держась на ногах.

Наконец ледяной душ отключили, но мои мучения не закончились. Я опустился на корточки с руками за спиной и опущенной головой, дрожа от холода. Окно и не думали закрывать: на улице зима, но никого это не беспокоило. Зубы бешено стучали в непрерывном ритме, на бледной холодной коже выступали капли воды, суставы ныли от боли. Я дрожал всем телом и был похож на покойника, выбравшегося из морга. Поскольку сам я не смог- мне помогли подняться ударом пинка и я чуть не клюнул кафельный пол. Ноги меня не слушались, но конвоир приказал идти вперёд по длинному темному коридору. Я не заметил, что иду босиком абсолютно голый, не чувствуя своего сердца: оно покрылось тонкой коркой льда. У каждой металлической двери заставляли уткнуться лицом в стену. Я, как идиот, выполнял все их приказы: у меня не было выбора, поскольку теперь я никто и звать меня никак. Я- марионетка, игрушка в чужих безжалостных руках.

Наконец открылась последняя железная дверь и меня резко втолкнули в одиночную камеру- хорошо, что не в общую, иначе их очень обрадовал бы мой голый вид и развлечения, связанные со мной, длились бы до самого утра. Сняли наручники, толкнули на железную кровать: холодной задницей ощутил шероховатую поверхность грязного матраса. Рядом бросили стопку мятой одежды, которую я буду носить ежедневно много лет. Дрожащими руками натянул её на себя - вроде стало теплей. Обувь почему-то не выдали- наверное забыли. Посмотрел на обоссанный матрас, он даже не заправлен простынёй, подушки и одеяла тоже нет. "Наверное принесут позже"- наивно полагал я, но этого не случилось. Не дожидаясь прихода конвоиров, брезгливо прилёг. Мне все ещё было холодно: босые ступни требовали тёплых носков. Что же я такого сделал, чтобы заслужить это наказание? Скрестив на груди руки и засунув в подмышки холодные ладони, я пытался согреться, вспоминая как все произошло. Мои подельники уговорили меня на безобидную шалость, а сами жёстко подставили и сбежали, возложив всю вину на меня. А я ведь даже никого не убил, не обокрал, не поджег. Не хочу вспоминать, что я натворил в прошлом, но лишить меня права на свободу - это сверхмера. Не такой уж я плохой человек, чтобы находиться в заключении. Боже Всемогущий, сжалься надо мной и забери меня отсюда, даже на тот свет- я согласен. Почему -то сразу в голову полезли разные молитвы, о которых я раньше не вспоминал. Моя душа будто вышла из тела и посмотрела на меня со стороны и было так жалко себя - маленький, худой комочек, лежащий на голом матрасе в холодной камере. Я, будто новорождённый, только что вынутый из чрева матери и временно отложенный в пустой палате реанимации. От меня будто отказались. Да, я отказник: никому не нужный маленький кусочек мяса. И тут я расплакался, даже разрыдался: мне было так жаль себя. Вот если бы я мог сам себя освободить: схватить одной рукой за волосы, поднять над кроватью, вытащить из решётки и полететь над городом, выше облаков! Я ревел и всхлипывал, как дитя, у которого отобрали конфетку, но на самом деле отобрали более важное- свободу. Порыдав над своей никчёмной судьбой, я успокоился и закрыл глаза, чтобы заснуть. Прислушался - снаружи кипела бурная жизнь, а я прозябал в этом холодном колодце- маленький несчастный воробушек, у которого перерезали крылышки. Постепенно разум затуманился. Сон мягкой походкой подкрался ко мне и захватил в свой ласковый плен.

Когда- нибудь я обязательно буду свободным: я это себе обещал и все, что связано с будущим - будет прекрасным. Неизвестно, каким образом мне удалось заснуть в холодной одиночной камере, но сквозь сон я слышал скрежет металлической двери и незнакомые мужские голоса:

- Вы думаете, он нам подходит? - неуверенно поинтересовался первый.

- Думаю, он идеален для эксперимента.- одобрительно произнёс второй.

- Вы связались с его родственниками? У него есть близкие люди, которые будут искать его?

- Ни тех, ни других у него нет - он отказник.

- Для данной ситуации - это замечательно.

Снова скрежет металла и звук хлопающей двери.

Утром мне принесли железную миску с кашей, по крайней мере я так думал, но пробовать не стал. На вид она выглядела смесью отбросов, помешанных на воде, без соли и масла. Уж лучше умереть голодным, чем есть, что попало. Заметив, что я не притронулся к еде, в камеру вошли два недовольных конвоира.

- Тебя велено накормить!- грубо процедили они сквозь зубы.

- Я не стану это есть. - тихо промолвил я, сидя на жёстком матрасе.

Недолго думая, мужчины в форме схватили меня за плечи и столкнули на холодный скользкий пол. Я едва не рассёк себе лоб, больно ударяясь головой об твердую поверхность.

Поставили миску с фуражем передо мной на пол:

- Жри, собака!

Я стоял на коленях, упираясь на руки, низко опустив голову, но не подчинился.

Психанув, они схватили меня за волосы и грубо вталкивали ложки с варёными отрубями в рот. Я сопротивлялся и с отвращением выплёвывал гадкую субстанцию, чем ещё больше злил конвоиров и не съел ни капли из того, что они мне пытались втолкнуть. Пол был залит моей блевотиной.

- Будешь убирать за собой!- рявкнули на меня и бросили в лицо вонючую мокрую тряпку. Пришлось на коленях собирать мерзкую жижу и бросать в помойное ведро.

На прощание меня "любезно" пнули пару раз в живот, оставив лежать на мокром полу. Я откашлялся и медленно отполз к кровати.

" Утро было прекрасным, не правда ли? "- усмехался я над собой.

Долго лежал, уткнувшись в омерзительно- вонючий матрас, затем снова услышал за спиной открывающееся окошко: на этот раз в железной миске принесли обед. Неужели конвоиры снова явится избивать меня, если не съем все, что положено в миску... Эта мысль угнетала меня, но притрагиваться к еде не стал. Через некоторое время мои предположения подтвердились: канвоиры не заставили себя долго ждать.

Один рывком запрыгнул на мою слабую спину, оседлав как лошадь, и вцепившись за волосы, оттянул назад - это было больно.

- Кто у нас тут такой капризный? - издевался наездник.

Другой харкнул в мою миску хорошей порцией мутной слизи и подставил её передо лицом.

- Жри давай, с...!

Мою голову с особым рвением опустили в слизь и долго прижимали, чтобы я захлебнулся. Хорошо, что "каша" была холодной, а не горячей, иначе я бы обжёг своё лицо. Дёрнув меня назад за волосы, я смог сглотнуть воздух.

Мои губы, нос и щеки перепачкались мерзкой субстанцией. Удовлетворившись, что наказали меня за плохое поведение и моим жалким видом, довольные собой конвоиры традиционно пнули меня в живот и оставили в покое, покинув камеру.

Ещё одно такое кормление мне не пережить. Я вытер лицо ладонью и стряхнул остатки на пол. Рукавом протер насухо бледную кожу. Понял: никто не будет здесь со мной церемониться. Хотелось остановить время, чтобы подольше отсрочить ужин. На моё счастье вечером "кашу" не принесли, но конвоиры в любом случае заявились. Надели наручники за спиной. Толкая в затылок, босиком по холодному полу повели вдоль длинного коридора.

Не имея права голоса, я молча подчинялся. На этот раз маршрут изменился: из здания изолятора босиком по мокрому снегу, в тонкой робе, не защищающей от зимнего ветра, меня поволокли в другой корпус. Никто не задумался предложить мне верхнюю одежду и обувь. Ледяные корки иголками впивались в подошву ног, лёгкая ткань пропускала морозный воздух, тело бросало в дрожь от холода.

"Да и пусть, - подумал я.- быстрее сдохну!"

А вот и новый корпус. Снова металлические двери, длинные, тёмные коридоры. Меня постоянно подталкивали в спину, я спотыкался и падал, ударяясь коленями об твёрдый кафель. Сердце бешено колотилось, лёгким не хватало воздуха. В голове проблескивала мысль -"Куда ведут так спешно? На казнь?"

Кажется путь приближался к концу: открылась последняя дверь.

Едва войдя внутрь, я ощутил знакомый медицинский запах- так обычно пахнет в кабинете стоматолога: по телу пробежались мурашки.

Всё помещение окрашено в белый цвет - ну точно больница: люди в белых халатах этому подтверждение. Медперсонал выстроился в ряд, чтобы с любопытством взглянуть на испытуемого.

- До чего вы его довели?- сокрушался главврач.- Он едва держится на ногах! Бедный мальчик...

"Ну хоть кто-то меня пожалел." - успокоился я.

Но это было лишь уловкой: я тогда еще не знал, какие эксперименты будут ставить над моим организмом и была ли жалость доктора на самом деле жалостью?

Он задумал сотворить со мной такое, о чем я даже не предполагал. И вот где здесь жалость?

Конвоиры растворились, оставив меня на попечение медицинскому персоналу. "Добрые" люди бережно подхватили меня под руки и осторожно перенесли в соседнюю палату. Снова сняли одежду, завели в узкую душевую и принялись мыть - на этот раз приятной тёплой водой, мылом и шампунью: я блестел от чистоты. Голым положили на кушетку, обтянутую чистой простыней, сверху укрыли одеялом и велели поспать. В палате было тихо и тепло - я не чувствовал дискомфорта. Медперсонал вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь. Тишина незамедлительно заставила меня погрузиться в глубокий сон.

Когда проснулся, наступило утро следующего дня. Со мной обращались крайне вежливо: помогли натянуть чистую, свежую рубашку и хлопковые штаны. Отвели в ванную, чтобы я сходил в туалет, вымыл лицо, почистил зубы. Посадили на стул за чистый стол и принесли тарелку с вкусной горячей едой.

- Поешь, тебе надо набраться сил. - ласково произнёс главный доктор. Почему-то он вызывал у меня доверие.

- Бедный ребёнок...- сочувствовал он, глядя, как жадно я поглощаю пищу. Еда и вправду была очень вкусной - по-домашнему приготовленной.

Я благодарно поднимал на него светло-голубые глаза и хотел даже прижаться к его медицинскому халату, чтобы меня кто- нибудь обнял и погладил по голове, как ребенка.

Обернувшись, я заметил, что нахожусь в палате с несколькими кроватями, заправленными белой простыней: здесь были даже одеяла и подушки. Возможно на них лежали другие участники эксперимента... Интересно, что с ними стало?

Однако мысль, что я уже не в холодной одиночной камере ем баланду, а лежу в тёплой палате, в чистой одежде и ем вкусную еду, перекрывала все остальные недопонимания и теплилась в моем сердце.

"Неужели попал в рай?"- радовался я.

Когда мой обед завершился, меня не сразу дёрнули, а позволили отдохнуть некоторое время прежде, чем провести медицинский осмотр. Снова раздели до гола и прощупали каждый сантиметр тела, заглядывали в самые потаённые уголки, взяли анализы крови, мочи, кала, соскоб со слизистой. После дотошного изучения анализов, лаборант торжественно передал доктору мою медицинскую карту:

- Он абсолютно здоров, не считая мелких кровоподтёков и ссадин.

Старый доктор в белом халате по- отцовски зачесал мои короткие темные волосы набок и по- доброму взглянул в светло-голубые глаза.

- Вот теперь ты готов.- произнёс он с улыбкой на губах. И что- то в его взгляде было демоническое, от слов тоже стало не по себе.

"Интересно, к чему я готов?"

Я не знал - радоваться мне или опасаться чего -то худшего. Здесь слишком мягко стелят, возможно, в одиночной камере с конвоирами было предельно яснее. Даже если захотеть, я бы не смог отсюда сбежать - на всех окнах стояли двойные решётки. Попытаться сопротивляться бесполезно - в меня вколят лошадиную дозу снотворного. Мысли путались в моей голове - хорошо ли или плохо, что я сюда попал, покажет время.

"Неужели придётся подчиниться и позволить делать с собой все, что им заблагорассудится?"

Я снова задрожал, но уже не от холода, а от страха: что там будут за эксперименты?

Изучив повторно анализы, доктор был недоволен: ему казалось недостаточно расширенный диапазон моих возможностей и меня снова отправили в процедурную. Дважды взяли несколько видов анализов: крови, мочи, кала, соскобов с кожи и слизистой. Я молча терпел все их действия по отношению к моему организму. Меня волновал вопрос - почему меня дважды перепроверяют, что же будет страшного, к чему готовят?

Замучив с подготовкой к чему то важному, меня наконец оставили в покое на некоторое время. Вены на руках были обколоты иголками и обклеены медицинскими пластырями и все равно этого было недостаточно: поставили капельницу на весь день.

- Тебе нужно выспаться.- заботливо произнёс "добрый" доктор и распорядился медсестре вколоть мне дополнительную инъекцию, после которой я и вправду быстро отключился. Во сне мне снилась всякая чертовщина - будто я на неизвестном острове, где вместо зимы - лето, лежу на берегу озера и жду нечто невообразимое и пугающее...

Видимо, я так долго спал, что один из сотрудников лаборатории подошёл разбудить меня.

- Доктор хочет вас видеть.

Я сходил в туалет, вымыл лицо, почистил зубы и отправился в кабинет главврача. Его глаза буквально распиливали меня ножовкой пополам. Раньше его взгляд казался мне более доброжелательным: неужели он рассержен из-за того, что я долго спал?

Мне разрешили присесть на стул - обычно в изоляторе я всегда выслушивал стоя, в наручниках за спиной: здесь с меня их сняли и я чувствовал себя на минуту не заключённым, а пациентом.

- Наверное, - начал свой длинный разговор доктор за письменным столом.- ты не понимаешь, зачем ты здесь? Твоё присутствие имеет большое значение для науки. К сожалению, предыдущие участники эксперимента не справились со своей задачей и подходили для исследований и мы догадались почему. Экспонаты в озере не принимали их по нескольким причинам. Мы сделали неправильный выбор, тем самым загубив большое количество ни в чем неповинных жизней..

Последние его слова насторожили меня, но я не успел задать волнующий вопрос.

Доктор поведал мне о мире, который случайным образом обнаружился несколько лет назад и о существовании которого я бы ни за что не догадался. Сразу за следственным изолятором простирался неведомый мне остров, который приходил мне во снах. Остров не делился на времена года, в нем находилось бесконечное лето, постоянный температурный режим.

- Нам очень нужны эти экземпляры.- продолжал доктор, воодушевлённый рассказом.- Мы будем изучать их поведение в лабораториях. В этот проект вложены огромные деньги. Не подведи нас.

- Почему я? - вдруг прорезался мой голос.

- Потому что ты идеально подходишь для этого. Мы собрали все соответствующие анализы, которые лишний раз подтверждают, что твой организм-кровь и плоть созданы для этого проекта.

- Для чего?- не понимал я.

Но доктор меня перебил:

- Твоя флора уникальна, а микробиота должна идеально гармонировать с организмами, живущими в водоёме. Сейчас тебя отвезут на остров. Ты направишься к озеру, разденешься и ляжешь на берегу ногами в воду. Твои юные флюиды выманят экземпляры из водоема. Ты должен расслабиться и позволить им внедриться в твоё тело. Когда они набьются в твой сосуд, осторожно надень плавки и встань - их необходимо в целости и сохранности перенести в лабораторию. Твой молодой организм и температура тела- идеальная среда для жизнедеятельности этих особей.

- Для чего они вам нужны? - спросил я.

- А это уж, мальчик, не твоя забота...- доктор вальяжно откинулся на спинку стула.

У меня был ещё вопрос:

- Скажите, это больно? Они причинят мне вред?

Мужчина в белом халате потёр белоснежной салфеткой свои очки и ухмыльнулся:

- Будем надеяться, что нет...

- А как они выглядят, эти существа?- поинтересовался я, но доктор не собирался отвечать на все мои вопросы.

- Вы слишком любознательны, молодой человек.- улыбнулся он и его старческие морщины на щеках сложились в гармошку. - Меньше знаешь - крепче спишь...

Тогда я ещё не совсем понимал, в каком смысле перенести в себе. Я, как наивный ребёнок, полагал, что все обойдётся в рамках разумного. Ох, как я ошибался...

"А если я не пойду, что со мной сделают? А если мне воспользоваться случаем и сбежать с острова? Бежать, бежать без оглядки куда глаза глядят и меня никто не догонит. Все равно куда нибудь да выскочу, у дороги меня подберут случайные водители и подбросят до ближайшего населённого пункта. А может мне повезет и я доберусь до большого города и затеряюсь в нем, меня никогда не найдут. Для этого мне нужен новый паспорт с новым именем, а где я раздабуду денег, чтобы устроить себе новую жизнь? Идея с побегом отличная, но далеко ли я убегу, не имея денег в кармане, не имея связей? Меня поймают уже в ближайшем населённом пункте и снова бросят в одиночную камеру, а может даже накажут построже.. "

И все таки я решил сбежать...

Для этого мне нужна была только удача.

На улице властвовала морозная зима: меня одели в тёплые вещи и обувь, вывели во двор и посадили в карету скорой помощи. Почему -то завязали глаза непроницаемой матерей. Я слышал, как заскрипели главные ворота изолятора и мы выехали за его пределы. Ехать пришлось недолго, примерно двадцать минут. Мне все ещё не развязывали глаза, осторожно спустили с автомобиля и направили в неизвестную сторону. Сначала было холодно: я вдыхал морозную свежесть носом и слышал хруст снега под ногами, но затем меня перевели по длинному висячему мосту, видимо на остров. Температура воздуха резко сменилась на благоприятную летнюю. Почему- то ощутил едкий запах, забившийся в мои ноздри: я не мог сравнить его ни с каким либо другим знакомым запахом. Он успокаивал и влёк меня за собой. Затем меня остановили и развязали глаза. Приказали снять верхнюю одежду и обувь: оставить только штаны и рубашку.

- Теперь ты пойдёшь один.

Я посмотрел на своих строгих спутников и понял, что возражать бесполезно. Обернулся назад, увидел мост, по которому мы шли, за ним - белоснежные просторы зимы и карета скорой помощи. Оглянулся вокруг - на всей территории, окружавшей нас, не было зимы. Передо мной располагалась летняя поляна с цветами и зелёный лес.

"Этого не может быть- подумал я. - Не бывает так, что за спиной зима, а перед лицом лето."

Удивлённо и любознательно направился вперёд, как мне приказали. Мои голые ступни утопали в мягкой траве. Мне рекомендовали не задерживаться на поляне, а сразу углубиться в гущу деревьев. Я шёл, не оглядываясь, спиной чувствуя пристальные взгляды моих суровых спутников.

"Вот сейчас я зайду в лес, отойду подальше, чтобы меня не видели, выберу направление и совершу побег"- радостно размышлял я.

До озера было шагов триста, но я не собирался добираться до него и сразу свернул направо. Среди стволов высоких деревьев заметил узкую тропинку и стремительно побежала в направлении неё. Мои чистые, отмытые под душем стопы сразу испачкались в суглинистой почве. Так быстро я ещё не бежал никогда: моё тело в буквальном смысле парило над землёй. Сил на побег хватало с лихвой: кормёжка в лаборатории пошла мне на пользу. Я бежал стремглав, не оглядываясь назад. Узкая тропинка казалась бесконечной, но ведь кто- то же её протоптал, значит она должна вывести к трассе или дороге. Я верил, что удача сопутствует мне и скоро отыщу выход. У меня не было наручных часов, но примерно предполагал, что бегу уже около тридцати минут. За это время успел изрядно вспотеть и устать, но даже не думал останавливаться. Наконец вдали услышал звук приближающегося мотора - вот моё спасение! Утомлённый непрерывным бегом, но с улыбкой на губах, я выскочил на трассу. Прямо на меня двигалась знакомая карета скорой помощи: это был мой провал, фиаско!

Я не знал, что на моей одежде предусмотрительно присутствовал маячок, следивший за каждым моим перемещением. Сотрудники выскочили из автомобиля и бросились догонять меня: я слишком устал, чтобы сопротивляться. Всю дорогу назад я рыдал от того, что не смог сбежать. С огромным позором меня доставили обратно в изолятор. Я готовился к самому худшему, ожидая, что доктор препарирует меня, как лягушку.

- Я очень огорчён твоим поведением...- сухо произнёс он, глядя в мои испуганные глаза.- Похоже, что ты решил обмануть нас и выбрать неверный путь для своего освобождения.

Я глотал слюни:

- Хотите сказать, что после всего, вы меня отпустите?

Доктор нахмурился, бросив на меня рассерженный взгляд:

- Вот теперь не знаю - освобождать ли тебя после такого...

Я панически боялся несправедливого решения с его стороны.

- Я сделаю все, что вы скажете.- моё тело лихорадочно трясло от страха и ужаса.

"За свободу я сделаю все!"- звенело в моей голове.

"Как же я был глуп! Почему меня раньше не предупредили, что ждёт свобода за этот маленький эксперимент?"

После разговора с доктором, меня отвели в душевую- на этот раз грубо и бесцеремонно: буквально втолкнули в неё. Двое мрачных медбратьев беспощадно тёрли меня мочалками, вычищая всю грязь из- под стоп и ногтей, липкий пот с моей покрасневший кожи. Они будто сорвались с цепи, озлобленные на меня за побег, причиняя невыносимую боль в каждом участке тела. Я стонал и хлюпал носом, мне хотелось плакать. И снова я чувствовал себя ничтожеством, отказником, жалкой посредственностью.

- Завтра попробуем снова.- перед сном произнёс мне доктор, прикрывая дверь моей палаты с той стороны. Я уткнулся в чистую мягкую подушку и заплакал от усталости и депрессивной тревожности.

"Значит побег исключается. Буду рассчитывать на правдивость слов доктора."- размышлял я, заставляя себя заснуть.

"Мне нужно просто перенести неизвестных мне особей в лабораторию и меня отпустят, скоро мой кошмар закончится и я буду свободен..."

Скорей бы наступило завтра. В моей палате было тихо, за окном - тоже, но где-то далеко, через длинный коридор, в лаборатории сотрудники копошились над своими пробирками.

- Все должно быть готово к завтрашнему дню!- раздражался знакомый мужской голос.- Сегодняшний побег нам дорого обойдётся. Надеюсь, что завтра все получится, как нельзя лучше. Мы должны закончить этот эксперимент, который послужит господам для их здоровья.

Затем он перевёл суровый взгляд на двух медбратьев:

- Этот парень слишком дорог для проекта. Как вы могли упустить его из виду? Из -за вас мы потеряли целый день! В следствии этого вам отменят премию и отпуск!

Сотрудники в белых халатах переглянулись - из-за этого мерзавца они лишились крупной суммы денег и отдыха на тёплом побережье. Завтра они сопроводят испытуемого до самого берега и будут следить за ним из -за кустов. Если он повторно совершит побег, они просто прибьют его там и закопают в яме.

С наступлением вечерней темноты меня снова вели на загадочный остров два медбрата, схватив по обе стороны за плечи, чтобы я уж точно не сбежал в этот раз.

Знали ли они, какая мерзота обитает в водоёме? Возможно и знали, но мне об этом не докладывали - боялись спугнуть.

Как договорились между собой, довели меня до самого берега озера и пригрозили- если я попытаюсь снова сбежать, то, не задумываясь, с превеликим удовольствием утопят в нем.

Я кивнул, обещая, что такого больше не повторится, подождал, пока они скроются из вида и сделал все, что мне было приказано доктором: разделся, сложил аккуратно вещи, подошёл ближе к краю берега, лег на спину, опустив голые стопы в тёплую воду и развел ноги. Все моё тело ощущало влажный песок и благоприятную температуру воздуха. Вода ласково омывала мои тонкие лодыжки. Наивными глазами уставившись в тёмное звёздное небо, я выжидал пришествия неизвестных организмов. Мысленно я представлял их по-разному: может, это будут змеи или пауки или рыбы, или....

Сначала не было ничего, лишь тишина, окружавшая меня со всех сторон и успокаивающий шум качающихся деревьев.

И вдруг я услышал плеск волны- она надвигалась на меня с другого конца берега.

Затем вода закипела, как в адском котле. Бурлящий поток устремился к моим ногам. Я хотел приподняться и с любопытством взглянуть на этих существ, но страх приковал меня к песку. Лодыжки облепили гады, которых я не видел, но ощущал: они мне казались наподобие тонких водорослей: я закрыл глаза, чтобы не испугаться их вида. Мои пальцы по обе стороны тела сжимали мокрый песок, сердце в страхе учащённо билось.

"Ну вот, началось."-приготовился я к самому худшему и напрягся всем телом. Я не знал, что ожидать, но мои ожидания оказались намного наивнее реальности.

Медбратья сморщили лицо, заметив в двести метров от себя нечто мерзкое и отвратительное в воде.

- Фу, какая несусветная гадость!

Мне никто не подсказывал, как они выглядят, но я кожей ощущал их непрерывное и неприятное движение. Странные водоросли двигались от ладыжек прямо к ягодицам. Мышцы таза сжались и напряглись. Я разволновался, задышал прерывисто.

"Нет-нет, только не это."- вдруг прояснилось в моей голове. Дёргаться было поздно: такова цена моей свободы. Я слишком хотел её, потому видимо терпел мерзкое скольжение по своей чувствительной коже. Их было слишком много: какой-то сгусток тончайших слизистых нитей. Особи изучали меня, принюхивали сь, исследовали, облизывали поры на коже. Я терпел их мерзкую сущность до последнего. И тут самый смелый гадёныш притиснулся к моей восприимчивой точке. Сначала он немного медлил, изучал, щекотал шершавым язычком анус, а затем рывком воткнулся в него. Я почувствовал резкую боль и как он проталкивается внутрь по прямой кишке. Мышцы сфинктер сжались от внезапного вторжения. Мне хотелось встать и вынутьть его оттуда, но я не смел. Следом за ним, нетерпеливо обгоняя друг друга, стали проникать остальные. Боль казалась нестерпимой. Клубок из тонкой мерзкой нити входил в меня, не чувствуя преград. Мышцы ануса уже не справлялись и полностью расслабились. Мерзкие твари заполняли моё нутро с особой жадностью, набиваясь в него до отказа. Меня едва не стошнило на песок от отвратительных ощущений.

Теперь я понял, как я перенесу эту субстанцию в себе. Я превратился в контейнер для этих отвратительных существ. Они копошились во мне, устраиваясь поудобней в новом гнёздышке. Слизистая внутри меня растягивалась и как с мочевым пузырём, я чувствовал знакомую боль и что скоро лопну: пора подниматься и уходить.

Я приподнялся на локти, помогая руками встать на ноги, стараясь не смотреть вниз, но слышал, как некоторые из них срывались с меня и падали на влажный песок. Мне нужно было донести их до лаборатории. Расставляя широко ноги, я с трудом передвигал их. Спутники, едва завидев моё приближение, двинулись мне на встречу, чтобы помочь. Один из них схватил одежду и первым делом помог натянуть трусы, чтобы мерзкая субстанция не вывалилась из заднего прохода.

Они что-то говорили мне, но я их плохо слышал, уделяя все внимание тому, что копошилось у меня между ног. Мне было так противно, что я все-таки блеванул утренний завтрак и обед. Я шёл медленно, потому что быстрее определённо не мог. Спутники, не выдержав моей заторможенной реакции, подняли меня на руки и бегом потащили к карете скорой помощи. Аккуратно положили на кушетку и прикрыли моей же одеждой. Я дрожал от холода и отвращения, широко расставивв ноги: за окно бушевала зима. Водитель, что есть мочи, мчался назад в изолятор. Я чувствовал задницей все толчки от дорожных кочек и ямок, хрипел и стонал от боли, копошащегося внутри меня.

- Это п...ц! - ошеломлённые увиденным, медбратья не сводили с меня глаз.- Это же надо такое вытерпеть в себе!

Я не знал - доеду ли до изолятора в целости и сохранности или эти липкие нити проберутся сквозь мои ткани в вены, артерии и попадут в мозг. Но клубок дальше своего гнёздышка не высовывался. На каждой дорожной кочке я подпрыгивал и казалось, кое-кто из них вывалился в трусы. За пределами моего теплоготела они обездвиживались и быстро погибали. Я должен был довести их живыми в полном объёме, иначе завтра меня снова отправят к водоёму за следующей партией. Этого я допустить не мог - пусть это будет первая и последняя вылазка, которая закончится моей свободой.

Наконец автомобиль остановился - значит меня привезли и мои мучения скоро закончатся. К карете скорой помощи тут же подкатили тележку-каталку и меня предельно бережно переложили на неё. На морозе было ужасно холодно, во мне копошились липкие твари - не знаю, что может быть хуже этой ситуации. Я глубоко вдыхал свежий зимний воздух, пока меня не втащили в длинный узкий коридор и стремительно покатили в сторону операционной.

- Всем быть на готове!- восторженно руководил доктор, потирая от удовольствия потные ладони.

Заботливые руки медперсонала бережно положили меня на операционный стол, подготовили стерильные инструменты и оборудование, чтобы вынуть это из меня. Стянули нижнее белье, зафиксировали ноги, под ягодицы подложили медицинский лоток с жидкостью для транспортировки драгоценных особей. Похоже они стоили гораздо дороже меня: я был всего навсего сопроводительным контейнером. Как же я хотел, чтобы доктор скорее вынул их из меня, но он не спешил. С неподдельным придыханием и восторгом он всматривался в то, что у меня между ног и, надев стерильные перчатки, предварительно окуну в специальную жидкость, вставил расширитель и раздвинул края моего нутра. Двое сотрудников лаборатории сдавливали мой живот, выталкивая содержимое на поверхность наружу. Другие с помощью куретки бережно выскабливали содержимое полости. В следующую минуту нечто мягкое и влажное плюхнулось на медицинский лоток и его тут же перенесли в специализированный стеклянный кувет с подходящей для особей температурой. Мое нутро многократно спринцевали антисептическим раствором, чтобы обеззаразить и очистить от остатков слизи. Аккуратно вынули расширитель. Далее я стал не интересен для доктора и меня, как отработанный материал, вывезли из операционной в сторону душевой. Все те же два суровых медбрата с остервенением тёрли меня мочалками, как нечто отвратительно-грязное. От их усердия моя кожа покраснела и слегка отекла. Высушив сухим полотенцем, меня одели в новую сухую пижаму и перетащили в палату. Я утомлённо лежал в мягкой постели, не чувствуя ног, с одной лишь доброй мыслью- "Неужели завтра я буду свободен?" Мой анус до сих пор пульсировал от боли, приходя в норму.

Что творилось в операционной, я знать не хотел, как и не хотел знать - зачем им понадобились эти мерзкие твари, какую пользу несут человечеству. Моя израненная полость между ног все ещё покалывала и сжималась, но постепенно втягивалась в естественноеное положение.

В полудрёме в палату незаметно вошла миловидная медсестра и аккуратно взяла кровь для аутогемотерапии: целых четыреста пятьдесят миллилитров цельного материала. Я так устал и находился без сил, что не обратил на это особого внимания. Но зато почувствовал, как закружилась голова. Забрав кровь, медсестра на этом не успокоилась, притащила систему и воткнула в вену острую иглу от капельницы. За окном шумел буран, от потери крови мои глаза мгновенно сомкнулись и я ушёл в глубокий сон, в котором мне снилось, что моя кровь разливается реками и её жадно впитывают мерзкие, липкие, нитеобразные существа. На мне белая пижама и, взмахнув рукавами, будто крыльями, я вспорхнул высоко в облака, а под ногами в серой дымке исчезал изолятор. Вот и закончился весь этот кошмар, вот и наступило время свободы, думал я.

Утром я встал раньше - мне не терпелось скорее освободиться: вымыл лицо, почистил зубы и настроился ждать. Я считал каждую минуту, каждый час, ожидая, что вот-вот дверь откроется и мне скажут- "ты помог нам, теперь ты свободен". Но вместо этого мне принесли горячий завтрак, я с аппетитом поел и попросил, чтобы ко мне зашёл доктор, ведь он обещал, что этот прекрасный миг произойдёт именно сегодня. Поев, я долго стоял у окна и вглядывался через железную решётку в снежную даль.

"Сюда не ходят автобусы - как же мне доехать до дома? А если попросить подбросить на Уазике до ближайшей автобусной остановки? Я же так много сделал для их лаборатории, они должны пойти мне на встречу". - рассуждал я.

Сотрудники нескоро передали доктору мою просьбу и он явился ближе к вечеру, по его хмурому лицу было заметно, что он совершенно не собирался выпускать меня на свободу, по крайней мере не сегодня.

- Они зовут тебя.. - таинственно произнёс он, пристально глядя в мои светлые глаза.

- Кто? - не совсем понял я.

- Особи...

- Зачем я им нужен?

- Им мало крови, которую мы забрали у тебя ночью, им нужна твоя плоть...

Я запаниковал, потому что мои планы снова срываются, встал с кровати и начал метаться по комнате, как загнанный зверь:

- Нет, я туда не пойду, - ужаснулся, я.- зачем мне это надо? Они меня сожрут заживо, а вы будете наблюдать, как я медленно умираю и записывать в протокол?

Доктор глубоко выдохнул:

- Они не убьют тебя, ты им нужен живым..

Я испуганно возразил:

- Ну как же? Вы обещали, что утром я получу свободу взамен на...

Мне не дали договорить.

Доктор усмехнулся:

- Ишь, как голос прорезался! Кто ты такой, чтобы качать здесь свои права? Ещё одно слово и я брошу тебя в твою вонючую одиночную камеру или может переместить тебя в общую? Вот уж сокамерники обрадуются красивому молодому юноше! Соскучился по конвоирам? Сейчас свистну и они прибегут за тобой!

По сигналу доктора медбратья схватили меня за руки, скрутили за спиной, зажали рот кляпом и поволокли по длинному тёмному коридору, но не на выход из медицинского корпуса, а в лабораторию. Я дёргался, стонал и вырывался из их стальных оков, но мое жалкое сопротивление не влияло на ход событий. Меня буквально затолкнули в помещение и я заметил, что это уже другая лаборатория - не та, где у меня брали анализы, не там, где находилась операционная. Это было просторное светлое помещение с современным оборудованием, где часть более мелких особей разделили по стеклянным куветам, остальных- более крупных, поместили в огромный прозрачный резервуар, в котором вполне мог расхаживать слон. За ночь твари окрепли, благодаря моей крови, окрасились в тёмный насыщенный цвет и просились ко мне. Их шуршание и булькание напоминало мне змеиный клубок. Твари почуяли меня, едва я вошел, будто слышали сладкий аромат ванили из кондитерской. Для них я - хрустящая булочка, медовый тортик, сахарный крендель. Тихий тонкий писк исходил из мерзких глоток, предвкушая изумительный десерт.

Я сопротивлялся, как мог, лишь бы не подходить к ним ближе.

Доктор решил, что проще ввести инъекцию, от которой я резко потерял сознание, а когда пришел в себя, то уже лежал в огромном резервуаре, окруженный и облепленный отвратительными мразями. Они обсасывали мое голое тело со всех сторон, вылизывая пот и кровь, снова и снова втыкая острые зубки в живую плоть, медленно ели меня, как самое сладкое мороженое. Я чувствовал боль и неприятное липкое скольжение, щекотание по коже, будто холодные сопли растекались по поверхности живота, груди и бедер. Эти мерзкие твари имели острые, как лезвие, язычки, ими они срезали весь волосяной покров с моей кожи, кроме головы и пожирали его вместе с моей кровью.. Лежа на спине, покрытый движущейся паутиной, я издавал некое подобие стенания или мычания. Руки и ноги от некоторой потери крови охладели. Превозмогая онемение конечностей, я попытался страхнуть с себя тварей и подняться на колени и мне это удалось. Находясь в таком положении несколько секунд, я приходил в себя- голова ужасно кружилась, в глазах потемнело, огляделся, заметив недовольное лицо за стеклянной стеной.

- Нет!- закричал доктор.- Останься с ними! Ты им нужен!

"А нужны ли они мне?"- подумал я про себя.-" Ещё немного и от меня не останется и следа"...

Доктор с трепетом наблюдал, как скользкие гаденыши развлекаются с моими пальцами на ногах и голенями, не чувствуя жалости ко мне, а скорее созерцал красоту в ужасном. Даже если бы они меня полностью сожрали, он, как ребенок, восторгался бы видом моего разьеденного трупа, будто сломанной игрушкой.

Мне удалось встать на ноги, наступая на мерзкие сущности и отметая ступнями их от себя, те отлетали и ударялись об стеклянные стенки резервуара. Они больше не пищали, потому что насытились мной за два часа, пока я лежал без сознания внутри этой экосистемы. Принялся требовательно стучать по прозрачной стенке, которая на первый взгляд казалась тонкой и хрупкой, но на самом деле прочной и неразбиваемой. Перелезть стену я бы не смог: высота была более двух с половиной метров и не имелось подпорок, чтобы я мог на них опереться. Как же я был глуп и наивен - меня и не собирались выпускать. Все эти сказки про свободу для дурака и я, как идиот, им поверил. Мне доверили важную миссию- сосуществовать с ними в одном резервуаре, как одно целое, гармонично вписаться в уклад их жизни, но я не хотел смириться с такой поганой участью. Не знаю, что хуже - жить в общей камере с . сокамерниками-извращенцами или находиться в резервуаре с мерзкими тварями?

- Я хочу в туалет!- схитрил я, чтобы выбраться из резервуара.

Доктор покачал головой:

- Сходи прямо туда. Они поглотят все, что исходит из тебя. Для них ты - сладкая вата, нежный персик или, скажем ароматная дынька... Ты им нужен, как питание, как батарейка.

Я был не согласен и не хотел стать чьей-то едой. Я привык есть сам, но не привык, чтобы ели меня.

- Выпустите пожалуйста!- умолял я.- Я тоже хочу есть!

После моих слов, сбоку в стене открылось маленькое окошко, через которое мне передали тарелку горячего супа.

Они правда думают, что я буду есть рядом с ползучими гадами, это каким надо быть животным?

Я отошел от окошка, не притронувшись к еде и от мерзких существ настолько - на сколько позволяла длина резервуара. Сытые особи не подползали ко мне, но внимательно следили со стороны крошечными глазками- угольками, понимая, что мне не выбраться. Я сидел в углу, обиженный на всех, примерно полчаса. Через это время, ради эксперимента в резервуар закинули пару крыс - особи с жадностью набросились на них, как пираньи и в считанные секунды разорвали и съели. Доктор пожимал потные ладони и попросил сотрудников подбросить живую кошку, пойманную во дворе - ее тоже быстро не стало. Я плакал от вида смерти перед глазами. Мне было ужасно жаль несчастных, ни в чем неповинных зверушек.

"Скоро они со мной поступят также"- подумал я.

Но мерзкие твари меня не обижали - мягко подползали, нежно терлись об мою бледную кожу и мурлыкали, будто я был свой. Я весь день провёл с ними. Они выкачали с меня достаточно крови и выбрили весь волосяной покров. Все лаборанты, включая доктора, наблюдали за поведением загадочной, необычной экосистемы и делали пометки в научных документациях. У каждого дежурившего сотрудника имелся свой дневник наблюдений, в котором они проставляли дату, время, изменения в реакциях, признаках, поведениях.

Живые экспонаты облепили меня со всех сторон и нежно протыкали и впивались в мою кожу, будто пиявки. Но в отличии от безголосых пиявок, эти приподнимали маленькие головки, высовывали острые шершавые язычки и шипели, когда их что-то раздражало, общаясь между собой невербально. Их досаждало движение за прозрачным стеклом, пристальные взгляды людей, единственное, что они принимали - меня. Я чувствовал тупую боль и бессилие от потери крови. Кричать и умолять о пощаде тех, кто затолкал меня в этот резервуар, было бесполезно - я пробовал. Как участник злого эксперимента, не вызывал жалости к своей персоне. С научной точки зрения им нужно было довести эксперимент до завершающего результата.

Всю ночь гаденыши грели меня своими мерзкими нитеобразными телами, окутывая и обвивая каждую конечность, шею, грудь, живот, каждый палец. Сотрудники лаборатории дежурили попеременно, записывая любые отклонения или скачки напряжения особей. Мне казалось, я тихо умирал, находясь внутри них. Жидкость, которую они высасывали из меня, постепенно заканчивалась. Я постоянно терял сознание - меня ели живьём, не давая погибнуть.

"Может, это и к лучшему, по крайней мере, хоть на небесах получу свободу". - думал я в туманном рассудке.

Наконец до доктора дошло, что я не бессмертен и он нахмурился:

- Он долго там не протянет. Нам нужен следующий вид, который заменит его. Пожалуй, мы приступили к следующему этапы эксперимента.

Сотрудники лаборатории с упоением глядели на своего гения- он, в свою очередь, с достоинством великого учёного, прохаживался снаружи вдоль длинного прозрачного резервуара и вглядывался в удивительный, по его мнению, процесс эксперимента.

- Утром следует вынуть его оттуда, повторно взять все анализы на изменение флоры и проверить на совместимость с другим видом. Помойте, накормите как следует и переведите в палату- дадим ему один день для восстановления сил. У него молодой здоровый организм, думаю, он справится с тем, что мы для него приготовили. Будьте осторожны, когда откройте дверь резервуара: эти разумные существа могут окружить и наброситься на вас и уж вы точно не подходите им по вкусу. Вы все, словно старые заплесневевшие пни в отличии от него- мягкого, сочного абрикосика. Имейте в виду - наш мальчик снова попытается сбежать, несмотря на бессилие. Проверьте решётки на окнах и закройте дверь палаты на ключ. Такого ценного участника мы уже нигде не подберём. Нам выпала большая удача, что у него нет родителей и близких людей: он отказник, брошенный в роддоме ребёнок, воспитанник детдома. Каким- то чудом в нем сохранилась сладкая флора, которая идеально подходит для наших экспериментов.

При этих словах он с любопытством и вожделением посмотрел на участников эксперимента, прильнув потным лбом к холодной стеклянной стене резервуара.

Я заметил, что за все это время меня ни разу не назвали по имени - я и сам начал потихоньку забывать, как меня зовут...

В роддоме мать так и не дала мне имя, отказавшись буквально за секунды, даже не взглянув, какой красивый и хорошенький мальчик у нее родился. Случайно забеременев от парня, который не желал на ней жениться, она возненавидела меня ещё в утробе. Делать аборт было поздно, поэтому дотерпела до восьми месяцев и с помощью медикаментов экстренно вызвала роды, чтобы скорее избавиться от меня. Никакие уговоры медперсонала взять меня на руки и приложить к груди, полюбить, на неё не подействовали. Меня перевели в дом малютки, и тут наконец дали имя, но почему- то сейчас я не хотела его произносить. Всякий раз, когда слышал его из чужих уст, оно звучало некрасиво, тем более меня всегда обзывали им, придумывая под рифму пошлые прозвища. Я мог избить зачинщика: в драке всегда выходил победителем, ну по крайней мере, мне так казалось. Уже не существовало того "я", каким был прежде. Что-то надломилось внутри меня, с тех пор как попал в изолятор. Не знал, что было хуже - мёрзнуть в одиночной камере или ставить над собой эксперименты...

Утром в мою палату с умным видом вошёл доктор, чтобы сказать, что я перехожу на новый этап научного исследования. Меня не предупреждали, каким будет моё следующее испытание - не видели в этом необходимости. Дав отдохнуть сутки, умыли, накормили и, как растение, которое с горшком перетаскивают с одного подоконника на другой, повели к выходу из корпуса. Я смиренно блуждал по коридорам, как в тумане. Кем я стал - всего лишь приманкой для более крупного зверя.

Все эти существа каким то образом чувствовали мою трагическую судьбу, хрупкую натуру, беззащитность и потому не набрасывались, чтобы сожрать, по крайней мере, никто не попытался разорвать на куски. В отличие от людей, я вызывала у них жалость.

Я был огорчён, не то слово, угнетен и подавлен. Эксплуатация моим телом шла по полной программе. Притеснение прав, утрата интереса к жизни, снижение концентрации внимания, нарушение сна и аппетита, подавленность, повышенная утомляемость- все признаки моей прострации и апатии.

Возникли мрачные и пессимистические мысли о будущем, которого нет.

"Я не хочу, чтобы вы так со мной обращались, я не животное, не игрушка, не овощ, я человек со своими правами."- хотелось высказаться им в лицо, но кто меня будет слушать..

Доктор нагло усмехнулся:

- Везите его на остров. Если будет сопротивляться, воткните в него ударную дозу снотворного.

Я не стал сопротивляться и принял это, как неизбежное.

"Что на этот раз?"- думал я, опасаясь самого худшего.

"Возможно, повезёт, и сущность свернёт мне шею."

Снова везли по зимней дороге в сторону летнего острова, но на этот раз в светлое время суток и свернули на другую тропу. Не подозревал, что на нем есть не только водоём, но и другие места, в которых обитали загадочные сущности, обладающие бессмертием. Наши господа тоже хотят им обладать и жить долго и богато- именно поэтому доктору поручено найти или создать искусственно элексир молодости и бессмертия.

В теплом лесу с меня сняли одежду и обувь- видимо без них я нравился тварям гораздо больше. Приволокли к каменистой пещере. Ещё издали я увидел тёмный зияющий грот, тёплый воздух из него, как будто затягивал меня внутрь. Я и представить не мог - кто обитал в этой пещере...

Меня как следует подготовили к важному мероприятию, с головы до ног натерев кожу свежими влажными корками от апельсинов - наверное, жителей пещеры привлекает резкий аромат цитрусов.

Мои унылые глаза наполнились слезами: что- то мне подсказывало, что на этот раз твари будут ещё более омерзительнее и отвратительнее и мне придётся снова терпеть их неприятное липкое соприкосновение. Я оттуда живым не вернусь или вернусь покалеченным.

- Ну, не бойся. Не убьёт же он тебя.- шутили сопровождающие.

Им смешно, а вот мне было не до смеха. Перед тем, как войти в пещеру, я печально обернулся на спутников. Парень в форме неоднозначно посмотрел на меня, будто сожалея, что мне приходится жертвовать собой, выполняя чью -то прихоть, а может и не сочувствовал, а просто размышлял, стоит ли меня вытаскить оттуда, если твари разорвут на части..

Мысленно попрощавшись с жизнью, осторожными трусливыми шагами направился в мрачное углубление горы. Усугубляло положение ещё и то, что я была абсолютно голый с босыми ногами. Мою тёплую кожу обдувал лёгкий прохладный ветерок, исходящий из глубин пещеры. Благодаря высокой влажности, внутри распространялся сладковатый запах почвы и минеральных солей.

"Интересно, а что стало с предыдущими участниками, которые входили в эту пещеру? Возможно я обнаружу здесь останки их скелетов.."

Но костей нигде не было: возможно их сожрали целиком. Медленно продвигаясь внутрь, я часто останавливался, осматриваясь вокруг, потому как быстро идти не позволяло отсутствие освещения. Постепенно мои глаза адаптировались к темноте и я мог различать кое -какие силуэтф: оказалось, внутри пещера разделялась на несколько тоннелей. Я испуганно озирался по сторонам- а вдруг их прогрызли огромные черви-мутанты, и сейчас они выполззут и перетрут меня в порошок зубами в десять рядов?

"Интересно, какими будут твари? А если их будет несколько, а как они поведут себя - станут ползти, подобно нитеобразным пиявкам или нападут мощным прыжком с когтями, хвостом и крыльями?"

Мои голые ступни тихо приминали сухой прохладной песок. Даже если бы у тварей был исключительно, чуткий слух, они вряд ли бы услышали меня из глубин пещеры. Приостановившись, я прислушался - тишина. Как долго мне стоит идти? А может, я уже пришёл и кто-то сверху капает на меня едкой слюной? Я поднял глаза наверх, но там кроме сталактитов ничего не находилось. Возможно, уже за поворотом меня ожидает нечто мерзкое и я зашёл слишком далеко.

"Интересно, каким образом мои трусливые спутники заберут меня отсюда: они и войти сюда боятся, и уж тем более разыскивать по многочисленным туннелям?"

Я вдруг вспомнил про маячок на одежде- а вдруг они воткнули его в мою плоть, пока я находился без сознания? Тщательно прощупал своё тело пальцами и действительно обнаружил крошечный металлический шарик плоской формы в правой стороне от пупка. Вот же сволочи: все предусмотрели!

И тут я почувствовал невидимую вибрацию. Внизу живота появились схваткообразные боли.

"Ну вот, началось."- подумал я.

Появилось огромное желание присесть или прилечь, хотя бы опереться о что- то твёрдое и такое место я нашёл. Схватившись за низ живота ладонями, я пересёк коридор и свернул направо, обнаружив в середине просторного грота широкий плоский камень- сам удивляюсь, как в темноте различил его среди остального. Опустившись на него со стоном и болью, прилёг лицом вниз на левую щеку. Мой живот почувствовал прохладу твёрдой поверхности камня и боль слегка утихла. Через минуту неизвестные вибрации и моя боль в животе исчезли совсем. Я успокоился, прикрыл глаза и облегчённо вздохнул, носом коснувшись запястья- от кожи приятно исходили цитрусовые нотки.

И тут позади себя я почувствовал нечто огромное, приближающееся в мою сторону тяжёлой походкой- не змеиным скольжением, а именно шагом.

Я замер от страха: боялся открыть глаза и обернуться на подозрительно пугающий шум.

"Вот и пришла моя смерть. - подумал я.- Только прошу тебя, сделай это по-быстрому, чтобы я не почувствовал боли и недолго мучился."

Его тяжёлое дыхание говорило о физическом напряжении: он был возбуждён видом моего обнажённого тела и запахом цитрусов, я ещё лежал в такой удобной позе для плотских утех, о чём в последствии пожалел...

Приготовился к самому худшему и зажмурил от страха глаза. Он учуял мой пленительный аромат огромными ноздрями. Я слышал, как громко вдыхает его нос и лязгают зубы. Шумное дыхание переходило в свирепый рык. Я продолжал лежать неподвижно, будто не живой, а мертвец. Но его не перехитрить - уж он то знал, что я живее живого и вкуснее вкусного. Любопытство и вожделение перед видом соблазнительного тела распирали его изнутри. Он придвинулся так близко, что я ощущал на своей спине струйки воздуха, истощающий из его пасти и ноздрей. Казался ли я ему вкусно приготовленным куском мяса, подаваемым в ресторане или мягкой булочкой, покрытой глазированным шоколадом, но в любом случае он был без ума от меня. Сейчас оторвёт от меня какую-либо конечность и с аппетитом примется жевать: я ждал резкой боли от сломанных костей. Его огромное тело уже нависало надо мной, передние лапы упёрлись в камень по обе стороны моей спины. Я был как бабочка, распятая на стекле. Его мощные челюсти склонились над моей головой.

"Сейчас он оторвёт мне бошку и мои мучения закончатся."

Откуда у меня столько терпения - молча лежать и ждать жестокой расправы? Другой бы давно разорался и побежал прочь от этого монстра, а я, дурак, лежу и жду...

Он аккуратно коснулся носом моего затылка и осторожно провёл вниз от шеи до копчика, шумно вдыхая аромат апельсиновых корок.

"Почему он медлит? Похоже, он не собирается меня убивать."

Чудовище медленно высунуло из вонючей пасти длинный влажный язык и нежно, с придыханием, принялось облизывать моё тело. Прозрачная слизь равномерно распределялась по всем участкам и потайным уголкам. Очень быстро я превратился в один сплошной сгусток слизи- она растекалась по шее, щекам и губам...

Ощутил горячие капли между ягодиц- похоже, они расслабляли мышцы сфинктра: я насторожился всерьез- он не собирался меня убивать, но собирался сделать кое: что похуже. Я почувствовал резкий толчок в анус и невыносимую боль - что-то толстое и маслянистое грубо вторглась внутрь меня, будто крупная, кипящая на сковороде, анаконда.

Я заорал от ужаса, а чудовище удовлетворительно замурлыкало. Его язык затрещал трещеткой, издавая знакомые вибрации. Оставаясь внутри меня и наполняя нутро густой темно-зеленой пеной, склеивающей слизистую, он обогнул длинным шершавым языком мою голову и бесцеремонно проник в открытый в крике рот, углубляясь в самую глотку. Не имея возможности кричать, я издавал мычание, захлёбываясь в рвотной массе. Толстый язык перекрыл горлу доступ кислорода. Монстр продолжал сжимать меня в объятиях, от чего я не мог даже пошевелиться и продолжал славно мурлыкать и вливать в глотку вонючую темно- зеленую жижу. Сразу возник рефлекс сопротивления, но густая пена блокировала ее выбросом наружу. Одновременно вонючей жидкостью наполнялось внутренности прямой кишки и рта: я мог дышать только носом. Мои щеки раздулись от наполняемой вязкой плотной слюны. Когда наполняемость дошла до предела, тварь медленно выдернула из меня свою мерзкую плоть. Губы мгновенно склеились, таким же образом спаялись края ануса. Это было самое отвратительное чувство, что только могло произойти со мной: забитый до отказа вонючей биомассой снизу и сверху, я лежал на камне, не имея возможности пошевелиться.

Утолив свои похотливые желания, мутант отпустил и отодвинулся от меня. Я стонал, мычал и хрипел от боли, а его вдруг переключило на сон: зевнув вонючей пастью, он не спеша, покинул грот, углупившись в недра пещеры. Я лежал на животе на согретом широком камне и тяжело дышал носом. Кажется я выполнил свою миссию: в моих полостях было предостаточно биоматериала для научных исследований. С заклеенным и набитым ртом я не мог позвать на помощь своих сопровождающих, как не мог и добраться до них самостоятельно. Моё бессилие позволило лишь соскользнуть с камня и упасть на песчаный пол. Неизвестно, сколько времени прошло перед тем, как я услышал торопливый топот человеческих шагов. Трусливые медработники, держа перед собой автоматы с яркими фонарями, в поте лица забежали в мой грот и обнаружили меня в состоянии, мягко говоря, шокирующем для них. На этот раз они предусмотрительно захватили с собой носилки и, перекинув через плечо автоматы, подняв меня за руки и ноги и переложили на плотную крепкую материю. Они видели, как я задыхаюсь и ничем не могли помочь. Один из них направил свет фонаря вперёд и странная колонна двиналась к выходу. Мои "храбрые" спутники бежали, не оглядываясь, запыхавшись от страха, до самого выхода из леса- страшно боялись, что монстр сделает с ними то же самое, что и со мной. Я продолжал стонать и задыхаться от нехватки воздуха и с удивлением заметил, что небо потемнело: видимо, я очень долго пробывал в пещере с этим монстром. Кое-как поместив меня в карету "скорой помощи", водитель рванул в изолятор. Медработники заботливо укутали меня тёплым одеялом и не могли отвести любопытных глаз- такого они ещё точно никогда не видели. Я мычал и кряхтел, как старик, задыхаясь от удушающей пены. Присутствующим казалось, что я не дотяну до лаборатории живым, но по крайней мере - довезу в себе ценный биоматериал. Я тоже уже не верил, что останусь в трезвом уме и рассудке после того, что со мной проделал мутант. Постепенно теряя сознание, незаметно отключился, переходя в густой туман.

Я лежал на операционном столе, захлёбываясь от рвотной массы, которая подкатывала к глотке, но не могла вырваться наружу- преградой являлся тошнотворный темно- зелёный биоматериал, которым меня так щедро одарил пещерный монстр. Задняя стенка глотки, корень языка и мягкое небо под давлением плотной массы пережимались и вызывали раздражение. Мои губы были крепко склеены между собой- мутант позаботился о том, чтобы ни капли его ценного белка не вывалилось, а внедрилось в мою плоть для зарождения новой жизни, вот только он не учёл, что я вовсе не женского рода.

Вокруг операционного стола собралась оживлённая толпа из медработников - одна бригада работала с моим ртом, другая - с задом.

В стерильных перчатках с помощью острого скальпеля мне аккуратно разомкнули губы и задний проход, стараясь не разрезать слизистую оболочку. С помощью специальных расширителей развели края отверстий и осторожно куретками выскабливали омерзительную зеленую массу из полостей в медицинский лоток. Теперь я чувствовал не только гадкую слизь, но и копошение холодных металлических инструментов внутри меня..

Бережно вывалив все содержимое без остатка, что у меня находилось внутри, сотрудники лаборатории, не спеша, чтобы случайным образом не выронить ценнейший продукт, переместили лотки на специально оборудованный стол с всевозможными пробирками и установили под стерильные медицинские колбы.

Затем приступили к последней стадии - очистке моего организма от внешних шлаков: фурацилином промыли рот, глотку и задний проход. Аккуратно убрали металлические расширители, которые больно растягивали слизистые края. Организм откашливался и отхаркивался от частиц биоматериала, хрипел и захлёбывался, измотанный напряжением и нагрузкой.

Я наконец-то мог широко раскрыть рот и вздохнуть полной грудью- мои страдания на сегодня закончились. Раздражённые мышцы заднего прохода все ещё пульсировали, но постепенно сжимались и приходили в норму.

Утомлённый и засвеченный хирургическими светильниками, я постепенно приходил в себя и следил, как доктор в стерильной маске и перчатках с придыханием подошёл к прозрачным колбам и дал указание поместить дорогой биоматериал в шкафы с реактивами. Сосредоточенно проследив за точными действиями персонала, дабы убедиться, что все выполнено строго по инструкции, он наконец расслабился и переключил своё внимание на мою скромную персону, нежно обращаясь ко мне:

- Хороший мальчик, ты отлично справился со своей задачей. Никому ещё до тебя не удавалось выжить после встречи с пещерным монстром. Все предыдущие участники эксперимента были беспощадно загрызаны им в одночасье. Лишь тебе удалось каким-то чудом привлечь его обоняние и вызвать желание овладеть твоим телом. Да, есть в тебе что-то такое, от чего мистические твари приходят в блаженный восторг. Ну да ладно, увезите его, пусть отдыхает, но сначала хорошенько вымойте и накормите.

На этот раз медбратья не были столь суровы ко мне, напротив- ласковы на сколько возможно. Искупав меня, предложили вечерний ужин, от которого я сразу отказался- все ещё было противно вспомнить, как совсем недавно в моем рту находилось нечто омерзительное и отвратительное и проглотить ложку супа я бы не смог в таком состоянии. Зато нестерпимо хотелось пить - мне оставили на прикроватной тумбе две полторашки воды: я выпил обе.

Успокоившись, улёгся на живот, уткнувшись лицом в подушку, в мягкой постели своей тихой уютной палаты и чувствовал, как из меня все ещё вытекает прозрачная слизь. Она не приносила мне дискомфорта, я лишь изредка сплевывал её и продолжал пытаться заснуть.

Надеюсь, среди ночи у меня не будут забирать кровь или подкладывать в резервуар, чтобы твари медленно съедали меня заживо.

Нет, ночью впервые ко мне никто не вошёл. Значит, все пошло по распорядку, как задумалось доктором. Интересно, что они будут делать с этим биоматериалом? Собирается ли скрещивать оба вида для появления нового подвида? В любом случае им потребуется женская яйцеклетка, чтобы оплодотворить её биоматериалом пещерного монстра.

"Хорошо, что я не женщина."- крутилось в моей голове.

Вот почему ночью ко мне никто не заглядывает: сейчас я не требуюсь.

А где они возьмут женскую яйцеклетку, если кроме меня, в лаборатории больше нет участников эксперимента? А может в морозильниках лаборатории сохранились яйцеклетки от предыдущих участниц эксперимента?

Как оказалось позже, чего я не знал: те твари, что я принёс из водоёма, имели женское начало. Доктор мне этого не рассказывал, да и зачем ему посвящать меня в тайны науки.

Всю ночь лаборатория пыхтела и кипела над тем, чтобы выделить из мерзких пиявок яйцеклетку и соединить её с биоматериалом.

Я засыпал, внизу живота приятно разливалась прохлада. В голове появилось незнакомое мне выражение:

"Симбиоз- сожительство двух организмов разных видов."

Где то к середине ночи к горлу несколько раз подкатывала едкая рвотная реакция, я блевал прямо на пол - мне не подложили таза или ведра. Желудок требовал срочной очистки. Еще через какое-то время проснулся кишечник - в палате не было туалета: я принялся стучать в дверь, которая оказалась запертой снаружи. Вместо медбратьев, дверь отворила дежурившая медсестра, проходившая мимо по коридору. Я еле успел добежать до унитаза. Меня прорвало густой зеленой липкой эссенцией. Тесная комнатка наполнилась тошнотворным запахом- я несколько раз нажимал на сливной механизм, чтобы избавиться от него. Позывы к дефекации успокаивались, но потом возникали снова и снова. Вместе с ними в кишках появилась резкая колющая боль, сопровождающаяся спазмами и метеоризмом. Мочевой пузырь тоже дал о себе вспомнить двумя полторашками воды: я сидел на унитазе и поливал его сразу из двух отверстий. Только я подумал, как хорошо, что меня не тошнит и рвота незамедлительно вырвалась наружу, изливаясь под моими ногами. Не было сил терпеть физиологические мучения - перед глазами понеслись чёрные мушки, закружилась голова и я рухнул на сырой заблёванный мной кафель. Я хрипел и стонал от боли, пока меня не вытащили из туалета. Плохо помню, как я снова оказался в своей постели - чистый и переодетый в сухую пижаму. Палата тоже была вычищена от моей рвотной массы. И снова мучила жажда, поскольку организм был полностью обезвожен. Медсестра присела возле кровати и долго поила водой - сам я уже не мог держать стакан в руке. Я смотрел на милую девушку и думал: почему она здесь работает, неужели для неё не нашлось более подходящего места? Она могла бы сейчас сидеть в поликлинике - во взрослой или детской - выписывать направления к специалистам и заполнять справки. Её хрупкие тонкие пальцы держали наполненный стакан и поддерживали мою голову, наклонив её вперед. Взгляд у девушки был искренне добрым, карие глаза обдавали нежностью и пониманием- неужели она меня жалела? Её худое тело буквально просвечивалось светом, если к белому халату добавить крылья за спиной, она походила на ангела- спасителя. Опустив пустой стакан на тумбу, её ладонь погладила меня по влажным волосам, как ребенка. Не проронив ни слова, медсестра молча сидела и смотрела в мои светлоголубые глаза: вероятно, в них читалось страдание и унижение.

- Может, ты мне таблетку дашь от живота?- попросил я, опорожнённый кишечник все ещё ныл, но был абсолютно пуст, ему нечего было извергать.

Миловидная девушка покачала головой:

- Тебе нельзя нарушать свою микрофлору.

Я настаивал:

- Она уже нарушена, я столько блевал и ходил в унитаз, что с меня килограммов десять вышло.

Понимающая медсестра сочувственно коснулась моего подбородка и слегка приподняла его:

- Нельзя, терпи. Завтра станет легче.

После этих слов она пожелала мне спокойной ночи и удалилась.

Я не знал, сколько времени на часах, но мне показалось, что ночь закончилась- за окном постепенно светало и все-таки я уснул...

Я взглянул на себя в зеркало, стоявшее в сестринской- похудел, осунулся, щеки впали, глаза выпуклые, ребра и вены торчат, живот втянулся. Мне хотелось есть, я ждал шагов кухарки, которая гримела кастрюлями по коридору. Вместо неё в лаборатории суетились сотрудники: видимо произошёл какой- то сбой системы. Не дождавшись завтрака, полез по шкафам медперсонала, нашел пару распечатанных упаковок с печеньем: принялся жадно грызть, слизывая даже крошки. Миловидная медсестра, заставшая меня за этим делом, не стала сдавать, а поторопила кухарку. Наконец я мог поесть по-человечески: молочная каша, хлеб с маслом и ломтиком сыра, горячий сладкий чай. Я был доволен и сыт, но все-таки суета в коридоре возле лаборатории подозрительно не смолкала. Из любопытства выглянул из палаты и увидел медбратьев, толкающих каталку, поверх которой лежало бездыханное тело, спрятанное под белой простыней. До меня дошло, что погиб один из сотрудников, работающий над пробирками. Что же случилось? Когда каталку увезли в морг, я пробрался в лабораторию: здесь царил хаус- медики убирали последствия неудачного эксперимента. Доктор с поникшей головой сидел на стуле и вслух горевал, записывая свою речь на диктофон:

- Нам никак не удается соединить яйцеклетку водяных экземпляров с биоматериалом. Клетка начинает делиться, но потом процесс либо замедляется, либо замирает, либо пожирается, либо взрывается. При взрыве одной из них мы потеряли ценного сотрудника и застряли на мертвой точке. В морозильниках лаборатории находятся замороженные яйцеклетки женщин - предыдущих участниц эксперимента, но они также не подходят. К нам уже едут представители компании, которые вложились в проект и требуют результата наших исследований в экстренном порядке. Ума не приложу, что делать?

Доктор тоскливо выключил диктофон и откинулся на спинку стула, запрокинув ногу на ногу.

Я не стал показываться ему на глаза, тихо вышел из лаборатории и направился в свою палату. Мне хотелось спросить- а что же будет со мной? Я выполнил всю работу, которая требовалась, оставят меня здесь, переведут в одиночную камеру или выпустят на свободу? В последнее верилось с трудом. Я снова сидел один в палате и хотел есть - до обеда еще далеко, что же делать, чем утолить голод? Снова иду на воровство: шарюсь в чужих шкафчиках- ничего сьедобного не найдено. Останавливаю знакомых медбратьев, которые к тому времени успели разгрузить труп в морге и вернуться назад.

- Пожалуйста, сходите на кухню, я есть хочу.

Они переглянулись:

- Завтрак был только что, ты не наелся? Еще пару часов потерпи и будет обед.

Но я не мог терпеть.

- Отведите меня на кухню- я хоть хлеба с маслом поем.

Они растерянно посмотрели на меня, потом в сторону лаборатории - беспокоить по всяким пустякам доктора сейчас не нужно: он и так обеспокоен сложившейся ситуацией.

- Ладно, пойдём.

Я шёл за ними следом, как собачка на поводке, они постоянно оглядывались на меня, подозревая, что я снова могу совершить побег, и это лишь уловка, чтобы пробраться на кухню, которая кстати находилась не так уж далеко и выходить из корпуса не требовалось. Обогнув несколько коридоров, меня доставили в просторное светлое помещение, именуемое кухней. Кухарка и несколько помощников тщательно готовили обед для сотрудников, отдельно на плите стояла большая кастрюля для осуждённых и "каша" это мне была до боли знакома.

Медбратья обратились к шеф-повару:

- Накормите его, есть хочет. Бутерброд сделайте, не может дотерпеть до обеда.

Полная женщина с грязным фартуком сердито взглянула на мою тощую фигуру:

- Тебя что, голодом все это время морили? Ладно уж, оставьте, накормим.

Помощники сделали мне пару бутербродов с ветчиной и стакан горячего чая- я жадно принялся уплетать и то и другое.

Кухарка тоскливо покачала головой:

- Это тебя сколько дней не кормили?

Я пожал плечами и мои глаза требовали добавки.

Кухарка обратилась к рабочим на кухне:

- Суп у нас готов? Налейте ему тарелку.

Я жадно принялся есть горячий вкусный суп, обжигая язык и не дожидаясь, пока остынет, но этого мне не хватило.

Кухарка снова уставилась на меня удивлёнными глазами:

- Что-то ты странный парень. Может заразу какую подцепил?...

"Может и подцепил". - подумал я, если всякая тварь во мне копошилась.

- Яичницу ему пожарьте.- приказала полная женщина и помощники поставили сковородку на горящую плиту.

Запах жареной яичницы был для меня слаще всего - я набросился на неё, как удав на свою жертву.

Кухарка покачала головой:

- Ладно, все, иди обратно в палату, ещё час и принесу тебе второе блюдо.

Все это время медбратья стояли в коридоре, карауля меня, чтобы я в очередной раз не сбежал.

Немного насытившись, но все ещё будучи голодным, я вернулся в палату и принялся ждать обеда.

Заглянула знакомая медсестра:

- Доктор велел взять у тебя анализы.

Я не на шутку разнервничался:

- Нет-нет-нет! Не хочу больше никаких анализов! Опять готовите к какому нибудь эксперименту? Я не выдержу ещё одного мерзкого гада в своём организме!

Миловидная девушка пожала плечами:

- Доктор не посвящает нас в свои планы. Поэтому угомонись и дай руку, мне нужно вставить катетер.

Я снова запротестовал:

- Нет-нет, больше никаких анализов! Все, хватит с меня! Лучше отведите в одиночную камеру!

Медсестра посмотрела на меня округлёнными глазами:

- Что ты так разнервничался? Раздражительный стал, что случилось-то? Раньше был более покладистым...

Меня бросило в пот, зачесались руки- с чего вдруг возникла внезапная вспышка гнева?

Медсестра отложила лоток со стерильными инструментами на столе и выбежала в коридор докладывать доктору, что я оказываю сопротивление. Вот уж не думал, что она окажется шестёркой.

Вместо доктора вошли знакомые медбратья, чтобы схватить меня и удерживать, пока медсестра выполняет забор крови. Увидев их, я упал на колени и расплакался.

- Да что с ним такое?- удивлялись парни в в белых халатах, затем силком подняли с пола, грубо усадили за стол и вытянули руку, чтобы медсестре было удобней.

От плача я перешёл в рыдания, по щекам текли слезы и тело вздрагивало от боли. Миловидная девушка с подозрением смотрела мне в лицо- какая -то смутная мысль подкрадывала в её голову.

С большим трудом - моя рука тряслась от рыданий, она все- таки взяла анализ крови и оставила в покое. Медбратья вышли в коридор вслед за ней, обернувшись напоследок в мою сторону: всё ли со мной в порядке. Меня вдруг срочно склонило в сон: прилёг в мягкую постель, не дожидаясь обеда и уснул. Через полчаса разбудил переполненный мочевой пузырь: сходил в туалет и с радостью встретил приближающийся силуэт кухарки с моим вторым блюдом:

- Есть будешь?- спросила она, усмехаясь добрыми глазами.

Я захлопал в ладоши- вместо двух котлет, мне положили три и порцию картофельного пюре побольше, чем обычно.

- Надеюсь, этого хватит, чтобы утолить твой голод.- рассмеялась она, глядя, как я жадно запихиваю в рот куски свежего белого хлеба и заедаю его котлетами.

- С чего вдруг у тебя такой аппетит проснулся?- задалась она вопросом. - Помню, раньше ты почти ничего не ел...

После плотного обеда меня вдруг резко пробило на рвоту, но я не давал себе блевануть, прижал пальцы к губам и отошёл к окну, чтобы отвлечься.

Кухарка покачала головой:

- Если бы ты не был парнем, я бы подумала, что ты беременный. А так- все симптомы на лицо: зверский аппетит, затем тошнота и все вылезает наружу.

Я держался за раздраженный желудок и боком прилег на кровать. Снова клонило в сон. Женщина обеспокоенно проверила мой лоб: похоже она немного прониклась ко мне:

- Температуры нет. Похоже, ты отравился чем-то. Что тебе давали?

Если бы она только знала, что было в моем рту, то не задавала глупых вопросов. Я повернулся на другой бок, лицом к стене, прикрыл уши одеялом, чтобы не слышать никого и покрепче уснуть. На крашеной поверхности стены трещинки вырисовывали причудливые картинки: я заинтересовался ими - они напоминали мне тропинку в загадочном острове, из которого нет выхода, однако мне снова захотелось совершить побег - только на этот раз нужно все хорошенько спланировать.

У меня не было календаря, чтобы отмечать количество дней, проведенных в изоляторе- за это короткое время медицинский корпус стал для меня вторым домом: здесь было комфортнее, чем в холодной одиночной камере, хорошо кормили, мыли, одевали в чистое и спал я в мягкой постели. Если не учесть одного неприятного фактора - надо мной устраивали разные эксперименты.

На этот раз все гораздо усложнилось: я и сам не знал, что влип по-полной. В день, когда подъехали представители компании, с которой сотрудничал "добрый" доктор, меня не показывали, держали в строгой секретности до тех пор, пока моя ценность не вылезла наружу, благодаря которой проект не закрыли, а финансы потекли рекой.

Мужчины в пиджаках и галстуках, с чемоданчиками в руках, озабоченные безрезультативностью исследований явились в медицинский корпус в плохом настроении, дабы закрыть проект.

Доктор уверял - это временная ситуация и скоро она разрешится, но спонсоры не доверяли ему. Доктор был возмущён этим решением.

- Напрасно, - сурово произнес проверяющий. - вы больше не можете рассчитывать на нас. Вы обнадёжили своим чудесным островом, однако пока что мы не видим эликсира бессмертия. Мы закрываем лабораторию на неопределённый срок, для этого, собственно говоря, сюда приехали.

Доктор огорчился:

- Постойте, вы не можете так поступить! Проект в самом разгаре...

- Нет, не в разгаре,- уверяли мужчины в галстуках.- проект полностью провалился. Ваши никчёмные пиявки, а также этот пещерный монстр ни к чему не привели!

Они уже собирались уходить, но тут вмешалась медсестра с документами о моих анализах. Доктор небрежно взглянул на них и его глаз зацепился за одну маленькую строчку, которая меняла все.

- Всего хорошего!- на прощание произнесла комиссия и собиралась покинуть изолятор.

Доктор восторженно закричал:

- Постойте! У меня для вас прекрасная новость! Мы не все вам показали, у нас есть уникальный участник эксперимента, который в данную секунду изменит ваше мнение об исследованиях! Похоже, что мы имеем колоссальный успех!

Мужчины в пиджаках недопонимали его:

- Довольно слов! Показывайте его.

Доктор с представителями компании бесцеремонно вошли в мою палату.

Он с улыбкой приблизился ко мне и бережно схватил за руку:

- Этот молодой человек является уникумом- базой для проекта, в которую вы вложились!

- Что с ним особенного?- фыркнули мужчины, осматривая меня пренебрежительным взглядом с головы до ног.

Доктор занервничал, подбирая нужные слова:

- Дело в том, что ... Судя по анализам, он является...

- Так что с ним?- не терпелось узнать комиссии. - Доктор, хватит мямлить! Говорите по делу!

Доктор почти по-отцовски обнял меня за плечи и важно заявив:

- Это удивительно, но он беременный!

Проверяющие переглянулись между собой, не доверяя словам доктора. Я тоже с испугом посмотрел в его сторону.

Однако он продолжал:

- Видимо при экспериментах в его плоти смешались оба вида, клетка поделилась и закрепилась в брюшной полости, теперь внутри него крошечный эмбрион, если быть точным!

Спонсоры присели на рядом стоящие стулья.

Доктор продолжил речь:

- Мы создали уникальный симбиоз из двух видов, которые нам подарят третий вид, более совершенный в своём роде и сочетающий в себе все лучшие признаки.

Почесав подбородок, немного задумался:

- Я не прав- не из двух видов, а из трех, плоть этого молодого человека является основой, базой для развития зародыша!

Я растерянно уставился на доктора, который нёс бред сивой кобылы.

- Думаю, - восторженно произнёс он. - это и есть ключевой момент истины. Именно этот зародыш нам выдаст эликсир бессмертия, я в этом уверен!

Представители компании насторожились, чувствуя, что их обманывают:

- Докажите теорию на практике. Давайте взглянем на ваш, как вы говорите, эмбрион с помощью аппарата УЗИ.

Я молча стоял, удивлённо глядя на присутствующих и на свой худой живот и не понимал, что происходит. Похоже, доктор совсем спятил или просто хочет выкрутиться из сложившейся ситуации. Причём здесь я, зародыш и УЗИ? Все это касается женщины, но никак не меня, ведь я мужчина.

Никто не спрашивал, хочу ли я отправиться в кабинет УЗИ, взяли и положили на кушетку, подняли рубашку и опустили штаны, смазали живот скользким гелем и принялись водить по животу аппаратом. Я лежал ни живой, ни мёртвый, не понимая, что они хотят найти в моем животе?

Доктор, едва заметив на экране УЗИ подтверждающий факт, воскликнул:

- Ну вот, смотрите! Что я вам говорил? В брюшной полости развивается маленький эмбрион, это новая форма жизни, которая, повторяюсь, подарит нам эликсир бессмертия! Так что, господа, вы не зря ехали в такую даль! Вы собственными глазами можете лицезреть настоящее чудо! Видели вы что-нибудь подобное в своей жизни?

Комиссия подозрительно переглянулась:

- А что, если этот эмбрион не вырастет в брюшной полости, а погибнет, разорвавшись в участнике эксперимента и этот парень погибнет вместе с ним?

Я приподнял голову, чтобы тоже взглянуть на экран аппарата УЗИ- не имея медицинского образования я врядли мог что-то разобрать в черно-белой размазне.

Доктор взмолился:

- Об этом не переживайте, мы создадим все условия и полный строжайщий контроль, чтобы такого не произошло. Нам нужно подождать всего лишь пару месяцев, а затем сделать маленький надрез, вынуть плод, чтобы поместить в искусственную среду, где он будет в дальнейшем развиваться, не причиняя вреда участнику эксперимента.

Мужчины в галстуках одобрительно кивнули:

- Ну, если это возможно, то попробуйте. Хорошо, мы не станем перекрывать вам финансирование. Через месяц ждём ваших результатов по электронной почте.

Доктор восторженно пожимал руки мужчинам в пиджаках:

- Рад с вами сотрудничать! Мы вас не подведём!

Я не долго лежал на кушетке, мне вытерли липкий живот и снова отвели в палату. На этот раз возле дверей поставили охрану, чтобы она следила за всеми моими перемещениями.

"Что за бред он городил?- подумал я, запертый в палате.- откуда в моем животе зародыш, если я мужик и не способен вынашивать плод?

Через полчаса кухарка уже несла мне горячий ужин:

- Я так и знала, что ты беременный! Вот чувствовало мое сердце, что с тобой что- то не так! Давай ешь, пока горяченькое, тебе ещё ребёночка кормить...

Я был в шоке-

"Какого ещё ребёночка? Из симбиоза этих двух мерзких видов точно не родится ребёнок, а родится чудовище. То есть я буду вынашивать в брюшной полости чудовище? Как вообще это произошло? Похоже, остатки частиц все-таки проникли в кровь и соединились между собой. Они достигли брюшной полости и стали развиваться. " - от этих мыслей у меня закружилась голова и я упал в обморок.

Среди ночи ко мне пришло необъяснимое желание полакомиться нечто отвратительным. Я отгонял это чувство, заставляя себя заснуть, но сон не приходил. Невероятная сила внутри меня требовала несьедобной еды и зрелищ- успокоить его было невозможно. Борясь с его желаниями, я затыкал уши и бил себя по голове, но оно было сильнее меня вдвое. По тонким материям, узким венам и артериям пробрался в мой мозг и отключил его: я был уже не я. Не зная, что делаю, не отвечал за свои последующие поступки - трезвый разум будто опьянел. Лёжа в кровати палаты, голодный желудок требовал пищи, но не той, что мне доставляли из кухни, а иной - более вкусной и желанной, как ему казалось.... Мне просто необходимо было пробраться в лабораторию- именно туда меня толкала неведомая сила, жившая внутри брюшной полости. Была проблема с охранником, который сидел на стуле возле моей двери. Я всю ночь не сомкнул глаз, дожидаясь, пока он заснёт. Тихонько закрыл за собой дверь и на носочках прошмыгнул мимо него в сторону лаборатории. Дежуривший в нем сотрудник тоже мирно похрапывал на рабочем столе и не заметил, как я вошёл. Мои знакомые особи, заметив меня, возбуждённо зашипели. Я не задумываясь, скинул с себя пижаму и остался стоять абсолютно голым перед прозрачным резервуаром. На моей коже в процессе эволюции появилась клейкая прослойка, которая могла возникнуть в нужный момент и с помощью которой я подразумевал перелезть через высокие стенки.

Прильнув липкой кожей к прозрачной вертикальной поверхности, я принялся ползти, извиваясь змейкой, ни разу не соскользнув вниз. Дотянув до верха, таким же образом скользнул во внутрь резервуара.

- Ну вот вы и попались, мои вкусные друзья! - прошипел я, удивляясь изменению своего голоса. Меня бросило в жар, затем в холод, мурашки побежали по коже, какое- то необузданное желание охватило весь мой разум. С лихорадочным рвением я приблизился к моим "любимым" тварям, встал на колени и принялся гладить их черные мерзкие тельца. Они, в свою очередь, тоже прильнули ко мне, будто соскучились. Взял на руки извивающихся тошнотворных особей и принялся облизывать длинным шершавым языком. Изо рта от желания буквально капала слюна. Я лизал их с таким возбуждением, что моё мужское естество тут же напряглось и увеличилось вдвое. Опустив "сладкую" парочку на пол, ползал на четвереньках, облизывал каждого, кто находился возле моего лица. Сердце бешено билось, вспотел, изо рта продолжала течь вязкая слюна, я нырнул в гущу мерзких тварей, прижимая и обтирая их об себя и наслаждаясь липкой отвратительной слизью. Чувствуя сильное возбуждение, громко дышал и стонал, крепко сжимая пружинистых длинных червей. Продолжая облизывать и жадно обсасывать их со всех сторон, будто сладкие карамельки, принялся заталкивать себе в горячий рот, начал жёват мерзкую скользкую плоть. Мои острые зубы с лёгкостью раздавливали их организмы, как спелые сочные фрукты, разбрызгивая чёрную отвратительную жидкость вокруг. Я жевал и глотал, жевал и глотал эту мерзость, ни на минуту не задумываясь над своими действиями, подобно безмозглому животному.

Почему раньше они казались мне противными, а сейчас сладкими и вкусными, я объяснить себе не мог.

Мой желудок медленно наполнялся ранее не знакомой несъедобной пищей, которая казалась деликатесом. Я ел их заживо, как когда-то они присасывались ко мне и выпивали мою кровь и соки. Я не мог насытиться и остановиться, шипел и рычал от удовольствия, по щекам катились слезы блаженства: даже успел кончить, пока обжимался с тварями. Наконец заполнив живот до отказа, почувствовал приятную слабость, мозг отключился и разум ушел в густой туман...

Я и не знал, что все это время за мной наблюдали сбежавшиеся на невероятное зрелище сотрудники лаборатории, охранник и доктор.

Меня вынули из резервуара, положили на кушетку и больше не переводили в палату, оставили на сохранение в лаборатории. Здесь за мной был круглосуточный контроль. Меня кормили по первому запросу. Я требовал еду все изощреннее и извращеннее. К примеру, ел картофельное пюре, закусывая живыми мерзкими пиявками, вынутыми из резервуара.

Доктор, не жалел для меня ничего, но все-таки часть пиявок он на всякий случай отложил. Ночью я вставал с кушетки, срывал с себя пижаму и снова перелезал в резервуаар, чтобы нажраться скользкими тварями. Я пихал их в рот без сожаления. К счастью, они размножались так быстро, что остаться голодным мне не грозило.

Сотрудники лаборатории были в шоке от меня, но доктор запретил им вынимать меня посреди ночи из резервуара:

- Не мешайте ему. Пусть ест, что хочет. Это не он поедает экземпляры, а тот, кто растёт внутри. Пусть кушает на здоровье, маленький, и растёт для эликсира бессмертия.

Вскоре и эти мерзкие твари мне показались пресными, я не желал их есть, мне хотелось другого- чего конкретно пока не знал, однако ночью мне в голову пришла мысль, от которой у доктора зашевелились волосы на голове: он обещал подумать над моими фантазиями.

Спустя неделю живот слегка округлился, но все ещё был плоским.

- Надо кормить его больше!- приказал доктор.

Но я отмахивался от блюд, приготовленных на кухне.

- Хочу другого! - капризно вопил я во весь голос.

Каждый день у меня брали анализы, чтобы следить как продвигается развитие. Водили в кабинет УЗИ, отслеживали рост зародыша. Я уже не был таким послушным, как раньше- извивался, крутился и вырывался из оков медбратьев, во мне росла сила неподвластная даже доктору.

Может, стоило вовремя прекратить эксперименты и просто убить эту живность во мне, пока она не натворила делов?

Я продолжал поглощать пищу, но уже не с тем аппетитом, который был раньше.

- Хочу другую!- настаивал я, но они и понятия не имели, что мне принести. Фрукты, овощи вперемешку с тварями или нечто другое?

- Другое!- повторял я. - Мне нужно другое!

У доктора не было выбора, как выполнить то, что я просил - отвезти меня снова на остров.

- Ты его хочешь? - допытывался доктор.

Я закатывал глаза от возбуждения:

- Дааа...

Поскольку тех, кто обитал в резервуаре, мне было недостаточно, а позывы внизу живота требовали ещё более извращённой еды, я умолял полакомиться более крупной особью. В истерике срывал с себя одежду, нападал на несчастных сотрудиков. Нет, человеческого мяса мне не хотелось, но объяснить им по-человечески чего я хочу, тоже не получалось. Наблюдая агрессивное поведение с моей стороны, меня на всякий случай зафиксировали к медицинской кушетке. Однако эта мера предосторожности не улучшила ситуацию: я вырывался, кусался, рвал и разгрызал ремни: силы мне давало существо, живущее внутри меня, оно и руководило поведением. Чтобы я не невредил себе и окружающим, мне заткнули рот кляпом, пристегнули на затылке и перевели в железную клетку. Надели строгий ошейник, какой бывает у злых бойцовских собак, и посадили на цепь, предусмотрительно закрепив наручники за спиной. Я вёл себя, как бешеный пёс: визжал, скулил, рычал, лаял, ползал на коленях, чем немало раздражал присутствующих. Чтобы снизить шум, меня полностью обездвижили, скрутив веревками по рукам и ногам и я наконец притих в углу клетки. Я тихо плакал и молча смотрел на своих надзирателей. Доктор с удивлением следил за моими изменениями и записывал в дежурный журнал. Ему осточертел мой жалкий вид с заплаканным лицом и животные страдания, поэтому он приказал сделать то, о чем я давно прошу...

- Не сдерживайте его! Пусть делает, что хочет!- велел доктор моим сопровождающим, когда они довели меня до знакомой каменистой пещеры. Сняв с меня кляп, строгий ошейник, цепь и наручники за спиной, отпустили на волю. Впервые за последнее время я ощутил прилив настроения, в животе порхали бабочки от предвкушения сладострастия. Голый, с улыбкой на лице входил в тёмную прохладную пещеру. На этот раз глазам не нужно было время привыкнуть к темноте: я прекрасно видел, как при дневном свете. Тянущие позывы внизу живота влекли меня в нужном направлении- к тому самому плоскому камню, где когда-то монстр овладел мной. Меня не успели обмазать свежими кормками апельсинов, но даже с естественным ароматом я должен был привлечь пещерного монстра и он, конечно, учуял меня ещё издалека.

Я не молчал- сам звал его громкими воплями:

- Где ты, скотина? Иди ко мне!

Шел уверенно, быстрее, чем обычно, свернул направо, отыскал знакомый тёмный грот- место, где меня насиловали.

- Я здесь! Иди сюда!

Похоже, пещерный гад испугался моего смелого поведения, уж очень сильно исходили от меня громкие вибрации. Мне было жарко, не смотря на то, что без одежды. Живот все ещё тянуло тупой болью - странно, но в последнее время боль стала для меня приятной: я словно мазохист ногтями царапал себе бедра, ощущая блаженство.

- Иди сюда, сволочь, давай повторим все, как было!- меня распирало от животного желания.

- Давай, сделай все, как было! - повторял я и стонал от возбуждения.

Через какое-то время, я смолк и прислушался, почувствовав знакомые шаги.

- Дааа!- отозвался я. - Иди сюда, иди на мой голос!

Живот вздувался от волнения.

- Я хочу повторить это снова!- мучился от ожидания. - Ну где ты там? Долго ещё тебя ждать?

Тяжёлые глухие шаги медленно шли по коридору.

- Даааа!- стонал я приближающейся ко мне огромной мерзкой фигуре. - Я здесь, я готов тебя принять!

Теперь я не боялся взглянуть ему в глаза: не зажмуривался от страха, а храбро повернулся к нему лицом, стоя голым и опираясь руками об угол камня.

- Ах, вот ты какой, красавчик! В прошлый раз не разглядел!- усмехался я, широко расставив ноги, глядя на трёхметровое чудовище с острыми когтями, мохнатой кожей, местами в черную полоску, морщинистой мордой, мелкими волдырями, зубастой пастью, глубокими ноздрями, глазами, похожими на обезьяньи, уши острые и загнутые назад, за спиной костлявые крылья- видимо, ими он не пользовался и они атрофировались. На согнутых коленях, подпирая головой потолок, он осторожно придвинулся ко мне, чувствуя мои флюиды и казался таким прекрасным, несмотря на чудовищную внешность.

- Иди ко мне! - задыхаясь от вожделения, стонал я, лаская свою мужское достоинство, которое горделиво стояло торчком. - Овладей мной побыстрее....

Из пасти монстра выдыхался густой пар, хотя в пещере было довольно тепло. Помогая себе руками, я подпрыгнул на камень, лёг на спину, широко раздвинув бедра. Бесстыжие пальцы нагло блуждали по срамным местам.

- Я полностью в твоём распоряжении! Делай со мной, что хочешь!- нестерпимо желал совокупиться с ним.

Чудовище обхватило мое податливое тело костлявыми ладонями и я снова ощутил его мерзкое, вонючее дыхание.

- А вот и ты, мой красавец, - улыбался я в противную морду.- давай, поторопись, мне очень надо...

Монстр по запаху определил в каком интересном положении я нахожусь и не собирался навредить мне.

- Почему ты не приступаешь?

Его длинные пальцы с грязными заостёнными когтями волнительно коснулись моих острых колен, затем переместились на гладкие бедра и живот. Он прикрыл глаза, будто сканировал мою брюшную полость рентгеном. Внутри меня развивалось его дитя, поэтому проникать в задний проход, как в прошлый раз, он не намеревался, но ужасно обрадовался, что я беременный от него: на морщинистой мерзкой морде появилось некое подобие зубастой улыбки. Из вонючей пасти выполз горячий язык, похожий на змея и с особой нежностью облизал моё лицо, шею, плечи, грудь, живот и бедра, оставляя на коже прозрачную слизь.

- Давай же!- требовал я, ещё больше раздвигая ноги- сил не было терпеть мучительное ожидание, распираюшее меня изнутри.

- Давай же!- умолял я, но чудовище лишь ласково облизывало моё вспотевшее тело и удовлетворённо мурлыкало.

- Ах ты дрянь такая!- выругался я.- Сначала обрюхатил, а теперь не хочешь? Я тебе противен в таком положении? Что ты смотришь на меня и бездействуешь? Где твои животные инстинкты?

Монстр с нежностью глядел на меня и его совершенно не беспокоила моя злость по отношению к нему.

- Что уставился на меня выпученными глазами? Я больше не могу, меня тошнит, сейчас вырвет.

Я повернул голову в сторону и меня стошнило на пол грота. Живот требовал пищи.

- Я хочу есть, понимаешь? Я хочу тебя, понимаешь? Сделай что-нибудь, умоляю!

Чудовище будто прониклось к моим мольбам и, высунув влажный горячий язык, медленн проскользнул по моему лицу, облизнул пухлые губы: я приоткрыл их, готовый принять его целиком. Мармеладный язык игрался с моим языком, медленно вползая в рот. Я громко стонал, прикрыв глаза, утопая в блаженстве. Толстый язык продвигался дальше, минуя небо и втыкаясь в глотку, затем протолкнулся глубже в голосовую складку. В восторге я вцепился в его скользкий язык пальцами, пытаясь затолкнуть ещё глубже в гортань, дальше- только пищевод. Слезы наслаждения покатились из моих глаз. Я уже не мог дышать ртом, но шумно дышал носом: несравнимые ощущения глотательных мышц, когда внутри горла чужеродная твёрдая плоть. Я не знал, как это выглядит со стороны, но мне казалось прекрасно.. Ритмично двигаясь в моем горле скользким языком вперёд- назад, я ощущал изнутри волну наслаждения и слышал громкое бульканье и хлюпанье. Я изогнулся так, чтобы рвотная масса не накатывала, а мне было приятно. Чудовище ублажало меня в рот и я не мог представить, что когда-нибудь сам попрошу его об этом... Я получал наивысшее наслаждение и чудовище тоже: застонало и влило в мое горло вонючую вязкую жидкость. Я жадно глотал её, словно мармеладное желе, причмокивая и насыщаясь этим чудесным вкусом. Закончив испорожнять в меня биомассу, монстр медленно вытянул толстый скользкий язык из моего раздраженного горла. Я продолжал глотать зеленый белок и облизывал губы: на этот раз они не склеились. Посасывая каждый пальчик влажными губами, будто ребёнок, которому дали силиконовую соску, вымазанную в сладком варенье, я чувствовал приятное возбуждение и наслаждение. Раскинувшись на камне, закрыв глаза, я блаженствовал от собственного состояния. Мой голод был полностью утолён: с огромной благодарностью я смотрел на волосатую морду, а он нежно гладил языком мое возбужденное мужское естество, затем склонился над ним и осторожно, чтобы не поранить, заглотил зубастой пастью.. Я поднял голову, чтобы полюбоваться необычной картиной. Правую руку положил на его мохнатую голову и надавливал так, чтобы она двигалась в нужном темпе. Очень скоро, от нахлынувшей волны сладострастия я кончил в клыкастую пасть и опустил его голову. В ответ пещерный монстр славно мурлыкал и с нежностью облизывал языком мое пульсирующее естество.

Пришло время расставаться: из пещеры я вышел на своих ногах, на меня снова надели строгий ошейник, пристегнули длинную цепь, наручники за спиной и вернули в железную клетку лаборатории.

Я уснул в железной клетке без задних мыслей. Наевшись досыта и насладившись плотскими утехами, я наконец-то успокоился и больше не метался, как дикий зверь.

Прошел месяц, а живот торчал, будто четвертый, ведь мы имели дело с необычным симбиозом трх видов, развитие плода протекало совершенно иначе- намного ускоренней и прогрессивней. Эмбрион зацепился за слизистую моего кишечника и, пока что, не приносил вреда- я не ощущал покалываний или резкой боли внизу живота. Доктор обещал, если будут толчки - его из меня вынут. Я начал чувствовать внешние изменения - молочные железы слегка набухли, кожа стала гладкой и нежной, ногти крепче, волосы на голове блестящие: на других частях тела волосы отсутствовали полностью. Тело слегка отекло: особенно лодыжки, мне даже показалось, во мне проявилась некоторая женская привлекательность.. Позывы в туалет увеличились, хотелось больше есть и спать. Побывав на недавнем "свидании" с пещерным монстром, мой организм насытился его витаминным "коктейлем" и на время успокоился. Меня больше не привязывали к кушатке, сняли кляп, строгий ошейник, цепь и наручники, но я по прежнему находился в клетке под строгим наблюдением сотрудников и охраны.

По ночам я спал, как младенец. Днём мне даже прописали прогулки на свежем воздухе под конвоем медбратьев и дополнительной охраны- я уже не собирался никуда сбегать, потому что один без медицинской помощи не смогу вытащить это из себя. Я подолгу разгуливал по территории изолятора, шурша под ногами снегом: до весны ещё далеко, но небо чаще становилось голубым, а солнце ярче.

Иногда я задумывался всерьёз: кем станет этот крошечный эмбирион, когда вырастет? Как я восприму его, как он воспримет меня? А вдруг он просто сожрёт меня, как я в агонии жрал его сородичей? Я даже мысленно представлял, как ужасно он может выглядеть- нечто омерзительное, чёрного цвета, с блестящими глазками, огромная зубастая пасть, выпуклые глаза и глубокие широкие ноздри, даже уши наверняка будут острые и загнуты назад. А как насчёт крыльев- будут ли он летать? Иногда его кошмарный образ приходил мне во сне... В те минуты я начинал истошно кричать и меня будили дежурные сотрудники лаборатории. Я думаю, он слышал мой голос и стук сердца. Говорят, с ребёнком нужно разговаривать, когда он ещё находится в утробе матери, но доктор мне запретил, объяснив это тем, что плод всего лишь часть эксперимента, эликсир молодости и бессмертия. Да, теперь я был в курсе всего, что здесь происходило. Теперь я беспокоился за его дальнейшую судьбу, а вдруг доктор распилит его тело на части, чтобы добыть эликсир?

Чувствовал ли я что-нибудь к тому, кто развивался внутри меня? Не знаю, можно ли было назвать это чувствами, но определённо связь какая- то была.

Я жил своей жизнью, он жил своей, но мы постоянно ощущали друг друга.

Я все время думал, если бы после зала суда меня определили в другой изолятор, моё будущее пошло совершенно по-другому руслу: возможно, в общей камере меня насиловали до потери сознания, я бы заразился какой-нибудь половой инфекцией и сдох в местной больничке.

А что хорошего в нынешней ситуации, есть ли у меня будущее, выйду ли я когда нибудь на свободу? А если выйду, то меня и ребёнка разлучат и буду ли я тосковать по нему, а он по мне?

Однажды ночью у меня случился понос. Я сидел на унитазе и чувствовал спазмы в кишечнике, однако и представить не мог, что эти спазмы мне "любезно" устроил плод. Да, он начал толкаться, раздвигая и приминая внутренности, но тогда я этого сразу не понял. Лишь на другой день, когда толчки повторились, я осознал, что это он во мне двигается.

Помнится, доктор обещал- если плод начнёт толкаться, его вынут из меня. Я поспешил ему напомнить об этом. Он отправил меня в кабинет УЗИ. Развитие в моем организме другого организма отслеживали ежедневно.

- Нет необходимости торопиться,- успокаивал доктор. - все в порядке. Твоей брюшной полости ничего не угрожает - он слишком мал, чтобы причинить вред.

Я приподнял голову и пытался различить на экране УЗИ незнакомый силуэт, но доктор старался его мне не показывать.

- Зачем тебе знать больше, чем ты чувствуешь, вдруг привяжешься к нему?

Да, он был прав, но иногда я лежал один глубокой ночью в лаборатории, ласково гладил себя по животу, нежно обнимал его и шёпотом разговаривал- возможно во мне все-таки проснулось отцовство или материнство- я уже и сам запутался...

Я знал, что он мерзкий, но любил его. Интересно, какого он пола - женского или мужского?

На последней прогулке я подвернул ногу и едва не упал- вовремя подхватили медработники. Сразу возникла резкая боль внизу живота- я скорчился от боли.

Доктор меня поругал, когда УЗИ подтвердило, что дальше держать плод в моей брюшной полости нельзя.

- Эх, все же было так хорошо, пока ты не навернулся. - ворчал он.

Но вынимать плод не спешил- вместо этого поставил капельницу и прописал постельный режим. Боль утихла, я снова успокоился, но прогулки на свежем воздухе мне запретили.

С этого времени я постоянно находился под капельницей- от кожи уже воняло химическими медикаментами и привкус во рту изменился. Живот рос не по дням, а по часам, плод начал давить на внутренние органы и растягивать слизистую. Теперь мне было больно по настоящему и никакие препараты не заглушали ее. С меня пот струился градом, я стонал и мучился, но доктор ждал какого- то особого сигнала, чтобы отвезти меня в операционную. Сотрудники лаборатории зажимали уши, когда я начал орать от невыносимых спазмов, но "добрый" доктор лишь наблюдал за моими страданиями со стороны. За три дня мой живот вырос размером в футбольный мяч, но он ждал четвёртого дня.

- Чем больше он вырастет внутри, тем меньше риска.- предпочитал думать доктор.

Я бился в агонии, кричал, мои внутренности страдали, но и на четвертый день доктор лишь спокойно наблюдал и делал пометки в журнале.

На пятый день меня вырубило, но для доктора был важен исход эксперимента, а не я, поэтому он ввёл меня в искусственную кому и продолжал выращивать монстра в брюшной полости. Аппарат УЗИ каждый час докладывал стремительный рост и изменение плода. Живот распух до размера десятикилограммового арбуза, вес плода на мониторах указывал на отметке 7880 г. Сотрудники были крайне обеспокойны моим состоянием, но доктора мое здоровье, а также жизнь не волновали, ведь для него я был всего лишь испытуемым, контейнером для ценного плода.

- Чего вы ждёте? - вдруг осмелилась высказаться медсестра. - Мы можем потерять обоих...

Доктор злобно обернулся на миловидную девушку:

- Если сама не способна выносить ребёнка, то и не лезь со своими советами.

Показатели на мониторах жизнедеятельности моего организма падали- еще полчаса и наступит клиничская смерть.

- Готовьте операционную!- приказал доктор с нетерпением одевая стерильные медицинские перчатки.

Я не чувствовал, как скальпелем сделали точный надрез, не видел, как вынули плод и не слышал его истошного крика. Меня заштопали и перевели в реанимацию, а его в кувет для искусственного роста. Хватило ли ему месяца для того, чтобы созреть и самостоятельно развиваться без моей помощи?

Я не знал, что происходило ночью в лаборатории, а утром открыл глаза и первым делом, спросил у медсестры:

- Как он там?

Она проверила мои швы, ввела обезболивающее и быстро вышла из палаты, ничего не сказав. Я задумчиво разглядывал широкий пластырь, горизонтально приклеенный к моему животу, который снова стал плоским.

А ведь совсем недавно внутри меня развивалась жизнь. Теперь в животе пусто, а в голове полно всяких вопросов.

"Интересно, почему мне ничего не рассказывают? А вдруг плод погиб, не имея возможности самостоятельно дышать?"

Мне хотелось встать и сходить в лабораторию, чтобы поговорить с доктором и посмотреть на того, кого я родил. Однако я боялся, что швы разойдутся из-за моей глупости и излишней любознательности. Вдруг под пижамой в районе груди я почувствовал, как по коже потекла тёплая вода. В правую руку был введён катетер, к которому присоединялась капельница. Свободной левой рукой я приподнял край материи, чтобы посмотреть, что это могло быть. Оно было густое, желтовато-белое и жирное. Откуда я мог знать, что это молозиво? Грудь налилась и ныла, подскочила температура, меня охватил озноб. Я позвал медсестру, чтобы она осмотрела меня...

Я был слишком слаб после операции, чтобы самостоятельно передвигаться, поэтому мне помогли - перенесли на каталку и прикатили в лабораторию. Еще издали услышал злобное шипение и рычание, которое до боли казалось родным. Я с нетерпением ждал, когда увижу своё крошечное дитя. Наша первая встреча и знакомство - что может быть прекрасней? Влетев в лабораторию, я обомлел от увиденного - он выглядел, мягко говоря, необычно для своего новорождённого возраста: стоял на четвереньках, хорошо держал головку, управлял своим телом, изучая игрушки, которые ему подкинули в кувет, но никого к себе не подпускал. Я любовался его внешностью - на вид примерно полгода, изумрудный цвет кожи без единого волоска, худые длинные конечности, большие темно- синие глаза, эльфийские уши, нос похожий на мой и фиолетовые крылышки, сложенные за спиной. Мне он казался таким красивым, хрупким и одиноким в окружении незнакомых людей, он завывал- ему нестерпимо хотелось есть. Увидев меня, его поведение координально изменилось: насторожился, тёмные зрачки и ноздри расширились: он сразу учуял молозиво и его пухлые губки сложились в уточку. Доктор не знал, как справиться с ним, ведь на руки к посторонним он не шел, на уговоры и сладости не реагировал, продолжая рычать и кидаться, а при виде меня успокоился и улыбнулся. Я ласково протянул к нему теплые ладони и дверьцу кувета осторожно открыли, чтобы выпустить зверя наружу. Озираясь по сторонам и мяукая, как кошка, детеныш с опаской направился ко мне. На тонких ступнях и пальцах рук торчали острые когти, с помощью которых он, словно ловкая обезьянка, спрыгнул с кувета на пол, и, оттолкнувшись ножками запрыгнул на каталку. С любопытством разглядывал мою фигуру, легонько коснулся носом лица и лишь после разрешил обнять себя, нежно прильнув к моему материнскому животу. Он будто вспомнил, что ещё совсем недавно находился внутри меня и слышал голос и биение моего сердца. Я прижался подбородком к его лысой головке и ощутил приятный детский аромат. С его обаятельной мордашки не сходила доверчивая улыбка. Кожа имела змеиный узор и блестела синеватым отливом. Доктор подсказывал мне, чтобы я приложил его к груди. Я честно не знал, как это делается и боязливо расстегнул свободной рукой все пуговицы на пижаме, другой рукой придерживал звереныша под спинку. Едва заметив мои наполненные молочные железы, он взял их в ладони и прижался губами к соску. Я ощутил, как его рот, будто мощный пылесос, втягивал молозиво и громко причмокивал. Первое грудное вскармливание- было ли мне приятно? Нет, скорее неожиданно и больно, будто меня ели. Медсестра заметила, что я неправильно прикладываю к груди, оказывается, нужно захватить ртом не только сосок, но и ореол. И ещё добавила, что обычно во время беременности следует разрабатывать соски, чтобы они вытянулись, огрубели и имели правильное для кормления форму. Вот откуда я знал, что мне это пригодится? Миловидная девушка аккуратно вынула сосок изо рта детёныша и снова попыталась его правильно воткнуть. Теперь он не причмокивал, а глотал и это было правильно. Я кормил, а удовольствие получал он- урчал по-кошачьи и сжимал тонкими пальчиками полную грудь, которая хоть и была маленькой, но вполне достаточно выделяла питательную жидкость. Отсосав полностью молозиво из одной железы, он перестроился к другой и также заурчал от удовольствия, что даже вспотел. Я придерживал его обеими руками и успел заметить, что детёныш имеет мужские половые органы.

"Так значит он мальчик!"

Со стороны конечно выглядело странно, как мужчина кормит грудью мальчика, но выбирать не приходилось. Отсосав из груди все, что было, он отстранился, прикрыл глаза и заснул. Я аккуратно передал его сотрудникам и его перенесли в кувет, положив на бочок. Мои несчастные соски слегка растянулись, немного побелели и онемели от боли - без слез не взглянешь. Все-таки первый раз я допустил ошибку и потому, появились мелкие трещины.

Доктор шёпотом обратился к медбратьям, чтобы меня отвезли в прежнюю палату, смазали соски восстанавливающим средством от трещин и покормили завтраком.

- Пусть поест хорошенько...- велел доктор, провожая меня суровым взглядом.

Позавтракав в постели, я отодвинул пустые тарелки и прижал пальцы к соскам - обмазанные липкой мазью, они все еще ныли и шов под пластырем на животе тоже немного болел, но я терпел и вспоминал моего быстрорастущего детёныша.

После обеда молочные железы снова наполнились молоком и меня снова повезли в лабораторию для грудного вскармливания- всё проходило строго по расписанию.

Я был, мягко говоря, в шоке, когда увидел, что в кувете находится трёхлетний детёныш. За три часа он заметно подрос, прорезались зубы, на голове появились темно-синие волнистые волосы. Мне казалось, утром у него искрились светло-голубые глаза, как у меня, а сейчас карминно-коричневые. Кожа по- прежнему была гладкой, изумрудного цвета. Крылышки за спиной тоже слегка отросли.

"Как он быстро растёт!"- удивлялся я, а вместе со мной все сотрудники лаборатории.

Заметив меня, детеныш обрадовался, выпрыгнул через открытую дверцу, подскочил на ножки и побежал к каталке, самостоятельно залез на колени, обнял пухлыми ладошками и расстегнув пуговицы на пижаме, прильнул к торчащему соску. На этот раз я приложил к груди правильно, как показывала медсестра- он захватил не только сосок, но и ореол и принялся жадно глотать. Как же мне было больно, когда острые зубки вцепились в раненую плоть! В отличии от меня, он блаженствовал - на это указывали крылья за его спиной, которые на некоторое время раскрылись, затем снова сложились в трубочку. У пещерного монстра крылья атрофировались, а у этого мальчугана вполне даже в рабочем состоянии.

Все его движения являлись точными и быстрыми, будто это не ребёнок, а маленький обученный человечек. Однако для трёхлетнего ребёнка он все еще не умел разговаривать.

Я хотел с ним поболтать, но доктор мне запретил.

- Какой смысл? Это не твой ребёнок, это всего лишь часть эксперимента, запомни.

Изумрудный детёныш понимал речь доктора, отодвинулся от груди и свирепо фыркнул на него, как дикая кошка, показав острые клыки. Зрачки сузились, а милое личико выражало лютую злобу. Вот так то, теперь у меня был свой защитник!

- Необходимо взять анализы, - осторожно произнёс доктор.- но он, к сожалению не подпускает к себе никого, кроме тебя.. Что делать?

Я подумал- " И правильно! Нечего в ребёнка иглами колоть! "

Наевшись, он снова заснул на моих руках, а я тихо стонал от боли.

- Вот сейчас бы самое время взять у него кровь. - пожимал потные ладони доктор и подозвал медсестру.

Чтобы я не расстроился и не пропало молоко, меня быстро откатили обратно в палату. Обедал уже без особого аппетита, потому что болела грудь от его зубов, несмотря, что её постоянно смазывали обезболивающим средством и волновался за своего детёныша - а вдруг они сделают ему больно, он будет плакать, звать меня, а я не окажусь рядом?

Эта мысль не давала мне покоя. Как дотерпеть до полдника, чтобы снова увидеть его? Я хотел встать, но резь под пластырем не давала мне этого сделать - придётся лежать в кровати и ждать три часа: он наверняка раньше времени проголодается и меня повезут к нему в лабораторию. Чтобы как-то сократить время ожидания, я аккуратно улёгся на бочок, превозмогая боль и прикрыл глаза, чтобы заснуть. Сквозь крепкий сон я слышал крики, но не предал этому значение.

Когда меня отвезли снова, я не обнаружил малыша в кувете - он больше не помещался в нем. Детеныша перенесли в железную клетку, в которой раньше держали меня на цепях. На вид ему уже было примерно десять лет. Как кормить грудью десятилетнего ребёнка, я не представлял? Может ему уже пора перейти на прикорм в виде каши? Но доктор настаивал, чтобы я продолжал кормить его своим питательным молочком.

Я растерянно расстегнул пуговицы на пижаме и подозвал его к себе. Повзрослевший детеныш улыбался, присел на мои колени, взялся за обе наполненные железы и, вонзив зубы, принялся сосать поочерёдно то одну, то другую. Я зажмурился от нестерпимой боли, и был, мягко говоря, в шоке. Заметив мое многострадальное выражение лица, он ослабил хватку и убрал зубы- стало чуть менее болезненно. Пацан набрал вес и держать его на коленях оказалось тяжеловато и неудобно, да ещё он был голым - до сих пор не подобрали одежду по размеру. Половые органы достаточно увесисто свисали между ног.

Он не только сосал мою грудь, но и игрался язычком с сосками, как будто с игрушками. Я посчитал, что это перебор и строго положил большой палец на пухлые синие губки. Он нисколько не рассердился, наоборот: взял мою ладонь и поцеловал каждый палец- проявлять нежность умел, а разговаривать до сих пор не научился. Доктор специально запретил обучать его речи, но ведь он и сам мог слышать человеческие разговоры, запоминать и повторять про себя, но к сожалению не освоил этот навык- видимо сработали гены пещерного монстра, который также не умел разговаривать и тупо мычал.

Боялся представить, какого возраста детеныш предстанет передо мной, когда я буду кормить его через три часа, поэтому попросил медсестру еще раз поговорить о прикорме с доктором, чтобы того начали кормить кашами - он слишком взрослый, чтобы питаться грудным молоком. Однако доктор не стал слушать и после ужина, от чего моя грудь снова наполнилась молоком, я снова оказался в лаборатории.

Я в ужасе приподнялся на каталке и раскрыл от изумления рот- в железной клетке находился высокий молодой юноша семнадцати лет с крупными крыльями за спиной, примерно такого же телосложения, как у меня. Парень стоял абсолютно голый- ему все ещё не подобрали одежду и его мужские половые органы пугали размерами. Несмотря на половое созрвание, на его теле до сих пор не росли волосы: не проглядывались вторичные мужские половые признаки. Кожа по-прежнему выглядела гладкой и отливала сине-зелёным отливом.

"И этого жеребца я буду кормить грудью?"- ужаснулся я.

Не то, чтобы странно, а как-то даже стыдно.

Металлическую клетку открыли и стройный обнажённый юноша, покачивая мужским достоинством, уверенной походкой, улыбаясь в глаза, направился к моей каталке. Я уже сомневался - мой ли это сын?

Он рывком запрыгнул на мои колени, присел, широко расставив бедра, прижимаясь половыми органами к моему животу. Сказать, что он был тяжеловат для меня - ничего не сказать. К тому же, я не намеревался кормить грудью взрослого парня и предусмотрительно не расстёгивал пуговицы, наоборот - скрестил на груди руки - он мягко убрал их, распахнул тонкую рубашку, принялся гладить и сжимать мои молочные железы. Видимо не особо- то и есть хотел, как желал проявить ко мне любовь и ласку.

Я посчитал, что мои растресканные соски не выдержат юношеской хватки и попытался захлопнуть пижаму, но он, словно скользкий уж, изловчился и нежно прильнул мягкими губами к чувствительной груди. За эти три кормления мои соски увеличились втрое, распухли и стали удобными для захвата. Юноша не сводил с меня влюблённых глаз и, не желая причинить боль, очень бережно, не спеша, потягивал сосок- на этот раз я не стонал и не мучился, мне даже впервые стало приятно.

Доктор и сотрудники лаборатории, так же, как и я, были чрезмерно удивлены, но продолжали с любопытством наблюдать за его поведением и делать заметки в дежурном журнале.

Нежно обхватив пальцами молочные железы, а губами сосок, парень продолжал бережно отсасывать. Я слышал, как громко он глотает вкусное жирное молочко. Только представьте эту странную картинку - один молодой изумрудный юноша пьет молоко у другого молодого человека. Я смутился, стыдливо отвел взгляд в сторону и уже не прижимал взрослое тело к себе, он напротив- ласково обнял меня за талию и прикрыл глаза от удовольствия. Мечтая, чтобы юноша поскорее насытился и прекратил грудное вскармливание, я откинулся назад, опираясь руками в каталку.

Мне хотелось узнать, удалось ли им взять у него анализы, но вслух спросить при "детёныше" не осмелился, и тут заметил крошечные ранки от иглы на локтевых изгибах юноши.

"Бедный ребёнок, они все-таки искололи тебя!"...

Закончив с одной молочной железой, он осторожно перешёл к другой, научившись правильно захватывать сосок вместе с ореолом. Из горла слышалось довольное кошачье урчание. Интересно, а ему хватит моего молока, ведь он уже не малыш? От долгого напряжения и веса юноши мои бедра гудели, а поясница ныла - хоть бы завтра закончилось молоко и он больше этого не делал. Высосав все, парень отпустил сосок, блаженно выдохнул полной грудью и снова уснул на моей груди. Теперь перенести его с каталки в клетку будет большой проблемой, он стал тяжёлым и неудобным. Молоко усыпило настолько крепко, что парень не заметил, как сотрудники бережно отодвинули его от моего тела и осторожно перенесли на руках в клетку, стараясь не скрипеть железной дверью.

Я вернулся в палату и долго размышлял над тем, что сейчас произошло- мой взрослый сын, примерно моего возраста, сосал мою грудь! Это было, мягко говоря, пошло и экстравагантно.

А если на следующее утро он предстанет передо мной тридцатилетним мужиком с бородой и усами, мне тоже грудью его кормить?

Он явился ко мне среди ночи - не для того, чтобы поесть, просто соскучился. Я лежал на боку и услышал мягкие горловые трели. Обернувшись, увидел высокую обнажённую фигуру.

Как он вообще освободился из железной клетки, прошмыгнул мимо охраны и оказался в моей палате?

Ещё больше меня волновал вопрос: зачем я ему сейчас? В палате было темно, но от света уличных фонарей, я видел очерченный юношеский силуэт. Нет, он не превратился за три часа в тридцатилетнего мужика с бородой. Меня пугало другое - его эрекция. Он приближался медленно, но уверенно. В испуге я присел, не зная, что можно от него ожидать. Скорее всего, охрана к утру очухается, заметит пропажу и вломится в мою палату.

Он пересёк расстояние и стоял возле кровати, так близко, что я чувствовал его неровное дыхание. Он протянул руку к моему лицу и и пальцами погладил скулы. Заметив, что я придерживаю живот рукой, опустился на колени и скинул одеяло, приспустил мои штаны и приподнял рубашку, оголив пластырь. Наклонился к больной ране, погладил ладонями, осторожно потянул пластырь на себя и отклеил его. Обнаружил мои швы, бережно прикоснулся мягкими пальцами, затем опустил голову и нежно облизал стерильные нитки. С его языка стекала слизь, которой он тщательно обмазывал поверхность раны.

Если честно, я не знал, как реагировать. В животе появилось ощущение прохлады. Он лизал швы, будто котёнок слизывал сметанку, но гораздо медленнее и нежнее. Я опустил одну руку на его плечо, а другую на голову. Резь в животе постепенно исчезала с каждым движением его языка. И тут я начал замечать, что шов стремительно затягивался. Окровавленные рубцы зажевали и уменьшались на глазах, пока не исчезли полностью. Убедившись, что раны больше нет, он принялся разрывать операционные нити.

Я наблюдал, раскрыв рот, как он срезает нитки острыми, как лезвие, зубами и осторожно вытягивает из кожи, пока мой живот полностью не расчистился от них.

Я не верил своим глазам- внизу живота не осталось и следа от недавней операции. Затем он схватился за рубашку и, подняв за рукава, вытянул её из меня. Его губы оказались рядом с моими болезненными сосками: он также принялся облизывать их специальной слизью для обезболивания и заживления трещин. Его нежные прикосновения языка показались мне крайне приятными. Он чувствовал вину за то, что причинил страдание и боль и теперь залечивал мои раны. Я был безмерно благодарен ему и ласково гладил по темносиним волнистым волосам. Мои соски и правда перестали болеть, а трещины зажили. Его нежные губы мягко целовали мою грудь, а пальцы касались моего тела. Мне было очень приятно: я запрокинул голову назад и прикрыл глаза от удовольствия. Грудные железы за ночь снова наполнились молоком и готовы для следующего вскармливания. Он привстал с коленей и удобно устроился рядом, потеснив меня к стенке. Захватив губами сосок с ореолом, принялся бережно сосать молоко, будто младенец. Наконец-то я почувствовал приятные ощущения от кормления грудью- это было прекрасно. Он причмокивал и по его губам вниз по подбородку стекала тонкая белая струйка. Выпивая одну грудь, он одновременно ласкал пальцами другую. Мы оба получали удовольствие от того, что происходило. Отсосав, он переместился к другой молочной железе. Я не мог передать словами, как мне было хорошо. Мои руки гладили его голову, шею и спину. Я приоткрыл сомгнутые губы и дышал горячим дыханием, моё тело в миг возбудилось. Он продолжал медленно сосать и глотать молоко. Я с волнением слушал эти звуки и ощущал его нежные прикосновения. Опустошив обе железы, он положил голову мне на грудь: я погладил его по голове. Он мурчал и тёрся об меня, как кот. Я больше не чувствовал боли, ничто не раздражало и не пугало. Его тёплые мягкие губы вдруг начали целовать мою ключицу и плавно перешли к шее, а руки гладили бедра. Я обхватил его широкие мужские плечи и скрестил руки на его спине. Он целовал мне скулы, подбородок и перешёл к губам. Я откликнулся на его поцелуи. Умел ли я целоваться - не знаю, но он умел точно, хотя непонятно, кто его этому научил? От наших совместных поцелуев у меня тоже появилась эрекция. Он медленно стянул с меня штаны и скинул их на пол. Теперь мы оба были голые и горячие. Он раздвинул мои ноги, чтобы оказаться между ними. Потянул меня на себя и я соскользнул с высокой подушки и полностью оказался под его тяжёлым телом. Он казался мне таким чистым, ароматным и желанным. Скажу больше - я хотел заняться с ним любовью. Губы спускались вниз, целовали мою шею, грудь, живот, лобок и переключились на мужские прелести. Мне кажется, чтобы научиться так ласкать, нужно пересмотреть сотню видео, а у него это получалось естественным образом. Он никуда не торопился, наслаждаясь каждой секундой, проведённой со мной. Доставив огромное удовольствие моим мужским органам, он опустился вниз по промежности к заднему проходу: я разрешил ему лизать меня везде: язычок выделял очень много слизи, с помощью которой он смазал сфинктер, свой длинный палец и осторожно ввёл его в меня. Я выдохнул и расслабился, предоставляя ему возможность делать со мной все, что угодно. Он водил пальцем туда и обратно, расширяя отверстие до тех пор, пока не ввёл второй. Я прекрасно принял оба его пальца в себя: в заднем проходе было горячо и влажно от его слизи. Он будто чувствовал, что я готов и, пододвинувшись ближе, ввёл своё мужское естество медленно и аккуратно, чтобы мне не было больно. Я чувствовал огромное возбуждение и полностью доверял ему. Он ввёл его до основания, подождал немного, лишь потом гибкими движениями таза принялся доставлять нам обоим удовольствие. Я задыхался в его крепких объятиях и стонал от сладострастных ощущений. Он двигался внутри меня ритмично, но не грубо, наоборот- с особой любовью и нежностью, стараясь подарить мне как можно больше радости.

В этот момент я уже не ощущал его своим родным сыном, а неким таинственным существом из параллельного мира. Он впивался нежными губами в мои губы и не мог остановиться. Как же хорошо он это делал. Не мог представить, с какой девушкой мне было бы так же хорошо, как с ним. Я скрестил ноги на его пояснице и прижался коленями к спине. Мне хотелось, чтобы этот движ не заканчивался никогда. Я стонал и слышал, что он тоже мурлычет. Он с любовью смотрел в мои глаза, а я в его.

Мы оба задыхались от нахлынувших чувств и ощущений. Страсть накрыла нас головой, забывая, что находимся в изоляторе и будто парили в облаках. Когда я кончал, слезы счастья стекали по моим щекам, прижимаясь к его юношескому телу. Когда он кончал, за его спиной раскрылись огромные фиолетовые крылья.

Мы уснули в объятиях друг друга. Его голова лежала на моей груди. Он больше не хотел возвращаться в железную клетку, предпочитая проводить время со мной.

Он стал единственным существом, которое по настоящему полюбило меня, когда другие отказались и отвернулись. Он не мог со мной разговаривать, но мы с полувзгляда понимали друг друга.

Мог ли я предугадать, что со мной такое случится?

Мог ли доктор предположить, что, его подопытный разведёт прутья клетки и выберется наружу? Обнаружив утром пропажу, естественно, примчался с охраной ко мне и застал нас вдвоём, лежащих обнажёнными в постели.

Первая мысль доктора была оторвать его от меня, надеть наручники и приковывать цепями к стене железной клетки, но он сомневался, справятся ли охрана с его нереальной силой?

Нас оставили вместе в палате - я не сбегал и он не вышибал решётки на окнах. Вот же, кажется, появился шанс совершить побег- у него были сила и крылья, он мог взломать что угодно, подхватить меня на руки и подняться в небо, но куда мы полетим, где скрыться ото всех, кто нас ждёт?

Я тоскливо всматривался в окно, он спал на кровати, укрывшись теплыми крыльями.

Негромко постучалась в дверь медсестра и, после моего одобрения, вошла в палату.

Он даже не открыл глаза и не дёрнулся с места. Девушка взглянула на изумрудное обнажённое тело, особенно её привлекло мужское достоинство весьма крупного размера. Она с любопытством разглядывала его некоторое время, потом переключилась на меня. При очередном осмотре медсестра не обнаружила швов и, не поверив своим глазам, побежала докладывать доктору. Наконец-то они поняли, в чём секрет молодости и долголетия - оказывается эликсир находился в слюне. Доктор велел персоналу взять у испытуемого, как можно больше этой волшебной жидкости, чтобы провести с ним несколько экспериментов.

Мне принесли на завтрак кашу. Доктор до сих пор не желал приостановить грудное вскармливание, но у меня было огромное желание это сделать. И ещё - я попросил выдать для него такую же пижаму, как на мне: хватит ему расхаживать голым.

Я предложил ему сесть за стол и пододвинул тарелку с кашей. Вручил ложку, но он не знал, что с этим делать. Я взял ложку, набрал в неё немного каши и стал кормить его сам. Он распробовал и ему понравилось. Конечно, имея такие острые зубы, можно что угодно перемалывать. Он съел всю мою порцию и просил добавки, но не простой. Его взгляд окинул мою грудь.

- Нет -нет- нет.- строго произнёс я. - Ты лишаешься этой привилегии и будешь есть исключительно твердую пищу.

Он огорчился и нацепил маску обиженного ребёнка, но я не поддавался его уговорам.

Поскольку он съел весь мой завтрак, я попросил принести вторую порцию. Я ел, а он стоял рядом и расправлял крылья: места было слишком мало, чтобы попробовать взлететь.

Наевшись и напившись, я прилёг на кровать и тут мои молочные железы снова наполнились молоком.

"Нет, только не это!"- умолял я природу.

Когда же наконец все это закончится?

Сквозь тонкую ткань пижамы протекли молочные струйки. Крылатое создание учуяло аромат молока и обернулось на меня тоскливым взглядом.

Грудь просто распирало от избытка жидкости.

Я смягчился:

- Ну ладно, иди ко мне...

Он обрадовался, улыбнулся и запрыгнул на мои колени, расстегнул рубашку и нежно прильнул губами к моим соскам. Мне уже не было больно, и даже приятно, если совсем честно - я возбуждался и меня это настораживало.

"Я когда нибудь отучу его от этой дурной привычки?'

Он славно сосал, пристально глядя в мои глаза.

Я все думал, почему он дальше не растёт, оставаясь в том юношеском возрасте, каким был с вечера? Возможно в этом и заключается эликсир молодости и бессмертия, который он носил в себе- он будто остановил свой возраст...

Мне нужно было придумать ему имя в тайне от доктора: об этом никто не должен был знать- только мы.

Я перебирал в голове уйма мужских имён, но не смог найти то самое, которое подходило ему.

А вдруг имя, которым я назову его, ему не понравится, так же, как не нравится мне моё?

Почему сейчас это меня больше беспокоило, чем тот факт, что будет с нами дальше? Наверное человеческий мозг устаёт думать только о плохом и иногда переключается на необычные мысли.

Внезапно мои размышления прервал медперсонал, бесцеремонно ворвавшийся в палату, чтобы забрать большую порцию слюны.

Он даже не встал с мягкой постели, ехидно сплюнул им в стакан и больше ничего не выдал. Да, это было оскорбительно для доктора.

Однако я его похвалил:

- Ты молодец! Так им и надо! Нечего держать нас взаперти...

Оскорблённый доктор явился к нам незамедлительно:

- Это что такое?- разорался он на моего детёныша, треся перед его изумрудным лицом стаканчик со слюной.- Ты должен нам не этот жалкий плевок, а гораздо больше! Иначе мы разлучим вас по разным углам! Одного посадим на цепь в железную клетку, а второго отправим в одиночную камеру!

Изумрудный юноша опустил голову и посмотрел на доктора изподлобья, затем выдал злобное рычание, подобное дикому зверю, которое раньше я от него не слышал.

Доктор нахмурился:

- Не надо мне угрожать! Вы мне оба за многое должны! Вас содержат в прекрасных условиях- держат в тепле, кормят, одевают, а вы ведёте себя нагло! Если не наполнишь слюной этот контейнер, я покажу вам другую сторону монеты.

Он поставил на стол пустую емкость, похожую на стеклянную трёхлитровую банку.

Крылатое создание не одобрительно взглянуло на контейнер, продолжая угрожающе рычать, его карминно-коричневые глаза наполнились злобой и изменили оттенок на чёрный.

Доктор немного испугался его гнева и молча вышёл из палаты, оставив медсестру довести дело до конца. Она растерянно смотрела на нас обоих и не знала, как осуществить приказ начальства.

Я видел, как моё создание глубоко задумалось: нет, он не собирался наплевать им в трёхлитровую банку, в его голове созревала совершенно иная мысль. Он бросил раздражённый взгляд на миловидную девушку и та, испуганно выбежала в коридор.

Я попытался успокоить его словами и обнял сзади за плечи. Он обернулся, окинув меня нежным любящим взглядом, но в его глазах читалась враждбная злость и чувствовалась незнакомая мощь, которой никогда не было во мне. Он с трепетом прикоснулся к моим пальцам, но желваки на скулах продолжали нервно сжиматься.

- Все хорошо.- повторял я, поглаживая его по синим волосам. - Все хорошо, успокойся.

Однако он понял, что ничего хорошего не будет и не собирался успокаиваться. Помнил, сколько бесчисленных анализов у него брали, мучили с рождения, держали в клетке, как бешеного зверя. Нежно целуя мои пальцы, он задумал совершить разгром и ыражение его лица по-прежнему оставалось злобным. Вдруг отстранившись от меня, смело направился к двери: она оказалась заперта на ключ. От этого он рассердился ещё больше- ему захотелось снести ее с петель. Отойдя назад на несколько шагов, разбежался и с ноги выбил железную дверь, которая вылетела в коридор, сбив с ног одного из сотрудников. Я был в шоке от его нереальной силы, но боялся, что за такое агрессивное поведение и нарушение дисциплины могут жестко наказать. Пока охрана у двери очухалась, он выбежал в коридор и стремительно направился в лабораторию, размахивая огромными крыльями.

Вбежав в неё, принялся крушить все на свом пути: опрокинул рабочие столы с пробирками, медицинское оборудование. Сотрудники в страхе выбежали из помещения. Он подбежал к стеклянному резервуару, разблокировал дверь и выпустил всех мерзких тварей, обитающих в нем- они медленно выползали, заполняя пол по всей лаборатории.

На шум и крики сотрудников в лабораторию забежал доктор с дополнительной охраной, чтобы схватить и обезвредить дерзкого участника эксперимента.

Изумрудный мутант опустил нижнюю челюсть и из его зубастой пасти вывалился огромный чёрный язык, который растянулся на несколько метров вперёд, вцепился в глотку доктора и принялся душить. Охрана нацелилась автоматами, но доктор замахал руками:

- Не стрелять! Он ценен для нас!

Люди в форме бросили оружие и схватили чёрный скользкий язык голыми руками, пытаясь отдёрнуть его от доктора.

Мерзкие твари полностью выползли наружу и копошились у ног крылатого мутанта- чувствуя его своим, они устремились к людям, чтобы напасть и высосать их кровь. Взмахивая крыльями, мутант поднялся над кафельым полом и разметал охрану по стенам, расталкивая перед собой препятствие, затем вернулся в палату, подбежав к окну и выдернул железную решётку из оконного проёма. Разбил кулаком стекло, сломав серединную перегородку, бережно подхватил меня на руки и поднявшись на подоконник, взмахнул крыльями.

Сзади с коридора забежали охранники и принялись стрелять в мутанта из автоматов. Он успел увернуться, но несколько пуль все таки попали в спину. Однако это не помешало ему оттолкнуться ногами от подоконника и взлететь высоко в небо, широко размахивая крыльями и держа меня на руках перед собой.

Охранники продолжали стрелять в нас из разбитого окна, но их пули уже не долетали, а осыпались вниз на снежную территорию изолятора.

Зимой в небе было нещадно холодно- я продрог насквозь, а он не чувствовал низких температур. Меня беспокоили пули, вошедшие в его плоть, но он не обращал на это внимание, продолжая лететь к своей намеченной цели.

Я не представлял, куда мы летим, но он точно знал направление, будто чуял носом. В одной тонкой пижаме я дрожал всем телом, плотнее прижимаясь к его горячему телу.

Лететь к острову было оразло быстрее, чем ехать по дороге в карете скорый помощи.

Я понял, что мы летим именно туда, когда увидел впереди знакомый навесной мост.

Он перенёс меня на другую сторону, поставил на ноги- я сразу ощутил летнее тепло и перестал дрожать. Изумрудное существо рывком вывернуло основание моста с одного края, затем с противоположного и сбросило его в глубокую пропасть, чтобы до нас никто не мог добраться. В пропасть полетели и наши пижамы. Я сразу заметил кровавые раны на его спине, из которых бурно сочиилась кровь и попытался помочь, но он сам ловко вывернулся и выскаблил острыми когтями смертоносные пули, зализывая раны длинным черным языком. Слюна имела свойства заживлять и восстанавливать структуру живого плоти. Не обращая внимания на боль, поднял меня на руки - хотя теперь я и сам мог идти, взлетел над таинственным лесом и пролетев длинный берег, пересек широкое озеро. Оказавшись на другом конце острова, мы прошли сквозь тонкую мембрану, разделяющую человеческий мир от мира неземных существ и перешли в другое измерение.

От неожиданности я крепко зажмурился и плотнее прижался к нему, в надежде, что если что- то случится, то мы умрём вместе, а не врозь.

Он поставил меня на ноги на высокой горе. Я испуганно открыл глаза и обнаружил иллбзорное пространство, раскинувшееся на огромной территории.

Он нежно взял меня за руку, с любовью посмотрев в мои удивлённые глаза и повел за собой по тропе, которая мне снилась в снах. Это был только наш мир, где сосуществовали в гармонии разнообназные виды организмов.

Мы шли и наши голые стопы щекотал тёплый голубоватый песок. Впереди разливался белый океан, а по нему плыли оранжевые плоты- домики. Он подхватил меня на руки и пролетев над водной гладью перенёс на свободный плот. Мы вошли в домик, и я с удивлением обнаружил, что он пригоден для жизни- в нем было мягко и тепло. Я присел на возвышенную поверхность, чем то похоже на мягкую постель, но совершенно из незнакомого мне материала. Он мягко прилёг рядом, осторожно сложив крылья и опустив голову на мои колени и смотрел на меня влюблёнными карминно- коричневыми глазами. Его нежные пальцы ласково коснулись моего лица, губ, затем опустились по шее к груди. Я легонько прикоснулся к его широкой изумрудной спине и заметил- раны от пуль совершенно рассосались. Волшебная заживляющая слюна, то бишь - элексир молодости и бессмертия, никогда не попадёт в руки "доброго" доктора.

Я почувствовал, как его пальцы сжимают мои молочные железы. Он приоткрыл рот и потянулся губами к моему соску, выжидая, как я на это среагирую.

Я схватился за свою голову и рассмеялся:

- Ты уже большой мальчик и этого делать нельзя, понимаешь? Большие мальчики так не поступают...

Он все понимал, но ничего не мог с собой поделать: из уголков его полураскрытых губ высунулся маленький черный язычок и облизался, предвкушая сладкий десерт. В глазах читалась неземная тоска и буквально мольба, чтобы я сжалился над ним и выполнил его просьбу.

Я глубоко выдохнул, сожалея, что не могу так быстро отучить его от плохой привычки.:

- Ну ладно, хорошо. Сегодня у нас был тяжёлый день. Ты спас нас обоих от страшного будущего. Ты заслужил, можешь полакомиться молоком...

При последних словах он радостно улыбнулся и нежно прильнул губами к моему оттопыренному соску. Мы снова, как мать и дитя: он лежал на моих коленях и мягко сосал грудь, громко глотая и причмокивая. Мне было безумно приятно, не смотря на то, что это неправильно: я медленно возбуждался. Откинулся на спину, позволяя пояснице наконец отдохнуть. Он так же сменил позу и перекинувшись к другому соску, продолжил сосать грудь. Я ласково обнимал его одной рукой за широкую изумрудную спину, осторожно поглаживая фиолетовые крылья, другой- за крепкое плечо, он держал меня за грудь и за талию. Наши ноги были сплетены между собой, а половые органы тесно соприкасались друг к другу. Я снова почувствовал жуткую эрекцию, предполагая, что с его эрекцией тоже все в полном порядке.