Сказочные и Мрачные

Часть 1. Упавшие звёзды

«Давным-давно на границе миров стояла Башня. Шпиль ее молнией рассекал небо, а крыша была усыпана звёздной пылью.

В прежние времена люди могли увидеть ее своими глазами, не то, что сейчас. Бывало, уставший Странник возвращался домой, и как только Солнце пряталось за горизонтом и на небе появлялась Луна, очертания купола проглядывали в сумраке. Странника охватывало любопытство, надежда и, совсем немного, страх.

Ветер, охранявший границу миров, проверял: достоин ли незваный гость узнать больше, чем положено смертным. Одних он разворачивал идти другой дорогой, достойных — пропускал дальше.

Вернувшись домой, Странник рассказывал об увиденном: кто-то смеялся, другие внимательно слушали. А потом люди начали передавать эту историю из уст в уста, отправляли друг другу письмами, матери пели ее колыбельной своим детям.

Никто не знал, кто построил Башню, быть может, она была всегда, с момента, как появился мир. Но одно совершенно точно: всё началась с её единственной обитательницы.

Когда она появилась, никто не знает. Некоторые говорили, что Пряху создали из снов, волшебства и звездной пыли. Другие — что она тоже была человеком, да забыла об этом. Поговаривали: по Млечному пути она спускается в подлунный мир, ходит по торговым площадям, лабиринтам замков и рыбацким деревням: приглядывает за смертными, слушает истории, что они рассказывают друг другу, покупает пряжу для работы и задумывает новое колдовство.

Короли оставляли для Пряхи золотые монеты. Матери — мотки пряжи. А юные девушки дарили ветру алые ленты, тихонько нашептывая: «Это подарок. Расскажешь ей мою историю?» Люди верили: если Пряха заберет их печали — а истории были только такими — и вплетет в полотно, — беда разрешится.

Когда Солнце скрывалось за горизонтом и на смену ему приходил молодой месяц, Пряха поднималась в башню и приступала к работе. Первым делом она открывала ставни, и лунный свет тонкой нитью падал к её ногам. Ловким движением она вдевала серебряную нить в иглу, острей которой не было на свете, и текучим, неземным голосом затягивала песню, призывая силы света помочь в работе. Этому сложному ремеслу она училась с момента, как появилась на свет. Стежок за стежком вышивала на бесконечном полотне истории: про мальчика с угольным сердцем, про чудака, в котором были заперты две души, про девушку, сразившую тьму.

Полотно становилось все больше, у него не было ни начала, ни конца — бесконечная вереница судеб. Закончив узор, Пряха украшала работу лентами — чужими желаниями — и монетами: отпугнуть злых духов. Когда на небе начинала алеть заря, она убирала полотно в сундук и закрывала ставни.

Шли дни, годы и столетия.

Рушились неприступные крепости.

Девушки, дарившие ветру ленты, становились старухами.

Странники больше не покидали своих домов.

А Пряха больше не ходила среди людей. История про Башню была сказкой, затем стала древней легендой, а вскоре ее совсем позабыли. Но каждую ночь Пряха открывала ставни и брала в руки иглу.

«Что мне уготовано?”— с грустью думала она. Ей было ведомо всё — кроме собственного будущего. Ей была тысяча лет, она была юной и прекрасной. И сердце ее жаждало любви.

Он всегда был рядом — наблюдал, прячась за облаками.

«Вот ты какая! — улыбался Звездный царевич, и сердце в его груди пылало ярче огня. Звезды посмеивались над юношей, а он был уверен: когда на небе взойдет его звезда, Пряха станет его невестой. Она будет жить с ним высоко над землей — еще выше, чем облака, что окружают Башню. Они созданы друг для друга, он-то свою судьбу хорошо знает!

Когда пришло время, и на голову юноше надели венец, он сошел по Млечному пути вниз.

«Здравствуй, я так долго ждал встречи с тобой!» — Он улыбался как дурак, и над его головой разливалось золотое сияние.

Он был единственным, кого Ветер пустил дальше, чем было положено. В ту ночь Пряха впервые не открыла ставни.

В день свадьбы она получила в дар корону: месяц, украшенный мерцанием звезд.

«Это подарок, — щебетали Звёзды, — Добро пожаловать в наш мир!»

В праздничном зале собралось несчитанное количество гостей: кометы, ветра и ангелы, — поприветствовать молодых и пожелать им тысячи благих лет.

Как только Пряха под руку с возлюбленным вышла из праздничного зала, она стала другой: с щек исчез румянец, глаза сделались иссиня-черными и, где бы она ни прошла раздавался сладкий аромат лунных цветов и время замирало.

Но каждую ночь она спускалась в Башню и возвращалась к работе. На бесконечном полотне появлялись новые истории: про капитана, отдавшего сердце морю, про человека, превращенного в чудовище, про рыцаря, что станет её наследником.

Пряха по-прежнему утешала людей, пусть те ее и не помнили.

«Повезло», — говорили они, когда беда отворачивалась и уходила прочь.

Странников больше не осталось.

Девушки, что стали старухами, рассыпались звездной пылью.

Ветер лишь изредка приносил в башню алые ленты.

Шло время. Король управлял мирами, о которых смертные не слышали, но частью которых являлись. Пряха следила, чтобы нити на полотне не обрывались раньше срока. И только звезды между небом и землей оставались без присмотра. Пряхе было суждено привести в мир того, кто станет их стражем.

Спустя годы у них родился сын. Когда Пряха впервые взяла малыша на руки, сердце в ее груди стало больше в несколько раз.

«Здравствуй, — улыбнулась она, баюкая малыша, — Я так ждала встречи с тобой!»

И низким, неземным голосом запела колыбельную, а звезды пылали в ту ночь ярче обычного.

— Конец!» — Арктур светился от восторга.

Он прижал книгу к груди и откинулся на мягкую спинку дивана. Щеки свело от улыбки, кончики пальцев покалывало, а вокруг головы мерцали золотистые искры. С утра он прочитал сказку раз десять и всё не мог успокоиться. Какая красивая история!

— История красивая, но полная чушь! — рассмеялся Орион, усаживаясь рядом. — Отец бы не стал прятался в облаках, а мама никогда не была человеком!

Хорошее настроение мигом улетучилось — старший брат всегда умел испортить момент. Арктур взмахнул рукой, книга задрожала и, со свистом пролетев над головой Ориона, оказалась на столе.

— Фокусник! Зачем эти театральные жесты? Тебе в Академии не рассказывали, что главное — сила мысли! — Орион дотронулся указательным пальцем до своего лба. — Волшебные палочки, заклинания, только люди могут все так усложнять! Мы же не в одной из твоих сказок!

Арктур едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Размахивая руками как дирижер, он играл с разноцветной энергией, которой становилось в гостиной все больше. Радужные переливы сияли и, отражаясь от кристальных стен, наполняли комнату светом. Изящным движением он отправил световую волну сквозь брата, и тот едва увернулся. С непроницаемым лицом Орион перехватил ее и выпустил в открытое окно.

— Чем вы двое заняты? — Раздался звенящий голос, и братья вздрогнули: в комнату влетела Полярная Звезда.

Всё утро она крутилась у зеркала, выбирая наряд для церемонии Взошедших звезд. Сперва Арктур попытался улизнуть, но знал: сестра так просто не отстанет. К тому же, это был последний день, когда он мог беззаботно торчать дома и болтать с ней и Орионом перед тем, как его примут в Созвездие.

— Как я выгляжу? — на Полярной Звезде было бальное платье, расшитое кристаллами.

— Ослепительно! — Как может выглядеть тот, кто создан из сияющего света?

— Или это? — Полярная Звезда встряхнула лиловыми волосами, и перед ней появилось зеркало в полный рост, прежде стоявшее в другой комнате. Хрустальное платье сменилось на темно-синее, с серебряными звездами на плечах.

— Сияешь как никогда!

— Ты такой ребенок! — фыркнула она, и, вдруг, заметила на столе книгу. — Только не говори, что до сих пор не вернул это в Хроники!

Книга задрожала — и в следующий миг оказалась у нее в руках. Полярная Звезда пролистала страницы, и, дойдя до последней, вздрогнула. Розовое сияние вокруг ее головы накалилось докрасна.

— А где последняя сказка?!

Арктур вжался в кресло. Как бы объяснить.

— Тут, кое-что приключилось.

— Даже не хочу слушать! Чтобы ни произошло, ты должен уладить все как можно скорее!

— О чем разговор! — Голос прозвучал неестественно громко.

Арктур попытался изобразить улыбку, но вышло натянуто. Угораздило ведь забыть про выпавшие страницы! И где теперь их искать? Может, они затерялись среди бесконечных стеллажей Хроник, а, может, ветер унес их в другие миры — теперь уже не разберешься! Нельзя же повернуть время вспять и вернуть в тот день, когда он случайно наткнулся на книгу! О чем вообще была та история? Кажется, что-то про смертных и сказочных. Или нет, про разбитое сердце. Ладно, какая теперь разница — Арктур шумно выдохнул, — Это всего лишь забытые сказки!

— Это не «всего лишь забытые сказки»! — заметил Орион, протирая очки рукавом расшитого камзола, — Любая история важна!

Арктур проигнорировал брата и то, что он в очередной раз прочитал его мысли. И когда он стал таким скучным? Прежде был напористым и дерзким, а после миссии в один из нижних миров стал невозможно послушным и осмотрительным, бросил службу в Звездной Кавалерии и замуровал себя в Хрониках.

— Ты все знаешь, — Арктур повернулся нему, — Неужели есть мир, где читают так примитивно? У них что, нет кристаллов памяти? Это же так здорово: коснешься — и попадаешь в другую реальность! За секунду узнаешь столько всего! Можно даже запахи почувствовать, а это.

— Это исторический документ! И не замуровывал я себя в Хрониках! И мысли твои тоже не читаю, а вижу тебя насквозь! Полярис права: разберись с забытой сказкой скорее, иначе на церемонии тебе худо придется.

— В смысле?

— Зачем по-твоему проводится Церемония Взошедших Звезд? Чтобы проверить готова ли звезда к исполнению своего предназначения!

— А у меня какое? — Он чуть ли не подпрыгнул, — Указывать путь? Быть счастливой звездой? Или.. исполнять желания?

— Вот вечером и выясним! Но после случившегося вряд ли кто-то допустит тебя к чужим судьбам. Главное, помни: куда бы тебя не распределили, ты должен оставаться беспристрастным, соблюдать законы мироздания и не вмешиваться пока не попросят! Вслух! В общем, проверят тебя — и решат, куда направить.

Арктур заморгал. В животе проснулось неприятное тянущее чувство, которое больше не получалось игнорировать. Он прежде не задумывался, как проходит посвящение. Полярная Звезда и Орион, да и мириады других, просто вставали перед Советом Старейшин — вспышка — их принимали в созвездия и все шло своим чередом. Какае еще проверка?!

— Как вам? — Полярная Звезда снова сменила наряд. — Серьезно, я красивая?

— Ага, как всегда, уродина, — буркнул Арктур себе под нос, но в последнюю секунду сообразил, что натворил.

Полярная Звезда со скоростью света рассекла пространство и оказалась в двух шагах от дивана, где братья валялись все утро.

— Подумать только, у нашего младшенького сегодня Звездный Час! — Она уперла руки в бока и гневно сверкнула глазами. Орион даже не пытался скрыть улыбку, наблюдая за ними, а Арктур мечтал обратиться звёздной пылью. — Когда наш малыш успел так вырасти! — Полярная Звезда крепко сжала лицо брата в своих ладонях и капканом стиснула его щеки.

Он пытался вырваться, но сестра ловко зажала его голову подмышкой и с силой стала трепать по волосам. Казалось, голова лопнет и из нее высыпается фейерверк искр, вроде тех, что озаряют галактику после балов. Чудом удалось вырваться и, показав сестре язык, Арктур со скоростью света переместился в другой конец комнаты. Рыжая мерцающая полоса света за спиной, что всегда появлялась после прыжка, напоминала хвост, и он снова прыснул от смеха.

— Ты такой ребенок! — закатила глаза Полярная Звезда.

— Я давно не ребенок, мне уже исполнилось двадцать тысяч световых лет!

— И поэтому на прошлой неделе ты вызвал на дуэль моего штурмана и чуть не превратил его в столп искр!

— Я должен был защитить честь!

— Чью?

— Теперь уже не важно!

— Ты понимаешь, что из-за вашего ребячества десятки парусников в Подлунном мире сбились с пути? Это важная работа, команда Путеводного Флота должна быть в полном составе!

Сияние вокруг Полярной звезды накалялось — темные искры грозовой тучей нависли над Арктуром, готовые обрушиться на него в любую секунду.

— Все же обошлось! — закричал он, разгоняя темные облака, — Я уже сто раз извинился!

— А списки Угасших Желаний зачем украл?

— Да не крал я их! Их признали несбыточными и просили уничтожить, вот я и.. Да там всего одно было, я просто хотел помочь!

— Стоило того?

— А не надо было меня отправлять на службу в Канцелярию! Полярис, ты не представляешь, как там скучно! Думал, от тоски погасну! Почему только меня туда отправили, а? Остальных распределили в разные концы галактики, а меня — кристальные пластины готовить к приему в Вечный архив! Это же вообще не честно!

— А ты не думал, что тебя туда и отправили, чтобы ты, наконец, перестал валять дурака?!

— Да ладно Несбывшиеся желания! — влез Орион, — Помнишь, как они с Метеором забрались на Млечный Путь, когда мамы не было в башне? Уже десять тысяч световых лет прошло, а я до сих пор не понимаю, как вообще можно было до этого додуматься!

— Я не знал, что там никого нет! — Арктур нахмурился и скрестил руки на груди.

На самом деле они поспорили, получится ли прыгнуть сквозь пространство с Млечного Пути, потому что вычитали в одном из кристаллов памяти, что нельзя, — и разве это не странно? Почему можно телепортироваться из любого места в галактике, а оттуда — нет? К тому же, в башню его в те времена еще не пускали, а так хотелось взглянуть на полотно судьбы! Но об этом лучше помалкивать, даже спустя десять тысяч световых лет.

— Понимаешь, что в тот день вас чудом нашли? — Орион выглядел встревоженным каждый раз, вспоминая эту историю, — Будь ветер строже — ты свалился бы вниз! А черные дыры? Если бы ты оказался рядом с самой крошечной сгинул бы навсегда!

— Но если бы оказался в Подлунном мире, смог бы вернуться?

Орион вопросительно посмотрел на сестру, но Полярная Звезда только пожала плечами.

— Было бы здорово посмотреть, как там живут! — мечтательно сказал Арктур, — Я слышал, что похожего мира во всей галактике не сыщешь! А еще, что только самые отважные отправляются туда! Орион, ты был в Полунном мире? Это была твоя последняя миссия?

— Моя миссия была секретной, — Орион нервно поправил очки, — Почему тебя это интересует? Пойми, это совсем другой мир! Он многим отличается!

— Например?

— Например.. Он плотный!

— Что значит плотный?

— Это значит — твердый, как эта книга!

Арктур взмахнул рукой — сборник сказок взмыл в воздух и страницы взволнованно зашелестели. Книга, и правда, была необычной: даже не мерцала! И пахло от нее странно: огнем, страхом и чем-то еще, с чем Арктур прежде не сталкивался. Но даже со своим неудержимым воображением он не мог представить целый мир, похожий на серые измятые страницы.

— Твердое?.. — спросил он, — Что, например?

— Дома, деревья… А! — Орион подскочил, — И тело! У людей плотное тело!

Арктур посмотрел на свои сияющие руки.

— Как свет может быть плотным?

— Люди не состоят из света. Он есть где-то внутри их сердец, но всего лишь крошечная искра. И тело болеет!

— Мы тоже болеем.

— Но можем мгновенно исцелиться, а людям нужно лекарство.

— Что такое лекарство?

— Например.. пьют травяной отвар и ждут, когда станет лучше. И не всегда помогает.

Арктур заморгал. Как-то не очень удобно, странные существа эти люди. А звездам достаточно пробудить энергию жизни — и снова готов мерцать! Сила мысли, все дела. Он и сам не понимал, как это работает, но, видимо, исцеление было одной из способностей, с которой звезды рождались, как телепатия, сияние и скорость света.

— Все же несправедливо, что мы не можем исполнить все желания, — вздохнул Арктур, — Людям, видимо, не сладко живется, а мы могли бы всех сделать счастливыми.

— Нельзя вмешиваться, пока не попросят! К тому же, у каждого во Вселенной своя история, и каждый должен выучить уроки судьбы, чтобы впредь не повторять тех же ошибок, — сказал Орион.

— И нас стали реже просить о помощи, — грустно добавила Полярная Звезда, — Люди больше не верят, что на небе за ними присматривают. Без их благодарности мы однажды совсем погаснем, но пока — будем делать, что можем. Хотя бы растворять своим светом мрак. Ладно, хватит болтать! Вам, мальчики, пора начать готовиться к приему! Орион, сделай что-нибудь со своими волосами, а ты, Арктур, как себя чувствуешь?

Арктур натянул широкую улыбку и спрятал дрожащие руки за спину.

— Полярис, все пройдет хорошо! В конце концов, я же главный герой!

— Чего?

— Чего-чего, истории! — Арктур указал на книгу, повисшую в между ними, — Написано же: родился сын! Сын — это я! Меня распределят в самое яркое созвездия, я буду стражем! Я был рожден, чтобы управлять звездами! Забыла, чье совершеннолетие мы празднуем сегодня?

—Ты не единственный парень в семье, — усмехнулся Орион, — И, напоминаю: историю выдумали. В книге полно сказок, в другой ты был бы всего лишь второстепенным персонажем! — Он толкнул Арктура локтем в бок и исчез. На месте, где Орион сидел, осталось лишь слабый голубой свет.

— И мы не празднуем! — не унималась Полярная Звезда, — Церемония Взошедших Звезд — серьезное событие, там соберется почти вся галактика и даже блуждающие звезды! И не закатывай глаза! Детство давно закончилось, а ты до сих пор и минуты не можешь усидеть на месте, вечно оказываешься в самой гуще беспорядков! Ты должен соблюдать..

—..правила! — Арктур взмахнул рукой — и оказался в своих покоях.

Правила, правила! Это твердили ему с детства. Но как можно усидеть на месте, когда в мире — во всех мирах — столько неизведанного! Столько загадок нужно разгадать, столько историй увидеть! Прожить бы разом сто, тысячу жизней, ничего не упустить, увидеть все собственными глазами! Но разве этой зануде, Полярной Звезде объяснишь?

Он повалился на мягкую кровать, и золотое сияние разлилось под балдахином.

Конечно, церемония важна, думал Арктур, перебирая пальцами цветные вихри над головой, и на него, наконец, перестанут смотреть как на ребенка. Сколько уже можно упрекать в старых, давно забытых происшествиях? Можно подумать, все остальные идеальные! Ходят в своих сияющих камзолах, задирают носы, видите ли, они выполняют важную миссию! Важную — это да, но разве немного чувства юмора кому-то навредит?

Интересно все же, в какое созвездие примут. Хоть бы не в Путеводные звезды, еще придется миллиарды лет работать под надзором Полярной Звезды! В Хроники тоже не очень хочется, туда отправляют самых нудных и Ориона. Но он-то сам попросился. Быть центральной звездой для какой-нибудь галактики тоже вряд ли светит, в Зодиакальном отряде свободных мест нет, он узнавал. Может, отправят к Счастливым Звездам, сиять для тех, кому благоволит удача? Или все же разрешат исполнения желаний?

Будет совсем худо, если тот случай с украденным списком перечеркнет последние тысячи лет в Академии. Сердце тревожно подскочило в груди, и Арктура обдало холодной волной. Сияние вокруг стало пепельным.

Кто же знал, что если исполнить крошечное, самое незначительное желание, которому не суждено сбыться, изменится сразу несколько жизней? Может, поэтому больше не получается менять судьбы? Пробовал, конечно, на своих, может, все дело в этом? Ну, а где найти человека, чтобы проверить, сможет ли он исполнить его желание?

Интересно, а Старейшины тоже могут читать мысли как Орион? Увидят его насквозь?! — Арктур поднес к лицу светящиеся руки и пошевелил пальцами. Прозрачные! Под ребрами противно заныло, он перевернулся на бок и застонал. Неужели все-таки придется миллиард световых лет работать в Хрониках? Вот же влип!

А, может, Орион прав, и он совсем не главный герой, которым себя вообразил, и сказки — всего лишь выдумка. Но одна вещь из той книги точно была настоящей: Башня и та, которую люди — странные существа из подлунного мира — называли Пряхой.

Башня между мирами манила Арктура с детства. Когда выдавалась свободная минута, он сразу же мчался туда, несмотря на предостережения старших и мудрых звезд. Оказавшись внутри, не мог понять, где заканчивается реальность и начинается волшебство. Во-первых, когда в Звездной обители наступал день, в окна башни заглядывала Луна. Во-вторых, полотно судьбы! Ему была ни одна тысяча световых лет, а оно все не заканчивалось!

Пряха сидела у раскрытого окна и стежок за стежком, рисовала узор на полупрозрачной ткани. В свете луны облик ее постоянно менялся, слово у нее было сразу три лица. То она была юной, то становилась старше, а под определенным углом ее можно было принять за поседевшую старуху. Ее полупрозрачное лицо сияло — и это был единственный свет в башне, кроме разве что серебряной нити, тянущейся от круглого диска Луны.

Арктур садился на старый деревянный сундук и, как завороженный, наблюдал, как острая игла пронзает мерцающую ткань. И лишь когда внизу просыпалась заря, Пряха убирала полотно в сундук, и они возвращались домой.

— Тебе это не наскучило? — спросил он однажды, — Сколько Лун ты шьешь.

— Я отдохну, когда мое полотно закончится, — Пряха коснулось холодной рукой его щеки.

— Оно ведь бесконечное?

— Для моих историй. Когда придет время я отдам его другой.

— Полярной Звезде?

Пряха покачала головой.

— Это будет незванный гость.

Арктур вздохнул: она всегда говорила загадками, обещала, что он поймет «когда придет время.» Время шло, а он мало что понимал.

— Скажи, а почему звезды падают на землю?

Пряха внимательно посмотрела на него и ласково погладила по волосам.

— Чтобы изменить ход истории, конечно.

***

История!

Арктур резко сел, по спине пробежал миллион колючих мурашек. Сорвавшись с места, он мгновенно переместился в гостиную. Золотые искры, которых после прыжка становилось еще больше, застилали глаза, и он нервно разогнал их руками.

Раскрытая книга все так же висела над полупрозрачным столом. Еще прыжок — и он судорожно перелистнул страницы.

Может, спросить у ветра, видел ли тот последнюю сказку? Да разве тот скажет! Всегда такой холодный, никогда не пойдет навстречу! Придется возвращать в Хроники как есть, может, удача улыбнется, и никто не заметит пропажи.

Арктур переместился на парадное крыльцо: впереди простирались бескрайние просторы галактики. Свет сияющих солнц отражался от хрустальных куполов зданий, радужные вихри над головой казались густыми и тягучими. Вдалеке виднелись Кварцевые Горы и Туманные моря, Зеркальные озера и поля, усеянные лунными цветами. Дворец, в котором заседал Совет Старейшин, возглавляемый его отцом, возвышался над остальным городом, и Арктур был уверен, что с одной из башен можно запросто попасть в один из верхних миров.

Прижав книгу к груди, он взмахнул рукой — и оказался у входа в Хроники. Белые кварцевые ступени гудели под ногами, звенели вокруг отголоски историй, которым не терпелось быть услышанными. Световые картины на стенах безостановочно менялись, а от бесчисленного количества стеллажей, установленных Кристаллами Памяти, захватывало дух.

Несмотря на вечернюю церемонию, к которой обычно все в Обители Звезд готовились заранее, посетителей в Хрониках было хоть отбавляй. Группа маленьких звездочек, открыв рты, слушала рассказ о туманностях, и когда их учитель указывал на акварельные переливы над головами, туманности меняли цвет, а малыши восторженно щебетали, и свет их разливался по залу.

— Не сиять! — Донесся из сумрака строгий голос Хранительницы, и звездочки померкли.

За длинными белыми столами сидели младшие ученики Академии. Им еще не скоро предстояло пройти посвящение, но красные, белые, синие, золотые звезды, юные и горячие, склонившись над кристаллами, готовились к экзаменам, а Астероиды, высокие и широкоплечие, в серебряных расшитых камзолах, разглядывали парящие карты соседних галактик и о чем-то едва слышно переговаривались.

Арктур приложил немало усилий, чтобы убедить погасшую Хранительницу в особой секции, что книга уже была испорчена, и он тут совершенно ни при чем.

— Ну зачем мне вырывать страницы! — Он улыбнулся особенно ярко и перекинул волосы на другую сторону, чтобы она могла лучше рассмотреть его честное лицо, — Может, книга уже такой попала в Хроники!

Хранительница смерила его неодобрительным взглядом, но в итоге, поджав губы, отметила что-то в своем кристалле и отпустила его. Прошло всё не так плохо, и Арктур был уверен, что про эту ерунду скоро забудут. Зря только волновался!

Вернувшись домой, он облачился в новый парадный камзол. Мягкий темно-синий бархат напоминал нежные объятия ночи, а золотые эполеты из золотого света приятно давили на плечи. Плащ, расшитый крошечными созвездиями, идеально дополнял образ. Так пафосно! — Арктур фыркнул от удовольствия. Как бы все ни обернулось, церемония того стоит, раз вся Обитель Звезд увидит его в таком костюме! Он уже видел, как идет по сияющему парадному залу, расшитый плащ развевается за спиной, а гости восхищенно ахают. Вот он подходит к Старейшинам, крепко пожимает руку отцу и другим членам совета, произнесет присягу — и его звезда ярче других загорается на небе!

— Хватит мечтать! — Голос Полярной Звезды вернул в реальность, — Что у тебя на голове! Сядь!

Усадив брата перед зеркалом, она пыталась распутать его волосы и повторяла, что все должно быть идеально. Орион наслаждался муками Арктура и вслух вспоминал, как непросто пришлось, когда он только заступил на службу в созвездие. Все это ничуть не помогало успокоиться. Арктур натянуто улыбался, пытался унять дрожь в ногах, и когда Полярис с Орионом, наконец, ушли, без сил опустился на кровать и, закрыв лицо руками, тяжело выдохнул.

Вот бы знать, что все пройдет как надо, что его история закончится как надо! Если звезды могут предсказать судьбу, то и судьба звезды где-то записана?

И его пронзило холодной волной. Ну, конечно! Полотно! Бесконечная череда судеб!..

Никто даже не заметит, если действовать быстро: прыгнуть в башню, посмотреть одним глазом на узор и обратно! Как он раньше не додумался? Конечно, не совсем ясно, есть ли там его история, но было бы глупо не проверить это прямо сейчас!

Сорвавшись с места, Арктур спрыгнул с подоконника на пышное белое облако, стрелой рассек темное небо, и в следующий миг стоял у подножия Млечного Пути.

Млечный Путь казался зыбким, почти прозрачным, но ярко сиял в темноте. Как выяснилось еще десять тысяч световых лет назад, переместиться куда бы то ни было с него было невозможно — вселенная устроила все до невозможности мудро. Арктур старался не обращать внимание на зияющую бездну и, сцепив зубы, стал спускаться во тьму. В руках проявлялась непривычная тяжесть, мысли путались, а сияние угасало. Можно было хотя бы сделать перила, подумал он, стараясь не смотреть вниз, но взгляд, как нарочно, устремлялся в бездонную черную пропасть. Пальцы покалывало от волнения, а звездный плащ развевался за спиной, оставляя позади блестящие искры.

Из темноты выскочил ветер и предупреждающе зашептал:

— Ты знаешь правила: тебе туда нельзя одному.

Арктур отмахнулся и ускорил шаг.

Ветер засвистел громче, зарычал, пытался ухватить за плащ, — чудом удалось проскользнуть в башню и, заперев дверь изнутри, Арктур бросился к сундуку. Пальцы не слушались, сердце бухало слишком сильно, — соберись, твердил он себе, — и наконец полотно оказалось в его руках. Холодная ткань струилось между пальцами, водопадом стекала на пол. Он никогда прежде его не касался — это было запрещено, — но сейчас-то случай особенный. И никто никогда не узнает…

Расстелив полотно на полу, Арктур принялся искать свою судьбу. Было не совсем ясно, как нужно читать истории: ни картинок, ни слов, — только цветные нити. Красные, желтые, зеленые — они сплетались в причудливые узоры. Одни были короткими и внезапно обрывались, другие тянулись от одного края к другому. На некоторых были завязаны узлы: крошечные, едва заметные или, наоборот, крупные, размером с осколок угасшей звезды. Нити переплетались между собой: две, три, десять. Где-то были пришиты ленты — так Пряха скрепляла договор между двумя мирами, где-то — вшиты золотые монеты, чтобы отогнать несчастье.

Арктур судорожно водил рукой по мерцающей ткани. Быть может, его история та, что вышитая серебрянной нитью, или украшенная белоснежной лентой? Или золотая, с тремя узлами? От сияния рябило в глазах, и Арктур не сразу заметил, что пуговица на рукаве камзола зацепилась за желтую нить. Он попытался аккуратно распутать ее, но пальцы не слушались, дернул рукой — и нить порвалась.

Его отбросило назад. Это плохо. Это очень-очень плохо!

Арктур пытался связать два конца желтой нити вместе, но руки, будто налитые свинцом, утратили прежнюю ловкость. Он снова дернул слишком сильно — нить выскользнула из полотна и оказалась в его руках.

Время застыло. Он и сам будто стал сгоревшим метеоритом — каменным и холодным.

Чтобы исправить все, нужны нитки.. Первой мыслью было достать иглу, распахнуть ставни, впустить лунный свет, но снаружи мог поджидать ветер, и даже страшно подумать, как он отреагирует, когда увидит, что полотно испорчено. Думай, думай. Арктур оторвал золотую нить от своего камзола. Желтый, золотой, как разница? С трудом удалось переплести их, протянуть через прозрачную ткань, — и полотно замерцало.

Не испортил ли он что-то еще? Арктур пытался вспомнить, каким был узор, но в голове зияла пустота — только сердце бешено стучало в ушах. Он потерял счет времени, пора было возвращаться, и бросив полотно в сундук, Арктур выбежал из башни.

Ладно, пошло немного не по плану. Сглупил. Бывает. Ничего страшного, твердил он себе, но внутренняя дрожь не унималась. Млечный путь едва мерцал под ногами, а ночная мгла становилось густой и тягучей. Что-то со всей силы толкнуло в спину. Арктур обернулся, — ветер налетел на него с разбега, и от удара в живот перехватило дыхание. Ветер неистово выл, хватал за волосы, путал в ногах длинный плащ, хлестал по щекам, и как бы Арктур не пытался закрыться от ударов, снова и снова атаковал.

— Пусти меня! — закричал он, пытаясь увернуться.

Ветер бросил ему в глаза поток колючих звездных терний, и Арктур едва не потерял равновесия.

— Отстань! Отпусти!

Уши заложило от свиста, и было не разглядеть, сколько ступенек впереди. Арктур пробирался на ощупь, и, наконец, ветер понемногу стал затихать. Вдалеке показались огни Звездной обители, — осталось совсем немного, он почти дома.

И, вдруг, неудержимый ураган налетел с новой силой. Ветер выл как дикий зверь, кусался, рвал когтями плащ, сыпал в глаза осколки звезд, пока, наконец, не столкнул Арктура с Млечного пути.

Ударяясь спиной о плотную завесу, он камнем падал вниз, пытался ухватился за вязкие облака, но те предательски ускользали. Страх сковал ледяным панцирем, звенело в ушах. Неведомая сила разрывала на части, и острая, пронзающая боль была нестерпимой — хотелось кричать, но не получалось сделать вдох.

И, вдруг, вспыхнуло пламя. Огонь застилал глаза, прожигал насквозь. Арктур пытался закрыться от испепеляющего жара, но тело, прежде легкое и невесомое, сделалось каменным.

«Пожалуйста, пожалуйста, не дай мне сгореть дотла! — Мысли проносились в голове со скоростью света, — Я сделаю что угодно!»

Но он падал, и падал, и падал, становился все меньше и меньше, будто не звезда вовсе, а крошечная искорка, что едва мерцает во тьме. Свет Звездной обители, неугасаемый и вечный, был недосягаем.

А где-то в темноте яростно смеялся ветер:

— Ты думал, что уйдешь от меня безнаказанным, дурак?