Сказъ объ ореховомъ самострѣле

"Сказъ объ Ореховомъ Самострѣлѣ"

Глава I. Диво въ Подземельѣ Воронѣжа

Годъ 1854-й. Англичане да французы, яко псы алчные, грызутъ Крымъ. Адмиралъ Нахимовъ, хоть и мертвый, изъ гроба командуетъ: «Стоять насмерть!». Матросъ Кошка, прозванный такъ за умѣнье воровать вражескіе сапоги, ползаетъ по ночамъ, яко тѣнь.

А въ казематѣ града Воронѣжа, вдали отъ бомбъ, крѣпостной механикъ Архипъ Лукошкинъ строгаетъ «Ореховый Самострѣлъ — диво изъ дивъ». Ложа из заморского древа бамбука набрана, упругая; унікальная стрѣла — изъ столѣтняго ореха, что росъ на могилѣ пришлаго грека; тетива — изъ жилъ медвѣдя-оборотня.

— Одной стрѣлы хватитъ! — шепчетъ Архипъ. — Да токмо стрѣла та разгрому надѣлаетъ, яко всѣ ядерная припасы царскіхъ арсеналовъ разомъ.

Глава II. Чиновничій Гнѣвъ, или Счетъ въ Пользу Врага

Чиновникъ Тяжкодумовъ, присланный изъ Петербурга «для надзора за пороховыми запасами», засталъ Архипа за работой:

— Ты што, холопъ, дѣлаешь?

— Самострѣлъ, вашескобродіе! Врага разомъ…

— А смѣть ты не смѣешь! — заоралъ Тяжкодумовъ. — По «Уставу о ручной пальбѣ 1831 года», стрѣлять можно токмо изъ казеннаго ружья!

Да и стрѣлы сіи… гдѣ актъ приема-передачи? Гдѣ налогъ на полетъ?

Архипъ, не долго думая, зарядилъ чиновника въ самострѣлъ и хотѣлъ ужо пальнуть, да передумалъ: «Жалко стрѣлу тратить, она на супостата надобна».

Глава III. Выстрѣлъ, Отъ Которого Вздрогнула Англія

Насталъ часъ. Самострѣлъ выкатили на батарею. Привлеченный консультантомъ матросъ Кошка, привязавъ къ стрѣлѣ украденную феску турецкаго паши, крикнулъ:

— Пли!

И чухнулъ пеше обратно въ Севастополь, дабы успеть к разбору.

Стрѣла рванула, свистя, въ сторону Балаклавы. Прошла надъ облаками, слегка облѣденевъ, снизилась и проскользнула, акі ножъ сквозь вологодское масло, сквозь три корабля, пять бастионовъ и штабъ французскаго генерала, гдѣ за столомъ пили коньякъ.

Ударъ былъ таковъ, что въ Лондонѣ у королевы Виктории слетѣлъ парикъ.

— Бѣжимъ! — завопили англичане. — У русскихъ есть…т«ореховая атомича»!

Глава IV. Блефъ, или Какъ Пустота Побѣдила Армію

Архипъ зналъ: стрѣла — одна, новую строгать лѣтъ десять, ежели без перекуровъ и огорода. Но Тяжкодумовъ, дрожа отъ страха, шепталъ врагамъ черезъ бинокль:

— У насъ ихъ тыща! Сейчасъ еще запустимъ!

Французскій маршалъ, увидѣвъ, какъ матросъ Кошка небрежно строгаѣтъ перочиннымъ ножикомъ ореховый прутикъ, скомандовалъ:

— Отступать! Эти русскіе… они стрѣляютъ даже орехами!

Глава V. Эпилогъ, Награды Посмертныя и Прижизненныя

Государь Николай Павловичъ, узнавъ о побѣдѣ, велѣлъ:

— Архипа Лукошкина — освободить отъ крѣпости, но оставить при самострѣлѣ, на всякій случай.

— Матроса Кошку — наградить орденомъ «За Хитрость» и вручить сапоги турецкаго паши с кашеміровыми портянками впридачу.

— Адмирала Нахимова — повесить портретъ въ каждую каюту, ибо мертвые герои страшнѣе живыхъ.

Самострѣлъ стоитъ нынѣ въ Артиллерійскомъ Музѣе, пугая чиновниковъ. Говорятъ, если приложить ухо, слышно, какъ духъ конструктора шепчетъ:

«Одна стрѣла — и міръ перевернется. А вы, бюрократы, хоть сто лѣтъ строгайте — толку ноль безъ палочки.»

Примѣчаніе:

Сей сказъ учитъ: иной разъ пустая тетива страшнѣе заряженной пушки. А матросъ Кошка — онъ и въ Крыму котъ, всегда на четыре лапы упадетъ.

P.S. Чиновникъ Тяжкодумовъ нынѣ служитъ въ музеѣ: считаетъ посѣтителей и все пытается ввести налогъ на входъ въ прошлое.