Склеп

Я потерял счет дням, проведенным в этой ловушке. Не знаю какой сейчас год, да что там, какой век! Когда-то давно меня звали Билл. Когда-то давно у меня была жена и маленькая дочь. Когда-то давно я не верил в жизнь после смерти…

Всё изменилось в самое обычное осеннее утро. Ничего примечательного… По небу то и дело проплывали стаи птиц, ребятня спешила в школы. Помню, в тот день, лица детей казались до смешного важными.

Моя дочь, Мэри, без устали тараторила о том, как завидует школьникам. Школа ей представлялась эдакой фабрикой чудес, где с утра до ночи происходит что-то необычное. Малышка то и дело тянула меня за рукав, заставляя опустить взгляд, а я улыбался в ответ. Эти воспоминания… лишь они не дают мне свихнуться, хотя, порой, кажется, что так стало бы даже лучше…

А потом случилось событие, воспоминания о котором, преследуют меня долгие годы. Скрип тормозов, приближающийся бампер, автомобильный гудок. Я едва успел оттолкнуть Мэри…

Потом всё укутала багровая пелена боли и страха. А спустя мгновение - рассеялась.

Я вновь мог видеть. Неподалёку лежало чьё-то тело с неестественно вывернутыми руками, рядом плакала Мэри. Кто-то кричал, кто-то вызывал скорую, а я просто стоял и смотрел на слезы дочери.

И внезапно всё понял.

Позади раздался шорох, напоминающий шелест бумаги.

Тогда я не думал о том, будет ли дальше рай или ад. Мои мысли занимала одна лишь дочь.

Мне никогда не отвести её в первый класс. Никогда не поволноваться вместе с ней из-за экзаменов или первой любви. Никогда не посетить её свадьбу...

Нет! Как бы то ни было, я останусь! Останусь с ней!

Шорох усилился, а затем раздался резкий хлопок, выведший меня наконец из оцепенения. Повернув голову, я увидел золотистую дверь, которая таяла в воздухе. Спустя миг она исчезла, лишив меня возможности уйти. Что ж, подумал я тогда, может оно и к лучшему…

Приехала полиция, и Мэри увезли. О, как я рвался за ней, но без толку. Меня словно приковали цепью к останкам. Приехала скорая помощь, и я отправился в морг…

То, что происходило после, напоминало каторгу. Я видел слезы жены, но не мог её утешить. Мэри рыдала навзрыд, но мне так и не удалось к ней прикоснуться...

А потом меня поместили в фамильный склеп и с того дня я ни разу не видел солнечного света. Байки о хождении сквозь стены, оказались выдумкой.

Порой я кричу, тщетно надеясь, что меня кто-то услышит. Но чаще, безмолвно сижу, погрузившись в воспоминания. Иногда мне даже кажется, что я сплю и вижу сны…

Порой ко мне приходит Мэри, повзрослевшая. Она улыбается, и зовет пойти с собой, но я, как ни стараюсь, не могу приблизится. Дочь грустно вздыхает и уходит…

В последнее время я вижу её все чаще. Вот и она… Неужели снова сон? Мэри берет меня за руку и уводит из этого проклятого места.

Я вновь вижу солнце и радостно улыбаюсь. Дочь кивает и ведёт меня дальше, пока мы не оказываемся над облаками.

Господи, как я боюсь проснуться!