Скурильность #3

— Дождь хочу.

Соня стояла у окна и пристально смотрела то ли на стекло, то ли сквозь.

На самом же деле взгляд был расфокусирован настолько, что не видела она ни пустыря за окном, ни стекла, которое было практически перед носом.

— Чистого. Без пузырей и грязи, — продолжила она совершенно нейтральным серым голосом, насколько это было возможно.

— Макияж тогда сотри, — не отвлекайся от книги, проговорила сестра, которая с самого утра увлечённая чтением провела весь день лёжа на кровати. И продолжила с таким же серым и безучастным голосом, повторяя интонацию сестры: — Салфетки там же на подоконнике.

Когда Соня начала стирать макияж, Лаура, как бы невзначай вспомнив, добавила ещё одну очень важную мелочь:

— И высморкайся! А то точно пузырей в лужах не избежать.

Спустя несколько минут грязные салфетки Соня положила на подоконнике рядом с упаковкой.

Ни на мгновение не отвлекаясь от чтения книги, Лаура пробормотала небольшую тираду по поводу каждодневных дождей и как она от них устала, что из-за капризов сестры страдает не только она, но и все люди в этом городе и даже сельское хозяйство.

Ещё на какое-то время воцарилась полная тишина, в которой изредка был слышен шелест перелистываемых Лаурой страниц.

— Не получается, — пробурчала Соня.

— Вспомни тогда всех котят, которых ты когда-либо держала на руках и которые, наверное, голодные за семь вёрст отсюда. И представь, их даже погладить некому. Не то чтобы накормить.

Ещё несколько минут тишины.

— Не берёт, — повторила Соня.

В голосе слышались нотки отчаяния и сожаления.

— Синоптики там из-за тебя, наверное, с ума уже сошли, волосы все на голове изадрали за неправильные прогнозы. Если они о тебе узнают, сожгут на костре как…

Не успела Лаура договорить фразу, как Соня, чуть откинув голову назад, резко, словно от подзатыльника, сделала кивок в противоположную сторону. Послышался глухой удар.

От носа боль начала распространяться вверх по всему лицу. Словно после литра выпитой газировки и неаккуратного обращения с организмом, эти пузырьки "через глаза" неприятным чувством раскинулись по лицу. Глаза вначале просто сделались влажными, а потом на них проступили слёзы.

Лаура вполголоса проронив грязное ругательство, закрыла книгу и, свесившись с кровати, положила её на пол.

Словно приманивая маленького ребёнка, широко расставила руки и произнесла:

— Иди ко мне, моя маленькая. Иди пожалею.

Голова сестры лежала на груди Лауры. Она гладила её по волосам и нашептывала что-то похожее на молитву. Но слов было не разобрать.

От слез Сони кофта становилась мокрой.

Лаура вытерла их и, посмотрев в лицо сестры, произнесла:

— Затяжной.