Скверный король

Мертвополье. Бескрайняя пустыня пепла, где уцелели лишь манекены былой жизни: костлявые деревья, чёрные кустарники, овитые шипастым плющом, и высохшие русла рек. Воздух удушливый. Проходящим здесь путникам казалось, будто невидимые руки чудовищ стискивают их шеи. Но угроза становилась осязаемой, когда иные из них падали без чувств и становились лёгкой добычей для чудовищ. Свинцовый же навес туч равнодушно продолжал плыть по бескрайнему небу.

Полумрак сгущался. Тишину нарушал лишь шепот ветра, что перекатывал крупинки пепла и заставлял группу путешественников съёживаться под своими порывами. Кто эти путники? Трое светоходов, седой историк и молчаливая девушка, укутанная в мантию с головы до ног. На этом маршруте им пришлось пережить немало испытаний, но теперь они добрались к разрушенному склепу – месту их назначения.

У историка, которого звали Иннокентий, были призрачные надежды на перемены в стране. Сам он добился неплохого положения при дворе знати, однако такая мелкая роль в судьбе королевства его не устраивала.

От склепа, к которому Иннокентий привёл группу, остались одни руины. Стены были завалены вовнутрь, как если бы удар по нему пришёлся сверху. И всё же в куче камней Иннокентий видел прекрасный склеп: на мраморном фасаде некогда переливались прожилки ульгойского кварца, входную арку охраняли каменные химеры, за спинами которых несли своё бдение статуи мудрецов, колонны оплетали вечно ползущие по ним змеи, состоящие из живого серебра.

Слёзы выступили на лице историка. Они заполнили морщинистые впадины рядом с его глазами, и побежали вниз, огибая бугорки на его коже. Под капюшоном никто не видел его чувств.

Группа спешилась. Своих лошадей Иннокентий и девушка в мантии привязали за поводья к деревьям. Светоходы же были более опытными в этих делах и возили с собой путлища, чтобы привязывать лошадей через кожаные ремни на их головах. Закончив со скакунами, все собрались перед руинами.

– Походу, зазря ты нас нанял. Но раз платят – мы работаем, – сказал командир этой группы светоходов – толстомордый мужчина по имени Ярош с густой каштановой бородой. Доспех сидел на нём, как влитой, и, хотя пластины были испещрены следами от когтей тварей, они могли бы выдержать ещё немало сражений благодаря магическому сплаву.

– Это уже мне решать. Пора остановить хаос, который окутал Гардарику, – старик ответил так невозмутимо и решительно, будто один шёл против целой армии.

– Хаос? Да нам-то что! Чем хуже ситуация, тем выше платят! – ответил гнусавый светоход по кличке Шрам. Прозвище довольно красноречиво описывало его внешность: шрам пересекал всю лысину светохода. – Хаос, тоже мне… Проигрывает только тот, кто боится копаться в чужих костях!

Ярош кивнул Вано – самому молодому светоходу в группе. Тот, похожий на пугало в рваной крестьянской рубахе и затёртых до дыр кожаных доспехах, бросился разгребать завал. Руки его отбрасывали камни в сторону, глаза жадно изучали очищенное пространство, а сознание было занято мыслью: «Ну хоть колечко… хоть брошка… хоть что-нибудь!»

Остальные наблюдали за его работой. Светоходы вяло беседовали о новых порядках в гильдии, о повышении налогов, о вероятности найти под завалами склепа какую-нибудь диковинку. При этом Ярош пожирал глазами пришедшую с группой незнакомку. Под мантией ничего не было видно; только белое личико с безупречной кожей выглядывало из-под капюшона. Однако и этого было ему вполне достаточно.

– Эй, девчонка! Может, развлечёмся после дельца?.. – рявкнул он с довольной улыбкой.

Девушка нехотя повернулась, словно от важных дел её отвлёк писк надоедливой мухи. Смерив его равнодушным взглядом, она ответила:

– Я сомневаюсь, что тебе хватит золота.

– Не сделаешь скидку хорошему человеку? – Ярош улыбнулся, обнажая гнилой частокол зубов. Девушка выгнула бровь, и в тот же миг лицо её исказилось от отвращения. Она отчётливо проговорила:

– Хорошие меня сторонятся.

Ярош почесал затылок, с досады натянул на голову шлем и опустил забрало. Шрам покосился на громилу, и хихикнул. Вано, с невероятным трудом сдвинув очередной валун, подал голос:

– Смотрите! Здесь подземный люк!

Под слоем каменной пыли виднелись почерневшие от времени доски, в которые было вправлено чугунное кольцо. Вано дёргал за него изо всех сил, но ничего не добился.

– Отойди-ка, паренёк! – сказал Ярош, хлопком по спине отодвинув Вано в сторону. Он выхватил из-за спины двуручный топор, и обрушил всю его мощь, сплетённую с силой своего тела, на дощатую поверхность. Удар поднял непроглядное облако пыли. Когда же оно осело, то светоходы ахнули: на люке не было ни царапины.

– Интересно, пыль поднялась от твоих «стараний» или потому, что ветерок подул? – девушка посмеялась, прикрыв рот изящной рукой.

Шрам же и Вано стояли, молча пытаясь осмыслить произошедшее. Ярош был сильнейшим среди двухлетнего выпуска гильдии. Поговаривали, что он однажды поднял на свои плечи двух жеребцов, и прошёл с ними всю аллею славы гильдии Стальграда. Правда, сделал он это чисто из ребяческой прихоти, и после отлёживался две недели в лазарете с надорванной спиной.

Иннокентий крикнул, устав от пустых разговоров:

– Откройте любыми способами! Я не пожалею золотых!.. Мне непременно нужно попасть в подземелье!

Девушка надменно усмехнулась, и вышла вперёд. Едва она приблизилась к люку, светоходы отшатнулись: из-под капюшона на них смотрели налившиеся красным сиянием глаза. Выглядело это так, будто под милым личиком скрывался потусторонний хищник, решивший показать свою суть. Одно её лёгкое прикосновение – и доски разлетелись на щепки, взметнулись вверх, подхваченные подземным вихрем.

– Это… магия? – проговорил Ярош, затаив дыхание. Его огромная лапа сжала рукоять топора. – Старик, где ты нашёл эту чертовку?! Ты хоть знаешь, какой опасности нас подвергаешь?!

– Запреты магии на этих землях не имеют силы. Собственно, мало какой инквизитор решится диктовать свои условия в мертвополье, – высказался историк и повернулся к девушке. – Спасибо, Хаггеш. Чтобы добраться к истинному сокровищу, используй любые методы. Очевидно, на люк было наложено магическое заклятие. Моргрей всё предусмотрел.

Светоходы не могли оправиться от увиденного; они остолбенели. Народные слухи об «одержимых» – магах, которыми владеют внутренние демоны, оказались правдой. Отныне светоходы стали держать себя осторожнее.

Вниз вела крутая каменная лестница. Хаггеш – та самая одержимая и объект всех взглядов, шла впереди. И хотя под полами мантии фигура её была хрупкой и изящной, никто не сомневался, что теперь главенство в группе на себя возьмёт именно она. За ней пошёл Иннокентий, а за ним – шепчущиеся о произошедшем светоходы. Шрам мягко остановил Вано перед лестницей, и пристально посмотрел на его ремень. Он сделал ему жест рукой и шёпотом сказал:

– Думал, я не замечу?

Молодой светоход вздохнул, вытащил спрятанную слезу света – магический кристалл, найденный в руинах склепа, и передал в руки своему старшему коллеге. Тот ухмыльнулся и убрал слезу к себе в нагрудный кармашек, после чего они продолжили следовать за остальными.

Иннокентий со временем выбежал вперёд и немного отделился от группы. Морщины на его лице разгладились, уголки сухих губ слегка приподнялись. Он превратился в мальчика, руки которого дрожат от осознания, что скоро в них попадёт любимая игрушка.

Как только путники прошли в зал, повсюду загорелись слёзы света, служившие в подземелье освещением. Показались колонны, исписанные необыкновенными руническими узорами и причудливыми существами. Поверхность высоких сводов была выполнена не менее искусно и представляла гостям картины подвигов Моргрея – забытого короля, который и покоился в крипте.

– Хаггеш, ты точно сможешь его пробудить? Дело непростое… – с опаской произнёс Иннокентий. Светоходы уже начали обливаться слюнями: в таком роскошном зале, очевидно, встретится множество сокровищ; сейчас же в глазах у них стоят слёзы света, за которые им хорошо заплатит любая знатная семья. Останется только выбить лучшую цену.

Хаггеш улыбнулась на слова историка и ничего не ответила. Иннокентий тяжело вздохнул:

– Во всяком случае, жить мне осталось недолго. Но благороднее смерти не найти, чем в борьбе за порядок в империи!

– Весь изрезан морщинами, а всё тот же дурак, – посмеиваясь, сказала Хаггеш.

Наконец, группа подобралась к каменному гробу, что стоял на небольшом пьедестале. Сверху на него падал свет от крупной слезы света; размером она была, как человеческая голова.

– Лалейра меня накажи, вы видите это?.. До чего большая слеза! Да за такую мне дадут целое поместье! – пролепетал Ярош, не отрывая взгляда от светящейся ценности.

– Тебе? – усмехнулся Шрам. – Такого дуболома, как ты, в два счёта надуют. Я-то лучше знаю, куда такой товар сбыть!

– Как вы смеете! Слезу нужно отдать гильдии светоходов! Они будут изучать её и дадут нам достойную награду! Я уверен! – сказал Вано, едва сдерживаясь от возбуждения. Его товарищи пристально посмотрели на него пару секунд и в одно горло засмеялись.

– Награда от гильдии?.. Пфф! – Ярош скривил лицо. – Парень, пора взрослеть. Нам дадут пару серебряников и запишут наши имена в Книгу Рассвета, а слезу присвоят себе.

– Сам, значит, спрятал от меня слезу, а теперь решил в геройчика поиграть? Никак у тебя совесть прорезалась? – нравоучительным тоном произнёс Шрам. Его слова заставили Вано покраснеть и уставиться себе в ноги. Услышав это, Ярош поднял брови от удивления и обратился к Шраму:

– Он спрятал слезу? А мне ты почему не сказал об этом?

– Да… – вздохнул Шрам, пожав плечами, – …как-то времени не было.

В это время Иннокентий рассматривал пьедестал и гроб. На крышке гроба, освещённой кристаллом, была выточена фигура короля Моргрея в могучих латах и с мечом в руках.

– Вот и ты, доблестный правитель!.. – старик припал к пьедесталу и обратил взор к слезе света в немой молитве. Хаггеш в это время скучала. Насвистывая, она осматривалась в просторном зале крипты, пока её внимание не привлекла табличка с эпитафией на стене. Она во всеуслышание начала читать её:

– Здесь покоится конунг Веландрии Моргрей, что покорил южные племена, и объединил их в королевство Гардарика. Дикий нрав его многих приводил в ужас, приближённые трепетали перед ним, как перед живым воплощением Бога. Благодаря нему Гардарика расширилась на запад и восток, присоединив к себе новые земли. Но новая угроза нависла над королевством – угроза «одержимых». Мудрый король понял, что проблема не в самих носителях-людях, а в духах, что ими управляют. Много дней и ночей он изучал древние фолианты, но так ничего и не добился. Наконец, он решил пожертвовать собой во благо своего королевства, и привлёк к себе духа, чтобы узнать, каково быть одержимым. Таким образом он понял, что на небе обитают боги, не знающие жалости, и что именно они посылают паразитов в наш мир.

Священная война с небожителями была, пожалуй, невероятнейшим событием, когда-либо происходившим на свете. Однако она закончилась ничем. В конце концов короля предатели. Прежде, чем он покинул нас, его дрожащие уста произнесли: «тот, кто вечно смотрит на небо, забывает о том, что происходит на земле».

– Сколько пафоса! Если эти враки хоть на одну десятую правдивы, то мы явились не зря, – подвела вывод Хаггеш.

– Древние письмена не могут лгать, – ответил Иннокентий, встрепенувшись всем телом. Надежда на воскрешение короля была призрачной, ибо никогда в мире не было случая, чтобы удалось кого-то оживить. Однако до историка дошли слова самого Моргрея, которые он передал потомкам через свои мемуары: «когда над королевством соберутся тучи, свет вернёт к жизни моё уставшее от сражений тело».

Иннокентий достал свой дневник дрожащими руками и перечитал выписанные слова. Он взглянул на слезу света над гробом Моргрея, и разгадка сама сложилась в его голове.

– Всё ясно… Всё совершенно ясно! – сказал он и подошёл ближе. – Свет! Очевидно, мы должны зажечь слезу!

– Какая «тонкая» метафора… – усмехнулась Хаггеш, покачала головой и вздохнула так, будто её посадили в клетку со слабоумными. – И как мы должны зажечь этот поминальный светильник?..

– Не будем терять время! Время – деньги! – Ярош схватился за рукоять топора, раскрутил оружие и метнул его в слезу, висящую над гробом.

Топор ударился о слезу и отлетел в сторону. Все замерли. Иннокентий выпучил глаза и уже хотел было разразиться гневом на нетерпеливого командира светоходов, но сдержался – решил не тратить силы на столь неблагодарное дело. Слеза даже не треснула.

– Метафора и вправду тонкая… для некоторых, – Хаггеш проводила взглядом Яроша, который молча пошёл за своим топором.

– Я думал, надо высечь искры… и тогда бы она зажглась... – послышалось из его шлема.

– Аналогия простая: слёзы света загораются, когда рядом с ними появляется другая магическая сила. То есть, чтобы загорелась большая слеза света, нужна большая магическая сила! – подняв палец вверх, объяснил Иннокентий. – Но для полной уверенности в ритуале я должен изготовить особую мазь, которая усилит проводимость маны через твоё тело, Хаггеш.

– Готовь свою мазь, пока эти гении здесь всё не разрушили, – ответила она, сняв с головы капюшон. Показались рога, трещины которых были заполнены сгустками первоматерии – демонической энергии.

Хаггеш

– Я вам зуб даю, из-за неё нас прихватит инквизиция! – возмутился Шрам при виде суккуба. Он достал из-за пояса свои кинжалы, и приготовился к драке. – В очередной раз мне придётся убить монстра!

Иннокентий цокнул, не обращая на светоходов никакого внимания. Он начал раскладывать склянки, перегонные кубы, алхимические компоненты на этажерке рядом с гробом.

– Ну, теперь одним мешком золота не откупишься! Отдашь все свои пожитки, старик, иначе мы донесём куда надо! – подхватил Ярош дрожащим голосом с топором в руках. – Мы на такое не договаривались!

– Молчать! – властным тоном произнесла Хаггеш, скинула со своего обнажённого тела мантию, и приковала взгляды всех светоходов. Тело бледное, будто никогда не бывавшее на солнце. Худое в талии, изящное, при этом сдобное в районе бёдер и груди. Одни лишь бардовые вены на нём выделяются, словно случайный мазок на безупречной картине.

– Мы закончим свою работу и каждый получит то, что заслужил, – продолжила она. Вано не сдержался. Он разразился тирадой, пытаясь убедить самого себя:

– Я слышал легенды, как эти демоницы пленяли мужчин, захватывали их волю, топили их в прудах и толкали на всякие безрассудства! Вы думаете, близость с ней того стоит? Как бы не так! Матушка меня предупреждала: меч и кровь – дело простое, почти что крестьянский плуг, а вот магия и разного рода… демоны… всегда к обману!

В зале повисла напряжённая тишина. Лишь звон склянок историка разбавлял его, словно колокол, извещающий о приходе врага. Два матёрых светохода не без удовольствия рассматривали тело суккуба, и уже забыли о своей агрессии.

– Нет, нет! Это того не стоит! – воспротивился Вано, хотя никто с ним не спорил.

– Успокойся, малыш! Ну чего плохого, когда рядом красивая женщина? – добродушно рассмеялся Ярош, облизывая сухие губы. – Мы ещё немножко посмотрим, а потом поделим добычу.

– Правда. Не порть нам настроение. Закончим дело и всё. Пусть крошка ещё немного покрасуется… – сказал Шрам, прищурившись на Вано одним глазом, а вторым продолжая исследовать изгибы Хаггеш.

Вано достал меч из ножен и уставился на суккуба ошарашенными глазами.

– Нет, как хотите! Я в этом не участвую! Она обманет нас, заведёт в западню, извратит!.. Вот и сейчас вы совсем обезумели! Оставьте кровавое золото себе! – он вложил клинок в ножны, не отважившись напасть, и быстрым шагом начал удаляться из подземного зала.

– Остановите его! Никто не должен знать о возвращении короля! – крикнул Иннокентий, впервые отвлекшись от своего ритуала.

Светоходы переглянулись. Им было плевать на чужие слухи, на какого-то там короля, а уж тем более на слова престарелого историка. Задача была поставлена ясно: сопроводить его и девчонку к склепу за вознаграждение.

– Король, король… Чего заладили? Заканчивайте давайте. Нам ещё обратно вас вести. А мальчишка пусть идёт куда хочет. Нам больше добра достанется, – ответил Ярош, и вновь уставился на тело суккуба.

Хаггеш воспользовалась этим. Её глаза едва заметно сверкнули красным огнём. Громила попался в сети: зрачки его замерли, прикованные к её прелестям. Сейчас в его сознании Хаггеш была прекраснейшим существом, за обладание которым он отдал бы весь мир. Его грудь вздымалась от прерывистого дыхания; он ежесекундно облизывал губы и не мог ей налюбоваться. Шрам тоже был очарован, хотя разум его больше привлекала стоимость висящей над гробом слезы света; и всё же сила разума не идёт ни в какое сравнение с силой чувств.

Хаггеш произнесла завлекающим голоском, а сама при этом начала извиваться, как змея:

– Ну же, мужчины, окажите услугу даме. Никто не должен узнать о том, что здесь происходит. Схватите мальчишку.

Светоходы в одну секунду похватали оружие и побежали за своим товарищем. Тот услышал, как позади гремят доспехи, и поспешил к лестнице.

– Стой! Стой! Стой!.. – настойчиво повторяла Хаггеш. С каждым её словом Вано двигался всё медленнее, его ноги словно вязли в трясине. Светоходы без труда схватили его, приволокли обратно, и поставили на колени перед Хаггеш. Суккуб с торжествующим видом посмотрела в глаза, полные страха.

– Хочешь насладиться моим телом перед смертью?.. – спросила она, медленно проводя руками по своим грудям, затем опускаясь всё ниже. Вано лишь судорожно сглотнул и отвёл взгляд.

– Хаггеш, прекрати! Нам нельзя терять время!.. – задребезжал глухой голос Иннокентия. Она цокнула, махнула рукой:

– Кончайте с ним.

Мальчишка закричал: «Нет, нет!» и попытался вырваться, но две пары рук крепко держали его. Ярош сначала ударил его в челюсть рукоятью топора, а после обезглавил. Хаггеш смотрела за этим с лёгкой ухмылкой, а Иннокентий отвёл взгляд со словами:

– На какую только низость я не иду ради возрождения королевства!

Он распростёр свои морщинистые руки перед гробом и крикнул так, будто обращался к своим единомышленникам из далёкого прошлого:

– О, сыны добродетели! О, сёстры справедливости! Мир хотел успокоения, достатка, власти достойнейших! Идею Моргрея развратили, силу сменило лицемерие!.. Лжебоги!.. Лжебоги заставили некогда великое королевство распасться!.. Пусть этот величайший варвар проснётся и поможет нам в правом деле! Если и суждено кому-то вернуть лучшие времена, то только ему! Восстань, забытый король!

Театральную величественность разрушило возражение Хаггеш:

– Хватит брюзжать, изюм! Мне и без того от могильного запаха тошно, так ещё ты с ума сходишь!

– Ты не понимаешь, насколько это великий момент, дух… Впрочем, в тебе сильна скверна. Ты дальше плотских желаний ничего не видишь, – промолвил старик, чуть не отплёвываясь.

– Ошибаешься! – усмехнулась Хаггеш. – Духам важны внеземные материи. Таких слабаков как вы, смертные, мы как раз и заставляем идти дальше своих плотских желаний. Давай заканчивать ритуал.

В это время историк уже приготовил магическую мазь. Хаггеш подставила ему ладони, и тогда старик растёр по ним блестящую, бледно-розовую жидкость. Затем он взял ещё одну склянку с этажерки и кивнул суккубу:

– Всё готово.

Она приблизилась к пьедесталу. Бросив равнодушный взгляд на гроб, Хаггеш выгнула свою худую руку вверх, и опустила её, словно взмахнув топором. Одного удара хватило, чтобы проломить каменную крышку гроба толщиной в пять мужских локтей. Светоходы уже не могли удивляться: их разумом овладела сладостная иллюзия.

Когда пыль рассеялась, историк разгрёб камни, провалившиеся внутрь, и наконец увидел иссохший труп короля. Некогда прекрасные доспехи стали серыми, поблёкшими, покрылись паутиной. Меч, который сразил тысячи врагов, напоминал доисторическую железяку, которую выкорчевали из земли.

– Как печально видеть создателя ордена богоборцев в таком виде… А ведь и я когда-то был силён и прекрасен, был готов к подвигу!.. – историк едва не заплакал, отвернулся от Хаггеш, махнул рукой, будто прогоняя от себя уныние.

– Но вот он, мой последний подвиг! Делал ли я что-то более значимое в жизни?.. – Иннокентий на секунду задумался, стараясь возродить в памяти всю череду событий своей жизни. – Нет, однозначно нет. Этот момент останется в веках. Что он нам несёт?..

Хаггеш тяжело вздохнула:

– Ну начинай уже! У нас, суккубов, тоже дела есть!..

– Чем больше тратишь слов, тем меньше им цена! Ты права, дух. Не будем больше разглагольствовать.

Иннокентий вылил магическую эссенцию на старый доспех короля. Жидкость просочилась через щели в латах, впиталась в кости и омертвевшую плоть трупа. Над доспехами пошёл едкий пар.

– Надеюсь, ты меня не обманул, старый брюзга, – сказала Хаггеш и прикоснулась к слезе света, висящей над гробом. Она засияла, вся покрылась трещинами, и тут же осыпалась маленькими кристаллами вниз.

Магическая сущность – голубоватый шар, сердцевина которого напоминала серое облачко, осталась висеть в воздухе. Хаггеш подняла руки и направила ими клубок эфемерной энергии прямо в тело короля. Клубок распался на магические волны, напоминающие синеватый туман, которые впитались через створки доспеха в мёртвое тело.

Глаза суккуба тут же раскрылись от удивления. Она почувствовала нечто, что заставило её кожу покрыться мурашками:

– Какая сила!.. Неужели это были не глупые россказни?!

Стены крипты задрожали. Сверху посыпалась каменная крошка. Колонны начали трескаться, несколько из них тут же обвалилось с невероятным грохотом, подняв густые облака пыли. Казалось, свод вот-вот рухнет и похоронит всю группу.

Иннокентий смиренно принял судьбу. Он встал на колени перед гробом и начал тихо читать молитву. Хаггеш глянула на своды, по которым бежали угрожающие трещины, и отошла в угол крипты – наиболее безопасное место. Светоходы же покорно стояли на месте, как оставленные хозяином марионетки. На голову Яроша упал камень, оставивший заметную вмятину на его шлеме. Здоровяк даже не пикнул.

Через минуту всё стихло. Из гроба раздался пронзительный крик, а после весь зал объяла ослепительная вспышка.