Сквозь пепел грёз. Том 2. Рабство

Данное произведение является художественным текстом в жанре dark fantasy и содержит вымышленные сцены крайне шокирующего характера. Оно создано для взрослой аудитории (18+) и может быть опасно для психического здоровья неподготовленного читателя.

Автор настоятельно не рекомендует к прочтению лицам с неустойчивой психикой, несовершеннолетним, а также тем, кого могут затронуть следующие темы:

1. Графическое физическое и психологическое насилие: Пытки, членовредительство, жестокие убийства с элементами каннибализма.

2. Сексуализированное насилие: Откровенные сцены изнасилования и унизительного обращения.

3. Насилие над беременными и детьми: Целенаправленные сцены жестокости в отношении беременных женщин и несовершеннолетних детей.

4. Деструктивные модели поведения: Детализированное употребление наркотических веществ как механизма выживания, самоповреждение.

5. Глубокие психологические травмы и расстройства: Детализированное изображение процесса дегуманизации, распада личности, тяжелых форм ПТСР (посттравматического стрессового расстройства) и манипуляций.

Весь представленный контент служит исключительно художественным целям для раскрытия тем страдания, адаптации к немыслимой жестокости и трансформации личности под гнётом непрекращающейся боли. Автор занимает четкую позицию неприятия насилия в реальной жизни и не пропагандирует описанные действия. Данное произведение — исследование тьмы, а не её одобрение.

Обращаем ваше внимание, что данный список не является исчерпывающим. Автор оставляет за собой право вводить в повествование иные сложные и шокирующие элементы, соответствующие общему замыслу и атмосфере произведения, продолжая руководствоваться принципом отсутствия пропаганды.

Осознанное решение продолжить чтение означает ваше полное согласие со всеми перечисленными выше условиями и принятие всей ответственности за последствия для вашего психологического состояния.

Лагерь в густом лесу на небольшой горе. Толпа крепких мужчин в простой, но практичной кожаной одежде жарит на костре тушу волка.

— Знаете, — говорит один из них, откусывая большой кусок мяса, — хреновая у нас работа. Ходим-ходим, эту деревню сейчас штурмовать, а толку? Я, может, жениться хочу, остепениться, детей завести. А по итогу максимум любви получаю только когда в городе пару шлюх заказываю.

— Не тупи, брат, у них там 5 магов. Обогатимся, — улыбаясь, похлопал его по плечу друг. — Возьми в следующий раз пару орчанок. У них пизда настолько тугая, что я себе чуть член не сломал, но обкончался знатно. Все грустные мысли сразу пропали.

— Мужики, — хриплым голосом перебил их самый крупный, — лучшие — это вирми с эльфами. Когда они в рот берут, удобно за уши хватать. Причём все их тела такие мелкие и тощие, мой напор еле переживают. Весело смотреть на дрожащую в конвульсиях от жёсткой ебли тушу.

— Кстати, — вписался в разговор ещё один, — босс говорит, что через 20 лет мы все сдохнем. Поэтому, Ларс, не заводи семью. Это бесполезно. Лучше отрывайся на шлюхах и бухай, можешь даже дурь купить, главное — не сдохни в притоне.

— Возможно, ты и прав. Но в любом случае, какая-то эта деревня уж слишком сильная. Стены высокие, зданий много, почти город. Мы точно справимся?

— Не ссы. Наш босс — бывший маг земли четвёртого ранга. Ему нет равных.

— Раз он такой крутой, то почему вообще таким занимается? Ведь не выгоднее ли на гильдию работать? Да, придётся лизать кудрявую пизду императора, но ведь это лучше чем вот так, с нами.

— Ты идиот? Знаешь, сколько стоит один раб-маг в Яме? 50 золотых. А у них 5. То есть 250. Босс себе возьмёт где-то 100. Теперь вспомни, сколько мы потратили, когда в одном из лучших заведений заказали дохуя выпивки, дырок, дури, и потом на утро столько же.

— Одну золотую...

— Вооот, я тебе об этом и толкую. Империя столько платить не будет, на его ранге пятьдесят серебряных в месяц. Это совсем не выгодно. При этом работы — куча. А нам, без особых умений, всё тем более очевидно.

Вскоре из тени деревьев вышел высокий парень. Одет не в старые кожаные доспехи, а в безупречно сидящий дорогой костюм из тёмно-серой шерсти, сшитый по последней имперской моде. Камзол подпоясан тонким серебряным шнуром, а на сапогах из мягкой кожи нет и пятнышка грязи, словно он парит над землёй, а не идёт по лесной чаще. Осанка — идеальная, плечи расправлены, подбородок чуть приподнят — выправка, выученная не в кабаках, а в лучших залах высшего общества Империи. Лицо — удивительно красивое, почти девичье: высокие скулы, прямой нос, губы с лёгким, естественным румянцем, сложенные в мягкую, располагающую улыбку. Волосы, цвета спелой пшеницы, аккуратно уложены, но одна упрямая прядь ниспадает на идеально гладкий лоб, добавляя образу лёгкую, нарочитую небрежность. Движения — плавные, выверенные, лишённые суеты. Когда парень заговорил, голос оказался таким же, как и улыбка — тёплым, бархатным, мелодичным, но с твёрдой стальной нитью внутри, не допускающей возражений.

— Слышал, сомневаетесь в успехе? Не тратьте силы на пустые тревоги, — продолжил он мягко, словно утешая ребёнка. — Эта ночь будет… насыщенной. Кровавая бойня... — вскинул лицо к небу, прикрыв рот рукой, тщетно пытаясь прикрыть как под ним увеличивается широкая жуткая ухмылка, обнажающая безупречно ровные белые зубы.

Чуть успокоившись, повернулся, чтобы уйти. Взгляд, скользнув по лицам мужчин, не выразил ни одобрения, ни порицания — лишь полное, тотальное безразличие, словно он осматривал мебель. Его силуэт начал растворяться в сгущавшихся сумерках, а бархатный голос отозвался из уже почти непроглядной темноты, заставив всех вздрогнуть:

— Отдыхайте пока, мальчики. Скоро вам понадобятся силы.

Когда он окончательно растворился, гнетущая тишина повисла на несколько секунд. И тут её нарушил новичок, тот самый, что недавно примкнул к отряду. Нервы, страх и глупая бравада вырвались наружу сдавленным смешком:

— Нихрена наш босс смазливый, принцесса брат. Шлюхи и то уродливее...

Он не успел договорить. Земля под его ногами с тихим, глухим, хрустящим звуком — просто расступилась. Не яма, не провал, а именно что разверзлась, как пасть. Парень бесследно провалился в чёрную щель, глубина которой составляла метра четыре — ровно столько, чтобы невозможно было выбраться самостоятельно.

Последовал короткий, обрывающийся крик, больше похожий на стон. И тут же края щели так же бесшумно съехались, словно их застегнули на невидимую молнию. Глухих, приглушённых ударов из-под земли хватило ненадолго. Скоро и они стихли. На том месте, где только что стоял человек, осталась лишь утрамбованная, чуть влажная земля. Его похоронили заживо. Быстро, эффективно, без лишнего шума.

И снова из темноты, донёсся тот самый улыбчивый голос, звучавший теперь прямо в ушах у каждого:

— Тупая свинья не следит за языком. Мой слух, должен заметить, превосходен. Так что я слышу каждое ваше слово. И про трогательные желания мирной жизни... и про восхитительную узость орчанок... и, разумеется, про все ваши подсчёты моего жизненного пути и денег.

Он сделал театральную паузу, давая ужасу и пониманию полной безнадёжности проникнуть в каждую клеточку их сознания.

— Учтите это на будущее. Если оно у вас, ещё есть. Приятных снов.

На этот раз тишина в лагере стала абсолютной, мёртвой. Смех, похабные шутки, ворчание — всё испарилось. Мужчины не смотрели друг на друга, боясь прочитать в чужих глазах тот же животный страх, что бурлил в их собственных. Они сидели, затаив дыхание, и только треск костра нарушал тишину, напоминая, что они ещё живы. Пока что.

Возвращаемся к основной истории:

До запуска портала домой, который либо вернёт меня в прошлый мир, либо навсегда отключит от симуляции, осталось всего три дня. Уже не важно, какая из этих правд окажется истинной. Я лежу с Феликсом на прохладной, чуть влажной траве, мы молча смотрим в ночное небо. Звёзды сегодня невероятно яркие, будто кто-то рассыпал по небосклону миллионы алмазных осколков.

— Анечка, а когда мы вернёмся и получим крупные выплаты от государства и если такое возможно, продадим снаряжение из этого мира... — спокойный, убаюкивающий голос Феликса нарушил тишину. — Давай уедем куда-нибудь на море. Никогда его не видел.

— Я тоже. А потом начнём тихую жизнь. Купим маленький домик, где-нибудь на самом берегу. Белый, с синими ставнями. Потом, годам к тридцати... заведём детишек. Мальчика и девонку. Я уже имена придумала: Оскар и Мия.

Он тихо рассмеялся.

— Хи-хи, необычно и мило. Хорошо, я не против. Интересно... а какие у них будут волосы и глаза? Фиолетовые и белые, как у тебя, или более-менее обычные — зелёные и русые, как у меня?

— Не знаю, — представила себе два маленьких личика. — Но в любом случае я воспитаю их очень хорошими людьми. Готовься, что дочка с юного возраста будет ухаживать за любимым братиком, и за папой тоже, и даже за мной. А сыночек... станет самым милым и умненьким.

— Маленькие ангелочки, — пальцы сплелись с моими. — Прямо как ты... Эх, Анечка, повезло мне с тобой.

— Воот, — протянула я и прижалась щекой к его руке, закрыв глаза. — Так что цени меня и не бросай. Хотя... Куда ты без меня? Совсем пропадёшь.

— Ты тоже, — фыркнул он, легонько ткнув меня в бок, отчего по телу побежали мурашки.

— Эй! — я засмеялась, отстраняясь, но меня тут же притянули, обняв ещё крепче. — Ладно... Знаю. Так что и ты не бросай, любимый муж.

— Конечно, Анечка, — прозвучал Феликс у самого уха, уставше и тихо. — Никуда я не денусь. Пошли спать. Хочется поскорее... оставить всё это позади.

Он поднялся, протянув мне руку. Его силуэт на фоне звёздного неба казался таким знакомым и надёжным. Я приняла его помощь, позволяя поднять себя, и мы медленно пошли к дому, к нашему последнему пристанищу в этом мире, оставляя позади нашу поляну и наши мечты, витающие в ночном воздухе.

Вплелись в мягкие простыни, как две нити в один узор. Его руки нашли мою талию в темноте, притянув так близко, что я чувствовала каждое сердцебиение. Наш шёпот струился по коже — о пустяках, о будущем домике у моря, о том, как Оскар будет учить сестру, а Мия — тайком делиться с ним конфетами. Дыхание Феликса щекотало шею, вызывая приступы сдавленного смеха. Мы хихикали, уткнувшись лицами в подушки, как заговорщики, дрожа от смеха. Его пальцы бессознательно перебирали пряди моих волос, заплетая и расплетая невидимые косы, а я в ответ прижималась лбом к его ключице, слушая, как тишина комнаты наполняется этим тихим, сокровенным гулом жизни.

— Кстати, Анечка, — шепчет Феликс, пытаясь перестать хихикать. — Год ведь уже прошёл. Карлик нас снова на войну приглашает, в каком-то рейде поучаствовать. А мы игнорируем и отсылаем посыльных обратно. Не боишься?

— Глупыш! — угрожающе ткнула носиком ему в лоб, тщетно попыталась сдержать улыбку. — Мы же скоро уйдём, зачем напрягаться и тратить время.

— Знаю, просто дразню тебя. Хи-хи.

За такое я надула губы выражая крайнюю степень недовольства и обиды, но, пара лёгких поцелуев сломали баррикаду. Нечестно такие методы применять. Укушу ка я его, чтоб знал с кем дело имеет.

Наше возню под одеялом, эти беззаботные тычки и смех, прервал резкий звук с улицы. Сперва — отдалённый крик, потом настойчивый, металлический стук в ворота деревни, гулко раздававшийся в ночной тишине.

— Простите, что тревожу! — донёсся сквозь стёкла голос. Напряжённый, но удивительной красоты — бархатно нежный с идеальной дикцией и интонациями, словно сошедший со сцены столичного театра. Он режет слух после простоватой речи местных. — Мои друзья ранены, умоляю, помогите, пожалуйста!

— Не волнуйся, наши ребята сами разберутся, — трусь щекой о грудь Феликса, ощущая под кожей учащенную пульсацию.

Самой же мне потребовалось подойти к окну, чтобы оценить обстановку собственными глазами. Холодное стекло отдавало легкой дрожью в ладонь. За ним, в расплывчатом свете факелов, наши дозорные действительно ведут троих незнакомцев. Двое шли пошатываясь, почти полностью повиснув на плечах сопровождающих — крепкие, но теперь изможденные мужчины в потрепанной кожаной броне, с темными пятнами запекшейся крови на одежде.

Но третий... Шагает абсолютно прямо. Молодой парень в дорогом, безупречно сидящем костюме, чья темная шерсть казалась инородным телом в этой грязи и суете. Лицо, озаренное неровным светом пламени, сохраняло спокойную, почти отстраненную улыбку, кажущуюся уж слишком идеальной.

Шучу. Мы не идиоты, чтобы верить в этот театр.

Мои пальцы уже лежали на тетиве, холодная тьма лука привычно пульсировала. В следующее мгновение три красных стрелы с шипящим свистом рассекли ночную мглу.

Наши профессиональные вирми-разведчики, регулярно патрулирующие окрестности, ещё днем доложили о затаившемся в лесу отряде. А сплетни о работорговцах лишь сложили пазл в единую, безрадостную картину.

И даже если мы ошиблись... что ж. Феликс своим светом всегда сможет залатать случайные дыры. Ничего страшного.

Эх... Что со мной стало? Раньше боялась даже гоблина убить...

Оба снаряда нашли свои цели с глухим, влажным свистом. Двое крепких парней не успели даже вскрикнуть. Их тела скорчились в немом спазме, а по коже, словно живые черви, поползли пульсирующие фиолетовые прожилки. Плоть изнутри буквально растворялась, превращаясь в зловонную жижу — проклятие работает безупречно. За этот год лук в моих руках эволюционировал: тёмный материал покрылся острыми чёрными перьями. Тетива стала жёсткой, от чего стрелы летят на порядок быстрее.

Вроде лёгкая победа, но третий... Красавец в костюме даже не сдвинулся с места. Пальцы изящно взметнулись, и небольшой камень с земли взлетел, словно птица. Не грубый щит, а ювелирное отклонение — стрела, чиркнув о левитирующий камень, с сухим щелчком ушла в сторону, вонзившись в притолоку ворот.

Он медленно повернул ко мне лицо, и на губах играет лёгкая, почти одобрительная улыбка.

— Неплохо, девочка, — его нежный голос полон холодного любопытства. — Стрелы из сгущённой крови, насыщенной проклятьем лука... Интересно. За тебя очень много дадут на рынке...

— Закрой рот! Огонь по нему! — успокоила своих людей криком.

В тот же миг на каменных стенах, словно тени, выросли фигуры крестьян. Но в их руках не привычные косы и топоры, а шеренга грубовато сработанных, смертоносных автоматов. Стальные стволы холодно блеснули в отсветах факелов и фонарей. Настя, наша юная гений-инженер, почти собрала портал домой — создать для защиты деревни парочку образцов стрелкового оружия для неё и впрямь не составило проблемы.

Свинцовый ливень хлестнул по элегантной фигуре, стоящей у ворот. Пыль взметнулась столбом, щепки от бревен полетели во все стороны. Но когда дымка рассеялась, он всё ещё стоит там, недвижимый. Вокруг образовался коричневый шар, об который, словно о каменную глыбу, разбивались пули оставляя лишь легкую рябь.

— Предсказуемо, — издевательски продолжает парень, — но игрушки, надо признать, занятные. Ваш противник — я. Своих ребят не подпущу. Они быстро умрут, от ваших атак, а эти двое уже в мерзкую жижу превратились. Так что... постарайтесь меня победить. Пока у вас ещё есть на это шанс. Приятно познакомиться, моё имя «Дамиан». — сделал почтительный поклон.

Алая субстанция сгустилась на кончике моей стрелы, вращаясь и уплотняясь в идеальную, пульсирующую тёмно-рубиновую сферу. Вместо свиста в полёте она издавала низкий, нарастающий гул, словно рой разъярённых пчёл. Врезалась в медный бок колокола оглушительным:

БООООММММММ!!!

Башня с колоколом содрогнулась, и волна алого света на мгновение озарила всю округу, прежде чем её поглотила физическая звуковая лавина. Гул сработал лучше любого сигнала.

Огни во вспыхнувших окнах зашатались, отбрасывая на улицу беспокойные тени. Скрипнули запоры, хлопнули двери. Словно отлаженная машина обороны. Из домов выходят бойцы в лучших доспехах кузнецов Мирона и Ортана, с модернизированными технологиями щитами на спинах, а также тем самым огнестрелом, что мы получили от Насти.

— Красная тревога. Аня, что случилось? — голос Вымпела, обычно спокойный и размеренный, сейчас стал резким как сталь.

— Гости, — коротко бросила я, не отрывая глаз от изящной фигуры в центре площади. — Пробивные-взрывные пули на изготовку, подготовьте динамит и гранатомёты. Этот... не собирается штурмовать стены. Он пришёл дать нам представление. Окружите его.

Вся деревня превратилась в единый, отлаженный механизм, ощетинившийся стволами. А он всё стоит там, наблюдая за нашей суетой с тем же безразличным любопытством, с каким человек рассматривает муравейник.

— Дам вам время на подготовку, — вымолвил Дамиан, сквозь всю нашу суету, — мне даже интересно, что вы сможете мне показать.

В течение нескольких следующих минут пространство вокруг него организовалось. Бесшумно, отточенно, из переулков спустились наши лучшие воины. Они двигались стремительными, отработанными перемещениями, занимая секторы обстрела. Вокруг неподвижной фигуры в центре площади сомкнулось стальное кольцо.

— Огонь!

После моих слов, пространство вокруг Дамиана взорвалось огнём и свинцом. Казалось, сама атмосфера разорвалась в клочья под шквалом нашего огня. Сначала тактика работала — взрывы сотрясали его земляной барьер, заставляя трескаться и осыпаться каменные плиты. А град пуль, хоть и не наносил повреждённый по телу, уничтожал дорогой костюм превращая его в лохмотья.

Но Дамиан учится. Быстро, с пугающей скоростью. Левитирующие камни стали встречать запалы динамита в воздухе, отбрасывая их в стороны, а пули теперь отскакивали от восстановленной, ещё более плотной сияющей оболочки.

Мой черёд.

Я выпустила ещё одну стрелу. Дамиан, уже привыкший к нашей тактике, метнул навстречу камень. Но снаряд, будто живой, описала резкую дугу, избежав прямого столкновения. Он не попалав цель, но заставил его сделать то, чего он так избегал — резкий шаг в сторону.

И в этот миг защита дрогнула. Всего на долю секунды, однако достаточно, чтобы пара взрывных зарядов, выпущенных нашими бойцами, достигла цели. Дамиан принял удар на себя.

Я заметила, как на теле появились ссадины и порезы.

— Вот главная проблема, — прорычал он и запустил в меня заострённый каменный кусок, летящий с такой скоростью, что даже с моим динамическим зрением, не смогла среагировать или защититься. К счастью всё обошлось. Не долетел до меня в сантиметрах двадцати. Сангус возник на пути молнией, и кулак, обтянутый бледной, как пергамент, кожей, легко отбил снаряд.

Гигант стоял, непоколебимый монолит. Его лысая голова, бледное, лишённое эмоций лицо и перекачанная мускулатура создавали жутковатый контраст с изящным, теперь изрядно потрёпанным Дамианом.

— Слыхал о тебе, променял империю на бандитскую жизнь. Маг 4 ранга Дамиан.

— Дак вот чем ты занимаешься, остепенился в деревне. Маг 6 ранга Сангус. Ты же в курсе, что между нами пропасть? Тебе никогда не одолеть меня в честном бою, лишь твой брат что-то может противопоставить.

— Да, знаю. Но я не один, — из-за него спины появилась Илулу, с блестящими всеми цветами радуги кинжалами.

— 6 и 7, бесполезный мусор. Ладно уж, убью вас всех.

Его пальцы сложились в сложную вязь, между ладонями родился и стал уплотняться комок земли, с каждым мгновением становясь всё чернее и плотнее. От него исходила тяжёлая, гнетущая вибрация, втягивая в себя свет и звук. Но мы не в аниме, где будут ждать долгий каст заклинания.

Резкий рывок в сторону, чтобы уклониться от алой стрелы, заставил его потерять концентрацию. Только что сформированная пальцами пульсирующая сфера. Лопнула. Раздался сокрушающий ХЛОПОК, будто лопнул стальной шар. Дамиан, всё ещё находясь под градом пуль, упал на колено.

— Ладно, скоро вновь встретимся, если выживете.

Сказал это с расчётливой досадой, будто принимал слишком скучный тактический ход. И вместо сложных заклинаний он просто с силой сжал кулак.

Земля под ногами с хрустом провалилась, будто подкошенная. Дорога разверзлась, поглотив его фигуру в мгновенной, чёрной щели. И так же мгновенно края разлома сошлись. Не осталось ни портала, ни тоннеля, лишь чуть вздыбленная, влажная полоса земли, быстро оседающая под дождём, как живая рана, которая спешит затянуться.

После наступившей тишины, первый заговорил Сангус:

— Этот Дамиан... решил стать серьёзным. Теперь, когда лобовая атака не удалась, он начнёт бомбардировать деревню с дистанции. Растягивать удовольствие, наблюдая, как мы иссякаем.

— В смысле? — я резко окликнула его, не в силах скрыть возмущения, всё ещё смотря на битву из большого окна. — То есть он просто... играет с нами?

— Можно сказать и так, его магия земли основана не на грубой силе вроде каменных кулаков. Её суть — контроль территории. Массовые заклинания, преобразование ландшафта. Разумеется, ему больше по душе коварная, изощрённая бойня, где он может демонстрировать своё превосходство. Но встречая сопротивление, которое не позволяет разгуляться — как наше, — переключается на проверенную, пусть и скучную для него, тактику осады. Возможно опустит нашу деревню на десяток метров под землю и начнёт закидывать всем подряд, от деревьев, до самодельных огромных глыб.

— Ясно, тогда общий сбор управляющей верхушки, придумаем план. — моя команда прозвучала довольно уверенно, всё-таки за эти 2 года, я заметно повзрослела, став достойным лидером.

Вскоре мы сидим все вместе, самые лучшие воины деревни: Я, Феликс, Сангус, Илулу, Дима, Лена. И самая умная, Настя, которая во время боя мирно спала у себя дома. Мы обрисовали ей ситуацию. Ведь кто ещё даст идеи плана, если не гений с почти тысячей интеллекта. (Если что, у меня 24). Всё это время, она сидела закутанная в плед, с растрёпанными от сна волосами и смотрела на нас заспанными, пустыми глазами. После пробития сотни, совсем перестала проявлять хоть какие-то эмоции.

— Значит, так, — ровный и безжизненный голос, словно компьютер, выдающий отчёт. — Десять метров — не критичная глубина для обрушения. Проблема — обвал стен и последующая бомбардировка.

— И что же нам тогда предпринять для защиты? — поинтересовалась я.

— Верно. Эмоциональный ответ — желание защищать стены — нерационален. Вероятность успешной обороны при его тактике — 3,7%. Логика следующая: наш главный актив — портал. Его сохранность — приоритет 1. Защита деревни — приоритет 0. Попытка удерживать периметр приведёт к потерям и разрушению актива. Стратегия: демонстративный отход. Все боеспособные единицы перемещаются на открытую площадку к востоку от деревни. Цель — стать видимой целью. Тактическое обоснование: субъект «Дамиан» проявляет склонность к доминированию и демонстрации силы. Вероятность того, что он примет бой на открытой местности — 87,2%. Это позволит отвлечь его от деревни и портала. Преимущества: 1) Минимизация сопутствующего ущерба. 2) Возможность применить мобильность. 3) Лишение его тактических преимуществ контроля территории. Альтернатива: остаться — гарантировать уничтожение портала с вероятностью 96,3%. Рекомендация: выполнить перемещение в текущий момент времени. Вопросы?

Все пару минут вдумывались в её слова, пока до каждого не дошёл их смысл.

— Слушайте мою команду! — вскрикнула я, встав со стула. — Пусть все жители оденут лучшую броню, возьмут лучшее оружие. Мы строимся массивным строем и выходим на поле!

Колонна двигалась по главной улице, оставляя за собой пустеющую деревню. Броня звенит глухим, мерным лязгом, сливаясь в единый боевой гимн. Я иду во главе, чувствуя за своей спиной дыхание строя — тяжёлое, собранное, готовое к бою.

И лишь одна фигура оставалась неподвижной на пороге самого большого дома. Настя. Закутанная в свой плед, стояла, из уважения провожая нас, чтобы потом лечь спать, а утром положить доделывать портал.

Мы вышли на край поля, и ветер, не сдерживаемый больше стенами, рванул навстречу, неся запахи нагретой солнцем земли и спелой пшеницы. Золотистое море колосьев простиралось до самого леса, сливаясь на горизонте с лазурью неба. Строй растянулся по кромке поля. Солдаты встали плечом к плечу, щиты сомкнулись в сплошную стену, из-за которых торчали огнестрельные оружия. Солнце слепило, отражаясь в полированной стали.

И тогда появился он.

Но не Дамиан.

Вместо него, в сотне шагов от нашего строя, земля зашевелилась плавным, текучим движением. За несколько секунд из грунта выросла статуя. По высоте около 5 метров, идеальная копия Дамиана в его безупречном костюме, с тем же высокомерным изгибом губ и холодным прищуром высеченных из камня глаз.

Чистейшее издевательство. Он даже не соблаговолил явиться лично, прислав вместо себя каменную куклу — напоминание о том, что мы не заслуживаем его полного внимания.

— Ладно, а если так. — я подняла лук и выстрелила в «это».

Случилось неожиданное: в месте попадания камень не раскололся, а будто испарился. В монолите возникла идеально круглая сквозная дыра, через которую видно вечернее небо. Стрела, пролетев насквозь, упала в траву позади статуи. Я резким движением руки вернула её обратно, впитав сгусток алой энергии, и тут же выпустила снова. Но статуя уже реагировала. Её каменная ладонь, двигаясь с неестественной скоростью, вырвала из грунта плиту и метнула её по дуге. Камень встретил стрелу в воздухе, разнеся её в кровавую пыль. Статуя сделала шаг вперёд, а вторая рука в это мгновение вытянулась, переформировалась, и из камня родился огромный, грубый меч, занесённый для удара.

Ясно, ты хочешь так поиздеваться над нами. Пока сам, сидишь в стороне и управляешь этой марионеткой. Прости конечно, но я не маленькая девочка чтобы пугаться.

— Дима, огненный щит! Остальные — непрерывный огонь по цели! — мой голос прозвучал чётко, прервался нарастающую панику.

Дима, не проронив ни слова, шагнул вперёд. Его массивный щит с грохотом встал на землю, а в следующее мгновение уже полыхал ослепительным пламенем, создавая слепящую, дымящуюся стену. Которая сожгла окружающие колоски пшеницы.

Десятки стволов выплюнули свинцовый ливень, который обрушился на каменного гиганта. Пули откалывали от него щебень и пыль, заставляя монолит вздрагивать и покрываться сетью трещин, но он продолжал неумолимо двигаться вперёд, его меч, поднятый для удара, начал опускаться на огненный щит Димы. Вскоре меня окутало лёгким ветерком и даже через рой пуль, оглушило громким лязгом. Клинок статуи раскололся напополам от удара, а мой одноклассник не дрогнул. Сангус об него раньше брёвна разбивал, поэтому любые атаки выдержит.

Пыль и щебень посыпались на землю. Статуя, лишённая оружия, замерла на мгновение, будто её безжизненный разум перезагружался, оценивая новую тактическую реальность. А наши автоматы продолжали строчить, вгрызаясь в каменное тело.

И тут в игру вступил он.

Феликс ворвался в пространство перед статуей стремительным порывом, словно сама скорость сгустилась вокруг него. В руках пылал призванный клинок из чистого света — за год он преобразился из изящного лезвия в мощный двуручный меч, которым муж легко орудовал одной рукой. Каждый взмах был продолжением мысли, каждое движение — смертоносной грацией. Святой клинок, не встретив сопротивления, прочертил в воздухе ослепительную дугу и вонзился в основание шеи статуи. Камень испарился под концентрированным светом, оставив после себя лишь ровный, оплавленный срез.

Голова гиганта на мгновение замерла, потом медленно, покатилась с плеч, ударившись о землю и рассыпавшись на булыжники. Безголовое тело застыло, завалилось на колени, а затем рухнуло наземь, подняв облако пыли. Феликс стоял над поверженным изваянием, его клинок всё ещё горел в руке, а на лице застыло холодное, сосредоточенное выражение воина, который лишь начал бой.

И тут же этот воин исчез, уступив место тому самому мальчишке, которого я обожаю. Его клинок рассыпался искрами, а сам он, подпрыгнув на месте, устремился ко мне с сияющими глазами.

— Анечка, Анечка, я победил! Правда победил! — схватил меня за плечи, лицо светилось чистым, ничем не омрачённым восторгом. — И Илулу недавно тоже победил! Я теперь точно сильный!

— Заткись! — раздался сбоку резкий голос. Илулу, стоящая у подножия каменных обломков, скрестила руки на груди, а её глаза опасно сузились. — Тебе просто повезло тогда! И вообще... Я тогда болела, температура 69 градусов, ног рук не чувствовала, временно ослепла...

Пока она продолжала перечислять причины своего поражения, Феликс лишь рассмеялся ещё громче, не выпуская меня из объятий. В его смехе нет ни злобы, ни превосходства — только счастливая, детская радость от одержанной победы. И глядя на него, я не могла сдержать улыбки, даже понимая, что это затишье — всего лишь передышка перед настоящей бурей.

— Хороший мальчик, — мои пальцы мягко вплетаются в его волосы. — А теперь давай покажем этому Дамиану, что о нём думаем. Вместе.

Я поднимаю голову и кричу:

— Трусливая крыса, прячущаяся за камнями!

Феликс подхватывает:

— Землекоп безродный!

И тут же, как эхо, из толпы поднимается первый робкий выкрик, затем другой — громче. И площадь взрывается. Единым, животным рёвом, в котором тонут все приличия. Десятки, сотни глоток выкрикивают всё, на что хватает грязной фантазии. «Пидор гнойный!», «Уёбище подземное!», «Чтоб ты сдох, тварь!», «Мать твою ебал, во так, хоп хоп, как шлюху дешёвую!». Слышатся такие сочетания слов, что даже я, думавшая, что знала всю грязь этого мира, слышу имена болезней и части тел, о которых не подозревала. Зря несколько лет в доту играла.

Разумеется, Дамиан не выдержал.

Земля в ста метрах от нас взлетела вверх, и из чёрной провалившейся яры на свет вырвалась его фигура. Он выстрелил на поверхность, как пробка, и замер, оседая в клубах пыли. Вся его безупречная выдержка исчезла. Волосы спутаны, рваный дорогой костюм заляпан глиной. Лицо — маска подавленной злости.

Он только сложил пальцы, кастуя ещё одну сложную магию. Но закончить опять не получилось. В него с размаху, с ноги, влетела женщина. Дамиан не успел даже ахнуть, как его отбросило в сторону, а незавершённое заклинание, оставшись без контроля, с глухим хлопком рассеялось в пустоте, лишь на мгновение исказив пространство вокруг.

— Привет жрица! Что ты тут делаешь? — махаю я, опустив заряженный лук.

Да, за этот год мы стали друзьями. Был ли ритуал обмена энергией или нет, секрет, но скажу так. Мы обнаружили, что мой Феликс — как устройство с разъёмом для зарядки только от определённого типа питания. А наша подруга-жрица — его родная розетка. От неё он и светится ярче, и мощность подскакивает. Грех не воспользоваться. Так что да, иногда наши совместные вечера стали... чисто развлекательными. А как иначе? Мой муж после этого стал сильнее, магия чище, даже уровень ядра поднял. И если честно... иногда нам вдвоём было намного скучно. Мы молодые, хочется всё попробовать.

— Привет, Анечка, привет, любимый Феликс. В последнее время вы не заезжали, я начала скучать, поэтому решила прийти сама. И, как вижу, не зря.

Дамиан снова исчез под землёй. Из почвы всплыли десятки сфер — плотных, неровных шаров земли размером с футбольный мяч. Они зависли в воздухе, будто рои ошалевших шершней, и тут же понеслись на нас.

Отбиваться невыносимо сложно. Их слишком много. Сангус разбивает их кулаками в пыль, Дима прикрывается щитом, но несколько сфер пролетали мимо, заставляя отряды рассыпаться. Я выпускаю стрелу за стрелой, лопая их как шарики, но на каждую разбитую сферу появлялись две новые. Солдаты уничтожают шары градом пуль, боеприпасы не бесконечные, поэтому ливень постепенно смолкает.

Вдруг пришло озарение и я закричала:

— Он тратит на их создание и поддержание ману! Нужно продержаться подольше!

И тогда пространство вокруг нас сжалось и вспыхнуло. Тёплый, плотный свет хлынул от жрицы, сформировав за мгновение прозрачный, но прочный купол. Снаружи земляные сферы с глухим стуком бились о барьер, рассыпаясь в пыль и щебень.

— Долго продержимся? — спросила я, не отрывая взгляда от девушки.

— Достаточно, но не вечно. Атака продолжается.

Отлично! Мы победим, а после праздника, полетим домой!!!