Сквозь воду

Тишина зимнего леса — вещь обманчивая. Она не пуста, а насыщена звуками, который слышит лишь внимательный: скрипом ветвей под тяжестью снега, сухим шелестом сброшенной с ели колючей иглы, осторожным топотом зайца. Но звук, который услышал Егор, в эту симфонию не вписывался. Это был тяжелый, влажный хруст, похожий на то, как ломается толстое стекло, и сразу за ним — отчаянный, захлебывающийся храп.

Егор бросился на звук, ломая грудью снежную целину между деревьями. Через пятьдесят метров он вылетел на высокий берег реки. Середина русла еще держалась под шатким, потемневшим от воды льдом, но у самого берега, где под водой бьют ключи, уже чернела полынья. И в ней был лось.

Огромный, могучий самец с великолепными лопатами на голове провалился по грудь. Задние ноги, должно быть, нашли точку опоры на дне, но передние скользили по краю льда, не в силах вытолкнуть многоцентнеровую тушу. Он метался, и с каждым движением лед обламывался дальше, а силы животного таяли на глазах. Глаза зверя, в лесу равнодушно-спокойные, были полны панического, немого ужаса. Лось храпел, и из ноздрей летели в морозный воздух фонтаны пара и брызг.

Егор замер, оценивая ситуацию. Он был один. Огромное, в панике, животное, тонкий лед, ледяная вода. Подобраться, чтобы обвязать веревкой рога или туловище, было невозможно. Один неверный шаг — и он окажется рядом с лосем. Мысли лихорадочно метались: «Бежать за трактором? Но до деревни далеко… Звать Асмаловского? Не успеть…»

Пока Егор думал, он неожиданно увидел, что на льду, прямо у самой полыньи, стоит человек. Егор не понял, откуда он взялся. Не со стороны берега — тот был пуст, никаких следов. Словно возник из воздуха или вышел из лесной тени. Мужчина в старой, видавшей виды егерской куртке и шапке-ушанке, стоял на самом, казалось бы, ненадежном месте, но лед под ним даже не трещал. Он был сосредоточен на лосе, повернувшись к Егоору спиной. Длинные светлые волосы, сложенные в несколько раз, были собраны в хвост, на руках что-то блестело.

Сердце егеря сделало удар. В памяти что-то было. Спина, осанка, этот уверенный, непоколебимый силуэт… знакомый до боли, но вырванный из памяти временем. Имя всплыло само собой, как щепка из темной воды.

— Андрей? — негромко, неуверенно крикнул Егор.

Мужчина обернулся. Лицо его было смутно знакомым — обветренное, с жесткими складками у рта и спокойными, глубоко посаженными глазами. Глазами, которые видели лес насквозь.

— Егор? — голос был низким, хрипловатым, лишенным суеты. — Молодец, что пришел. Беги к вездеходу, там в ящике с инструментами синяя коробка. Витамины, глюкоза в ампулах. Неси.

Егор не спорил. Команда была отдана с такой неоспоримой, старой властью, что сомнения отступили. Мужчина лишь кивнул и бросился обратно сквозь лес, к своей машине, брошенной у старой делянки. Мысли путались: «Андрей? Тот самый Андрей, напарник Асмаловского? Вроде как…»

Бежать пришлось долго. Когда Егор вернулся, задыхаясь, с синей металлической коробкой в руках, картина изменилась. Лось стоял на льду, целиком. Мощные бока тяжело ходили ходуном, с шерсти стекали ручьи воды, тут же застывавшие сосульками. А Андрей был рядом, одной рукой опираясь на могучее плечо животного, будто на друга. На льду рядом валялась мокрая, толстая петля из капронового троса — такая, какой пользуются лесники.

— Давай сюда, — Андрей взял коробку. Ловко, одним движением, он вскрыл несколько ампул и, осторожно приподняв огромную голову лося, влил содержимое в угол его рта. Животное не сопротивлялось. Лось тяжело дышал, и в его глазах паника сменилась тупой усталостью и недоумением.

— Все, брат, — сказал Андрей, похлопывая лося по шее. — Отдышись и марш в чащу. Грейся.

Андрей сделал шаг назад. Лось постоял еще мгновение, фыркнул, словно что-то вспоминая, и неспешно, неуверенной походкой, двинулся к берегу. Он вошел в лес и скрылся среди елей, не оглянувшись.

Егор хотел спросить. О том, как Андрей вытащил лося один. О тросе. О том, где он был все эти годы, ведь он пропал лет пять назад. Его искали, но не нашли. У Андрея осталась жена и совершеннолетняя дочь. Но когда Егор отвернулся на секунду, чтобы подобрать коробку, а потом снова поднял глаза — на льду никого не было. Только следы лося вели к лесу. И больше ничего. Ни Андрея, ни даже его собственных следов на снегу у полыньи. Как будто его и не было.

— Андрей? — снова позвал Егор, но тише.

В ответ — лишь свист ветра в вершинах сосен да треск льда на реке, успокаивающей раны на зеркальном изгибе.

Егор медленно побрел назад к машине. И с каждым шагом холодное осознание, словно ледяная вода, проникало в самое сердце. Он вспомнил. Ясно, до мельчайших деталей. Разговор с Асмаловским пять лет назад. «Место вакантное, потому что Андрей пропал. Вышел на маршрут и не вернулся. Искали — не нашли. Лес принял». Ну и Андрей. Один. Вытащить из полыньи обезумевшего от ужаса, тонущего лося? Невозможно. Надо обладать силой, которой нет ни у кого из живых людей.

Домой Егор вернулся поздно. Он молча развесил мокрую одежду, молча сел за стол, где его ждал ужин.

— Что с тобой? — спросила Анна, положив руку ему на лоб. — Словно лешего увидел.

— Помогал одному егерю лося спасать, — честно ответил Егор, глядя в стол. И добавил, уже сам не зная зачем: — Старому егерю. Опытному.

Он не стал рассказывать жене подробностей. Некоторые встречи — они не для слов. Они как тот лед: кажутся твердыми, но стоит наступить — и проваливаешься в ледяную, необъяснимую глубину. Егор понял, что есть в этом мире не только говорящие гуси и телепортирующиеся козы. Есть те, кто ушел в него навсегда, но не исчез. Кто продолжает сторожить свои угодья, приходить на отчаянный храп тонущего великана. Кто проходит сквозь воду и время, чтобы протянуть руку — и лосю, и растерявшемуся преемнику.

И с этой мыслью было не страшно. Было… спокойно. Значит, лес в надежных руках. Даже если эти руки уже нельзя пожать.