Сквозь яд

- Как же болит голова... Убить бы тебя за идею отправиться в бар. Ну, вот нахрена, а? – толчок локтем в «умирающего» соседа по парте.

- Дим, отвали. И без тебя херово.

- Ещё бы... Что мы вообще вчера пили? Помню дома выпили коньяк и отцовский вискарь допили. Как в бар шли - помню отрывками. Я там что?.. Самбуку пил? А что потом было?

- Да задолбал ты бубнить. Ой, мля... Как же мозгу больно... Потом мы домой снова пошли, через магаз...

- А-а-а... Точно! Я то думаю, откуда пустой ящик пива в коридоре. Вот мы... Ну нахрена было это всё пивасом шлифовать? Фу, блин. Мне кажется, у меня сейчас сердце остановится.

- Это была твоя извращенная идея.

- Главное, что ты её поддержал! И какой чёрт меня дёрнул ещё и на занятия припереться? – усмехнулся и тут же пожалел об этом.

Вещество в мозговой коробочке задрожало словно желе, причинив боль. А стоило только начать этой боли утихать, как по всему корпусу прогремел мозгодробительный звон, объявив начало очередной пары. Серёга зашипел, выругался и зажав уши упёрся головой в парту. Мне же, подавив неожиданный порыв тошноты, резко захотелось обезглавиться.

В кабинет вошёл уже не молодой мужчина среднего роста, худощавый, но с пузиком. Педантично разложив на столе свои вещи, он осмотрел аудиторию и что-то отметил в журнале. В принципе, Викторович неплохой преподаватель, с ним всегда можно договорится да и объясняет он довольно интересно, а главное внятно и понятно. Правда его манера разговора часто заставляла засыпать студентов на парах, даже тех, кто за малый срок уже успел полюбить его предмет. Не громкая монотонная речь беспощадно вырубала всех, словно оружие массового поражения. Это мы поняли ещё две недели назад, когда впервые пришли на его занятие по химии.

- Всех с началом очередной учебной недели. Тема сегодняшней лекции – Галогены. Фтор, хлор, бром и йод... – начал рассказывать Викторович, а я, сидя с Серым на галерке и уронив, как и он, голову на парту, считал болевые пульсации, что отбивали ритм в такт тяжёлым ударам сердца и с усердием втягивал кислород, которого, как мне казалось, слишком мало.

- В тропическом растении, именуемом гифблааром, обнаружена калиевая соль монофторуксусной кислоты. Это яд. Такой же ядовитостью обладает монофторэтанол – диверсионный яд не отличающийся по запаху от этанола, – продолжал монотонный рассказ преподаватель, а я начал проваливаться в сон.

Точнее, мой организм, явно не справляясь с ночным перегрузом, просто решил перезагрузиться, ибо полчаса сна после такой гульки - это слишком мало.

Пришёл в себя, словно от толчка.

- До сих пор сохраняет своё высокое значение известное удушающее ОВ фосген, так как широко используется по сей день в мирной химической промышленности. Фосген активно применялся в первую мировую войну, как и яды с кожно-нарывным действием, например, иприт. – Викторович уже успел начертить несколько формул веществ на доске, продолжая всё также монотонно рассказывать.

«А тема-то интересная». - сдерживая через силу очередной сонный порыв, слушаю про первое применение иприта против англо-французских войск под Ипром, с описанием действия на людей. О применении хлора при осаде крепости Осовец. О раздражающих отравляющих веществах, что используются в настоящее время. Размеренная речь преподавателя тягучей массой скользила по кабинету от парты к парте, затягивая студентов в прострацию, а далее в дремоту. Я честно, невзирая на похмельную маету и общее хреновое состояние, пытался слушать, но веки отяжелели настолько, что в какой-то момент, я не смог их поднять.

Очередной толчок и сознание буквально вырывается из сна. По ушам ударяют окружающие звуки, зарождая в сознании понимание суеты вокруг. Пинок в ногу.

- Подъем, не время спать. Эти твари что-то задумали. Подъем, подъем, – пробежал кто-то, нагоняя неосознанную тревогу.

Боль в голове быстро нарастала. Тошнота подкатила к горлу, лёгкий тремор пробил тело. Открыть глаза было невыполнимой миссией, но начавшееся рядом движение требовало своё.

- Грёбанное похмелье. Ну, вот нахрена ж было так нажраться? - пробубнил себе под нос, растирая лицо.

В этот момент осознал, что на мне надета не моя футболка, а что-то намного менее удобное и запах... Какая-то вонь с примесью запаха сырой земли и горечью. Резко убрал руки от лица и распахнул глаза, уперевшись в... Земляную стену.

- Ложись! – неожиданный крик раздался менее чем за секунду до громкого взрыва. Землю встряхнуло, осыпав меня сверху. Рядом упал человек, что проигнорировал выкрик или просто не успел отреагировать. Корчась от боли и крича, он зажимал лицо окровавленными руками. Не понимая, что произошло, бросился к нему. С силой развёл его руки и...

Кажется, меня выворачивало вечность. Сердце заходилось, захлебываясь в своей бешеной скорости, шум в ушах заглушил всё вокруг. Холод пробил тело, вызвав безумную, неудержимую дрожь. Я потерялся в пространстве. Смотрел вокруг и ничего не видел. Точнее ничего, кроме остатков лица того парня, которому снесло пол челюсти и вывернуло глаз. Меня кто-то тряс, потом куда-то волоком тащили. Я что-то орал, а перед глазами мелькали неподвижные тела и останки людей, посеченные и разорванные снарядами.

Сильный удар в челюсть заставил сделать глубокий вдох. С меня словно слетела пелена, заставив увидеть военного перед собой.

- Где я? Как я тут оказался? – тело продолжало трясти, мысли в голове путалась, а язык еле ворочался.

Мужчина в старой военной форме, словно герой, сошедший с экрана фильма о войне времен первой мировой, бегло осмотрел меня.

- В порядке, – сухо отчеканил он и направился дальше.

- Во вторую линию, – прогремело над ухом и меня отодвинули в сторону. Пройдя пару шагов по инерции, остановился, не понимая куда идти, зачем и что вообще вокруг происходит.

Вращая головой, решил осмотреться. Только мало что увидел. Ночь скрывала всё своим полотном. Единственное, что смог понять – я стою в окопе. Слева от меня какое-то строение, справа поля и холмы.

- Контуженый? – спросил кто-то, проходя мимо.

- Н... Нет.

- Что стоишь тогда, как на площади? Пригнись хотя бы... уже светать начинает. На позицию бегом! – проговорил мужчина и направился дальше по окопу, что-то спрашивая у других и раздавая указания.

И правда, зарево проявляется над линией горизонта. Ветер, пролетев вдоль здания и огладив его стены, пронёс тошнотворный запах мимо меня, унося его дальше в поля, а потом и вовсе стих. Предрассветная тишина. Мрачная картина и непонятная тяжесть на душе. Похмелье давно всё вышло, а разум твердил, что это всё нереально: «Я не мог оказаться тут. Я был в институте... На парах и вдруг... Это всё сон».

Посмотрел на свои дрожащие, покрытые чужой кровью и грязью руки. Взгляд зацепился за рукава. На мне военная форма. «Как так-то? Это бред какой-то».

Повернув голову, посмотрел на одного из бойцов. Совсем молодой парень. Младше меня, на вид лет семнадцать. Зажмурившись, он что-то шептал, беззвучно шевеля губами.

- Парень, эй...?

Тот вздрогнул и повернулся ко мне, уставившись своими серыми глазами, в которых плескались боль, страх и жуткая усталость.

- Какой сейчас год?

На вымученном лице появилось и тут же пропало удивление.

- Одна тысяча девятьсот пятнадцатый, – произнёс он, а после ещё и добавил – Август.

- Тысяча девятьсот пятнадцатый, тысяча девятьсот пятнадцатый... Что было в том году? – шептал я, напрягая скрипящую от натуги память, но та ничего не выдавала. – А что это за место?

- Осовец. – ответил парень.

Меня словно обухом по голове ударило. Осовец... место, где произошло...

- Непонятные движение со стороны врага. Вдоль всего фланга, – раздался неподалёку голос.

- Химическая атака... Хлор... – произнёс я тихо, буквально слыша в своей голове сегодняшний рассказ Викторовича про галогены. – Хлор... – сказал громче, а потом заорал, что есть силы – Они будут выпускать хлор! Уходите... нужно уйти из окопов и низин. Быстрее...

Я кричал до боли в горле, до хрипа... но меня будто никто не слышал. Даже паренёк, что стоял в шаге от меня, не обращал внимание, словно я стал невидимым. И это было страшно.

Резкий порыв ветра со стороны вражеских окопов, заставил обернуться в ту сторону, а привлекши внимание, тот сменился на более слабый. Я всматривался до рези в глазах в сторону чужих окопов, но в предрассветных сумерках не было видно ничего. Всё сливалось в серую массу. В небо сорвалось несколько красных ракет, освещая поле и...

Желто-зеленоватое облако, высотой в десяток метров, а то и выше, вдоль всей видимой территории неспешно плыло на нас, будучи подгоняемым лёгким потоком ветра, и словно живое, заныривало во все ямы и рытвины. Это был не ядовитый туман, а сама смерть, которая одним своим касанием сжигала растительность, заставляя скидывать тут же пожухшую листву и вянуть, тлеть травы.

- Газ! – прокричал кто-то правее.

- Газ! Газ! – разнеслось по округе.

Какой-то паренёк с флягой и тряпьем пробежал по окопу. Солдаты смачивали платки и тряпки, обвязывая ими лица, но даже и не думая уходить с позиций. Кто-то натягивал какие-то странные маски, но те явно были не по размеру, еле держась на лицах.

Мозг затопила паника. В каком-то яростном отчаянии я вновь заорал:

- Да что вы творите, идиоты?! Вы же сейчас тут все сдохните... Вас не спасут эти тряпки... Уходите в здание, на крыши...

От крика горели лёгкие, я чувствовал, как паника сжимала мою грудь, а глаза резало застывшими в них жгучими слезами. Выбросив руку вперёд, хотел схватить паренька, что пытался спрятать половину лица под слишком коротким лоскутом ткани, но рука прошла сквозь него.

Ступор.

Это я призрак или он? Шум в ушах... Попытка сглотнуть... Вдох... Сладковато-металлический привкус... Ядовитое облако было совсем близко. Оно запустило свои текучие щупальца в окоп. Паренёк, наконец, затянув узел на затылке, схватился за винтовку и высунулся из окопа, буквально нырнув в ядовитое облако.

Ступор так меня и не отпускал. Разум бил тревогу и истошно орал, чтобы я бежал, бежал не оглядываясь, а ноги словно вросли в грязь окопа, не давая двинуться с места. Глаза расширились, наблюдая, как парень начинает задыхаться, давясь кашлем. Взгляд жадно впитывал картины смерти. Тряпка на лице парня окрасилась кровавыми пятнами. Лицо стало синюшного цвета с росписью в виде вздутых вен. Глаза покраснели от раздражения.

Предсмертные кашель и хрипы разносились отовсюду. Они заполонили округу и мой разум.

Артиллерийский залп. Радом что-то упало. Отравляющий заряд.

Мозг, наконец, дал сигнал ногам. Я бросился бежать. Наплевав на всё, выбрался кое-как из окопа и просто бежал по перепаханной снарядами земле. Здание крепости было рядом и так далеко одновременно. Споткнувшись через что-то упал. Осмотрелся. Ещё один задыхающийся человек. Недалеко хрипит ещё один и ещё. Кто-то пытается подняться, но, сгибаясь пополам от кашля, снова падает. Лишь сейчас я понял, что нахожусь среди сотен умирающих людей в ядовитом облаке, но могу дышать. Дышать и не задыхаться. Горло сводило спазмом, но не от яда, а от ужаса, что въедался в сознание. Обернулся. Враг начал наступление под прикрытием артиллерии.

Поднявшись, продолжил бежать не обращая внимание на мёртвые тела, которые стало лучше видно под уже светлым небом. Где-то слева застрочил «максим».

Буквально влетев в здание, встретил несколько десятков людей. А сколько выживших осталось в окопах? И остались ли? Внимание привлёк совсем молодой парень, лет двадцати, что отдавал приказы полуживым бойцам, отправляя тех в ближние окопы.

- Нет... Нельзя туда, там скопления яда, – уже не кричал... Молил услышать меня и не отправлять туда людей. Но они шли... Крепче сжимали винтовки и, тяжело дыша, выполняли приказ.

Не знаю, что в тот момент двигало мной, но я отправился следом и видел...

Несмотря на огромное расстояние между нами, я видел ужас в глазах вражеских пехотинцев, не ожидавших, что кто-то откроет по ним огонь. Звук дальнего стреляющего пулемёта захлебнулся. Чуть в стороне около одного из окопов запел свою смертельную песню другой пулемёт. Выжившие добрались до него. Я смотрел на растерянные лица врагов. Они были сбиты с толку, но шли вперед. Совсем скоро кто-то начал пятится, кто-то остановился. Командующие рвали глотки, пытаясь перекричать шёпот войны, отправляя своих людей на смерть. Выстраивая щиты из плоти и крови.

Дальний пулемёт возобновил свое ворчание, плюясь металлом. Кажется, звук идёт из туннеля. Или это просто кажется? Может это всё мне просто кажется? Я стоял между окопами и крепостью. Взирал на сотни трупов, почерневшие травы, окисленные то там, то тут медные части орудий и снарядов. Эта картина смерти широкими мазками въедалась в память.

Вражеские бойцы были метрах в трехстах от окопов с выжившими, когда молодой командир отдал приказ об контратаке, и они пошли. Еле передвигающиеся, задыхающиеся от кашля и сгибаемые им пополам, крепче сжимая оружие... Они шли на врага. Испуганного, ошарашенного врага. Чей-то меткий выстрел попал в командующего парня, опрокинул того на землю. Он больше не поднялся. Но на его место пришёл другой. Такой же молодой...

Это было кошмаром на яву... «А на яву ли?». Разум отказывался верить в то, что видели глаза и тут же твердил, что это правда. Хаос в мыслях и ужас внутри... Меня трясло от всего этого. Ноги подгибались, а грудь хотелось разорвать руками. Я, кажется, сходил с ума, но при этом не мог оторвать взгляда от полуживых бойцов. Или уже полумертвых.

Часть из наступавших врагов ринулась назад. Некоторые продолжили наступление. Я видел как один из наших, еле дошёл до сраженного страхом врага...

Враг... Да какой это враг? Мальчишка, лет шестнадцати, который с перепугу забыл как стрелять и от того ударивший прикладом синеющего солдата нашей армии, чьё лицо было обмотано перемазанной кровью и грязью тряпкой. Он посмотрел на паренька «кровавыми» глазами и... просто начал заваливаться на него. Парень дернулся, но мертвецкая хватка на его кителе не дала вырваться. Штык нож вошёл глубоко... Оба завалились на землю. Одно падение - две смерти.

Стреляя с перерывами, пулемёт то захлебывался, то молчал. В какой-то момент пулемётчика тоже не стало, от чего дуло «максимки» дернуло в сторону, зацепив несколько своих.

Враг пошёл на попятную. Кучка выживших бойцов, еле передвигаясь, возвращалась назад.

Ноги всё-таки не выдержали, подкосились, заставив упасть на мёртвую землю. Я смотрел в эти скрытые тряпьем лица. В их опустошенные глаза... Жизни в них почти не осталось. Эти люди и правда, походили на оживших мертвецов...

Горло сжало спазмом. Глаза жгло от сдерживаемых слез. Закинув голову назад, посмотрел в небо... Ещё даже не полдень. Сколько прошло времени? Часов шесть?.. Семь? Кажется, это длилось целую вечность. Голова гудела, дышать было тяжело. Мандраж колотил тело. Выстрел...

Боль пробила грудь и начала растекаться. Я завалился на бок. Дышать... Так хотелось дышать, но... Булькающее легкое отказывалось набирать воздух. Второе сжало в тисках боль. Перед глазами все поплыло... Я не хочу умирать...

- Димон, мать твою, ты чего? – словно сквозь вату послышался голос Серёги, а я краем сознания ощутил толчки в плечо.

- Подождите, Сергей, не надо так. Вполне возможно, что из-за алкогольной интоксикации он впал в кому. По крайней мере симптоматика схожая. Скорая скоро будет. Следующую лекцию проведу по этанолу и алкоголю в общем. Раз вы сами не знаете нормы в принятии яда, я вам расскажу о них. Чтобы хмельной змей не туманил ваши головы, и вы не выворачивались наизнанку, теряя сознание.

Моей руки кто-то коснулся.

- Пульс стал чётче прощупываться. Уже хорошо! – снова раздался голос Викторовича. – Держись парень, пройдёшь сквозь яд, расскажешь о впечатлениях.

"Пройдёшь сквозь яд" - эхом отдалось в туманной пустоте разума и тут же, неизвестно откуда пришла мысль: "Я прошёл сквозь яд?.. Нет... я прошёл сквозь ад и, кажется, он меня не желает просто так отпускать".