Сладкий взрыв.

В леденящей душу пустоте космоса, где царила лишь безмолвная тишина, плыла Армада. Это были не корабли, а плавучие крепости из чернейшего металла, испещренные шрамами и шипами. Их форма была настолько чужеродной и угрожающей, что бросала вызов самому понятию здравого смысла. Они не отражали свет, а поглощали его, как бездонные провалы в ткани реальности. Это был флот Цивилизации Кх'аат.

Они не завоевывали. Они выжигали. Они не ассимилировали. Они стирали.

На планете Крин-4, чьи небеса еще вчера были полны жизни, а теперь затянуты пеплом, заканчивался последний акт отчаянного сопротивления. С орбиты, неумолимо и методично, низвергался ад. Их корабельные орудия извергали сгустки чистой энергии, которые испаряли целые города, оставляя после себя лишь стекловидные равнины. Воздух трещал от разрывов, а земля содрогалась, как в лихорадке.

Среди дыма и огня, в ангаре десантного корабля, стоял Солдат КХ-2847. Его броня была из матового, темного сплава, холодного на ощупь и испещренного царапинами. Он проверял свой бластер – устройство, которое с противным гудением заряжалось и могло испепелить живое существо за долю секунды. КХ-2847 не знал сомнений. Он был винтиком в великой машине Кх'аата, и это наполняло его мрачным удовлетворением. Скоро он высадится и будет убивать. Мысль о том, как инопланетные твари будут корчиться в агонии от его выстрелов, согревала его холодное, безэмоциональное сердце.

На мостике того же корабля, наблюдая за бомбардировкой, стоял Офицер Силвер. Его доспехи были отполированы до зеркального блеска и имели стальной, холодный оттенок. Каждое его движение было отточенным и бездушным. Он с холодным презрением взирал на экран, где гибла цивилизация.

«Они сражаются с отчаянием обреченных,— произнес он, его голос был металлическим и безжизненным. — Жалкое зрелище. Их страх – единственная достойная реакция на наше присутствие. Запомни, наша сила – в абсолютном доминировании, не оставляющем места надежде».

Силвер обожал свой статус.Его сияющие доспехи были символом превосходства над серой массой солдат. Он с нетерпением ждал момента, когда будет диктовать условия капитуляции очередным поверженным правителям.

А в командном центре флагмана «Пожиратель Бездны», в кресле, выточенном из черного базальта, восседал Генерал Обсидиан. Его доспехи были громоздкими, темными и тяжелыми, словно выкованными в ядре умирающей звезды. Они не сияли, а поглощали свет, источая ауру неоспоримой власти.

«Сопротивление подавлено.Коэффициент потерь – в допустимых пределах, — его голос был низким и гулким, словно подземный толчок. — Жизнь – это ошибка, порожденная хаосом. Мы – скальпель, который эту ошибку исправляет. Мы приносим порядок через уничтожение».

Он отдал приказ о зачистке,не моргнув глазом. Миллионы жизней были для него лишь статистической погрешностью. Генерал Обсидиан чувствовал холодное удовлетворение. Еще один очаг хаоса был ликвидирован.

Церемония капитуляции была безрадостной и быстрой. Солдат КХ-2847 стоял в первом ряду, его сапог давил на спину поверженного криннианского воина. Он смотрел на дрожащих от ужаса существ с плотоядным безразличием. Офицер Силвер с ледяным спокойствием зачитал условия полной и безоговорочной капитуляции. Генерал Обсидиан, наблюдая с орбиты, мысленно уже вычеркивал эту планету из списка целей.

«Следующая цель, — изрек Генерал, его голос не дрогнул. — Земля. Примитивный мир. Уровень угрозы: ничтожный».

«Наши орудия сравняют их города с землей, а их лидеры будут ползать у наших ног», — отчеканил Силвер.

«Я буду убивать, пока не получу приказ остановиться», — промолвил про себя КХ-2847, сжимая холодную рукоять бластера.

И Армада, как таран судьбы, двинулась в путь, неся на своем острие холодную, бездушную мощь трех своих слуг.