След на снегу

Я выдохнул облако пара и мои окуляры мгновенно покрылись конденсатом. Импланты среагировали на влажность, система включила подогрев, и миг спустя пелена рассеялась.

Снег хрустел под ногами, падал с неба, укрывая дома, дроги и припаркованные у обочины автомобили. Мой пёс резвился в ближайшем сугробе, ворошил его, подбрасывая снег и ловил пастью белые хлопья.

Непривычно. Необычно. У нас на Побережье такого снега не бывает. Зимой идут дожди, на улицах слякоть, а тут прямо снежное царство. Я сделал пару снимков — будет чем поделиться в соцсетях. Жаль, что не получится всю командировку наслаждаться видами.

Удивительно, но я даже поёжился, хотя в моём теле не так много плоти, которая способна мёрзнуть, да и зимнее пальто прекрасно сохраняет тепло. Привычка из прошлой жизни, когда я был чуть больше человеком, чем сейчас. Хотя... разве металл и пластик делают меня менее человечным? Не хочется так думать.

Пёс продолжал кататься в снегу. Мои телохранители, слепой ронин Такеши и мастер-мечник Мусаси, неподвижно стояли в стороне. Ещё несколько минут, и их уже будет не отличить от снеговиков, которых лепила неподалёку от парковки ребятня. С другой стороны, безвольным машинам, какими они были, нет дела до холода и снега. Они не устают и не ропщут.

Я отправил сообщение куратору.

«Прибыл в город. Скоро буду на месте».

Впечатление от этого города было бы ярче, если бы не сугробы и обледеневший тротуар, и тут мои подошвы с шипами оказались хорошим подспорьем — как сердцем чуял, когда выбирал сапоги. Ну или центральным процессором. Только пёс, похоже, радовался и снегу, и холоду. Мне командировка, ему каникулы.

Это не Побережье, здесь всё иначе. Меньше людей, меньше машин, меньше назойливых виджетов в виртуальном пространстве городской сети. Даже рекламы меньше, чем у нас в Бревисе. Три билборда на всю улицу, и сквозь метель я с трудом могу разглядеть их содержание. Помогают фильтры.

QuatraHealth. Медицинское оборудование, импланты, услуги.

Дом творчества Вальцберга. Сезон мюзиклов открыт.

Лучшее вино с виноградников Новой Сарагосы. Вкус и аромат другого континента в вашем бокале.

Ух, я и впрямь забрался так далеко. Через океан. И всё потому, что другие агенты моей компании здесь не годятся. Нужен такой, как я. Кибер. Жестянка.

Гроссмана искала половина Побережья. Искали даже в таких удалённых от цивилизации местах, куда почти не совались матёрые охотники за головами. Но ради его поимки были готовы рискнуть головой и профи, и дилетанты. Это была авантюра, достойная лучших бульварных романов в мягкой обложке, полная интриг, претензий, погонь и перестрелок. Жаль только, что Гросса на Побережье не оказалось, и у истории остался открытый финал. До моего прибытия.

Не люблю длинные эпилоги, но чего уж там. Я и сам хотел бы видеть этого человека. Ценного человека, владеющего важными секретами. И, как говорят, опасного и жестокого. Истребляющего врагов и преследователей.

Я тоже владел кое-какими секретами, но пошёл иным путём, нежели Гросс. Я нашёл покровителей, договорился, удачно устроился. Я видел в этом больше смысла, чем в бездумном противостоянии со всем миром.

А Гросс. Ну, он был из другого теста. Если я по меркам корпоратов был глупый идеалист, то мой визави и вовсе слыл сумасшедшим. Человеком, похитившим ценные знания ради целей, которые никто не понимал и не принимал. Опасным радикалом, преступником.

Сквозь метель мы прошли несколько кварталов, пока не выбрались к бизнес-центру «Гладий». В поздний час проходная ещё работала, и меня пропустили без лишних вопросов. Документы мои работодатели делали на совесть, комар носа не подточит.

Охранник выдал мне ключи от офиса и объяснил, куда идти.

— С собаками обычно нельзя, — добавил он, — но у вас тут даже ветеринарный паспорт есть. И компенсация...

Я кивнул. Размер компенсации исключал любые недоразумения.

— Пёс служебный, — сказал я чисто ради приличия.

— Да, оно и понятно.

Охранник оглядел меня и моих телохранителей. Внимательно так, но без враждебности.

— Старайтесь не ходить по одному, — сказал он. — Ваши импланты бросаются в глаза.

— Здесь не любят киберов?

Охранник хмыкнул и покачал головой.

— Не, у нас такого нет. Просто вижу, что вы не местный. Последнее время в городе неспокойно. Убиты несколько человек, есть пропавшие без вести. Все модифицированные, крепкие ребята. Поговаривают, что это один и тот же убийца. Почерк, жертвы. Почитайте новости.

Я заверил его, что так и поступлю.

— А что полиция?

— А что они? Им признать, что в городе серийник орудует, это как жопу себе прострелить.

— Я понял вас, буду осторожен.

Пока мы поднимались в офис, я подключился к местной сетке и вывел на окуляры ленту новостей. Кто-то торговал новогодней выпечкой, виджеты пестрели сообщениями об акциях и скидках, театр «Омикрон» ставил пьесу в жанре трагикомедии, на стадионе заливали новый каток. Очень мило. Жаль, что мне не по душе современная драматургия, да и на коньках я катаюсь плохо — разве что загружу обучающие модули. А вот печенье можно прикупить, сладости это всегда хорошо, они создают новогоднее настроение, и к тому же...

Поисковый бот вывел сводку происшествий. Семь убийств с начала осени, двое пропавших без вести — как и говорил охранник в фойе. Жертвы и пропавшие — модифицированные люди. Шестеро мужчин, три женщины. И если обилие бионики ещё не гарантия от несчастного случая, то последние жертвы вызывали сомнения. Солдаты. Я не видел тел, но по своей работе знаю, какие виды модификаций ставят военным. Справиться с такими ребятами непросто, однако кто-то их уделал. И разобрал на запчасти.

«Запрос в базу данных полиции Вальцберга. Данные вскрытия модифицированных людей за последние четыре месяца».

Я отправил запрос по своему рабочему каналу. Нет смысла обращаться к полиции напрямую — со мной просто не станут разговаривать. Пусть начальство на Побережье немного напряжётся, подключит связи.

В офисе всё было обставлено в лучшем виде. Рабочее место, зона отдыха, даже небольшая мастерская в отдельной комнате. ART incorporated всегда заботились о том, чтобы их сотрудники получали всё необходимое, и не важно, бухгалтера это, вооружённые наёмники или как я — нечто среднее между детективом и инженером электромехаником.

— Парни, располагайтесь, — сказал я телохранителям, и те обошли офис, выбирая удобные позиции.

Пёс же, обнюхав все углы, устроился на отдых возле батареи центрального отопления. Прежде чем заварить себе кофе и засесть за компьютер, я достал Малышу его миски, налил воды и насыпал немного корма. Благо, Такеши любезно согласился нести весь собачий скарб в своём рюкзаке. Хорошо, когда подчинённые не задают вопросов.

Я подключился к сети Вальцберга и, прихлёбывая кофе, запустил поисковый бот. Заходить персонально не хотелось, хотя аналитики компании и объявили сеть города безопасной. Всегда можно наткнуться на местного уникума, практикующего рассылку вредоносов. Пусть уж работают специальные программы, а я поберегу свои разъёмы от перегрева.

Бот работал на совесть, обыскивая одну подсеть за другой, дробя их на фрагменты и просеивая в поисках знакомых паттернов. Мне не требовалась конкретика, достаточно было малейших зацепок. Если Гросс в городе, он наверняка использовал свои разработки, свой легендарный Процесс, и даже если он работал только на локальных машинах, это не значит, что результаты его трудов не светились в сети.

Что такое Процесс? Сложно описать в двух словах. Это одновременно и программа, и технологическая карта, и теоретический принцип работы. Применить его можно к софту или сложной технике, в меньшей степени к биологическим системам. Проще описать результат работы.

Том Винтерс, живая легенда корпорации ART, агент-ветеран, нарвался на группировку хакеров, которым удалось взломать его бионику. Они выжгли его нейроразъёмы, а потом искалечили беспомощное тело. Тома спасли, но, несмотря на усилия специалистов, он остался калекой. Импланты не приживались, а те, что удалось установить, постоянно давали сбои, отключались или просто не слушались хозяина. Да и сама травма не прошла бесследно — Том стал тем ещё тугодумом.

Процесс оптимизировал работу систем Тома, выработал рекомендации по доработке имплантов, написал утилиты, которые помогли искалеченным мозгам бывшего агента заново научиться работать с бионикой, стимулируя те области, которые избежали травмы. Это не было волшебством, и параллельно с Процессом над исцелением Тома трудились десятки специалистов, но пользу удивительной технологии это не отменяло. Через какое-то время агент Винтерс восстановился на службе, хотя коллеги считали, что его скоро отправят «под списание».

Проблема же заключалась в том, что Гросс и его изобретение были неразлучной парочкой, и когда он пропал, то и работа Процесса сошла на нет. Без Гросса работать с этой диковиной никто не мог. Более того, программные компоненты... утилизовали сами себя. Было ли это заложено разработчиком или специфический машинный интеллект сам принял такое решение, я так и не понял. Это вообще никто не понял.

В офисе были классные панорамные окна. Пока бот охотился в цифровых джунглях, я решил мельком взглянуть на городские. Встал у окна, коснулся холодного стекла. Вальцберг замер, укрытый одеялом из снега и разноцветных праздничных огней. Власти города не скупились на украшения, а отсутствие рекламы только добавляло облику улиц шарма и уюта. Если бы не холод и лёд, я мог бы подумать, что попал в сказку.

Беглый взгляд на городское инфополе подтвердил, что даже в сети количество рекламных виджетов и прочей шелухи стремилось к нулю. Наоборот, горизонт дополненной реальности украсило потрясающее северное сияние, звёзды стали ближе и ярче, а город населили сказочные существа и диковинные звери. Вот уж повезло местным любителям виртуальности.

«Фиксирую паттерны, идёт анализ. Совпадение на девяноста семь и восемь десятых процента. Даю геолокацию», — отчёт бота вернул меня к работе. Бот выдал адрес и продолжил поиск.

Я посмотрел на пса — тот мирно дремал у батареи. Жаль было его будит, но Малыш, казалось, даже не расстроился, когда я лёгким импульсом возбудил его нервную систему. Бионика пса проще человеческой, успокоить или раззадорить его очень легко, но я стараюсь не злоупотреблять этим.

Похожий на жука дрон, любимая игрушка Малыша, выполз из рюкзака Такеши и забрался псу на загривок. Дрон был полезным членом команды, следил за собакой, производил фото- и видеофиксацию, проникал в недоступные места. Не просто игрушка — настоящий помощник.

— Идём, — сказал я, хотя киборги в словах не нуждались. — Тут недалеко.

Сперва я хотел воспользоваться служебной машиной, но передумал. Навигатор утверждал, что до места можно дойти пешком за полчаса неспешной прогулки, и я решил не отказывать себе в удовольствии.

Охранник выпустил нас, ещё раз попросил держаться вместе и заявил, что в офис можно вернуться хоть в полночь — у нас круглосуточные пропуска.

Я вышел на улицу и полной грудью вдохнул холодный воздух. Метель за те несколько часов, что мы провели в бизнес-центре, поутихла, снег падал медленно и размеренно, крупными хлопьями оседая на одежде. Сказка, да и только.

Ночная жизнь в Вальцберге текла размеренно. Ночных заведений было немного, но публика не собиралась в длинные очереди на вход. Фасады домов были ярко украшены и подсвечены цветными огнями гирлянд. Холодного неона было мало, как и голограмм — только живой тёплый свет. Город изобиловал маленькими площадями перед муниципальными зданиями и торговыми центрами, где в преддверие праздников разбивали ярмарки, катки и прочие увеселения. Большая часть ларьков и палаток была закрыта до утра, но кое-где всё же можно было заметить группы гуляк, распивающие горячее вино и кофе с местной выпечкой под праздничной елью. Кто-то даже гулял с детьми, несмотря на поздний час и снегопад. Мне казалось, что я очутился где-то в другом времени, на страницах исторических хроник.

— Парни, если корпораты дадут мне отпуск, мы съездим сюда летом, — пообещал я.

Пёс радостно тявкнул и продолжил ловить снежинки. Киборги ответили уведомлениями, что голосовое сообщение получено, расшифровано, и в нём не обнаружено командных паттернов. Я всё время забываю обучить их имитации живого общения. То из головы вылетает, то мои телохранители в очередной раз получают критические повреждения, и им требуется капитальный ремонт, а не декоративные модификации программного обеспечения.

В нескольких кварталах от «Гладия» улицы начинали пустеть. Немудрено, город небольшой, и всё интересное сконцентрировано вокруг центрального района. Вдоль дороги стали попадаться жилые многоэтажки, мелкие магазинчики и кафе, какие-то частные конторы, ателье и прочий мелкий бизнес. Света стало меньше. Только фонари и гирлянды в окнах домов.

Когда я пришёл к месту, то какое-то время стоял в недоумении. Карта города была не слишком подробной, и многие локации на ней просто не обозначались — местные и так знали, что и где находится. Я полагал, что наткнусь на какую-то фирму, что-то связанное с производством, проектированием инженерных сооружений, техники или разработкой ПО. Чем-то, где можно применить Процесс. Пусть даже нелегально. Подпольная химлаборатория или клиника, фаб по производству дронов или даже оружия. Но нет, это был детский сад.

— Вламываться в ясли мне ещё не приходилось, — проворчал я, прикидывая, что дальше делать.

Здание было огорожено забором, и я не поленился обойти его вокруг, осматривая окрестности и выискивая точки входа. Жук взлетел с загривка Малыша и тоже совершил облёт, выявляя датчики и камеры. Их оказалось не так уж много, зато все в рабочем состоянии, без мёртвых зон.

Проще всего оказалось войти через боковую калитку, которая вела к хозблоку. Камера там была, но сеть, к которой она подключалась, оказалась незащищённой. Я добрался до сервера, где хранились записи предыдущего дня и зациклил несколько из них. Подумав, поставил для себя напоминание вернуть всё, как было.

— После вас, — я пропустил Такеши вперёд.

Киборг присел возле дверцы, в его кисти открылись пазы с инструментами для взлома. Два электронных замка, один механический — Такеши вскрыл их за минуту, и мы тихонько вошли.

Пересекая двор по направлению к зданию, я ощутил на себе пристальное внимание. Подобное чувство может возникнуть в офисе, где сидит высокое начальство. В такие моменты на тебя смотрят, тебя измеряют, тебя пытаются изучить от и до. Сканеры, камеры, датчики, глаза охранников и агентов службы безопасности.

Пёс первым уловил моё беспокойство и насторожился, вглядываясь во тьму за снежной пеленой. Малыш крутил носом, рыл лапой мягкий снег, то и дело косился на меня. Машины тоже считали мои ощущения. Дрон поднялся чуть выше, сканируя местность, выискивая угрозы. Телохранители взялись за оружие.

Повернувшись в сторону ближайших домов, я наблюдал и старался не двигаться. Фильтры просеивали шелуху, которую наводила метель, оптика непрерывно меняла фокусировку, подсвечивая подозрительные с точки зрения алгоритмов объекты. Ничего и никого.

С какого-то расстояния шум снежной пелены становился практически непроницаем. Кто или что могло наблюдать за мной в таких условиях?

Я проверил подключение к сети. Мои системы не отметили никаких попыток проникновения и уж тем более успешного взлома, однако уловили подозрительную активность. Какой-то любопытный пользователь? Цифровой призрак? Мы были подключены не так уж долго — несколько минут, чтобы выявить и взломать камеры. Кто мог засечь нас здесь, вне корпоративных зон безопасности?

«Выгрузить в подсеть поисковый бот. Отключить группу от подсети». Две команды. Простые и логичные. Если бот что-то найдёт, я проверю это позже, через безопасное подключение.

— Заходим в здание, — сказал я, поворачиваясь к двери.

Стоило нам скрыться на крылечке под небольшим козырьком, как неприятное чувство отступило. Такеши аккуратно вскрыл замок, и мы вошли.

Мы оказались в типичных хозяйственных помещениях. Сразу у входа спуск в подвал, в бойлерную, тут же проход в кладовку, многочисленные подсобки, электрощитовая, комната отдыха персонала, длинный переход в сторону кухни. Я огляделся по сторонам и вскоре нашёл то, что нужно: маршрутизатор.

Через локалку я получил доступ ко всем умным (и не очень) устройствам в здании, покопался в файлах, загрузил поэтажный план и примерно определил место, где бот выявил следы Процесса.

Мы тихо прошли в крыло, где располагались спальни и игровые комнаты. Под ногами стелился мягкий ковёр, и мне даже стало неловко, что не снял свои здоровенные сапоги. Здесь пахло молоком, выпечкой, цветами и свежестью — окна были открыты на проветривание. Удивительно, насколько разительно это место отличалось от тех, куда мне обычно приходилось проникать среди ночи.

На стенах висели детские рисунки. Звери, дома, автомобили. Карандаши, акварель, фломастеры. На полочках стеллажей среди игрушек стояли поделки из пластилина, многие были подписаны. Книжки с картинками, маленькие футбольные мячики, тонны мягких игрушек. Я ступал мимо этих вещей так тихо и осторожно, словно боялся их потревожить. Такеши и Мусаси шли след в след, да и Малыш притих, плёлся в хвосте нашей маленькой процессии.

«Игровая комната номер три» — гласила надпись на двери. Вот мы и пришли. Я всё-таки снял сапоги и ступил на пол своими бледными ступнями из металла и пластика. Телохранители остались в коридоре.

Я осматривал комнату. Маты, мягкие коврики, игрушки. Много игрушек. Моё внимание привлекла железная дорога. Не стилизованная под старину, а вполне современная на вид. Скоростные поезда на магнитных подушках, роботы-погрузчики, служебные дроны, куча разных машин и толпы человечков, работников и пассажиров. Рядом с дорогой возвышался пульт управления. Можно было её запустить, и я не удержался.

Конструкция пришла в движение, рабочие двинулись на свои места, засуетились машины и пассажиры, яркий свет осветил платформы и тоннели, загорелись фонари вдоль заснеженных склонов, поезда готовились к отбытию. И всё так реалистично, так плавно. Не просто детская игрушка, а настоящее произведение искусства.

Я вытянул из запястья кабель и подключился к пульту. Удивительно, но тот был включён в общую сеть. Видимо, игрушками можно было управлять с приложения или удалённого компьютера. А ещё мне показалось, что в этот момент игрушки... увидели меня? Человечки на железной дороге поднимали свои смешные головы, поглядывая туда, где я стоял, пока программа не заставляла их вернуться к своим привычным делам. Более того, мне показалось, что некоторые из игрушек на полках тоже смотрят, пусть и не выдают своего интереса. Или у меня разыгралось воображение?

— Не с места! Кто ты?! Что здесь забыл?!

Луч фонаря ударил мне в лицо, и я первым делом приказал телохранителям не двигаться с места. Не хватало, чтобы они ворвались сюда и устроили погром. Пса тоже пришлось одёрнуть специальной командой, подавить Малышу волю — лишь бы не встрял сейчас. Миг спустя мои фильтры справились со светом и я разглядел в дверях смежной комнаты силуэт девушки. В руках она держала ружьё.

— Это не то, что вы думаете, — я выдал самый банальный ответ, который только можно было дать.

— То есть ты не воришка, а поиграть сюда заскочил? — сердито уточнила девушка.

— Вроде того, — кивнул я. — Просто, ищу кое-что. Кое-что не совсем материальное, и мои поиски привели меня сюда.

— Кибер? — она поводила фонарём вверх-вниз. — Не отвечай, я и так вижу.

Я уже оценил модель ружья в её руках. Приличный такой дробовик. Вряд ли это повредит моей текущей конфигурации, однако вытаскивать дробинки из сочленений бионики будет неприятно. И если она успеет выстрелить больше одного раза, я рискую провозиться до утра, а то и больше.

— Простите, милая леди...

— Я тебе не милая, жестянка! И руки держи так, чтобы я видела! Постоим, подождём полицию, приятель — они скоро будут тут.

Жестянка — это обидно. Но я привык. А про полицию — это блеф.

— Я временно отсёк пульт охраны от внешней сети, а резервного канала у вас нет, — парировал я.

В ответ она направила дробовик мне в лицо.

— Это мы скоро узнаем, — сказала она. — А теперь выкладывай, какого хрена ты забыл в детском саду среди ночи?

— Я же говорю, я просто ищу...

Игрушки. Они следили за мной, ловили каждое слово. Без неприязни, скорее с любопытством. Так смотрит тот, кто только познаёт мир. Я всё ещё был подключен к пульту, и бот постоянно слал мне предупреждения, которые я не потрудился вывести на окуляры. А ведь стоило сделать это сразу.

— Девушка, простите, но эти игрушки... — я пытался подобрать слова. — Но вы не замечали в них ничего странного?

Удивление промелькнуло в её взгляде. Дуло дробовика дрогнуло.

— В смысле?

— Я склонен полагать, что они... наблюдают. Они не совсем то, чем кажутся.

Она слегка приоткрыла рот, глубоко вдохнула. Мои датчики зафиксировали, как растёт её пульс.

— Согласна, — выдохнула она. — Они странные. И что с того?

— Я с радостью покину вас, только ответьте мне на один вопрос: вы где их взяли?

Она пристально смотрела на меня ещё минуту, потом опустила дробовик.

— Чаю?

— С радостью. А печенье найдётся?

Она хмыкнула.

— Ты сладкоежка что ли?

— Нет, это для собаки?

— Для кого?!

Чай был крепкий, как старый добрый вермут, и обжигающе горячий. Датчики температуры протестовали, бомбардировали меня предупреждениями, но я был неумолим. Печенье, кстати, тоже оказалось ничего — песочное, с капелькой джема.

В маленькой кухне было чисто и уютно. Мы сидели за столом, накрытым зелёной в красную клетку клеёнкой, пёс свернулся у моих ног и грыз какое-то лакомство из местных запасов, а телохранители устроились, где смогли: Такеши на подоконнике, Мусаси в углу у холодильника.

— Энджи, твои друзья не хотят сесть за стол?

— О, вряд ли, их хлебом не корми — дай постоять.

— Ну раз так.

Её звали Алёна. Приятное имя, мне нравилось, как оно звучит. Более того, девушке с двумя толстыми русыми косами оно казалось очень подходящим. Даже несмотря на то, что в ней блестела сталь. Буквально. Бионики в Алёне было едва ли меньше, чем во мне, хотя ей была важнее форма, нежели функционал. Только руки были приспособлены под подключение инструментов и гаджетов, но это в наше время делает любой вменяемый кибер, которому повезло (или не повезло) иметь импланты верхних конечностей.

— Я, признаться, сперва подумала, что ты тот самый маньяк, о котором все пишут, — сказала она, размешивая в своём чае ложку сахара.

— Тогда надо было сразу стрелять, а потом уже разбираться.

— Ну, я не решилась. И вроде не зря.

Я кивнул. Хотя будь на моём месте кто-то действительно опасный и агрессивный, всё могло закончиться иначе.

— Ты ведь слышал? — продолжила она. — Девять жертв. Все модифицированные. Ну или киберы, как говорят у вас.

— У нас?

— На Побережье ведь такое словечко в ходу?

— Какие только словечки у нас не в ходу, — вздохнул я, прихлёбывая обжигающую заварку. — Но ты права, все киберы. По крайней мере это то, что я смог узнать, листая вашу ленту. Но как ты поняла, что я не местный?

— У нас маленький город, модифицированные друг друга наперечёт знают, особенно такие, как мы с тобой. Ну и лого на куртке. И вообще я просто наугад сказала, а ты не стал отрицать.

Аргументы были железные.

— В городе этого типа очень боятся. Хотя для маньяка он довольно нетипичен, люди с высокой степенью кибернетизации — не самая лёгкая добыча.

— Кто его поймёт, — пожала плечами Алёна. — К тому же если псих легко разделал двух боевых киберов, то просто человека точно уделает, если ему приспичит. И следов он не оставляет. Там, где происходили убийства, электроника словно с ума сходила, никаких данных ни с камер, ни с датчиков. И никаких свидетелей. Даже тела — и те фрагментарно.

— Таких подробностей в новостях и лентах нет.

— О них не говорят, — Алёна поискала что-то на своём смартфоне. — Вот, это в чатиках смакуют. Кое-что рассказали родственники и друзья. Он забирает... детали.

— Бионику?

— Ну да.

— Фетишист что ли?

— Не знаю. Но хватит ужасов, ты ведь не о том хотел узнать.

— Да, я про эти игрушки. Что это? Откуда они? Я шёл по следу специфического кода, и увидел следы его работы в программах, управляющих детской железной дорогой.

Алёна пригубила из своей кружки и задумалась.

— Ну, откуда они — это самое простое. Я их купила. Я тут по части развивающих программ, игр и всего такого. Сперва подбирала игры и составляла программы для самых маленьких, потом уже для старших групп. Эта станция, и не только она, не просто для забавы. Там много всякого обучения посредством игр, правила дорожного движения с примерами, расписание поездов можно составлять, билеты покупать пассажирам и так далее. Интерактивная штука короче.

— Выглядит хрупко, — заметил я. — А дети часто ломают такие вещи.

— В том и дело, Энджи, что я сперва купила её, а потом уже задумалась, мол, разнесут они эту махину. Но продавец заверил, что это не страшно. И не соврал. Она... оно... короче, эта штука восстанавливается. Ну, если разломать кого-то из человечков на кусочки или машинку раздавить, это уже всё, конец, но отдельные фрагменты легко встают на место и начинают работать, если они сами по себе целы. Более того, эти человечки и роботы они сами всё и поправляют, приводят в порядок. Я охренела, когда увидела. И не только станция, там все игрушки такие — рядом на полке из того же магазина. Более того, они как-то взаимодействуют друг с другом, даже если из разных наборов.

Я почесал подбородок. Следы Процесса я не перепутал бы ни с чем — слишком уж много я времени провёл, изучая его код и принципы работы.

— А что за магазин? Сетевой, корпоративный?

— О, нет, что ты, — Алёна замахала руками. — В больших сетях нет того, что нужно мне — там один ширпотреб. Я покупаю в частных магазинах, лавках, иногда в мастерских что-то приобретаю на заказ. Только так можно достать действительно интересные вещи для малышни. Конкретно эти я брала в месте под названием «Центр развивающей механики». Я дам тебе их визитку, у меня тут их целая пачка.

Она передала мне пластиковый прямоугольник.

— Ого, тут ещё и скидка положена.

— При первом посещении. Вообще классные ребята, сотрудников немного, но все толковые, и разбираются не только в игрушках. Электроника, бионика, кое-какой софт — у меня прямо глаза разбежались.

Я кивнул. А Алёна вдруг стала серьёзной.

— Собственно, Энджи, а зачем они тебе? Ты говорил про код. Не пойми неправильно, но я не хотела бы, чтобы у ребят были неприятности. Ты ведь явно не коп, да?

— Не коп. И не наёмник. Я вообще-то технический специалист, — поспешил объяснить я. — А что до объекта поисков, то скажем так: моего работодателя беспокоят утечки... исходников определённой программной продукции. Вряд ли эти ваши мастера что-то там похитили, взломали и так далее, но к ним явно попало в руки специфическое ПО, и я хотел бы выяснить, каким образом.

— Программное обеспечение... — протянула Алёна. — И эти умные игрушки? Всё это как-то связано?

— Не исключаю.

— Странный ты тип, ну да ладно, — Алёна закинула в рот печенье и ехидно на меня посмотрела. — Не может же быть плохим кибер, который любит собак.

Я хмыкнул, но возражать не стал. Собаки — моя слабость. И кошки. И ещё куча всего.

— Я лишь задам им пару вопросов, возможно даже заплачу за ответы. И отправлюсь дальше по следу.

— Я тебе верю, Энджи. Ещё чаю?

— Нет, благодарю, мне пора идти. Возможно, до открытия «Центра развивающей механики» я ещё успею немного вздремнуть.

— Разве при такой степени кибернетизации, как у тебя, нужен сон? Я вот пытаюсь понемногу от этого отказываться — слишком много времени проходит впустую.

— Ещё как нужен, — возразил я. — Не забывай, что ты всё ещё человек. Без отдыха и сна ты рано или поздно свихнёшься. Я, кстати, даже не подумал спросить, что ты делаешь здесь в столь поздний час? Ты ведь одна в здании, тут даже охранника нет.

— Тут никакого секрета, — ответила Алёна, потягиваясь и зевая. — Я готовлю игровую зону назавтра. Хотела сделать кое-что особенное, подвижные игры, головоломки, добавить немного голограмм — в тему нового года. Ну и закопалась. Нам не запрещают здесь оставаться, если нужно, да и место для отдыха есть. И раз уж ты топишь за здоровый сон, то этим я пожалуй и займусь. Утром всё доделаю, а вечером прошвырнусь, прикуплю кое-какую технику к празднику, а то голопроектор в последнее время барахлит.

Я поднялся и пожал протянутую мне тонкую ладошку. Белый пластик, электротатуировки, аккуратно спрятанные разъёмы для наиболее распространённых интерфейсов — классная штучка, лёгкая и функциональная. На Побережье я таких имплантов не видел, видимо что-то местного производства.

— Рада знакомству, Энджи.

— Взаимно.

— Бывай, и старайся смотреть по сторонам. Киберам у нас и впрямь сейчас небезопасно .

— Взаимно, — ответил я. — И ты себя береги. А обо мне не волнуйся — у меня охрана.

— Собака и пара доходяг, косплеящих кибер-самураев?

— Они самые. И это не косплей, они самураи и есть.

— Ну что ж, береги хотя бы собаку, — посоветовала Алёна, почесав Малыша за ухом. — Если себя не жалко.

Её слова мне не понравились.

Покидая деткий сад, я проверил адрес на визитке. ЦРМ находился в здании бывшего фаба неподалёку от «Гладия». Удобно, когда работаешь в небольшом городе, который можно запросто пересечь из конца в конец за час с небольшим. Так что утра я решил дождаться в офисе.

Обратный путь проходил в тишине. Улицы опустели, каток и ярмарки закрылись до утра, и жизнь теплилась разве что в ночных барах. Снегопад усилился, и я по щиколотку утопал в мягком белом ковре. Пёс радостно прыгал из сугроба в сугроб. Интересно, он вообще устаёт?

Сигнал предупреждения поступил от Мусаси. Он засёк движение в подворотне, замедлил шаг и положил руку на меч. Такеши, оттеснив меня, встал с ним бок о бок, достав из-под плаща шоковую дубинку.

— Малыш, ко мне! — позвал я, и пёс послушно уселся у моих ног.

Тени, отмеченные Мусаси, задвигались, обретая очертания двух крепких ребят. Горы мышц, боевая бионика, оружия на виду нет, но это ничего не значит для подобных типов — они сами по себе оружие.

— Синеглазый! — позвал один из них. — Мы без претензий, только поговорить!

— Я вас не знаю.

Один из киберов, рыжий бородач, вышел вперёд. Его лысый татуированный приятель остался на

месте.

— Я Ивор, — представился он. — «Аскольд Секьюрити», штатный сотрудник. А этот лысый хрен — Руди, работает по лицензии.

Охотники за головами. Что ж, могло быть хуже.

— Я представляю интересы ART incorporated, все политические и правовые вопросы — к моему начальству, — ответил я дежурной фразой.

— Да знаем мы, знаем, не заводись, — Ивор примирительно поднял руки. — Мы не официально, а так, по-свойски к тебе. Задача-то у нас с тобой одна, и надо бы договориться, как будем делить добычу. Начальству-то насрать, как мы сделаем работу, вот мы и решили, что идти на конфликт не хотим. Есть предложение. Взаимовыгодное.

Связываться с этими ребятами не хотелось. Но конфликтовать было глупо. Мы всё-таки слишком далеко от Побережья.

— Слушаю.

Ивор благодарно кивнул. Похоже, он оценил моё благоразумие.

— Мы тут не так давно, чуть дольше, чем ты, — начал он.

— А вы за мной следили?

— Синеглазый, ну ты и не прятался — будем честны, — заметил Руди.

— Именно, — подхватил Ивор. — Так вот, ещё раньше здесь побывала группа охотников из Сан-Сервандо. Два неплохих спеца, я их немного знал. Я думал выйти с ними на связь, обменяться информацией, но вот незадача — оба пропали. Их, правда, вскоре нашли. По частям.

«Последние две жертвы — солдаты».

— И то не целиком, — добавил я.

— Так ты в курсе? — удивился Ивор.

— Насчёт убийств — да, — признался я. — Насчёт того, что те двое были охотниками — нет. И что вы думаете насчёт убийств? Подозреваете кого-то?

— Известно кого, — хмыкнул Руди. — Это точно он. Гросс.

О Гроссе ходило много легенд. Он точно был киборгом, хотя его мало кто видел вживую. Я не сомневался, что он пользовался бионическими банками данных, имел нейроразъёмы и импланты для соединения с сетью, но это были лишь догадки, основанные на личном опыте. Что он представлял из себя на самом деле, я понятия не имел.

— Доказательства?

— Во первых, только модифицированный боец мог бы справиться с теми двумя, — ответил Ивор.

— Я бы поспорил, но это частности. В целом же соглашусь.

— А во вторых, Синеглазый, мы успели наведаться в морг и осмотреть трупы. Вернее то, что осталось от их бионики. Убийца действовал впопыхах, неаккуратно, видимо был ограничен во времени, так что кое-какие схемы управления нам удалось достать.

— И что же вы нашли? — я не удержался от вопроса, хотя уже понимал, к чему он клонит.

— Процесс. Его следы повсюду. Если не веришь, могу скинуть кое-что — сам убедишься. Ты же вроде специалист, а не как мы — солдаты.

Ему незачем было врать. Более того, он похоже был в замешательстве.

— Где эти люди могли загрузить шаблоны Процесса? Кто помогал им его настраивать? Это же не вирус гриппа, это специфический софт. И ладно местные — откуда эти следы у наёмников с Побережья? Процесс использовался локально, и он не распространяется сам по себе.

Ивор только развёл руками.

— От тех двоих мало что осталось. Этот тип убивает модифицированных людей и забирает запчасти. Мы, как видишь, тоже из металла и пластика. Да и ты сам, и твои куклы.

— Он будет искать вас? Меня?

— Подозреваю, что да. И если мы хотим его опередить, то нужно найти источник Процесса. Это его детище, и оно нас к нему приведёт.

Я согласился с его доводами. Более того, я сам думал так же, разве что не мог представить, с чего бы Гроссу действовать подобным образом. Я слышал о нём многое, и возможно он был не без греха, но серийный убийца... это что-то новое.

— У вас есть зацепки? — поинтересовался я.

— Хотим проверить фабы в северо-западной промзоне. Несколько жертв там работали. И профиль предприятий подходящий. Бионика, медицинское и диагностическое оборудование. А у тебя что, Синеглазый? Понимаю, ты только прибыл, но мало ли.

А что у меня? У меня след, которым я не хочу делиться.

— Я сканирую городскую сеть, в том числе локалки, — ответил я. — Следов Процесса много, но ничего конкретного. Раз уж вы обратили внимание на промзону, я могу поддержать ваши начинания. Запущу ботов, а завтра пройдусь там со своими ребятами. Если встретимся, сделаю вид, что вас не знаю, идёт?

Ивор и Руди переглянулись и коротко кивнули.

— Договорились, — рыжий хлопнул в ладоши, словно закрепляя нашу сделку, и положил на ближайший подоконник небольшую карту. — Вот, это наш рабочий канал, заходи — не стесняйся. И будь начеку, Синеглазый. Те двое были опытными бойцами.

— Зато у меня глаза на затылке.

Они снова переглянулись и расхохотались. Ивор смеялся от души, громко и зычно, Руди же хрипло и сдержано. Затем они отступили в тень и скрылись в зимней ночи.

Я посмотрел на телохранителей, потом на собаку — все трое начали потихоньку превращаться в сугробы.

— Пойдём, что ли, в офис, — сказал я. — Отогреемся.

Остаток ночи я не спал. Сидел в сети, искал сведения о Гроссе, просматривал сводку происшествий, в том числе в отдалённых от Вальцберга городах и даже на Побережье. Искал совпадения, тенденции. Заодно и в полицейские отчёты заглянул — их скинул корпоративный техник.

Данные подтверждали слухи и слова наёмников. Про Процесс ни слова, но оно и понятно — полиция не имела примеров кода, не знала, что нужно искать и нужно ли. Я зашёл в канал к охотникам, и Руди скинул мне несколько файлов, якобы из прошивки для бионики. Процесс прошёлся по коду, оптимизировал его и переписал на свой лад. Всюду был заметен характерный стиль и закодированные метки. Всё-таки это не искусственный разум, а программа, которая старательно каталогизирует результаты своей работы.

Гросс — убийца? Не знаю. Он мог бы быть кем угодно, создать себе такое тело и внедрить такие улучшения, что стал бы машиной смерти. Но стал ли он это делать? И если стал, то по какой причине? На Побережье за ним кровавого следа не наблюдалось, зато здесь, в Вальцберге и других местах, мне удалось найти много схожих случаев. Убийства киберов, забор бионики.

Я приказал боту нанести места на карту и добавить комментарии. Получилось двадцать три случая с учётом девяти последних. Разброс по времени чуть меньше года, разброс по географии две тысячи миль между самыми удалёнными точками. Время обнаружения тел разнилось, но общая тенденция была налицо — убийства начались прошлой зимой далеко на юге материка, и след медленно вёл к Вальцбергу, где произошло максимальное число нападений за короткий промежуток времени. Он шёл сюда, но был ли это Гросс? Неясно. Когда именно он пересёк океан и куда прибыл — никто не знал.

— Сходите за кофе на первый этаж, — сказал я своим телохранителям. — Здесь капсулы закончились.

Системы киборгов провели анализ обстановки и постановили, что вниз пойдёт Такеши. Вечно слепому ронину не везло.

Утро выдалось на редкость солнечным и морозным. Снегопад прекратился, и часть тротуаров даже успели почистить. Окна в офисе покрыл красивый узор.

На собаку пришлось одеть специальные бахилы. Вряд ли Малыш мёрз в своём комбезе, но механические лапы быстро остывали на холоде и обмораживали участки живой кожи. Я сделал пометку насчёт систем подогрева, пока мы спускались вниз.

До промзоны мы добрались минут за двадцать. Шли бодро, не плутали, и разве что я иногда замедлял шаг, чтобы насладиться непривычной архитектурой Вальцберга. Никогда не видел таких старомодных городов.

«Центр развивающей механики» отыскался быстро. Он располагался почти у самого входа на промку, в одной из боковых улочек. Здесь арендовалось огромное количество площадей, пестрело множество вывесок, и вообще место разительно отличалось от чистых в смысле рекламы городских улиц. ЦРМ заявлял о себе гордо и во всеуслышание — большим билбордом над входом в здание бывшего фаба.

Внутри я ожидал чего угодно. Фабрику безумного гения, модный стартап с лабораториями и производственной базой, или же бесхитростную точку выдачи заказов. Но это была цивильная и непритязательная лавочка, с рядами деревянных стеллажей, скромным прилавком и мастерской в соседнем помещении.

Пожилой владелец представился господином Мансом, приветствовал меня, как старого приятеля, предложил чаю и даже провёл экскурсию. На телохранителей он не обратил внимания (подозреваю, что из вежливости), а собаку поручил своей юной помощнице.

— Уютно у вас тут, — заметил я, разглядывая игрушечных роботов на одной из полок. — Прямо как детство попал, господин Манс.

— Прямиком в моё детство, если хотите знать, — ответил хозяин лавки. — Только роботы тогда были менее интерактивными. Но я и мои ребятки с радостью исправляем этот недостаток. Вам нравится?

— Даже очень, — признался я. — Мне и самому приходится работать c машинами. На производстве.

— У нас тоже есть производство, — сказал Манс, показывая в сторону мастерской. — И мы там не только игрушки делаем. Обслуживаем и ремонтируем бионику, обновляем прошивки. Если у вас будут проблемы с имплантами, обращайтесь. Мы как раз установили новое оборудование, теперь можем работать не только с местными моделями, но и теми, которые производят на Побережье.

— Благодарю, — я ещё раз прошёлся вдоль полок. — Но я здесь по поводу программного обеспечения. Ваши игрушки, они крайне нестандартные, не так ли? Немного сложнее, чем могут показаться. Это какой-то ИИ, не так ли?

— Вроде того, — кивнул Манс. — Полноценный ИИ в такие изделия не внедрить, однако мы нашли компромисс. Упростили и оптимизировали командные протоколы для промышленной робототехники. И, поверьте, это нравится не только детям.

— И где же вы берёте такое специфическое ПО?

— Остатки былой роскоши, — ответил хозяин лавки и обвёл рукой помещение. — Здесь раньше была большая промышленная зона Вальцберга, десятки предприятий, если хотите знать. Сейчас от былого величия остались жалкие крохи, а свободные площади занял мелкий и средний бизнес. Мы были немного дальновиднее, и приобрели не только помещение, но и кое-какое оборудование, и софт. Так и работаем.

Я склонился над макетом строительной площадки, где машины и работники занимались имитацией бурной деятельности, разбирая маленькие домики, чтобы возвести их на новом месте, и так по кругу.

— Здесь ведь производили бионику, не так ли?

— И ещё роботов для конвейерных линий, — добавил Манс.

— Ловко вы их доработали, если производите такие интересные вещи, — заметил я. — Не знаете, кто был оригинальный производитель оборудования?

Манс снял очки и задумчиво потёр переносицу. Пальцы его двигались неестественно плавно, словно по маслу скользили.

— Кто-то с Побережья. Мне кажется из Арно, там много фабов подобной специализации.

— Интересные импланты, — заметил я, показав на его руку. — Уже не в первый раз их замечаю, тонкая работа — мои куда более грубые.

Манс озадаченно посмотрел на свои руки. Потом на мои. Его губы тронула улыбка.

— Зря вы так, — ответил он. — Ваши руки — произведение искусства. Просто вы не пытаетесь скрыть их происхождение. Здесь же так не принято. Местная специфика.

— В коде программ, которыми вы пользуетесь, присутствуют следы вмешательства специфического технологического процесса, — сказал я, наблюдая за его реакцией, но Манс хорошо держал лицо.

— Это что-то меняет? Я становлюсь от этого преступником? Соучастником?

— За этим техпроцессом идёт охота. Промышленный шпионаж, охрана интеллектуальной собственности и прочие прелести.

— Я вряд ли смогу вывести вас на след, уважаемый. Я пользуюсь тем, что имею, и не задаю лишних вопросов, когда ко мне приходят, чтобы что-то продать или воспользоваться моими услугами.

Я понимал, к чему он клонит. Услуги нужным людям приносят больше денег, чем детские игрушки. Особенно когда эти люди нуждаются в помощи опытных техников. Я достал смартфон и показал Мансу выдержки из досье погибших наёмников.

— У вас были эти двое?

— С ходу не припомню, но можем проверить. Идём.

Мы подошли к прилавку, и Манс сел за рабочий компьютер. Я назвал ему примерный временной интервал, пока те двое находились в городе и ещё были живы, и информация быстро нашлась.

— Да. Вот, есть записи. Ричард Ричардсон и По Тхунг, отставные военные, владельцы частной охранной фирмы. Им требовались обслуживание и доработка бионики военного образца. Опыта работы у наших ребят не было, но они хорошо платили, так что мы пошли на риск. Получилось всё, кстати, на славу.

— Вы использовали ваше адаптивное ПО для разработки технологических карт, не так ли?

— Мы всегда его используем. Разумеется, без опытного техника эти программы бесполезны, но как инструмент они себя показали превосходно. Мы смогли изготовить ряд деталей, которые в противном случае пришлось бы заказывать из-за океана.

— И вы обновили прошивки управляющих модулей...

— Да. Они об этом просили. Контроллеры встроенных систем, блоки целеуказания, блоки РЭБ и электронного взлома, анализаторы данных. Много сложных систем, которые редко встретишь у рядового любителя модификаций. Теперь я вспомнил всё. Очень интересный был заказ, если хотите знать. Я, правда, не поверил этим людям касательно их имён и рода занятий, но они и не обязаны были со мной откровенничать. Полагаю, вы не просто так о них спросили.

— Они были убиты. Кем-то, кто идёт по следу Процесса. Вот поэтому я и пытаюсь узнать, откуда у вас весь этот софт.

Манс замолчал, искоса поглядывая то на меня, то в сторону мастерской, откуда раздавались голоса его работников. Кто-то вошёл в лавочку, и краем глаза я заметил мать с двумя сорванцами, которые тут же бросились к полкам с роботами.

— Не сейчас, — попросил Манс. — Возвращайтесь вечером, хорошо? Сегодня я закрою лавку пораньше, и мы сможем поговорить.

Я кивнул. Разумеется, я не собирался уходить просто так, и пока мы беседовали, Такеши и Мусаси оставили в лавке несколько жучков. На входах и выходах из лавки и самого фаба тоже надо будет установить вездесущие глаза и уши — на случай, если кое-кто решит удрать.

— В шесть часов я буду здесь, — сказал я.

— Годится, уважаемый. В шесть часов.

— Меня зовут Энджи, господин Манс. До встречи.

Когда посетители приблизились к прилавку, Манс ловко переключил внимание на них, а я поспешил ретироваться.

Возвращаться в офис не хотелось, и я решил исследовать промзону. Вальцебрг, судя по рассказам, был крупным промышленным центром ещё каких-то семь-восемь лет назад. Теперь же городская промышленность пришла в упадок, а на её руинах пробивались компании и стартапы классом пониже.

Удивительное место, оно напоминало гибрид бизнес-квартала и трущоб, приправленный архитектурой канувшей в лету эпохи. Словно наступил апокалипсис, и остатки выживших, стряхнув с себя пыль и прибрав от мусора узкие улочки, принялись возрождать цивилизацию. Начали, как водится, с баров, кофеен, минимаркетов и парикмахерских, а потом и остальные подтянулись.

От охотников время от времени приходили сообщения. Ничего интересного. Парни орудовали где-то на другом конце промки, запугивая местных предпринимателей. Я же углубился в самый центр, поражаясь тому, какой это был лабиринт. Заснеженный лабиринт с ледяным полом и стенами из холодного бурого кирпича, где за каждым углом могла скрываться лавка очередного кудесника. Ах да, и гирлянды — они были повсюду. Жители Вальцберга обожали гирлянды.

Так прошёл почти весь день. Я встречал следы Процесса в локальных сетях промзоны, в прошивках оборудования, к которому я тайком подключался. В одной из мастерских я накупил мобильников и проверил приложения — они тоже были тронуты знакомым кодом. Взломаны, оптимизированы, улучшены. Ничего криминального. Если не считать, что по следам этой технологии следует нечто опасное для её обладателей.

Ближе к вечеру снова пошёл снег. Темнело рано. Меня и моих спутников темнота застигла в узких переулках между комплексом складов и длинным зданием какого-то цеха. Именно тогда я вновь почувствовал это. Взгляд из-за пределов видимости, неуловимая тень, угроза на грани восприятия. Малыш громко залаял, глядя в темноту, телохранители напряглись, сканируя местность.

А потом я услышал женский крик. И скрежет металла.

«Определить направление» — требую я. Такеши отвечает первым. Возможно, его боевые навыки чуть хуже, чем у собрата, зато датчики хоть куда. Мы вместе бежим в указанную точку.

Это место — лабиринт. Мы вихрем проносимся по его извилистым коридорам, минуя один поворот за другим, задевая какой-то хлам, перепрыгивая коммуникационные шахты и трубы, сшибая с дороги ящики и паллеты, в беспорядке сваленные у задних дверей мастерских и складов. Прошло секунд десять, может чуть больше, и я снова слышу скрежет и крик. Слышу гулкие хлопки выстрелов. Система подсказывает, что это скорее всего травматическое оружие, а не боевое.

На нас выбегает тень. За считаные мгновения неясный силуэт превращается в женскую фигурку, бегущую грязному снегу. Мои телохранители быстро распознают её, отмечают отсутствие угрозы, и пропускают. Она врезается в меня, кричит, колотит кулаками по моей груди — и раздаётся гулкий звук удара пластика о пластик.

— Ты?! — Алёна смотрит на меня с удивлением и ужасом. — Там, за мной...

Я прикладываю палец к её губам, выхожу вперёд, загораживаю девушку собой. Рядом приседает пёс, он злобно рычит. А Такеши и Мусаси уже бьются с тем, что явилось из снежной тьмы.

Катана мастера-мечника высекает искры из металлического панциря, дубинка слепого ронина трещит, нагнетая заряд, пистолет выпускает пулю за пулей, пытаясь заставить чудовище отступить. И тем не менее их сил хватает лишь на то, чтобы замедлить противника, отвлечь его на себя.

Я видел много киборгов, перешедших за грань человеческого подобия. Одержимых имплантами фанатиков, пытающихся стать так близко к машинам, как это только возможно. Военных, пренебрёгших безопасностью ради огневой мощи и выживаемости. Безнадёжно больных, для которых отказ от собственного тела равносилен выбору между жизнью и смертью. И всё же время от времени находится тот, у кого получается меня удивить.

Он пытался скрыть свои модификации под просторным плащом и рабочей спецодеждой — старый трюк для тех, в ком слишком много металла и пластика. Но утаить огромный рост, элементы брони, технические надстройки и дополнительные конечности не могла никакая одежда. Как и то, что конечности были разных форм и габаритов, разных моделей — словно ребёнок собрал это страшилище из первых попавшихся под руку деталей конструктора.

Он двигался быстро, рассчитывал движения, предугадывал реакцию противника. Время от времени казалось, что он исчезает во вспышке помех, чтобы появиться в другом месте. Он как-то обманывал оптику, и мне с трудом удавалось фокусироваться на его гротескной фигуре. Даже если он был безумен, это не мешало ему трезво оценивать ситуацию, не лезть на рожон. А ещё его взгляд. Не только глаз, но и сенсоров, и всех его систем. Цепкое, неотступное наблюдение. И бьющийся в фаерволы моих систем сигнал, полный до боли знакомого кода.

«Внимание. Попытка несанкционированного доступа. Извлечены паттерны вирусных агентов».

Мои системы разбирают код, и я вижу типичную программу для взлома, какими пользуются наёмники по всему Побережью. Такую программу можно приобрести как у профильных компаний, так и на чёрном рынке. Ни одна из них мне не угроза, но... тот код, который вижу я, изменён до неузнаваемости, и метки Процесса видно невооружённым глазом. Боевые программы модифицированы изобретением Гросса.

Всё это происходит за секунды. Мои самураи продолжают атаковать чудовище, а я уже готовлю свой удар. Системы противника не уходят в защитный режим, и я посылаю стрелы вирусного кода. Эффект должен быть катастрофический, вплоть до полного отказа его бионики, однако я не рассчитываю, что такой противник сдастся без боя.

Клинок Мусаси находит несколько брешей, когда конечности чудовища начинают попеременно отключаться, мешая ему отбивать атаки самурая. Тогда же находит свою цель и шоковая дубинка Такеши. Крик чудовища оказывается вполне человеческим, полным боли и злости, разве что разносится он не только по переулку, но и по всем ближайшим подсетям. Он непрерывно присутствует в виртуальном пространстве, не отключаясь от бесконечного потока данных.

Чудовище подставляет отключённую конечность под удар меча и выворачивает себе предплечье, обезоружив Мусаси. Самурай отскакивает назад, избегая хлёсткого удара свободной рукой, и достаёт пистолет. Такеши пытается нанести ещё один удар дубинкой, но его перехватывает массивная стальная лапа, явно от робота-погрузчика, и придавливает слепого ронина к земле. Мусаси выпускает в противника всю обойму, я поддерживаю его атакой по оптическим системам и сенсорам.

Подхватив Такеши за ремни разгрузки, монстр швыряет его в напарника. Я выхожу вперёд, выхватывая пистолет, но враг не принимает бой. Попятившись назад, он скрывается в снежной пелене. Пару секунд спустя я перестаю ощущать его присутствие и взгляд.

Я выдохнул. Проверил лог моей операционной системы. Судя по записям, прошла едва ли минута. А мне как всегда показалось, что схватка длилась битый час. Обычное дело для того, кто живёт в реальном и цифровом мирах.

-Ты цела? — спросил я Алёну.

Девушка кивнула, прислонилась к ближайшей стенке и беззвучно зарыдала. Только сейчас я заметил, что куртка на ней порвана в клочья, а один из имплантов практически вырван из сустава. Крови видно не было, да и мои сенсоры подсказывали, что Алёна в норме, не считая сильного шока.

Мои телохранители уже поднялись на ноги. Между ними шёл обмен данными по противнику, чуть позже они обобщат их и отправят выжимку мне — это стандартная процедура, которой следуют все мои подопечные. Сбор информации, анализ, адаптация, обмен опытом.

Пёс крутился на месте, изредка поглядывая в ту сторону, куда ушёл монстр, и я был несказанно рад, что Малыш не бросился по привычке в бой. Мне не раз приходилось собирать его заново, однако сейчас мы слишком далеко от дома, от привычной мастерской и оборудования, а доверять пса кому-то другому я очень не хотел.

Я скинул короткую сводку о контакте с противником Ивору и Руди. Охотники ответили, что засекли негодяя, пытаются отследить. Что же, я пожелал им удачи, однако решил, что для первого раза достаточно.

— У тебя солидные повреждения, — сообщил я Алёне. — Рукой можешь шевелить?

— Только одной, — призналась девушка. — А вторую постоянно коротит. И ещё вот, в боку дырка.

Я присел возле неё, осмотрел рваную рану в корпусе. Изнутри доносились неприятное бульканье и прерывистый свист.

— Искусственное лёгкое? — уточнил я.

Алёна кивнула.

— Надо тебя чинить. Обними меня за шею, я тебя понесу. И постарайся меньше двигаться.

— Да, хорошо. Спасибо, Энджи. Я скажу, куда нести. Знаю одного мастера.

— Ага, я тоже.

Увидев на пороге нашу компанию, господин Манс без лишних вопросов пропустил нас в мастерскую. Его сотрудники к тому времени уже ушли. Я посмотрел на часы — без пяти шесть. Он ждал меня, но не рассчитывал, что я приведу даму.

— Серьёзные повреждения, — заметил он, осматривая Алёну. — Ох, как жаль, что так вышло. Это была первоклассная бионика. Я ведь её лично калибровал.

Я кивнул. Догадаться было не сложно.

— Поможете ей?

— Проходите.

Манс выкатил из подсобки нечто среднее между медицинским креслом и верстаком, куда я аккуратно уложил Алёну. Пока мастер возился с приборами и вводил девушке седативные препараты, я коротко рассказал о нападении.

— Он вернулся так скоро, — пробормотал Манс. — Прошло едва ли две недели с прошлого раза.

Я сверился с датой нападения на наёмников. Всё сходилось.

С Алёной мастер провозился до девяти вечера. Демонтировал одну руку, вправил вторую, снял защитные пластины корпуса и подлатал лёгкое. Учитывая, как плотно контактировала у девушки бионика и живая плоть, он явно обладал познаниями не только в технике, но и медицине.

— Лёгкое работает на треть от положенной мощности, со временем придётся менять, — сказал он, присаживаясь отдохнуть. — Рука в лоскуты. Пока походит с временным протезом, я ей напечатаю новую. Будем считать, что по гарантии.

Алёна ещё спала. Ей крепко досталось, и я предложил Мансу не будить её. Мастер возражать не стал.

— Тот киборг пытался вырвать ей конечности, — сказал я. — Он, несомненно, убийца, но не похоже, что для него важно именно убить. Мне кажется, ему нужны исключительно запчасти.

— Вы видели его?

Я вытянул из запястья кабель и протянул Мансу.

— Подключайтесь, я покажу всё, что удалось зафиксировать. У вас ведь есть нейроразъём?

Мастер недоверчиво посмотрел на меня и покачал головой.

— Предпочитаю не использовать непроверенные подключения. Извините уж.

Я не стал спорить. Просто достал из сумки планшет и вывел записи на экран. Чудовище представло перед нами во всей красе с нескольких ракурсов. Манс долго кивал, просил что-то приблизить или повернуть.

— Вторая пара конечностей — армейские образцы. От тех двоих, — сказал он. — А вот кисть — я узнал маркировку, ставил её одному мужчине в прошлом месяце.

Он узнал ещё несколько деталей и устройств, которые нам удалось разобрать.

— Он учуял девушку, — сказал я. — Выследил через сеть. Он чувствует Процесс, стремится овладеть им...

— Да, да, я понимаю, — ответил Манс. — Он не может получить доступ к технологии, и потому забирает импланты и оборудование, которые были воспроизведены при её использовании. Это нелогично, сродни какому-то фетишизму, но для него имеет огромное значение. Он как будто пытается собрать себя из этих частей.

— Тогда почему он ещё не напал на вашу мастерскую, господин Манс? У вас есть и бионика, и оборудование, вы используете модифицированные Процессом технологии и софт. Здесь же настоящая кладезь для такого типа.

Мастер думал недолго. Повернулся и показал на маршрутизатор, висящий возле входной двери.

— К сети подключён только кассовый аппарат, — пояснил он. — Когда я обосновался здесь, то понял, что используемое оборудование лучше не светить — так и без бизнеса недолго остаться. Моим сотрудникам запрещено подключать оборудование к своим гаджетам, я строго за этим слежу. В отличие от тех, кто пользуется моими услугами.

Я приблизился к Мансу, навис над ним. Мастер не сдвинулся с места, не показывал страха или растерянности.

— Вы знали, что он может придти за вашими клиентами?

— Нет.

Анализатор мимики в моей системе предположил, что с вероятностью восемьдесят процентов Манс мне не лжёт.

— Даже не предполагали, что такое может произойти? — продолжал давить я.

На этот раз Манс замялся, но всё же отрицательно покачал головой. Анализатор отметил, что, возможно, он и сам не уверен в своём ответе.

— Откуда у вас программное обеспечение, господин Манс? — я смотрел на него в упор, мои телохранители замерли в паре метров от нас, и даже пёс притих в углу позади прилавка.

— С Побережья. Я привёз его с собой, ещё не зная, где и как буду применять. Раньше я работал с киборгами. Не с такими, как вы или Алёна. С теми, что зовутся болванчиками или куклами. Как эти двое, — он показал на Такеши и Мусаси.

— Я предпочитаю называть их моими подопечными.

— Значит, вы человечней, чем те, кто проектирует и создаёт такие машины. Текущую версию Процесса я получил в Арно, однако использовать его там не рискнул. Слишком много желающих поиграться с такой специфической технологией. И я даже не знаю, кто хуже, корпораты или подпольные фабриканты нижнего города. Из Арно я переправился за океан, осел в Вальцберге и, знаете ли, нашёл себя. Игрушки у меня получаются лучше, чем куклы из живых людей.

— Но вы всё же занимаетесь бионикой, — возразил я.

— Увы и ах, мой Синеглазый друг, — развёл руками Манс, — но моё новое призвание приносит куда меньше денег, чем хотелось бы. На мастерской держится весь мой бизнес, а игрушки... Ну, мне просто нравится делать их, нравится создавать что-то, что приносит радость. Что-то человечное. Вам не знакомо это чувство, Энджи?

Моё начальство постоянно распекает меня. За мои выходки. За моих телохранителей, которым место не в боевом подразделении, а в комиксах для детей. За кошек и собак, которых я постоянно тащу с улицы. За то, что трачу время и деньги на никому не нужные «добрые дела». Да, определённо, я понимал господина Манса.

— Этот киборг. Куда он мог направиться? Сколько ещё человек могут стать его жертвами?

— У меня много клиентов, — Манс казался подавленным. — Я могу дать вам список, но это десятки людей, и не только в Вальцберге. Не во всех случаях я использовал Процесс, но ко мне приходят чаще всего тогда, когда другие техники помочь не в состоянии. В таких случаях адаптивная технология творит чудеса, а ко мне идут именно за этим, за чудом.

— У меня нет возможности устраивать засады по всему городу. Что может привлечь его? Какая-то особенность, нечто, чего нет у других?

— Он пытается воссоздать некий облик из запчастей, надеясь на то, что Процесс во всём разберётся и свяжет их в единое целое, — Манс прошёлся до кассового аппарата, включил компьютер. — Это, разумеется, невозможно. Процесс — интересная технология, в чём-то уникальная, но она не обладает никаким разумом, и уж тем более не всесильна. Но есть кое-что, что может показаться ему наиболее лакомым куском.

Он повернул ко мне монитор и я нахмурился. Это было совсем не то, чего я ожидал.

— Это мобильный фаб? — уточнил я.

— Да, он самый.

— Что он производит?

— В теории — что угодно. По факту — детские игрушки. Завтра последний день этого года, в центральном супермаркете будет шумный праздник, конкурсы и подарки. Ко мне приходили из мэрии, предлагали соорудить некий агрегат для детского праздника. Что-то вроде машины для исполнения желаний — загадываешь что-то и она при тебе создаёт твою мечту. Идея мне понравилась, и я быстро догадался, как мне её воплотить.

— Эта штука подключена к сети?

— Да. Подарки можно заказать через приложение, отправив новогоднее письмо.

— И каков ваш план?

— Просто запустите её, Энджи. Загадайте желание — и он почувствует, как машина начала работу. Сеть Вальцберга отличается от того, чем вы привыкли пользоваться на Побережье. Она чище и свободнее. Он не потеряет след.

— Объясните, что нужно делать, — сказал я. — И мы отправимся. Торговый центр закрывается в десять, если мне не изменяет память, так что случайных людей там быть не должно.

Он рассказал мне, как запустить машину подарков. Ничего особенного для того, кто постоянно работает с автоматическими фабами. Здесь была важна идея, а не принцип работы. Тем не менее, Манс дал мне ключи доступа к сервисному интерфейсу машины, коды администратора и описание настроек.

— Никогда не знаешь, что может пригодиться, — заявил он.

Мы встретились с охотниками в торговом центре ближе к одиннадцати. Попасть внутрь было несложно. Такеши был оборудован специально для подобных проникновений, так что я не беспокоился ни о замках, ни о камерах, ни о сигнализации. К тому же в Вальцберге к вопросам безопасности относились куда проще — преступности здесь было не так много, как в мегаполисах. Чем дальше от нас, тем спокойнее.

— Эх, Синеглазый, — пожаловался Ивор. — Мы почти достали урода. Руди подстрелил его из электромагнитной пушки, я ещё крупнокалиберными по ногам добавил, да куда там — на одних руках от нас сбежал, как чёртов паук. Да ещё и приложил меня об стену.

Слова рыжего подтверждал огромный синяк на пол-лица.

— У тебя будет шанс взять реванш, — заверил я, осматривая центральный холл торгового центра, украшенный к празднеству. — Уже выбрали себе позиции?

— Вроде того. А что твои самураи? — Ивор потряс массивным чехлом, который нёс на плече, и в котором мог прятаться разве что пулемёт. — Смогут его придержать, пока мы сыграем свою партию?

— Моя ОС смоделировала около тринадцати сценариев сдерживания. Думаю, хотя бы один должен сработать.

Ивор хмыкнул. Руди поддержал его лёгкой улыбкой.

— Что с охраной? — спросил я. — Вы обещали урегулировать вопрос.

— И мы это сделали, — ответил рыжий. — Охрана будет смотреть в другую сторону. Потом они вызовут копов.

— И лучше бы им не торопиться на праздник, — добавил Руди.

— Тогда расходимся и я начинаю.

Охотники скрылись среди многочисленных галерей и эскалаторов. Такеши и Мусаси также растворились в тенях. Остались только мы с Малышом, да разгоняемый светом гирлянд и редких люменов полумрак. Я приблизился к праздничной экспозиции, центром которой была машина Манса.

Я стоял в сказочном лесу, окружённый заснеженными деревьями и лесными зверями, такими реалистичными, что, казалось, они вот-вот сойдут со своих мест, заживут обычной лесной жизнью. Увешанная игрушками и гирляндами праздничная ель возвышалась надо мной, а у её подножия ждал своего часа причудливый пряничный дом.

Я обошёл дом кругом, отыскал панель управления, спрятанную среди хвойных ветвей маленькой ёлочки, включил фаб и стал ждать, пока загрузится интерфейс системы управления. Войдя в систему с правами администратора, я подключил фаб к сети и подготовил его к работе. Дело оставалось за малым — загадать желание.

Я запустил со смартфона приложение, которое скачал по пути к торговому центру, задумался на пару мгновений, написал и отправил письмо.

Окна домика загорелись разноцветными огнями, из трубы повалил пар, раздался визг ручной пилы, ей вторили десятки маленьких молоточков и других инструментов. Пряничная мастерская ожила, лес и всю округу наполнила праздничная мелодия, которой бодро подпевали невидимые работники и лесные звери.

— Ничего такой аттракцион, — оценил я.

Пока мастерская работала над моим подарком, я связался с телохранителями. Стандартная процедура: запрос состояния, позиция, уведомление о готовности. Меня это успокаивало. Пёс крутился неподалёку, пытаясь играть с механическими зверями, и я короткой командой отправил его вглубь экспозиции, подальше от фаба. Дрон взлетел с его загривка, закрепился высоко на ёлке среди игрушек. Его сенсоры следили за верхними этажами.

В какой-то момент песни стихли, мелодия замедлилась, и даже звери поутихли. Музыка сменила ритм с весёлого и танцевального на торжественный и умиротворяющий. Задняя дверь мастерской открылась и оттуда выкатилась маленькая вагонетка, в которой лежал украшенный лентами свёрток. Я приблизился и взял подарок в руки. Тяжёлый. Неужто фаб господина Манса и впрямь умеет исполнять желания?

Я потянул ленту и тут же замер. Ощущение было как от порыва ледяного ветра. Моё тело холода не боится, но даже металлом и пластиком я чувствовал некую дрожь, словно мурашки пробежали.

— Пришёл, Гросс?

Тёмный силуэт стоял за бутафорскими деревьями, раскачиваясь и громко дыша. Но стоило ему переместиться ближе, как я удивился плавности и грации его движений. Это ему-то ноги прострелили? Ну-ну.

— Гросс... — протянуло чудище. — Податель чуда.

— Чуда? — я медленно поворачивался, стараясь не выпускать его из виду. — Ты о технологии? Да, она вызывает восхищение. Но это не чудо. Тем не менее, ты пришёл сюда именно за этим? За исполнением желаний?

Силуэт то приближался, то отдалялся. Мне было тяжело разглядеть его, и окуляры непрерывно выдавали отчёты об ошибках. Он использовал какое-то средство маскировки, нарушающее работу электроники.

— Отдай машину, маленький робот, и я не трону тебя. Ты мне не нужен, не носишь в себе чудо. Машина сделает меня снова целым.

— Ты мог бы обратиться к любому технику, отыскать фаб, подпольную клинику, да что угодно, — заметил я. — Вместо этого ты убивал невинных.

— В них заключены частички чуда. Часть чуда — часть меня. Я восстановлюсь, маленький робот, и ты мне не помешаешь.

— Ну так иди и возьми, — сказал я. — Пока я не вырвал ядро этого пряничного домика, и не растоптал твоё чудо на грязном снегу.

Операционная система рассчитала возможные траектории рывка чудовища, опираясь на данные с камер супермаркета, сенсоры дрона и мои собственные. С поправкой на ту электронную шелуху, которой он себя окружил. Я же, отпрыгивая в сторону, в кои то веки пожалел, что не могу воспользоваться обычными человеческими глазами — их бы монстр не обманул.

В стороны полетели искусственные ели, пенопластовые сугробы и не успевшие убраться с дороги механические звери. Громадные трёхпалые ступни оставляли в полу глубокие вмятины, удлинённые конечности ломали всё на пути монстра — он явно ремонтировался с использованием запчастей какого-то промышленного робота. Громадина пронеслась мимо, лишь слегка задев меня острым резаком, который держала в одной из рук — такой агрегат легко перепиливает рельс, и мне повезло, что он не оттяпал мне руку или голову.

«Начинаем»- передаю я.

«Принято» — отвечают телохранители.

Монстр разворачивается. Я успеваю достать пистолет. Я целюсь ему в голову, но громадное тело движется не только быстро, но и непредсказуемо. Походка, положение тела, манера держаться — всё это мне очень знакомо. Из тех двоих наёмников он извлёк не только конечности и систему наведения, но и боевые протоколы. Специальный алгоритм корректирует его движения, реагируя на угрозу оружия. Он выглядит, как зверь, но двигается, как опытный солдат. Это плохо.

Я стреляю и спешно отхожу назад, попутно атакуя системы Гросса стрелами вирусного кода, но на этот раз эффект хуже ожидаемого. Он не теряет меня из виду, его координация не нарушена, он разве что споткнулся пару раз.

А вот очередь из мелкокалиберного ПП, которую даёт присевший у заснеженного бревна Такеши, заставляет монстра переключиться на новую угрозу. Из-под плаща появляется рука с пистолетом и открывает ответный огонь. Слепой ронин прячется в укрытие, затем снова стреляет, несколько пуль попадают ему в грудь, но не пробивают броню. За эти секунды монстр успевает подойти к нему и разломить на части бревно — в стороны летят куски цветного папье-маше.

Такеши пригибается под размашистым ударом, бьёт шокером, затем снова уходит в сторону, пытаясь зайти монстру за спину. Гросс вырывает шокер из своего тела и ломает его огромной лапой. Такеши это не смущает — он уже достал меч. Клинок катаны и рабочая поверхность резака соприкасаются с противным скрежетом, и слепой ронин пускает удар вскользь, чтобы не лишиться меча. Резак вонзается в землю, Такеши наступает на его основание, придавливая всем своим весом, мешая Гроссу высвободить руку. Лапа хватает меч и отбрасывает в сторону, две другие конечности обнимают слепого ронина и начинают сдавливать, но тот уже сделал своё дело — удержал монстра на месте.

Из переплетения заснеженных ветвей огромной ёлки выпрыгивает Мусаси. Его клинок опущен вниз, вокруг фонтан искусственного снега, блёсток и осколков праздничных шаров. Он падает на спину монстра и вонзает меч в сустав одной из рук. Взмах — и манипулятор с резаком падает на землю. Чудовище ревёт. Его голос в реальном мире накладывается на хаотичные потоки данных, извергающиеся в сеть, и я почти глохну от этой какофонии. Он швыряет Такеши об дерево, беснуется и сбрасывает с себя Мусаси, а затем бьёт гигантской лапой с такой силой, что даже грамотный блок катаной не помогает мечнику устоять — он вылетает из сказочного леса на каменный пол торгового центра.

Вокруг монстра расцветают огненные цветы. На полу, на деревьях, на его массивном теле. Его одежда рвётся в лоскуты, отлетают целые фрагменты корпуса, однако он продолжает двигаться. Ивор, накрывший его огнём из пулемёта, яростно матерится, когда перегретый ствол вынуждает его прервать стрельбу.

Сразу после рыжего выступает Руди. Его оружие — высоковольтный разрядник. Такой штукой можно вывести из строя почти любого киборга, выжечь бионику дочерна. Но это тяжёлое и неповоротливое орудие, а массивный ранец с конденсаторами только усугубляет положение стрелка. Руди стреляет гарпуном, но вместо живота Гросса попадает тому в ногу. Он не тратит время на вторую попытку, активирует разрядник, и сам берётся за дробовик.

Гросс падает на колени, один из его манипуляторов пытается вырвать гарпун, второй касается пола в попытке заземлиться, не дать разряду пройти через уязвимые участки, третья рука перезаряжает пистолет с помощью податчика магазинов (ещё один подарок от убитых наёмников), и отвечает на стрельбу Руди, вынуждая его искать укрытие.

— Я ранен, — кричит охотник, прячась за стеной пряничной мастерской. — Ключица, мать его! Меткий урод!

Для киборга, типа Руди, это не такое страшное ранение, но рукой он пользоваться теперь не сможет. Позади Гросса поднимается Такеши, и тот стреляет ему в колено, киборг падает. Мусаси возвращается в схватку, но гигант наконец-то вырывает гарпун и просто бьёт наотмашь стальной болванкой, сбивает в сторону катану, хватает мечнка и обматывает вокруг его шеи тянущийся от разрядника кабель. Ивор снова стреляет, но монстр прикрывается телом моего бойца, и рыжий вынужден менять позицию. Гросс снова ревёт, и это рёв ликующего победителя, в сети его аватар сыпет пакетами бессмысленного кода и восторженных виджетов.

Я стою в стороне. В моих руках остатки манипулятора с резаком. Промышленная модель, неплохой инструмент, таким и демонтаж можно провести, и обработку детали. И у меня, как у техника, как раз есть подходящий разъём для подключения. Будь я солдатом, мне бы так не повезло. Я подаю питание на резак от собственного источника, мощность в системе проседает, но мне нужно сделать лишь одно короткое движение.

— Поберегись! — кричу я, когда гигантская ель падает гиганту поперёк спины.

Гросс отпускает Мусаси, и тот пытается отползти туда, где лежит его клинок. Такеши сидит на земле, удерживая монстра на мушке. Руди со своим дробовиком тоже показывается из укрытия. По эскалатору со второго этажа сбегает Ивор. В его руках винтовка, пулемёт он оставил наверху. Он идёт прямиком к Гроссу.

— Взяли! Взяли, мать его! — кричит охотник.

— Не подходи бли...

Я не успеваю его предупредить. Манипулятор с телескопическим суставом атакует стремительно, словно жало скорпиона. Рыжий вздрагивает, и я вижу пальцы механической лапы, сдавливающие его шею. Скрежет защитного воротника, хруст костей, хрип. Монстр тянет жертву к себе, забирает из ослабевших рук оружие. Я не успеваю его остановить. Только мой мастер-мечник, подобрав катану, пытается что-то сделать, но прежде чем он разрубает винтовку Ивора, Гросс двумя очередями укладывает Руди и Такеши. Слепой ронин ещё жив, но без ремонта уже не встанет, а вот второй охотник с пулей во лбу в помощи более не нуждается.

Мусаси отрубает руку с пистолетом, уворачивается от механической лапы, однако повреждения дают о себе знать, и он отступает, чтобы не попасть в захват. Гросс медленно выползает из-под дерева. На нём уже не осталось одежды, корпус погнут, одна из ног не сгибается в коленном суставе. Я подбираю шоковую дубинку Такеши и встаю рядом с мастером мечником.

Да, я не столь быстр, и моё оружие вряд ли эффективно против этой громадины, но моя бионика промышленного образца, более тяжёлая и прочная, чем боевая. Поэтому я служу моему бойцу щитом, принимая удары, сцепляюсь с противником в смертельных объятиях, блокирую его конечности, напираю, мешая ему идти вперёд. Это тяжёлая борьба, и я рано или поздно поддамся, если только мой мечник...

Гросс поднимает меня и бросает в Мусаси, мы оба катимся по полу. Монстр делает шаг и спотыкается, нелепо падает вперёд всей своей тушей — это пёс вцепился в его ногу, лишив врага равновесия. Гросс падает рядом с нами. Малыш вскакивает ему на загривок, пытается вцепиться в шею, скребёт по корпусу бионическоими лапами. Знал бы, что он такой боец — поставил бы собаке орудийную систему.

Гросс стряхивает пса и швыряет его в сугроб. Манипулятор вырывает катану из рук Мусаси и пригвождает киборга к полу. Остаюсь я.

— Я оторву тебе голову, маленький робот! А потом чудо восстановит меня, сделает целым!

Я бью его ногой по лицу. Оптика разлетается вдребезги, но в его теле и без того достаточно датчиков. Я перегружаю его двигательную систему вирусным кодом, и это даёт мне несколько секунд, чтобы отползти в сторону. Туда, где лежит мёртвый Руди, сжимая в руках дробовик. Гросс хватает мою ногу, тянет к себе, и я снова бью по его голове тяжёлым сапогом.

— Да отцепись же!

— Маленький робот. Ты недооценил силу чуда! Даже сейчас оно помогает мне, подсказывает, спасает! Моё чудо хранит меня! А кто хранит тебя?

— Я храню.

Я узнаю этот голос. Мастер Манс стоит рядом с пряничным домиком и угрюмо смотрит на побоище. В его взгляде нет страха или удивления, словно он привычен к подобному. Но нет в нём и гнева. Только печаль. Монстр поворачивается к нему.

— Ты... — даже сквозь скрежет динамиков и шум помех в голосе монстра сквозят ужас и злость... и обида. — Податель чуда!

Манс долго смотрит на него. Вздыхает.

— Мне жаль, — говорит он.

Монстр пытается напасть на него, но оступается, когда под ноги ему бросается игрушечный грузовичок. Затем ещё один, и ещё один. Механические звери, игрушечные солдатики, самолёты, машинки, куклы и прочие детские игрушки стягиваются к нему со все сторон. Некоторые стройными рядами выходят из фаба, другие вырываются из коробок с подарками, третьи спрыгивают прямиков с витрин. Казалось бы, что они могут против этого создания?

Монстр не может встать, а когда ему это удаётся, то его движущиеся части оказываются забиты искрошенными кусками металла и пластика там, где в его механизмы успели залезть маленькие юркие человечки, мыши, белки и птицы. Его тело покрывает живой ковёр, его датчики сходят с ума, а боевые программы отмечают сотни враждебных целей. Он кричит, мечется.

Я подхожу к нему, приставляю дробовик к уродливой голове, в которой уже давно не осталось ничего человеческого. Кроме мозга. Я стреляю, и монстр медленно заваливается на бок. Моя система сканирует его и выдаёт:

«Угроза устранена».

— Отмучился, — со вздохом сказал Манс, глядя на распростёртое на полу тело. — Жаль, что так всё закончилось.

— Это закончилось бы так в любом случае, — сказал я, отбросив оружие. — Так всегда бывает с теми, у кого на хвосте висят охотники со всего Побережья.

— Прямо-таки всегда? — уточняет Манс.

— О да, — кивнул я. — С корпоратами шутки плохи.

— Он этого точно не заслужил. Кто угодно, но не он. Он сам жертва.

Я присел возле тела, поскрёб одну из плечевых пластин, провёл пальцами по полустёртой надписи. АБК-11. MnC incorporated, ltd.

— Конкуренты, — хмыкнул я. — А что такое АБК?

— Автономный боевой комплекс.

— Я думал, они таких монстров уже не делают, — сказал я. — Даже наши перестали.

— Никто не перестал делать монстров. Ни MnC, ни ART, ни другие, — возразил Манс.

— Процесс. Дело в нём?

— Да, Энджи. Процесс позволяет создать адаптивную систему. Независимого и самодостаточного убийцу. Отличное оружие. Неплохое средство для диверсий или террора.

— И что могло пойти не так?

— Программа переписывает код по своему разумению, меняет конфигурацию системы — от управляющих программ до железа. Но Процесс не имеет разума, он не пытается сделать эти изменения комфортными для носителя. Это же не робот. Там, внутри, был живой человек. Обезумевший. Подсевший на технологию, как на наркотик. Выброшенный на свалку неудачных образцов.

— И что потом?

— Одни хотели доработать проект. Другие хотели забросить на дальнюю полку. Ваши, — Манс ткнул пальцем в логотип корпорации на моей спецовке, — хотели только попробовать, поиграться сами. Любой же порядочный человек в такой ситуации пошлёт всех к чёрту. А я порядочный человек, кто бы что ни думал.

— Как и я.

Я встал. С ёлки спустился дрон и я велел ему сделать снимки тела, снять параметры, взять образцы.

— Тут скоро будет шумно, — заметил Манс. — Проклятье, сегодня же праздник, а возле пряничного домика... это.

— Декорации можно восстановить. Фаб не повреждён. Игрушки... можно напечатать ещё. До вечера реально всё успеть. Главное убрать тела. Но вам лучше уйти. Я под защитой моей компании, мне и с полицией разговаривать.

— И что вы им предъявите?

— Разыскиваемого по всему Побережью преступника, техно-террориста, маньяка-убийцу. Легендарный Гросс не ушёл от гнева корпоратов.

Мастер Манс хмыкнул. Поправил очки на длинном аристократичном носу и улыбнулся.

— И что вы хотите за это получить, Энджи? Я щедрый человек, люблю дарить подарки.

Я прошёлся к ближайшему сугробу, достал оттуда помятый свёрток и показал Мансу.

— У меня уже есть подарок.

— А как же новогоднее чудо?

— Оставьте себе. Я таких чудес на Побережье видеть не хочу.

Он кивнул и направился к выходу.

— В этом месте праздновать не будем. Слишком много негатива. , - рассуждал он, уходя. — Перенесём фаб на центральную площадь. Игрушек у меня в запасе ещё много, а ель там вообще живая и настоящая. Ох, и мне кажется, я слышу полицейские сирены. Жаль, что у вас такая неприятная работа. Удачи вам, Энджи, и с Новым годом.

Работа. Тут он был прав. Работа так себе. Когда мастер скрылся из виду, я пошёл проверить Малыша, и был рад, когда оказалось, что кроме пары сломанных рёбер лечить ничего не придётся.

— На, держи, заслужил, — я протянул псу собачье лакомство. — Посиди тут, а я пока соберу наших самураев.

В порту Вальцберга нормальной кофейни не нашлось. Какие-то сетевые заведения, пара частных забегаловок, кофейные автоматы — ничего интересного. Всё самое вкусное осталось в праздничном городе. Даже в полицейском управлении эспрессо был на редкость крепкий и ароматный, но злоупотреблять гостеприимством местных копов мне пришлось недолго — кто-то наверху о чём-то договорился, и меня отпустили.

Как только я покинул управление, все словно позабыли обо мне. Тело биомеханического чудовища прямо из морга забрали какие-то люди. Копы им не препятствовали. Не удивлюсь, если этот ценный образец окажется на Побережье раньше, чем туда вернусь я. Тем более, что мне ещё нужно дождаться техников корпорации, которые помогут вывезти моих храбрых самураев. Сейчас они на консервации в одной из портовых мастерских, и мне это стоило не только денег, но и долгих уговоров.

Пёс нашёл тёплое местечко в вестибюле и тихо посапывал, покусывая во сне ножки своего дрона. Я пил гадкий кофе и сёрфил местную сеть.

— Вот ты где, Синеглазый! А я уж думала, что не найду тебя! Этот порт размером с город.

Алёна плюхнулась на стул напротив меня и сверкнула белоснежной улыбкой. На морозе её щёки раскраснелись, косы выбивались из-под шапки с помпоном, и оттого она казалась ещё привлекательней.

— Уеду сегодня в ночь, — ответил я. — Или завтра. Зависит от коллег.

— Ты не был на празднике? — спросила она, задорно поглядывая на меня. — В центре такое шоу устроили! Ну и главная фишка, машина желаний господина Манса — это нечто! Детишки были в восторге. Да что там детишки! Даже я желание загадала!

— И как? Сбылось?

— Вроде того, — она с улыбкой протянула мне свёрток, перетянутый пёстрой лентой. — Вот! Хотела поблагодарить тебя за спасение и всё такое. Ты славный парень, хоть и корпорат. Ну и Новый год на дворе.

Я повертел свёрток в руках, положил его на столик. Затем потянулся к рюкзаку и достал другой — тот, что напечатала пряничная мастерская в ту злополучную ночь. Я протянул его Алёне.

— А это тебе. Не знал, смогу ли передать, вот и носил с собой всё это время.

Алёна смущённо приняла подарок и немедленно развернула.

— Ого, это же...

— Такие поезда ходят между Арно и Бревисом, — пояснил я. — Он подойдёт для вашей железной дороги. А если ты когда-нибудь сойдёшь с ума и решишь посетить Побережье, спроси у машиниста, на какой остановке живёт Синеглазый. Он должен знать.

Алёна расхохоталась.

— Хорошо, непременно спрошу. А теперь твоя очередь. Разворачивай.

Я развязал ленту и аккуратно снял упаковку и поставил на стол высокий термос нефритового цвета. На округлых боках его красовалась гравировка: самурай и его собака бьются с пузатым косматым чудищем из древних легенд.

— Будешь пить кофе, — заявила Алёна. — А если захочешь пригласить меня на чашечку-другую, когда я сойду с ума и приеду на ваше Побережье, то снизу выбито название моего любимого сорта.

— Класс, — одобрил я. — Такого элегантного подката я и не припомню.

— Стараюсь.

Я повертел термос в руках.

— Перед отъездом надо бы его наполнить чем-нибудь вкусным.

— Ох, если у тебя есть время, я покажу тебе пару мест, — хихикнула Алёна. — Я лучший гид по этому городу, знаешь ли.

— В таком случае, у меня полно времени.

— А если твои коллеги приедут раньше положенного.

— Такого ещё не бывало, — заверил я. — Но если вдруг случится чудо, то ребята и без меня найдут, чем заняться.

Она встала, убрала модель поезда в рюкзак и кивнула в сторону выхода. Лёгким импульсом я разбудил собаку и мы направились в город.

— Я слышал, что с собакой не везде пускают, — обмолвился я. — Учти, на улице я его не оставлю даже ради самого лучшего кофе в мире.

— Не переживай, Синеглазый, — успокоила меня Алёна. — Если нас не пустят в кофейню, всегда можно выпить чашечку кофе у меня дома.

Перспектива мне понравилась. Оставалось надеяться, что в заведениях Вальцберга царят строгие и консервативные нравы.