След, ведущий домой

Рекс не понял, что случилось. Один момент он сладко дремал на заднем сиденье, убаюканный мерным гулом мотора и родными запахами — пахло папским одеколоном, мамиными духами и бутербродами с колбасой. А в следующий миг мир взорвался.

Глухой удар. Визг тормозов. Ошалевший крик папы. Острый, чужой запах бензина и горелой резины. Дверь багажника с треском распахнулась. Рекс вывалился на асфальт, больно ударившись боком о кочку. Он вскочил, оглушённый и растерянный. Он видел, как его семья — его мальчик, его мир! — стояла возле перекосившейся машины, окружённая чужими голосами и мигающими красными огнями.

«Саша!» — хотел лаять Рекс, но из горла вырвался лишь испуганный, короткий визг. В этот момент сзади резко загудел огромный грузовик. Инстинкт, древний и непреложный, заставил его рвануться с дороги в сторону, в незнакомый тёмный кустарник.

Он бежал, не разбирая пути, пока не свалился без сил под каким-то забором. Когда он пришёл в себя и осторожно вернулся к месту, где оставил своих, там никого не было. Ни машины, ни людей. Только тёмное масляное пятно на асфальте и ветер, гонявший по обочине бумажку от его любимого сыра.

Их нет.

Его бросили.

Эта мысль была такой чудовищной, что Рекс поджал хвост и заскулил. Но потом он поднял нос и сделал глубокий вдох. Воздух был густым и чужим, пахло пылью, выхлопами и незнакомыми растениями. Но... там, едва уловимо, витал тот самый, единственный запах. Запах мальчика. Запах Саши. Он был слабым, как оборвавшаяся ниточка, но он вёл куда-то вперёд, вдоль незнакомой дороги.

Рекс тряхнул шерстью, снова почувствовав под лапами твёрдую землю. Его не бросили. Они просто уехали, а он отстал. Значит, нужно догнать.

Он не знал, что до дома — сотни километров. Он знал только, что его мир пахнет мальчиком. И этот след вёл домой.

Сделав первый шаг навстречу запаху, он начал своё путешествие.

Первые сутки пути были полны тревоги, но обошлось без бед. Рекс шёл по обочине проселочной дороги, прячась в кустах при виде машин. Запах Саши то усиливался, когда он находил место, где машина останавливалась, то почти исчезал. Он шёл наощупь, носом, как по волшебной нити.

К вечеру второго дня его ноги горели, а в животе сосало от голода. Запах привёл его к небольшой свалке на окраине какого-то посёлка. Рекс, стараясь не шуметь, стал рыться в пакетах в поисках чего-то съедобного. Он нашёл обглоданную куриную кость и жадно принялся её глодать, на мгновение забыв обо всём.

Это была его ошибка.

Тихий, но злобный рык донёсся от ближайшего гаража. Из-за угла вышла крупная, коренастая собака бойцовской породы. Её шерсть была в залысинах и старых шрамах, а в глазах горел плотоядный огонёк. Это был местный хозяин свалки, и он не собирался делиться.

— Убирайся с моей территории, бродяга! — прорычал пёс, медленно надвигаясь на Рекса.

Рекс отпрянул, прижав уши. Он был не трусом, но этот противник превосходил его и в весе, и в свирепости. Инстинкт велел ему бежать, поджав хвост. Он уже развернулся, готовый к бегству, как вдруг нос снова уловил его — слабый, но такой родной запах. Запах Саши. Он вёл вперёд, как раз мимо этого пса.

И Рекс понял: отступать нельзя. Если он побежит сейчас, он сорвётся со следа. И больше никогда не найдёт дороги домой.

Страх в его глазах сменился решимостью. Он медленно повернулся к нападающему, перестал поджимать хвост и издал низкое, предупреждающее рычание, которого сам от себя не ожидал. Он не нападал. Он просто встал на пути, преградив дорогу к своему будущему.

— Я не ищу драки, — словно говорил его весь вид. — Но я не отступлю.

Бойцовский пёс остановился, удивлённый. Он привык, что бродяги трусливо бегут. А этот... этот смотрел на него не как на угрозу, а как на досадное препятствие. В его глазах горела не злоба, а какая-то непонятная, упрямая цель.

Неожиданно для самого себя, большой пёс фыркнул, развернулся и, небрежно бросив через плечо: «Вали отсюда, пока цел», — скрылся за углом. Он был задирой, но не дураком. Сражаться с тем, кому нечего терять, — плохая идея.

Рекс постоял ещё мгновение, дрожа от выброса адреналина, а затем снова тронулся в путь. Он не победил в драке. Он победил свой страх. И этот урок был важнее любой победы. Он был уже не просто потерявшейся собакой. Он был путником, идущим домой.

Путь Рекса лежал через бескрайние поля, усыпанные щеткой пожухлой травы. Холодный ветер пробирал до костей, а чувство голода из назойливого сосания превратилось в постоянную, ноющую боль. Запах Саши стал таким слабым, что Рекс часто останавливался, закрывал глаза и втягивал воздух, пытаясь снова и снова поймать ту самую, единственную ниточку в хаосе чужих запахов.

Он шёл уже третьи сутки, и силы были на исходе. Когда начался мелкий, колючий дождь, Рекс с трудом доплёлся до покосившегося сарая, стоявшего на краю одного из полей. Он едва не вполз под него, свернулся калачиком на холодной земле и задремал тяжёлым, измученным сном.

Его разбудил скрип. Скрип колеса тачки и мягкий шаркающий шаг. Рекс мгновенно вскочил, готовый к бегству, но его тело подвело его — от слабости и холода он лишь пошатнулся и тихо взвизгнул.

Перед ним стоял пожилой мужчина в просмоленном фартуке. Он держал в руках грабли и смотрел на Рекса не с угрозой, а с тихим, внимательным удивлением. Его лицо было изрезано морщинами, как карта дальних дорог, а глаза смотрели спокойно и мудро.

— Ну и видок у тебя, дружок, — тихо произнёс мужчина. — Совсем заблудился?

Рекс замер, ожидая чего угодно — крика, камня, пинка. Но мужчина медленно опустился на корточки, став меньше и безопаснее.

— Не бойся, — он сказал это так, словно разговаривал с испуганным ребёнком. — Я тебе зла не причиню.

Он порылся в кармане своего фартука и достал кусок зачерствевшего хлеба и ломтик сала. Осторожно, не делая резких движений, он положил еду на землю в шаге от себя.

Запах еды ударил в нос Рексу, как ураган. Вся его воля, всё его упрямство растворились перед лицом настоящего голода. Он сделал шаг, потом ещё один, и, не сводя с мужчины глаз, схватил сало. Он проглотил его почти не жуя, затем принялся за хлеб. Это была самая вкусная еда в его жизни.

Пока Рекс ел, мужчина сидел неподвижно и тихо с ним разговаривал.

— Бродяжка ты мой несчастный, — приговаривал он. — Шерсть в грязи, лапы в ссадинах... И взгляд-то у тебя не бродяжий. Ты кого-то ищешь, да?

Рекс поднял на него взгляд, и, казалось, старик всё понял без слов. Он кивнул.

— Иди, иди, путник, — сказал он, поднимаясь. — У каждого своя дорога.

Он ушёл, оставив Рекса доедать хлеб. Но через несколько минут вернулся и поставил на землю миску с чистой водой. Рекс жадно напился, чувствуя, как силы понемногу возвращаются к нему.

Переночевав под сараем, наутро Рекс был готов снова тронуться в путь. Он выглянул из-под досок и увидел, что на краю поля, на большом камне, снова сидел старик. Он увидел Рекса, кивнул ему и протянул руку, указывая вперёд, вдоль просёлочной дороги.

— В ту сторону, — сказал он просто. — В ту сторону иди. Чует моё сердце.

Рекс тронулся в путь. Он обернулся лишь раз. Старик всё так же сидел на камне, провожая его взглядом. Эта короткая встреча не сбила его со следа. Она дала ему силы идти дальше. Кто-то в этом огромном и чужом мире увидел в нём не бродягу, а путника. И это значило больше, чем он мог выразить.

Леса и поля постепенно сменились знакомыми пригородными видами — вот и старая автобусная остановка с отколовшейся краской, вот и заброшенная фабрика, чей приземистый силуэт он так хорошо помнил с прогулок с Сашей. Сердце Рекса забилось чаще, а усталость как рукой сняло. Он уже почти бежал, не сбавляя шага.

Запах! Он стал густым, ясным, родным. Он пах не просто мальчиком, он пах домом. Пахло вареньем, которое варила бабушка, пахло краской от забора, который красили прошлым летом, пахло его собственной будкой и миской, стоявшей у крыльца.

И вот он увидел его. Свой дом. С зелёной крышей и скрипучими качелями во дворе.

С последних сил Рекс рванулся через дорогу и приник к знакомой калитке, отчаянно скребя лапами и издавая сдавленные, нетерпеливые повизгивания. В его голове не было мыслей, было одно сплошное чувство: Я дома. Я дома!

Дверь дома распахнулась, и на пороге появилась мама. Она выглядела уставшей и печальной. Увидев грязную, исхудавшую собаку, она на мгновение замерла, прижав ладонь к губам.

— Рекс?.. — прошептала она невероятно. — Боже мой, РЕКС!

В следующую секунду из-за её спины вылетел Саша. Он как-то изменился за эти дни, но для Рекса он пах так же — счастьем и семьёй.

— Рексик! — закричал мальчик, падая перед собакой на колени и обвивая её шею руками.

Рекс лизал его лицо, скулил и вилял хвостом так, что казалось, он вот-вот взлетит. Он тыкался мордой в его руки, в карманы куртки, снова и снова убеждаясь, что это не сон. Он был дома. Его нашёл его человек. А его человек — нашёл его.

В тот вечер Рекс лежал на своём старом коврике в ногах у Саши, наевшись до отвала и вымытый до блеска. Он слушал, как мальчик тихо рассказывает ему перед сном, как все его искали, как плакал и как каждый день оставлял для него на крыльце миску с водой.

Рекс тяжело вздохнул, положил морду на лапы и закрыл глаза. Путешествие было окончено. И больше никогда, никогда он не отпустит свой след. Потому что его след вёл не просто по дорогам. Он вёл к любви. А это — единственный след, который невозможно потерять.