Следствие по душам

— Валер, тебе не кажется, что ты как-то перевозбудился, а? Слишком много серьёзности накопилось, пока отдыхал в Турции? — я пытался разрядить обстановку, поглядывая на мои ноги, которые утонули в ведре с затвердевшим бетоном.

Это всегда чертовски неприятно, когда твоя жизнь зависит от решения другого человека. Прям как сейчас, когда я стою на краю моста со связанными руками и с балластом на ногах, который утащит меня прямо на дно, если кто-то все же посмеет меня столкнуть в воду. Напротив меня стоит мой конкурент по бизнесу, которому надоело проигрывать в нашей бизнес гонке и он решил «договариваться», используя старые привычки.

— Лех, я ж тебе говорил, что не нужно со мной шутить. А ты что сделал? А? Увёл у меня китайцев прямо из-под носа и решил, что я проглочу это дерьмо и скажу за это спасибо? — Валера закурил толстую, как и его пальцы на руках, сигару. Дым от неё сразу прилетел мне в лицо.

Двое огромных, как гориллы, охранников Валеры подошли ко мне ближе и принялись медленно двигать меня к краю моста. Я понимал, что они хотят меня напугать, иначе уже давно бы сбросили вниз в реку на корм рыбам.

— Че ты хочешь? — есть люди, с которыми невозможно договориться, и я это прекрасно понимал. Но попробовать призвать к голосу разума все равно стоило. И единственный аргумент для таких, как Валера, это страх последствий. — Валер, за тобой ведь придут, если ты сейчас сделаешь глупость. Ты же знаешь, что мои люди это так не оставят. И для себя ты сейчас делаешь только хуже.

— Ха! — этот жирный лысый боров в костюме за сотни тысяч рублей ткнул в меня сигарой. — Ты меня запугать решил, юнец? Меня?! Да ты просто грязь под ногтями по сравнению со мной! И не надо меня пугать своими полудохлыми заморышами! Пуганные мы неоднократно, — Валера сделал глубокий вдох и выдох. — Не стоило тебе доводить меня до такого состояния. Я ведь предлагал тебе деньги, предлагал работать вместе... Предлагал даже других своих партнеров, с которыми я уже не работал, но ты от всего отказывался.

— Ты же знаешь, — я усмехнулся, — я с такими, как ты не работаю, это плохо влияет на репутацию и бизнес. Слишком многих ты кинул, Валера.

— И тебя кину. В воду, — Валера был серьёзен, как никогда.

— Ладно, Валера, твоя взяла. Я согласен. Давай свой миллион и мелких партнеров и я к тебе больше не лезу.

Лысый боров приподнял одну бровь и посмотрел на меня. Он был явно озадачен и удивлён после моих слов. В его картине мира подобное поведение никак не соответствовало моменту. Я уже без пяти минут труп и продолжаю наглеть.

— Ладно, ладно, я шучу, — я не шутил, но понял, что предложение Валеры уже не в силе. — Я согласен разделить рынок, трогать твоё не буду, если ты не полезешь ко мне. Доволен? А теперь развяжи меня, мы пожмём руки и разойдёмся, как в море корабли.

Брови Валеры опустились, как тучи перед дождём. Он крепко затянулся сигарой, подошёл ко мне вплотную и медленно выпустил дым прямо мне в лицо. Валера посмотрел на меня, бегая глазами по моему лицу. Все, что я чувствовал, так это крепкий запах табака из его пасти. Он хотел задавить меня взглядом, но не на того нарвался.

— Неее, — протянул лысый боров. — Безопаснее будет от тебя избавиться.

— А че ещё не избавился тогда? Время тян... А-а-а...

Не успел я договорить, как Валера толкнул меня. Схватиться мне было не за что, поэтому я просто полетел вниз. Последнее, что я помню, это как больно ударился о поверхность воды.

***

Будильник прозвенел очень вовремя.

Я встал с кровати, вытирая со лба холодный пот. Каждый раз, как мне снится день моей смерти из прошлой жизни, так я просыпаюсь весь мокрый и взбудораженный. Кому-то сниться, что он второй раз ушёл на срочную службу, кому-то смерть родственников, а мне... собственная смерть. И не метафоричная, а самая настоящая. Которая действительно была.

Включил кофеварку сразу на всю семью. Она у нас небольшая, всего три человека, но зато очень дружная. Средний брат Арсений. Ну как, это он для других людей Арсений, а для меня просто Сенька. Раздолбай ещё тот, но умный, зараза. Точно в учёные пойдёт.

Есть ещё младшая Лизка. Красавица и умница. Невысокая, худенькая, с хорошей спортивной фигурой, старается следить за собой, всё-таки в аристократическом мире живём, надо выглядеть соответственно, чтобы удачно замуж выйти. Но пока я от неё только пубертатников отгоняю. По законам нового мира здесь сохранились традиции предков, где женщины – хранительницы домашнего очага. Но эти законы уже больше условные, никто особо женщин не ограничивает, но и не доверяет им серьёзную работу. Ну оно и понятно, если сейчас двадцать первый век, а страна до сих пор называется Российская Империя.

Они у меня оба сони, любят поспать подольше. Ну я и не против. Выходной же. Ладно я, капитан полиции, работаю сыщиком в отделе уголовного сыска, привык вставать спозаранку.

Кстати, о моей работе. В офицеры полиции берут только дворян. В этом мне повезло. Но не повезло, что родители наши давно погибли, родственники растащили и расстратили все богатства, но имя нашего рода они профукать не смогли. Денег у нас нет, но имя, которое позволило мне попасть на государственную службу есть. Дворянский род Корсаковых был здесь когда-то почётным и даже приближенным к императору, да только просрали всё мои новые родственнички.

Я посмотрел в окно, наслаждаясь красотами Балатовского парка. Огромный лес в девятнадцать гектаров прямо посреди города Перми. Прекрасное решение, которое оценили не только жители города, но и местные маньяки. Сколько же тел там находили мои коллеги...

— Кофеееее... — послышался голос Сеньки из дальней комнаты.

Братишка медленно, шоркая тапочками, зашёл на кухню и сразу уселся за обеденный стол. Его лицо было помятым и сонным, словно он встал с кровати, но забыл пока ещё проснуться.

— А что у нас на завтрак? — Сенька заулыбался так, будто это поможет ему получить халявную еду.

— Немного осуждения в твою сторону, приправленную отборными нравоучениями, — серьёзно ответил я. Настроение после сна не позволило скривить улыбку.

— О, и мне порцию положите тогда, — Лизка вошла на кухню в одних трусах и майке.

— Стыдоба... — прорычал я, закрывая окна.

— Че стыдоба-то? Сколько раз на море все меня видели в купальнике? А это ничем не отличается, или... — Лизка испугано скривила лицо и посмотрела на меня. — Или я рискую соблазнить собственных братьев?

— Не неси ерунду, — фыркнул я.

— Вот почему, когда женщина заходит в баню к мужикам, то мужики ей рады, а когда мужик заходит к женщинам в баню, то сразу крики, вопли, ругань? — спросил Сенька и посмотрел на Лизку.

— И почему же? — чуть потупив все же спросила сестра.

— Мужики добрее женщин. Поэтому ходи, Лизка, в чем хочешь. Хоть голая беги на улицу. Только потом не реви в подушку целые сутки, что тебя там какой-то граф отшил, — Сенька подмигнул сестре и отхлебнул кофе из кружки, которую я ему подал.

Лизка рассмеялась с его шутки, но я был все также серьёзен. И на то была причина.

Давно так повелось, что когда мне снится моё убийство из прошлой жизни, то кого-то убивают в городе в этой новой реальности. И всегда это дело расследую именно я. Совпадение это или проявление высших сил – не знаю. Но факт остаётся фактом.

Я не прогадал и на этот раз. Неожиданно зазвонил телефон.

— Сыщик Корсаков? — грубый голос дежурного по отделу ударил мне прямо в ухо.

— Он самый.

— Подлесная, пятьдесят два дробь один. Убийство. Прям на углу дома, увидите. Вас уже ждут.

— Я не дежурный сыщик, — ответил я. — Почему мне звоните?

— Приказ начальника сыска, — ответил дежурный и положил трубку.

Убийство было совсем недалеко. И опять на окраине Балатовского парка, только не со стороны моего дома, а с другой. Быстро дойду, тем более что Михалыч приказал мне там быть. Никогда такого не было и вот опять...

Я отхлебнул свой кофе, взглянул на смеющихся брата с сестрой и в очередной раз понял для себя, зачем я делаю то, что делаю.

Я мог бы также, как и в прошлой жизни, создать бизнес и развивать его. Наверное. Хотя это могло бы привести к тем же последствиям, ибо я не смог бы удержаться, чтобы снова не начать щемить своих конкурентов. Бизнес – это жестокая борьба, которая порой убивает в ком угодно любую человечность. Но не во мне. Да, я не всегда играл честно, но только со своими конкурентами. Я делал это для того, чтобы создать настоящий бизнес для простых людей, таких же каким и я был в самом начале своего пути. И благодаря тому, что в прошлой жизни я пустился во все тяжкие и изучил бизнес вдоль и поперек, я теперь использую эти знания, чтобы думать, как преступник и ловить негодяев. Раньше у меня не было такого выбора, потому что у меня не было изначально такого стартового трамплина в виде денег или громкого имени, как у моих конкурентов и тогда я выбрал нечестную игру, но сейчас... Сейчас я могу выбирать и я выбрал честность, человечность и справедливость.

Здесь же я дворянин из древнего дворянского рода. Силу наш род давно утратил, но благодаря служению императору, мы сохранили свой дворянский титул. Только за это я благодарен своим предкам в этой реальности. В этом мире государственным служащим хорошо платили, поэтому наша семья особо ни в чем не нуждалась.

Я быстро собрался и поехал на место убийства. Возле дома на Подлесной уже стояла машина из палаты врачебной расправы, или как все мы её называем – ПВР. Городовые, что по сути были ППСниками, держали оцепление и прогоняли простых зевак, которые просто проходили мимо и никакого отношения к делу не имели. Также стояли на месте уже сыскные приставы или более понятно — оперативники, которые разговаривали с очевидцами, или по-простому со свидетелями. И все ждали только меня – сыщика, или чтобы было понятнее – следователя, капитана полиции четвёртого отдела Столыпинского района.

Больше всего меня удивило то, что сам участковый пристав Его Императорского Величия, то бишь начальник отдела, был на месте преступления вместе с начальником сыскного управления.

— Приветствую начальство, — поздоровался я, когда подошёл к ним. — Петр Михайлович, Вадим Генадьевич, вас-то я тут меньше всего ожидал увидеть.

— Ты почему так долго добирался? Тут пешком от твоего дома пять минут идти. Почему мы раньше тебя приехали? — зарычал на меня сразу же начальник сыска.

— Михалыч, тебя кто с утра пораньше за жопу укусил, что ты злее обычного? — не хватало мне, чтобы в мой собственный выходной на меня ещё и наезжали за то, что я как-то не так вышел на службу.

— У нас тут очень серьёзное дело, — Петр Михайлович продолжил давить.

— Хватит кусаться, — рявкнул участковый пристав. — Как дети себя ведёте. У нас тут человек умер.

— Кстати об этом, — я решил поддержать настроение участкового пристава и перевести тему разговора. — А кто умер-то? Кто-то важный, видимо, раз вы оба здесь?!

— Не умер, а убили. И убили нашего коллегу, — поправил меня Петр Михайлович. — Алексей, ты знал Горина Льва Петровича, сыщика из соседнего района?

— Убили полицейского? — моему удивлению не было предела. В этом мире служителя закона убивают редко. Это всегда чревато большими последствиями. Совсем скоро должны подъехать прокуроры, что занимаются делами, где фигурантами являются государственные служащие. Серьёзные ребята. Они сейчас такие чистки проведут в преступном закулисье, что все наши кроты, да информаторы, как всегда отвернутся от нас, ибо они прокурорского пресса тоже не смогут избежать. Вот так, одни работают на своей земле годами, внедряют своих людей в банды, а другие все херят. Лишь бы отчитаться перед министерством внутренних дел Его Императорского Величия за свою прекрасную работу.

— Отвечай на вопрос, Алексей, а не задавай новый, — участковый пристав был явно сегодня не в духе.

— Пересекались с ним иногда. Когда по работе, а когда в баре «На углу» в центре, — ответил я, пытаясь вспомнить.

— Когда последний раз его видел? — что-то тон начальника сыска мне не очень нравился.

— На прошлой неделе в баре видел. Но мы с ним вообще не общались. Деловой этикет соблюдали, обязательные формальности и все в таком духе, но ничего больше, — соврал я, чтобы меня не приплели к этому делу.

— Ну хорошо, если так, — Петр Михайлович посмотрел на меня очень внимательно и серьёзно. — Сейчас весь город будет трясти похлеще, чем ядерная бомба в Хиросиме. И тебя будут трясти первым, чтобы понять, можешь ли ты расследовать это дело или нет. Ты готов к этому?

— Да пусть трясут сколько им влезет. Я кристально чист. Только почему я буду расследовать это дело? Этим же прокурорские должны заним... О, вот и они, кстати, — отмахнулся я рукой и краем глаза заметил, как приехала очень крутая машина отечественного производства.

Трое мужчин и одна женщина вышли из машины и направились прямиком к нам. Я видел, как Вадим Геннадьевич гордо поднял голову, готовясь к очень серьёзному разговору. В это же время Петр Михайлович просто скривил рожу от недовольства. Ну не любил он, когда в его дела лезут эти высокородные выскочки. После них месяц нужно будет дела в порядок приводить.

— Капитан полиции Алексей Валерьевич Корсаков? — произнёс один из мужчин. Я удивился, что ко мне он обратился к первому. — Сыщик сыскного управления?

— Да, это я, — медленно ответил я, поглядывая на своё начальство.

— Прокурор губернского города Мезов Валентин Алексеевич, — представился он. — Один из очевидцев указал на вас. Он утверждает, что видел момент убийства и видел лицо убийцы. Сперва он описывал его для составления фотопортрета, но когда появились вы, то указал на вас.

— Что за нах...

— Вы арестованы до выяснения обстоятельств, — он кивнул своим людям и те надели на меня наручники. Затем он обратился к женщине. Хорошенькая такая, на вид чуть старше меня, с хорошей фигурой, которую даже деловой костюм скрыть не смог. — Оповести его начальство об аресте.

— Мы вообще-то здесь стоим, — вмешался, наконец, участковый пристав. — Я погоны просто так ношу, для красоты что ли?

— Прошу прощения, господин полковник. Не обратил внимание. Ваш китель выцвел и смешался с погонами в непонятное месиво, — ответил аристократ, что считал себя главнее всех.

— Подбирай выражение, сопляк, когда разговариваешь со старшим по званию, — Петр Михайлович не смог сдержать свой темперамент и заступился за начальника.

— Лишь сказал правду. Не хотел вас обидеть. Понадеялся, что вы оцените мой жест доброй воли. Зря надеялся. Переоценил вас. Прошу прощения, что ожидал от вас большего.

Высокомерный выскочка. Ему лет тридцать, может чуть старше, а ведёт себя, как какой-то министр. Я бы ему врезал сейчас за честь и достоинство моих начальников, да вот только мои руки уже за спиной закованы в наручники.

Мои начальники хотели что-то ответить, да не успели.

— Грузите его в машину, — сказал Мезов своим людям и обратился к моим старшим офицерам. — Мы вызовем вас повесткой. Ожидайте.

***

Дорога была недолгой, поэтому обдумать все происходящее времени не было, ведь я знал куда меня везут. Так называемая «башня смерти», где сидят все прокуроры города. Добрые люди обходили двойной дорогой это место, а недобрые тройной и даже четверной дорогой.

Меня быстро завели внутрь высотного старинного здания, на верху которого были приделаны часы, как в Кремлёвской башне, и повели прямиком в допросную комнату. Следует уточнить, что в этом мире допрос, это не просто поговорить, здесь могут и иглы под ногти засунуть, и головой в ведро макнуть минут на десять. В общем, все, что происходит в башне смерти, остаётся в Башне смерти. Чаще всего люди выходят отсюда психически больными. Но надеюсь, что так происходит, когда есть хоть какие-то улики против преступника. У меня же другая ситуация. Наверное.

— Итак, приступим, — Мезов зашёл в кабинет с дипломатом, хотя выходил из машины без него. Из дипломата он достал дело без номера. Попахивает охренительными проблемами для меня. — Садитесь, Алексей.

Я сел на стул, на который указал прокурор.

— Давайте сперва начнём с ваших взаимоотношений с убитым. Какие они были? — взгляд Мезова изменился. Будто кобра смотрит на меня и пытается загипнотизировать.

— Не было у нас с ним никаких отношений. Иногда виделись в суде, иногда на каких-то общих пересекающихся делах, но в таких делах я больше, как посыльный выступал, ими начальник сыска занимался, поэтому я лично никогда с убитым не общался. Мог поздороваться или попрощаться из вежливости, но не более того. Также иногда видел его в баре «На углу», — мне скрывать нечего, поэтому говорю только правду.

— Когда последний раз пересекались с убитым?

— Неделю назад, на прошлых выходных видел его в уже упомянутом баре, — я начал понимать к чему он клонит.

— Разговаривали с ним тогда?

— Немного. Он напился вусмерть, начал к девушке приставать, к официантке. Я успокоил его и посадил в такси и все, — все было именно так.

— На следующий день Горина Льва Петровича нашли в больнице с проломленном черепом. Врачи установили, что на него напали, как раз в то время, когда вы с ним, судя по камерам, вышли из бара. Это факты, Алексей, и с ними нельзя спорить.

— Так, стоп. Что? — такого я вообще не ожидал. — Я его и пальцем не тронул. Он хоть и был пьян, но вёл себя спокойно. Да, пристал к девушке, но стоило мне к нему подойти, как он извинился и согласился с тем, что ему нужно домой, чтобы поспать.

— Что было после того, как вы посадили его в такси?

— Я ушёл домой.

— Гхм, домой... — Мезов посмотрел в папку с документами и замолчал на время. — По нашим сведениям в то время, как вы с убитым вышли из бара никто такси не заказывал. Наши сотрудники уже опрашивают агентства такси, но три из четырёх фирм уже дали данные геолокации их машин и... Пусто. Либо кто-то лжёт, Алексей, либо дело более запутанное, чем я ожидал.

— Мне кажется, что в ваших глазах этот выглядит, как полное вранье, но обратил внимание, что мне пока ещё никто не начал под ногти иглы совать, да голову мою в ведро опускать, — я решил надавить на Мезова, чтобы понять, что у них есть. — Я думаю, это хороший знак.

— Есть ещё один свидетель, который видел недалеко от бара машину такси. Но ни одна камера в районе не засекла эту машину. Тем не менее, свидетель есть. Поэтому я пока не понимаю, кто прав, а кто виноват.

— Давайте гипотетически представим, что я вру и была ситуация, после которой Горин оказался в больнице, — я тоже хотел разобраться в этом деле, потому что видел, что в нем не так все просто, как мне пытается рассказать Мезов. У меня определённо есть возможность выйти отсюда целым и невредимым. — Какое отношение это может иметь к его убийству через неделю? Он же был сыщиком, мало ли у него врагов в городе.

— Догадки и расследование уже не ваше дело, Алексей. Подумайте над тем, чтобы нанять адвоката.

За дверью резко поднялся крик и ругань. Я на это обратил внимание, а Мезов нет. Как будто он ждал этого и знал, что будет дальше.

Двери распахнулись и в проход вихрем влетел Петр Михайлович. Красный, потный, волосы растрёпаны, а форма помята. Его пытались удержать, но сто двадцатикилограммовую машину для убийства попробуй удержи.

— Вчера на время убийства Горина у Алексея есть алиби. Он был в массажном салоне, вот чек, — начальник сыска выложил из кармана помятый бумажный свёрток. — Вы не имеете права его здесь удерживать.

— Я знаю, — честно ответил Мезов, даже не поворачиваясь к Петру Михайловичу. — Вы свободны, Алексей, — обратился он ко мне. — До скорой встречи.

Этот гад знал про моё алиби, но все равно притащил меня в наручниках! Это грубое нарушение, за которое... Ему ничего не будет. Бодаться с прокурорами – себе дороже. Да и я молодец, умолчал за это. Долбанное любопытство... Самому ведь интересно стало, что тут происходит.

Я быстро встал и пошёл вслед за Петром Михайловичем на выход из башни смерти. Мезов догнал нас, когда мы уже садились в машину.

— Алексей отстраняется от службы в сыскном управлении, пока не завершиться дело об убийстве Горина.

Мы слышали его слова, но даже не стали останавливаться. Сели в машину и быстро уехали из этого проклятого места.

Работают эти паршивцы быстро, поэтому, когда мы приехали в отдел, то участковый пристав выдал нам официальное распоряжение с моим отстранением. Меня отправили домой до звонка. Но домой я не собирался.

У меня все не выходило из головы, почему Мезов так зацепился за тот случай в баре? Особенно его интересовала та машина с такси. Я решил начать собственное расследование, поэтому направился в тот самый бар, чтобы поговорить с официанткой, которая так привлекла Горина. Если уж меня втянули в это дело, то я не буду просто отсиживаться в стороне и ждать, когда меня арестуют снова.

В баре днём царила спокойная атмосфера. Несколько человек сидели обедали, официанты ворковали в специальном для них углу, а бармен сидел и смотрел телевизор. Скукота. Но мне нужен был только один человек.

Я подошёл к углу официантов. Благо, они все были здесь.

— Добрый день! Меня зовут Алексей Валерьевич, я сыщик, — показал им удостоверение. — Неделю назад в этом баре один человек приставал к официантке. Слышали что-то об этом?

— Да, я помню этот случай, — сказал один из них. — Тот чел бухой был, но его быстро утихомирили.

— Мне нужно поговорить с той самой официанткой.

— А что случилось-то? — говорил только один из них.

— Послушайте, — я посмотрел на бейджик официанта. — Евгений. Дело крайне важное. Скажите, где я могу поговорить с той девушкой?

— Так она уволилась, — Евгений развёл руками. — Сразу после того случая. Красивая она была слишком для такой работы. К ней постоянно приставали. Вот тот мужик и был последней каплей её терпения.

— Адрес, телефон, имя, какая-нибудь информация сохранилась?

— Да, сейчас вам все запишу.

Евгений был типичным представителем без родовой фамилии: кривые зубы, идиотская причёска, длинное тощее тело. Но несмотря на его низкий статус, даже он был для меня очень полезен.

Я быстро получил всю необходимую информацию, но, к сожалению, она не принесла мне никакой пользы. По телефону никто не отвечал. По адресу оказалась съёмная квартира, на которой уже никто не проживал. У меня было только имя – Скворцова Юлия. Но таких людей пруд пруди.

Вечером я уже подходил к дому, как раздался звонок.

— Петр Михайлович, — поприветствовал я начальника. — Есть новости о деле Горина?

— Нет, там пока глухо. У меня весь отдел сейчас на выездах, а позвонили ещё по одному убийству. Недалеко от тебя. Съездишь, оформишь? Потом просто дело это передадим кому-нибудь.

— Сделаю.

Петр Михайлович прислал мне адрес по смс. Действительно было недалеко от меня. Я незамедлительно отправился на на адрес.

На месте преступления все как обычно: кто-то плачет, кто-то задаёт вопросы, а кто-то просто ждёт, чтобы забрать тело в морг.

— Здорова, Василич, — я пожал руку городовому. — Что тут у нас?

— Молодая девушка, двадцать три года, остановка сердца. Подозрение на отравление, — отрапортовал городовой Семен Васильевич.

— Ох, Семушка, если бы мне давали премию каждый раз, когда у нас отравления оказывались самоубийствами, то я бы жил во дворце, — я похлопал городового по плечу с лёгкой усталой улыбкой. — Как звали жертву?

— Скворцова Юлия Михайловна, — Василич заглянул в свой блокнот. — До недавнего времени работала в баре «На углу». После этого нигде не работала, неделю назад уволилась. Вроде, как уехать хотела, но до вокзала не доехала. Тут её чемодан со всеми вещами.

Я резко замолчал. Дело Горина обретает страшный, но интересный поворот. Начинает походить на серийного маньяка. Но самое страшное теперь не это, а то, что это дело попадёт в руки Мезова и тот увидит кто выехал на вызов, несмотря на его приказ о моем отстранении от службы.