Следы на снегу

Декабрьский вечер. За окном темно и промозгло. С Залива дует пронизывающий северо-западный ветер, а в комнате тепло и уютно. Терпкий запах кофе, смешанный с едва уловимым ароматом дерева, щекочет ноздри. Потрескивают дрова. Язычки пламени облизывают поленья и выплясывают какой-то древний языческий танец.

Дана не стала включать свет, подошла к камину, взяла с полки старенькую шкатулку, облепленную ракушками, и села на толстый мохнатый ковер у самого очага.

В доме тихо. Родители взяли отпуск и на пару недель улетели в модный нынче анклав — набраться здоровья в санатории. А Дана перебралась из городской квартиры, где обитала большую часть времени, в этот посёлок на самом берегу Залива — кормить пушистое совершенство Басю и присматривать за хозяйством.

Дом, построенный родителями, Дана любила. Особенно хорошо здесь было в июне — в нескончаемо длинные дни, пахнущие морем, полевыми цветами и горячим песком, и в короткие светлые ночи, когда хотелось сидеть на веранде, слушать пение птиц и ложиться спать уже при свете белого дня.

Именно в один из солнечных июньских дней полтора года назад она встретила мужчину своей мечты. Так ей тогда показалось.

Олег был умным парнем, интересным собеседником с искромётным чувством юмора, а его 184 сантиметра, сильное тело атлета, чуть вьющиеся пепельно-русые волосы до плеч и глаза цвета маренго полностью соответствовали её представлению об идеальной мужской внешности. Разочарование от ошибки пришло позже, а тогда она боялась расплескать своё счастье.

Дана открыла шкатулку и стала перебирать лежащие в ней реликвии. «Артефакты» — пришло ей на ум слово. Она, скорее, угадывала, чем видела мелкие предметы, которых касались её пальцы. Непарная серёжка с голубым камнем. Медная монетка, привезённая из средиземноморской страны. Черный пористый камешек, подобранный на далёком холодном пляже... А вот это действительно артефакт. Дана выудила из деревянной коробочки кусочек серебра неправильной формы, и боль вернулась. Два месяца — слишком малая доза лекарства с этикеткой «время».

Молоточек Тора — так назвал Олег эту древнюю штуковину. Он привёз её с места раскопок под Новгородом. Официально археологический сезон уже закончился, все находки упаковали и отправили на изучение. Олег решил, что имеет право подарить своей девушке эту случайно обнаруженную на берегу Волхова вещицу. Что он и сделал. После расставания с «несбывшейся мечтой» Дана уничтожила все подарки Олега, однако выбросить этот потемневший от времени символ давно прошедшей эпохи у неё рука не поднялась, и она просто добавила его к своему собранию сувениров.

Дана зажала украшение в ладони, закрыла глаза и попыталась представить себе человека, которому мог принадлежать этот амулет. Но предательница-память услужливо подсовывала ей знакомые черты мужчины, которого Дане хотелось забыть.

Внезапно зазвучавшая мелодия песни, которая полтора года назад доносилась из каждого утюга, заставила Дану встать и отправиться в свою комнату в поисках телефона. Рука потянулась к выключателю, вспыхнула лампа под потолком, глаза Даны на мгновение инстинктивно зажмурились и тут же открылись, гладкий корпус гаджета привычно лёг в ладонь, а почерневший за прошедшее тысячелетие серебряный Мьёльнир нашёл своё место на тумбочке между расчёской и зеркалом.

После разговора с родителями, который отвлёк Дану от совершенно не нужных ей воспоминаний, она взяла пульт, включила телевизор, перещёлкала штук десять разных каналов и, не обнаружив ничего достойного внимания, решила пораньше лечь спать.

Забравшись в постель, вопреки обыкновению, Дана не стала просматривать сообщения в соцсетях, о которых услужливо уведомлял её телефон. Вместо этого она уютно устроилась под верблюжьим одеялом и уткнулась носом в мягкую подушку. Бася тут же запрыгнула на кровать, чуток потопталась на коленях девушки и свернулась калачиком у неё в ногах. И Дана тут же провалилась в сон.

...Дверь отворяется с недовольным скрипом, но после морозного воздуха тёмный хлев встречает её радушным теплом. Пахнет сеном и влажной овечьей шерстью. Она делает пару шагов и застывает. Но запретная любовь толкает её вперед.

Хельги здесь, он ждёт её.

Сердце, зачем ты стучишь так громко?

... Сильные руки сжимают её плечи, курчавая светлая бородка щекочет щёку. Горячий шёпот ласкает ухо...

Как же ты сладка, запретная любовь...

— Жить без тебя не могу, Дана. Пойдём со мной. В жёны тебя возьму.

Она понимает его слова. Бабка северному языку научила. Отвечает, подбирая слова.

— Жизнь без тебя не мила, Хельги. Только не отдаст меня батюшка тебе в жёны. Старшему Володареву сыну я по весне обещана.

— Приходи завтра поутру перед рассветом к мостику деревянному через Белый ручей. Ждать тебя буду. Обряд совершим. Женой моей станешь и хозяйкой в доме. Придёшь?

Как же страшно поперёк батюшкиной воли пойти, но околдовал её северянин, не иначе. Очами своими светлыми, устами своими сладкими...

— Приду, жди меня.

Дана открыла глаза. И почему в такую рань не спится?

Так Хельги же ждёт у мостика через ручей.

Какой ещё Хельги? Это же сон был. Нет никакого Хельги.

Дана легонько прикусила опухшую губу, вздохнула, закрыла глаза и снова уснула.

День оказался на удивление ясным. Лучи низкого солнца отыскали щель между занавесками и заставили Дану проснуться. На сей раз окончательно. Она встала, взяла с тумбочки расчёску и зеркало. Краешком сознания ухватила какую-то неправильность. Точно! Серебряный молоточек Тора куда-то исчез. Она помнит, что вот сюда его положила. А теперь его нет. Странно.

Но что-то ещё беспокоило Дану. Сильнее, чем пропажа древнего амулета.

Невесть откуда взявшееся чувство невосполнимой утраты.

Сон. Ночью ей приснился сон про Олега.

Нет, это был не Олег.

Олег так целовать не умеет...

Она обещала Хельги прийти поутру перед рассветом к мостику через Белый ручей.

Господи, какая же дурь лезет ей в голову...

Однако Дана накидывает на себя пуховик, натягивает любимые угги, хватает шапку и выскакивает за дверь. Не понимая, зачем бежит она по дороге к узкому дощатому мосту через Белый ручей, отделяющий посёлок от поля и леса.

За ночь землю припорошило лёгким пушистым снежком. Удивительно, что по дороге в этой части посёлка ещё никто не ходил и не ездил.

А вот и мостик.

Дана останавливается, словно налетев на прозрачную стену.

На другой стороне ручья от леса через поле протянулась отчётливая цепочка следов. Кто-то подошёл к мосту, сделал ещё несколько шагов до его середины, некоторое время стоял, переступая с ноги на ногу, а потом развернулся и ушёл обратно.

В это время пелена туч, ползущая с запада, добралась до поднявшегося над горизонтом солнца. Зимние краски померкли. И в голове у Даны назойливо зазвучала песенка из сказки Андерсена «Свинопас», которую ей в детстве читала бабушка:

«Ах, мой милый Августин,
Августин, Августин,
Ах, мой милый Августин,
Всё прошло, всё!»