Следы прошлого

Прошлое.

Событие той ночи не хранилось в памяти Шарлотты как кинолента. Скорее, как серия криминалистических снимков, сделанных неумелым оператором:

Кадр один – мерцающий свет люстры на потолке,

Кадр два – его лицо крупным планом, мокрые взъерошенные волосы, блеск слюны на губах, несфокусированный взгляд.

Кадр три – его рука, впивающаяся в запястье до болезненных красных отметин.

Была звуковая дорожка: скрип половицы под его тяжёлой поступью, его хриплый смех, собственное сердцебиение в ушах, монотонный шум дождя за окном. А потом – обрыв. Оглушительная тишина. И его тело, распластанное у подножия лестницы.

Нынешнее.

Осенний дождь заливал улицы, превращая асфальт в отражение неоновых вывесок: продуктовый магазин «Магнолия» был оцеплен, его цветочное название контрастировало с жёлтой лентой и мрачными фигурами в униформе. Воздух внутри был густым, спёртым – пахло дешёвым алкоголем. Под ногами хрустело битое стекло. Взгляд Шарлотты, отточенный годами, мгновенно выхватил главное: тело женщины у стеллажа с консервами и тёмное, почти бурое пятно, медленно расползающееся по кафелю. Работа заставила мышцы памяти сжаться, отбросив всё лишнее. Шарлотта была здесь не женщиной с осколками прошлого в голове, а экспертом. Криминалистом.

– Шарлотта Модлин? – голос был низким, немного уставшим, но твёрдым. Она обернулась. Джонни Мэйсон. Высокая фигура детектива в коричневом пальто заполнила проход, лицо – не образ из памяти, а фотография из досье: чуть грубоватые черты, тёмные волосы, и проницательные карие глаза, которые сейчас оценивали криминалиста без намёка на личное.

– Детектив Мэйсон, – кивнула она. Никаких любезностей. Только дело.

– Магнолия Лоу. Владелица, – он жестом указал на тело. Его голос был тихим.

– Тридцать четыре. Нападение сзади, – так же тихо, почти для себя, констатировала Шарлотта, её взгляд скользнул по неестественному положению головы. – Удушение. Жертва сопротивлялась.

В ушах прозвучал знакомый смех. Лотта встряхнула головой.

– Что? – Мэйсон насторожился мгновенно. Этот человек, казалось, не пропускал ни единой мелочи.

– Ничего, – отрезала она, сделав шаг в сторону. – Кто-то действовал на эмоциях, мог оставить следы. Нужно искать.

Прошло 2 часа тщательного исследования продуктового магазина. Никаких отпечатков и следов – даже пыль на месте.

Мэйсон скрестил руки на груди, наблюдая за ней.

– Возможно, нам стоит рассмотреть версию ограбления, – продолжила Шарлотта бесстрастно, будто зачитывала отчёт. – Неудачного ограбления. Преступника что-то спугнуло, или он испугался, что его узнают. Вырубил свет, камеры, набросился… а когда она оказала сопротивление, запаниковал и сбежал. Бесперспективное дело, детектив. Зацепок нет.

Джонни не ответил сразу. Он просто смотрел на неё, вглядываясь.
– Слишком чисто для испуганного грабителя, Шарлотта, – тихо, но твёрдо возразил он. – Испуганные люди паникуют. Они роняют вещи, путаются, оставляют следы. Здесь же… Здесь почти идеальный порядок, если не считать разбитых бутылок. Он сделал шаг ближе, понизив голос. – Ты что-то увидела. Что заставило тебя вздрогнуть?
Шарлотта отвернулась, делая вид, что изучает осколки у своих ног.
– Отсутствие сна, – сухо выдохнула она. – Мы можем строить догадки сколько угодно. Прокуратуре нужны факты. У нас их нет.
Джонни не стал настаивать. Он лишь задумчиво кивнул, и его взгляд снова задержался на бледном лице погибшей Магнолии Лоу.

Спустя несколько часов, когда тело уже увезли, а основные следственные действия были завершены, Мэйсон нагнал Шарлотту у её машины.

– Подожди!

Она обернулась. Рука уже лежала на ручке автомобиля, а в взгляде читалась усталость.

– Я знаю, тебе нужно в лабораторию, разбирать улики, – он подошёл, засунув руки в карманы своего пальто. – Но есть занятия и получше. Кофе… например.

Она посмотрела на него с лёгким, почти незаметным недоумением.

– Допрос в более неформальной обстановке?

– Нет и нет, – он улыбнулся. – Ты согласна? Или мне придётся арестовать тебя за упрямство?

В его тоне не было настойчивости, сарказм и только. Отказ потребовал бы больше энергии, чем простое согласие, поэтому она молча отпустила ручку двери. Кофейня оказалась небольшой и почти пустой в этот поздний час. Они заняли столик в углу. Джонни заказал американо, Шарлотта – двойной эспрессо. Детектив откинулся на спинку стула.

– Ну что, помогло моё потрясающее предложение? Или всё ещё хочешь придушить меня за то, что оторвал от микроскопа?

– Пока не решила, – она сделала глоток обжигающего кофе. – Микроскоп требует большей концентрации.

– Вот видишь, уже прогресс. – Он усмехнулся. – Ладно, забудем на пять минут про Лоу и её «Магнолию». Как ты? Впервые за последние полгода вижу тебя на выезде.

– Нехватка кадров. Всех раскидали по делам, – её ответ был ровным, без эмоций. – В лаборатории нет детективов, которые задают дурацкие вопросы.

– Ох, простите, мисс серьёзность. Не буду шутить в следующий раз, сразу надену наручники.

– Ты же не для этого меня позвал.

– А кто знает? Может, я просто хотел компании получше, чем химик и полиграфолог. – Он отпил свой американо. – Ладно, признаюсь. Мне интересно, что ты подумала на самом деле, без протокола.

Шарлотта задержала взгляд на своей почти пустой чашке. Кофе делал своё дело, прогоняя усталость и заставляя мысли работать чётче.

– Я думаю, это было личное, – тихо сказала она, наконец поднимая на него глаза.

– Подробнее.

Шарлотта позволила себе сделать паузу. Собрать мысли в аккуратный, безэмоциональный отчёт.

– Битый алкоголь, следы удушья руками. Оружия не было.

Его взгляд был тяжёлым, но не давящим. Скорее, вычисляющим. Он искал трещину в её бесстрастном фасаде.

– Мотивов – вагон и маленькая тележка. Круг подозреваемых – полгорода, – тяжко вздохнул Мэйсон. Он отпил кофе, но взгляд не отпускал её. Она чувствовала его на себе. Как рентген.

– Не полгорода, – поправила она тихо. – Тот, кто это сделал, знал её. И она знала его. Он вошёл, когда магазин был закрыт. Она его впустила. Не было взлома, борьбы у входа. Она повернулась к нему спиной. Доверяла. Или боялась.

Джонни медленно кивнул. Молчание повисло между ними, наполненное невысказанным. Он смотрел на её руки, сжатые вокруг чашки.

– Ты мокрая до нитки и на ногах с шести утра, – констатировал он вдруг, меняя тему. Его голос потерял профессиональную остроту, стал проще. – Лаборатория подождёт до утра.

– Протокол…

– К чёрту протокол, Модлин. Ты едва держишься. И дождь не кончается.

Он расплатился, не дав ей возразить, и поднялся.

– Я отвезу тебя.

– А моя машина?

– Оставь, подождёт у продуктового. Завтра подброшу. Идём.

Это был не приказ коллеги, а жёсткая забота человека, который видел чужой износ. Она слишком устала, чтобы сопротивляться. Он довёл её до своей машины, посадил в кресло. Садился за руль. Дождь барабанил по крыше, не давая заснуть. Он завёл мотор, но не тронулся с места.

Повернулся к ней.

– У меня есть гостевой, – сказал он просто. – Чистые полотенца, кофе утром. И тишина…

Он не смотрел на неё как на свидетельницу или коллегу. Смотрел как на человека, который может упасть. Шарлотта зевнула, прикрыв рот рукой, а затем кивнула.

– Ладно, – выдохнула она. – Только из-за кофе.

Уголок его рта дёрнулся. Он включил передачу, и машина тронулась.