Следы технического прогресса

Захожу я как-то утром в курятник, глаза протираю. А у меня там наседка, Клава звать, сидит на насесте, смотрит на меня так победно, будто не яйцо снесла, а паспорт новый получила. Гляжу в гнездо – а там... Ну, яйцо. Но не простое, нет. Квадратное. Прям как солёный огурчик после банки, только белое и в пятнышках.

Я, естественно, подумал, что с похмелья. Вчера, не скрою, с Санькой немного «беленькой» прошлись по сусекам. Потрусил головой, поморгал – нет, лежит его квадратное величество на соломе и блестит. Я соседа, Витьку, позвал. Он у нас на все руки, сварщик. Прибежал, в очках, полусонный.

«Витьк, – говорю, – ты глянь. Мне кажется или нет?»

Он очки на лоб поднял, наклонился, почесал затылок: «Миш, это ж... Это ж прорыв в птицеводстве, ёлки-иголки! Их в коробки сразу паковать можно! Тара экономится! Гениально просто!»

Тут и Санька наш подтянулся, местный философ и знаток эзотерики. Посмотрел на дело и так мудро изрекает: «Это, братан, не иначе как гистаминовый ответ на экологию. Круглое яйцо – это символ бесконечности, а квадратное – это, понимаешь, прочный фундамент бытия. Куры нам знак подают, что надо жизнь на новый лад перестраивать. С капитализмом, значит, бороться».

Мы все трое сидим на корточках перед гнездом, молчим. А Клава с насеста на нас взирает, вся такая довольная, прямо пророк в своём отечестве.

Витька-сварщик, конечно, сразу за практическое применение взялся: «Надо, – говорит, – пока все куры на эту моду не перешли, аппарат сделать! Для штамповки! Я из старого пресса от мотоблока за вечер соберу. Будем им яйца прямо... в процессе... придавать товарный вид! Бизнес, понимаешь ли!»

Ну, мы с Санькой идею поддержали. Чего зря время терять? Витька возился весь день в сарае, гремел железками, матерился на что-то про «нестыковку по ваттам». К вечеру выкатывает этакое чудо-юдо рыбо-кито на колёсиках, с рычагом и квадратной матрицей внутри. Решили испытать на одном обычном яйце – тихо, аккуратненько.

Витька рычаг на себя тянет, красный весь от натуги, морда аж помидором стала. Санька рядом стоит, теоретизирует: «Главное – чтоб желток не треснул, а то будет не омлет, а яичница-глазунья в параллелепипеде, неестетично как-то...»

Раздался хруст – но не тот, звонкий, скорлупный, а какой-то глухой, мокрый и очень печальный. Мы замерли.

«Ну что?» – выдохнул Санька.
Витька медленно, с чувством, поднял пресс. А там... А там, братцы, была не геометрическая революция. Была типичная яичница. Только не на сковороде, а в аппарате. Желток с белком аккуратненько растеклись по квадратной матрице, и получился такой этакий, понимаешь, квадратный блин глазуньи. На всю конструкцию капало.

Молчание стояло, как в музее. Только мухи жужжали. И тут с насеста Клава наша как гаркнет не своим голосом: «Ко-ко-ко-ко!» – прямо с издевкой, мне показалось.

Витька первым очнулся. Почесал затылок, оглядел своего монстра, заляпанного яйцом, и выдает:
«Ну, это... Недоработал я конструкцию. Надо не давить, а вакуумом форму создавать. Или... Или лазером!»

Санька, наш философ, тут же поддержал, будто так и надо было:
«Точно! Лазером! Но не простым, а квантовым! Это же прямое вторжение в биоформу! Мы можем не только квадратные, мы хоть пятиугольные яйца делать! Звездой Давида! Для экспорта!»

Посмотрел я на них, на эту глазунью квадратную, на Клаву, которая уже снесла второе «произведение искусства» и смотрела на нас с немым укором. И понял я всё.

«Мужики, – говорю. – Забейте. Вакуум ваш в болото засуньте. И лазер тоже».
Они на меня удивленно так посмотрели.
«А что?» – спрашивает Витька.
«А то, – говорю, – что это ж геморрой каждый раз к прессу бегать. Мы пойдем другим путем».

Иду я к гнезду, беру это самое квадратное яйцо. Тяжелое, прочное, прямо кирпичик. Иду к своему старенькому «Запорожцу», который на кирпичах во дворе стоит. И аккуратненько подкладываю его под переднее колесо вместо прокладки. Стоит – хоть бы хны! Идеально.

Развожу руками.
«Вот и весь экспорт. Теперь у меня не куры, а мини-завод по производству авто запчастей. Или подпорок для табуреток. Гениально же?»

Витька с Санькой минуту молча смотрят, потом друг на друга, и как ржать одновременно! Санька сквозь смех выдает:
«Так это ж... Это ж не прорыв в птицеводстве! Это ж прорыв в машиностроении! Куро-мобиль!»

С тех пор так и живем. Клава с подругами несут свои «детали». А мы с мужиками уже приспособились: мелкие яйца – под гайки, покрупнее – под дверь в сарай, чтоб не скрипела. Жена, правда, на яичницу ругается, говорит, сковорода у нее теперь вся в царапинах. Но мы-то знаем, что это не царапины. Это следы технического прогресса.

Главное – чтобы куры не начали шестигранники нести. А то мне капот придется на домкрате менять. А так – всё путём!