Слесарь 4. Книга 1-2

Вечером седьмого дня пребывания в Храме я начал обустраивать тайник на площадке перед Входом, в правой стороне от него. Там камни за много лет сверху насыпались большой кучей, которую я сдвинул в сторону с помощью маны, потом топориком вырубил в плотном каменно-гравийном слежавшемся слое прямоугольный такой тайник — полметра на тридцать сантиметров и глубиной в полметра.

Хорошее укрытие получилось, с крепкими сторонами, как настоящий ящик прямо.

Убрал в него все земные шмотки, пару потрепанных гильдейских вещей и запасные мокасины. Чтобы, не дай боже, в следующий раз снова далеко не бегать в поисках местной одежды, паспорт и все остальное — документы, карты и телефон, еще немного золота сложил в котелок для сохранности. Сверху положил пару плоских камней, полностью закрыв от прощупывания острыми предметами, и сдвинул каменную осыпь обратно, сделав ее толщиной в сорок сантиметров.

Вроде хорошо сделано, абсолютно в глаза не бросается, догадаться никак не получится по внешнему виду.

Еще для остального золота приготовил другой тайник, маленький размером под большим камнем, который опрокинул сильным ударом на всю свою ману. Также вырубил небольшой тайничок, двадцать на двадцать и глубиной сорок сантиметров, рыхлил почву топориком, пока мог. Сложил почти все золото, оставив себе всего десяток монет и оставшееся серебро, полностью разряженные драгоценные камни тоже сложил в тайник, оставив себе четыре самых крупных алмаза. Сверху положил кольчугу в густом масле, засыпал камнями и, зарядившись в Храме, вернул каменюку на место, чтобы прикрыть мое богатейство от происков темных и не очень сил.

Алмазы разрядил специально, чтобы не привлекать внимание обладающего магической силой следующего посетителя Храма. Теперь они часто тут начнут появляться, пока не смогут добраться до Башен Великих Магов.

Если, конечно, вернется обратно первый посетитель Храма, если он сумеет избежать засады, которую наверняка на меня поставят.

Дров потратил пока немного, только на готовку кулеша, осталось еще полторы вязанки необходимых в горах деревяшек.

Один котелок и арбалет беру с собой, деревянная бутыль со стоянки пойдет под воду, теплое белье из шерсти местных коз, по совету Клои, согреет меня в горах вместе с парой гвардейских плащей и местной шапкой типа ушанки из зимнего набора Охотника.

Не удержался и взял с собой рюкзак из моего мира, настолько он удобнее всех местных мешков, оставляет свободными руки и легко переносит весь мой немалый груз. Мешок тоже взял, чтобы было с чем перед местными появиться, да еще греть меня будет ночью. В рюкзаке веревка с бечевкой, запас крупы, бутылочка с маслом и бутылка с ресой, бутылка воды и все оставшееся сушеное мясо, десяток болтов для арбалета, облегченных по сравнению с теми, которые используют Рыжие для своих машинок. Еще серебро и золото в рюкзаке, алмазы на поясе в потайном кошеле, снятом с мертвого Рыжего. Топорик с ножом Рыжих тоже на поясе, в кошелях кресало с кремнем, трут, зажигалка и спички.

Упакован я солидно, если по сравнению с тем же Гинсом — вообще богатей невероятный, даже имеется бутыль с ресой для легкого розжига костерка и принятия внутрь по чуть-чуть против горной болезни. Он сам о втором плаще очень мечтал, когда замерзал по ночам, вообще без горячей еды и теплой одежды.

Так ведь срываться ему пришлось в одну секунду, чтобы только живым остаться, в отличие от меня, человека осторожного и своих личных денег на разведку и подготовку не жалеющего.

Сам ведь думал, что баловство это — мальцов привлекать за собой следить и вон оно, как оказалось. С ходу хвост за мной вычислили, хороших профи старшина воспитал. Понятно, приставленные ко мне филеры не могли себе даже представить, что такие продуманные люди бывает, шумно засветились своим появлением на моем горизонте и сразу же были вычислены глазастыми мальцами, как подозрительные личности.

Тех-то никто так и не заподозрил в ведении наблюдения.

Предупрежден — значит, вооружен. И можешь решительно менять жизнь, пока ее за тебя очень жестко не поменяли.

Власть местная и сама еще не решила, что со мной делать, как я уже свои планы незаметного исчезновения из Черноземья превратил в реальность.

Как там дела у милой подруги моей и приятелей-гвардейцев? Стали их таскать по допросам или решили не светить интерес к пропавшему Советнику Гильдии при Ратуше, которому совсем нечего предъявить.

Нечего по сегодняшним делам, конечно, однако очень даже есть, что по его появлению в мире Черноземья.

В принципе, местным дознавателям больше ничего не требуется, чтобы взять меня в оборот со всем прилежанием.

Со средневековой свирепостью и таким же образом допросов.

«Как дела сейчас у Учителя, пробирающегося назад с верными Слугами и не ожидающего, что попадет в невод раскинутой погони? Сможет ли он отбиться или срубит его какой-нибудь лихой разведчик?» — приходится переживать за немного знакомого Мага.

Много вопросов, ответы на которые я не отказался бы узнать, но теперь пора думать о новых землях, лежащих за горами, и что ждет там меня.

С такими мыслями в голове я уснул на теплом Столе.

Рано утром перекусил теплой кашей, оставил половину котелка на весь день до вечера, наполнил бутылку, включил фонарик напоследок, чтобы проверить, не забыл ли я чего и засунул его в карман рюкзака.

— Пора двигаться навстречу новому дню, новой жизни и подвигам, куда же они денутся от меня? — говорю себе.

Сколько еще предстоит пройти мне дорог, сколько узнать нового прежде, чем я смогу вернуться в свой мир и остаться там.

«Наверно, что очень и очень много, все свои ножки стопчу по пути», — хорошо понимаю я.

Спустился с площадки, посмотрев последний раз на свои тайники, спрятанные под камнями. Не стал их закрывать магией от людей, вдруг кто из посвященных сюда попадет, порадуется такому подарку, увидев сразу же мою метку.

У таких умельцев больше всего шансов здесь оказаться, место становится реально популярным среди Магов Севера, а магическую метку издалека видно.

С часок спускаюсь в подобие каньона, который уходит далеко вправо мимо скалы с Храмом и потом, с редкими остановками и большим отдыхом в обед иду себе и иду, перекидывая копье с плеча на плечо. Довольно быстро согрелся, Ариал прогрел воздух к десяти утра, поэтому я снял плащ, арбалет привязал к рюкзаку, чтобы он не бился об ноги.

К вечеру дошел до первого перевала и остановился на ночлег заранее, понимая, что именно сейчас я начинаю обкатывать возможные технологии более-менее комфортного ночлега для меня.

Учитывая, что Учитель в такую же примерно пору перешел горы и три перевала вообще с одним плащом, в самой обычной одежде, то моя задача выглядит достаточно легкой. У меня есть теплое белье и запасные носки из шерсти, которые я не использую в течение дня, они остались полностью сухими. Потом, когда солнце начинает пригревать, я даже могу их сушить, особенно во время привала на обед. Шапку я снял утром и надел только вечером, чтобы она не мокла во время движения. Копье изрядно оттягивает мне руки, в отличие от того же Гинса, как тот же арбалет с болтами, а тяжелая вязанка небольших по размерам дровишек, килограммов в двенадцать, здорово нагружает мне шею, все такое добро вместе заставляет двигаться меня гораздо медленнее, чем шел тот же Учитель.

Подгоняемый постоянно холодом и голодом, поэтому бегом бежал всяко быстрее меня.

Но весомые преимущества моего передвижения я ощутил сразу, как только развел в подходящей расщелине костерок, который подкармливаю небольшими щепками, и сварил себе, как смог, кашу с мясом.

Или, скорее, просто размягчил крупу и сушеное мясо в теплой воде, так как здесь вода уже не кипит.

Сверху я прикрыл расщелину обоими плащами и смог какое-то время наслаждаться теплом костра. Проглотив горячее варево, я снова наполнил котелок водой, оставив немного в бутыли на ночь.

Учитель мне рассказал, что ручьи, бегущие с гор, попадаются довольно часто, поэтому проблем с водой у меня не будет. Снова нагрел котелок градусов до пятидесяти, отметив, что на такие хлопоты ушла примерно пятая часть моих дров и засыпал в воду крупу на завтра. Под спину я положил мешок, в котором разложил часть поленьев для изоляции от холодной, каменистой земли. Надел в относительном тепле нижнее белье из козьей шерсти и свежие валяные носки из комплекта для разведки, нахлобучил шапку поглубже, завязал ее на подбородке. Ноги напоследок засунул в освобожденный от вещей рюкзак и застегнул его.

Завернулся в оба плаща, осторожно затащил в область живота нагретый котелок и, фигурально говоря, обвился вокруг него, как источника приятного тепла.

День оказался трудный, я прошел около двадцати километров по каменистым землям с большим грузом на плечах, поэтому сразу же уснул без задних ног.

И проспал часов шесть прежде, чем холод беспощадно охватил мою спину и заднюю часть бедер, тогда передвинул еще теплый котелок за спину и так проспал еще пару часов, пока не понял, что уже сильно замерз.

Температура окружающего воздуха опустилась градусов до пяти, пар вырывается у меня изо рта, пришлось разжечь еще раз костерок, нагревая на нем котелок парой поленьев. Я сложил небольшой очаг из высоких камней, укрепил эти камни другими, поэтому мой котелок очень удачно входит в сам очаг, позволяя греть его эффективно. Сам я сделал десятиминутную разминку, пустил кровь по телу и согрелся, пока нагревался котелок и пара камней, которые я потом положил в рюкзак и себе под зад. Такая мера дала мне возможность проспать еще три нужных часа, когда я, проснувшись снова от холода, проглотил теплую кашу, разобрал свой деревянный матрас и пустился в путь.

Но сначала я залез повыше, где спрятал арбалет и связку болтов в одной из щелей недалеко от места своей стоянки. Теперь таскать еще и эти, не особенно нужные на перевалах тяжести, показалось мне слишком большой роскошью в такое трудное время.

Да, каждый лишний килограмм, да еще в условиях относительного высокогорья, кажется гораздо тяжелее, чем на равнине. Арбалет Рыжих весит три-три с половиной кило, болты еще с килограмм, само изделие сильно мешает из-за своих размеров, поэтому я решил оставить не очень востребованное мне имущество здесь.

Рассчитывал я, конечно, на помощь машинки в период преодоления перевалов и в обороне при первых встречах на той стороне, но, когда уже совсем стало не до жиру, приходится выбирать только самое необходимое.

Мысль про кольчугу, от которой отговорил меня еще Учитель, теперь может только насмешить, такая защита реально оставит лежать под снегом излишне осторожного и опасающегося за свою жизнь путешественника.

Главное теперь — дрова, теплая и просто любая одежда, горячая пища и, желательно, теплое питье. И еще очень важна скорость, с которой ты передвигаешься по горам, тоже необходимая величина, чтобы поймать правильную закономерность от количества веса на тебе и соответствующей ему скорости передвижения.

Была у меня мысль даже копье оставить, в горах бояться особо некого, если уж и попадется редкий здесь снежный барс, желающий перекусить усталым путником, то на него моей маны хватит. Да еще полный перцовый баллон ждет своего часа в кошеле на поясе, чудо-оружие для местного порядка вещей.

«Когда начнешь спускаться вниз, к лесам и людям, можно вообще одной дубиной обойтись поначалу, которую легко топориком вырубить и оформить», — понимаю я.

Совсем без оружия проводить первые встречи Учитель категорически не советует, поэтому я все же решил не бросать копье:

— Ты пойми, Ольг, ты сам чужой, языка не знаешь. Для любого крепкого мужика — ты просто жертва, с которой можно поиметь и за которую ничего не будет. Что поиметь? Да хоть плащ или твой мешок с его содержимым, в горных селениях и это уже какая-то ценность, — так Гинс рассказывает об обычаях и понятиях людей на своей родной земле.

— Ну я, например, никто там, но я же могу защищать жизнь и здоровье свое? — интересуюсь я в свою очередь.

— Да, такое право есть у всех, только нужно быть готовым, что все мужчины из селения захотят проверить твою силу. Они, конечно, не воины и не бойцы, но их будет несколько и от того, как ты себя поставишь, зависит твоя жизнь и свобода. Побьют тебя, как следует, тогда очнешься уже на цепи, как проигравший. Отмутузишь сам всех, будешь главным в селении, ведь защиты у них нет, в горах живут только те, кто провинился, пусть даже незначительно, перед имеющими власть и силу внизу. Настолько незначительно, что всем просто лень забираться в горы, чтобы поквитаться, да еще поймать чужим местного жителя очень непросто в таких диких местах.

Поэтому я все же не расстался с копьем, вполне серьезно выглядящим оружием, которым уже неплохо научился работать. Еще у меня остались определенные планы на его использование в качестве основы для импровизированной палатки.

С уменьшившейся на четверть вязанкой дров, без арбалета и болтов, я поначалу очень стремительно припустил вверх по склону, разминая мышцы и пытаясь согреться получше. Но, чем я выше забираюсь, тем сильнее и пронзительнее задувает ветер, шагать становится все труднее.

«Я, конечно, провел акклиматизацию в Храме, на высоте от двух тысяч до примерно двух тысяч триста метров, хорошо там питался, высыпался постоянно и активно стимулировал свое тело на Столе».

Я хорошо готов шагать и подниматься, но этот новый перевал, с высотой на полкилометра выше, с остатками снега и льда на ближних ко мне высотах, дался мне очень нелегко. В обед я устроился в тихом месте, в немного более теплой ложбине, где не ощущается порывов ледяного ветра, наоборот, прилично пригревает светило, и с относительным комфортом доел вчерашнюю кашу и погрел себе воды.

Хорошо отдохнул целый час, отдышался, согрелся под своими плащами, поэтому теперь готов шагать сколько потребуется, чтобы найти небольшую пещеру, подробно описанную мне Гинсом, где можно переночевать чуть легче, чем на открытом месте. Для этого мне пришлось преодолеть еще один перевал, только более низкий, несколько раз спускаясь с почти отвесных скал и думая постоянно о том, как не сорваться и не загреметь на камни внизу. Здесь без веревки делать совсем нечего, очень длинной, чтобы складывать ее в два раза и потом получать обратно, миновав очередной спуск.

В одном месте под скалой я нашел останки очередного беглеца с той стороны, которому не повезло, теперь только белые кости отмечают его последний путь и такое же пристанище.

Кинул сверху несколько камней на кости и поспешил дальше.

Пещерку длиной в два с половиной метра я все же нашел, когда уже начало темнеть, точно на том месте, что описал мне Гинс. Получилось, что за сегодня я смог проделать сразу два дневных перехода, благодаря своей хорошей подготовке и тому, что могу быстро спускаться с длинной веревкой, а сложных подъемов сегодня не попалось по пути.

В пещере я исхитрился, используя копье и две длинные ветки какого-то кустарника, почти полностью отгородиться от холодного воздуха снаружи одним плащом, развести костерок, используя много собранной сухой травы, веток кустарников и мои дрова, нагреть и немного распарить кашу с мясом, затем быстро проглотить ее, пока теплая.

Потом нагреть воду градусов до сорока в котелке и вволю напиться. На место очага положил круглые полешки, которые использую в качестве матраса для походных условий, на них мешок, на него несколько нагретых камней из собранного очага и котелок. На все такое водрузился сам, распихав камни снаружи тела, а котелок поставил между ног. Ступни в валяных носках снова засунул в освобожденный рюкзак с одним из нагретых камней, который сначала даже припекал ноги, потом я уснул. И проспал часов шесть, пока холод снаружи и переполненный мочевой пузырь не вынудили подняться и облегчиться. Пробиваемое дрожью тело очень хочет погреться костром, но я просто снял плащ со входа, укрылся еще и им, зато проспал еще пару часов, пока холод окончательно не победил сон.

Пришлось собраться, сделать интенсивную зарядку и, дождавшись горячей воды, констатировать, что дров осталось всего несколько штучек в вязанке, поэтому придется пройти сегодня последний перевал и спуститься пониже засветло, чтобы не околеть от всепроникающего холода.

Холод на самом деле очень достает своим постоянным и непрекращающимся вниманием к моему едва теплому телу, уже очень хочется распрощаться с ним надолго, если не навсегда.

Сатум, по словам Гинса, является довольно жаркой и душной страной, кроме горных земель, конечно, сейчас я прямо мечтаю полежать в духоте несколько дней или месяцев.

Чтобы забыть, как языки нестерпимого холода лижут лицо и забираются под плащи и одежду, поглощая последние крохи тепла.

«Здесь обязательно требуется иметь теплую маску на лицо, чтобы так не мучиться от ледяного дыхания гор», — напоминаю я себе.

За этот день, подстегиваемый воспоминаниями о холодных ночах, я прошел последний перевал и спустился на целый километр вниз, туда, где стали попадаться первые участки растительности. Там я набрал сухостоя и развел немаленький костер, не обращая внимания на маскировку и былое желание проскочить незамеченным первые поселения в горах. Просто сижу и греюсь, чуть ли не полностью залезая в такое приятное пламя, чувствуя себя той самой Дейенерис Бурерожденной из рода Таргариенов.

— Ну, может, лучше ее братом, хотя тот совсем плохо кончил из-за своей глупости и жадности. Не, неудачный пример для меня, — радуюсь я закончившемуся переходу.

Конечно, такую иллюминацию в нежилом месте мои новые соседи не пропустили.

Проснувшись ранним утром, я понял — у меня скоро появятся гости, бесцеремонные и крайне наглые.