Слова Имперской Истины

<tab>Николас воткнул лопату в каменистую почву, тяжело опираясь руками на деревянный черенок. Солнце, стоящее точно в зените, явно не желало обращать внимания на страдания и мучение человека.

Юноша потянулся к затылку, желая привычно коснуться тонкой полоски шрама, пересекающей его затылок сверху-вниз, но рука наткнулось на что-то пыльное, грязное и невероятно жирное. Именно в подобную отвратительную массу превратились волосы Николаса за недели, проведенные в качестве бесплатной рабочей силы. Юноша брезгливо вытер ощущающуюся грязной ладонь о не менее грязные штаны, и взялся за лопату вновь.

Николас Кастус никогда не думал, что подобное может произойти с ним. Ужас, подобный тому, что он испытывал последние пару недель, юношу никогда не трогал. Разве что в совсем далеком детстве, когда он, разбуженный странными, наполненными переплетением цветов и голосов, кошмарами, бежал по темному коридору в комнату родителей. Коридор их небольшой квартирки был метров всего пяти в длину, но для маленького мальчика тогда, в ночной тишине и темноте, пространство это было наполнено чудовищами, монстрами и тварями, тянущими к нему свои когтистые руки.

Только вот...

Сейчас он не мог просто убежать, прижавшись к маме или отцу. Просто не мог...

***

Бладер никогда не сотрясали войны. Зелено-голубая планета, третья и последняя в своей системе, вращающаяся вокруг желтого карлика, с глубокой древности была краем тихим и мирным. С тех самых пор, когда на землю нового мира шагнула нога колониста с Древней Терры, на поверхность Бладера не упало ни единого снаряда или бомбы.

Планета не могла похвастаться огромными залежами полезных ископаемых, редких растений или ценных трав. С другой стороны, на планете не было агрессивных животных, за исключением мелких и средних хищников, степи и леса изобиловали дичью и свободными, никем и никогда не занятыми, пахотными землями, а моря и океаны населяли съедобные и безобидные, большей частью, существа.

И первые колонисты с радостью взялись за освоение нового, девственно чистого мира.

Сейчас же... Сейчас же Николас с мрачной иронией и злостью проклинал тех людей, что дали планете именно такое название. Бладер... В школе им говорили, что на одном из диалектов Древней Терры это означало "Кровь земли". Тогда юноша не понял, зачем называть такое красивое место словом, хоть как-то связанным с кровью. Даже объяснения учителя, что такое название было выбрано за плодородную почву, не делало ситуацию более понятной.

Но теперь...

***

Очередное движение лопаты вызвало не привычное шуршание сухой почвы и даже не звонкий удар стали о камень. Нет. Лопата вонзилась в землю с отвратительным, влажным звуком.

По лицу Николаса пробежала тень.

Юноша выдернул лопату из почвы, отставил инструмент в сторону и опустился на колени. Окровавленные от лопнувших мозолей, заляпанные пылью, грязью, с обломанными ногтями, покрытые сетью мелких, но болезненных царапин и трещин, руки его зарылись в землю, отбрасывая в стороны пригоршни мелкой каменной породы.

Сначала он наткнулся на руку. Затем на грудь, затем, переборов подступающую к горлу тошноту, Николас смахнул землю с того место, где у погребенного в земле человека должно было быть лицо.

Голова мертвеца кончалась на нижней челюсти. Нос, скулы, глаза и вся верхняя часть черепа человека исчезли, снесенные лазерными лучом, болтерным выстрелом или, может быть, крупнокалиберной пулей автогана.

Из обрубка, когда-то бывшего человеческим лицом, при виде света хлынул поток мелких насекомых. На глазах Николаса сотни, если не тысячи мелких жуков, гусениц, личинок, до этого спокойно поедающие плоть того, кто когда-то ходил и дышал тем же воздухом, что и сам юноша, бросились в рассыпную, стараясь уползти туда, где они проводили свою жизнь. В темноту и сухость почвы, в которой иногда попадаются такие райские угощения...

В нос Николаса ударил тошнотворный запах разложения. Юноша проследил за тем, как мелкая сороконожка, вылезшая из того, что когда-то было левой рукой, стремительно скрывается в земле... В следующую секунду Кастуса вывернуло непереваренным завтраком. Юношу согнулся, пачкая остатками еды и без того грязное тело, упираясь руками в землю. Почва под руками оказалась влажной от... От...

Николаса вырвало второй раз.

Лишь через несколько долгих, отвратительных секунд юноша смог разогнуться, осматривая непрезентабельное зрелище перед ним.

Личность погибшего определить было невозможно. Но одно Николас мог сказать точно. Кем бы не был убитый, он не был одним из НИХ. На открытых участках кожи не виднелось отвратительных, вызывающих тошноту, символов и шрамов, пыльные остатки одежды не светились мерзким багрянцем.

- Прости меня... - вздохнул Николас, скрещивая большие пальцы рук на груди. - Да примет твою душу Император...

В следующую секунду его левую плечо и спину обожгла вспышка острой, дергающей боли. Юноша закричал, согнувшись вперед, уже второй раз утыкаясь ладонями в мокрую от трупных жидкостей землю, но уже через мгновение крик его оборвался, когда чей-то тяжелый сапог ударил его в живот.

Николас подлетел в воздух, рухнул плечом на землю и заскулил от рвущей спину и живот боли. Кастус поднял глаза... и заскулил уже от страха.

Над ним, сияя неприкрытой ненавистью на лицу, замерла человеческая фигура.

Впрочем, лишь безумец пожелал бы относить себя и того, кто ударил Кастуса, к одному виду.

Бритую голову существа, когда-то бывшее человеком, покрывали следы как старых, так и новых шрамов, губы отсутствовали, открывая вид на желтые, острые зубы. Одеяния мучителя покрывал толстый слой свежей и старой крови, источающий настолько омерзительное зловоние, что Николаса чуть не вырвало в третий раз. Пояс, исполненный в грубом, варварском стиле, вниз оттягивали грязные, ржавые крюки всех форм и размеров. В одной из рук мучитель сжимал плетку, которой, при желании, можно было распороть шкуру грокса. С шипов, покрывающих плеть по всей длине, капали тяжелые алые капли. Кровь... Его, Николаса, кровь.

- Молиш-ш-шься с-с-своему труфу, чер-рвь? - речь мучителя было сложно разобрать. Непонятно, было ли дело в отрезанных когда-то губах или в чем-то еще.

Николас попытался что-то сказать, но из легких, сомкнувшихся из-за удара, не оказалось достаточно воздуха. Юноша лишь тихо, на грани слышимости, проскулил. Обезображенное лицо мучителя исказилось в эмоции, которую Николас, при желании, мог бы назвать презрением.

- Твар-р-рь, - прорычал монстр, занося руку с плетью для нового, калечащего и убивающего, удара.

Николас закрыл лицо руками.

В следующую секунду воздух рассек свист. И тут же, почти одновременно с ним - оглушительно громкий взрыв, заставивший землю под Николасом содрогнуться в агонии.

По плечам Николаса застучали комья земли и мелкие камни, на ладони, закрывающие лицо, брызнуло чем-то горячим и влажным, но... Удара, способного рассечь его лицевые кости, не последовало.

Еще несколько секунд Кастус ожидал неминуемого наказание. И, наконец, решился открыть глаза.

Мучителя над ним больше не было.

Юноша огляделся, не веря в свое спасение.

- Император защи... - начал он привычную мантру, но тут взгляд его наткнулся на землю перед собой. Кровь. Везде кровь, - щает...

Мучитель обнаружился в луже собственной крови. Вся правая рука, голова и грудина монстра исчезла, снесенная, разорванная злым роем осколков снаряда.

Николас опустил взгляд на свои трясущиеся руки. Они, вплоть до локтей, были густо испачканы кровью мучителя. Что-то неприятно кольнуло его кожу головы, и Николас, не совсем трезво соображая, убрал мешающийся камешек из волос, лишь затем осмотрев его.

Это был не камешек.

Осколок черепа, с одной стороны которого чудом сохранился участок кожи, покрытый полосами шрамов.

Николас отбросил ужасную вещь в сторону и закричал.

В следующий миг вокруг разверзся Ад. Земля сотрясалась от десятков, сотен взрывов, в воздух взмывали фонтаны земли, камней и обломков скал, настолько тяжелых, что даже пятеро рабов не могли сдвинуть их ни на сантиметр. А так же тела рабов и их надсмотрщиков. Крики раненных и умирающих окружали Николаса со всех сторон, но разрывающиеся рядом снаряды почти полностью заглушали звук чужой агонии.

Николас Кастус вжался спиной в стену траншеи, которую он, вместе с такими же рабами, некогда бывшими простыми жителями Бладера, копал уже вторую неделю. Юноша подтянул колени к груди, изо всех сил стараясь стать как можно меньше, незаметнее, обхватил руками голову, зажимая уши.

- Почему? - шептал он, когда снаряд разорвался за повортом траншеи, убив два десятка его друзей, соседей и пару надсмотрщиков.

- Почему? - спрашивал он, когда в ответ заговорили оружия мучителей, укрытые в траншеях третьей линии.

- Почему?! - кричал он, когда полковник Фабий Арен, командующий крепостью Эрстарк, последним рубежом имперских сил на планете, отдавал приказ сравнять осадные укрепления предателей с лица земли.

Сражение за Бладер шло уже третью неделю.