Слово для Теи

Металлическое цоканье всё приближалось. Ши вытер взмокшие ладони о грязные штаны и покрепче взялся за тяжёлый ломик. Напротив пригнулся Ворона, возбуждённо блестя глазами. Тонкий, низенький и чернявый, он неслышно шевелил губами, и Ши знал, что за слово тот повторяет раз за разом. «Железо. Железо. Железо».

Ухо обожгло дыхание Эмили, быстрое, прерывистое, пахнущее мятой. Чуть сладкое. Почувствовав, как намокает, несмотря на промозглый холод, рубашка под мышками, Ши плотнее прижал локти к бокам.

«Зачем она так близко?»

В похожем месте, только уровнем выше и севернее, Ши когда-то нашёл Тею. Под завалом, в глубине которого журчала вода из пробитой трубы. Там тоже были ряды запасных комнат, пустых, с высокими гладкими стенами и обрубками проводов. Сектор так никогда и не заселили - не успели. А потом стало некому.

Ши чуть не пропустил начало. Железные лапы проклацали мимо дверного проёма, и почти сразу взвыли сервомоторы, разворачивая турель. Ши хорошо знал этот звук. Вот, сейчас… по коридору, отражаясь от стен, грохнула короткая очередь, и тут же захлебнулась. Значит, у Белого всё получилось, снова.

Ворона с торжествующим воплем бросился наружу, и Ши неохотно двинулся следом, то ли помочь, то ли уйти от непрошеного тепла.

«Идиотские игры. Ну зачем? – и сразу же отрезвляющее: – А если Белый умрёт? Вдвоём с Эмили мы не справимся. Хотя остальные растут, уже почти догнали. Может, и выживем».

И всё-таки мысль была неприятной. Их было трое, когда всё началось, два года назад, оставалось трое и сейчас. Хотя всё чаще Ши казалось, что было – трое, а осталось – двое и один. Если не один плюс один и плюс ещё один… Белый, Эмили и он, Ши.

Стальной монстр с перебитой лапой дёргаными движениями метался от стены к стене. Обрубленные провода от пушки торчали двумя толстыми червями. Вокруг с улюлюканьем прыгал Ворона, пытаясь подбить ещё одну конечность, но Ши смотрел не на него. Белый стоял, тяжело дыша, размазывал по щеке кровь и довольно ухмылялся. Как же. И облегчение сплавилось со злостью. Зачем?!

Не хватает только, как раньше, рисовать чёрной смазкой полосы на щёках. Или именно Белый – нормален, а Ши – нет?

Сразу после того, как он тайком, пугаясь каждого шороха, притащил Тею в нору, они ушли за лекарствами. Одноухий тогда ушиб ногу и тихо ругался сквозь зубы, рассылая по трубам шипящее эхо, пока Белый не приложил его по затылку. А когда Ши вернулся к себе, он какое-то время просто стоял, прислонившись лбом к холодному металлическому листу. Не думал – нет, для этого он тогда слишком устал, да и колени снова разнылись. Просто стоял. А потом отодвинул дверь в сторону и вошёл в темноту. К Тее.

Возможно, именно тогда он и сошёл с ума? Или ещё раньше, когда не убежал, сломя голову от той, кого создали слишком похожей на человека?

Ворона радостно заверещал: ему, наконец, удалось сломать сустав на третьей лапе твари, и теперь та просто медленно ползала по кругу, подвывая двигателями. И Белый каким-то образом оказался совсем рядом, дохнул:

– Давай. Развлекись тоже. Как прежде.

«Я не хочу».

– Пока они ещё смотрят снизу-вверх.

Ши сделал шаг вперёд, потом другой. Тварь развернулась к нему, посверкивая красным глазом. Этот выступ можно было своротить хорошим ударом, а ещё доломать последнюю лапу или пробить охлаждение и смотреть, как постепенно замедляются движения. Твари совершенно не походили на Тею. Ши поднял ломик и всадил его острие туда, где за тонкой стальной оболочкой находилось сердце. Ворона издал протестующий вопль, но тварь уже безжизненно застыла.

– Зачем? Ну, зачем ты, ведь можно было ещё долго!..

Когда-то хватало одного взгляда, чтобы молодняк угомонился. Теперь Ворона просто надулся, бормоча под нос ругательства. А Белый просто смотрел, и уже не улыбался. Расчётливо. Оценивающе.

И после, помогая оттащить тушу к пролому, который вёл на несколько уровней ниже, на самое дно, он просто молчал. Даже не ругался, как обычно, на то, что тварь даже мёртвая упорно цепляется за всё, что попадётся под лапы, лишь бы не падать вниз. И тогда Ши сделал ошибку.

– Лучше бы мы чем полезным занялись.

Белый, оглянувшись на Ворону, схватил Ши за рубашку и прижал к стене. Он был большим. Больше – и сильнее.

– Полезным? А сейчас мы что делаем, по-твоему?! Эта тварь больше никого не убьёт. А что предлагаешь ты? Сидеть и ждать?

– Уйти.

Эмили резко вздохнула. Короткое слово погасило злость Белого мгновенно, словно повернуло выключатель. Только руки всё так же прижимали Ши к стене, заставляя балансировать на носках.

– Дурак, – Белый говорил спокойно, почти равнодушно. – Ты приведёшь их к нам. Думаешь, мне не хочется наверх? Они, – он коротко мотнул головой на Ворону, – даже не помнят уже толком, да им и плевать. Сначала их утешали сказки про холм и фэа, а теперь просто всё равно. Дикари, и я не знаю, что с этим делать. А ты – думаешь, просто подняться на поверхность, погулять там, найти… что? Если бы этих… эти чёртовы железяки отбросили, перебили, нас бы давно нашли люди. Или, если их уже не осталось, то твари.

– Может, уже ничего и нет, – упрямо сказал Ши. – Посмотри на них! Ржавчина. Суставы плохо гнутся. Обслуживания нет, значит…

– Значит мы настолько глубоко, что достаются только поскрёбыши, – тихо закончил за него Белый. – Но каждая тварь, сброшенная вниз, означает, что где-то там их стало на одну меньше. Это тоже – война. Не говори мне, что мы ничего не делаем.

Эмили положила руку на плечо Белого.

– Оставь. Он не имел в виду ничего такого…

Белый разжал руки, и Ши покачнулся, еле удержавшись на ногах. Его щёки горели. И от мягкого взгляда Эмили, от её защиты хотелось зарыться в этот проклятый металл. Он хотел было сказать, что как раз это-то и имел в виду, но Белый уже отвернулся и взвалил на плечи рюкзак с консервами и водой.

– А планы я запру подальше. Даже ты не такой идиот, чтобы идти на поверхность без них. Вбей в свою тупую башку заново, если не помнишь. Правила есть правила, и придумывали мы их, чтобы выжить. Потому что у тварей – они тоже есть. Правила, которым они следуют, пока не сдохнут. И всё, чего им надо – это прикончить нас. Всё.

Эмили виновато посмотрела на Ши, но он резко отвернулся и поднял собственную сумку. Ему было, что ответить, но… незачем. Ни про то, что в кармане лежит блокнот, на страницы которого он успел перенести большую часть дороги. Ни про Тею. Особенно – про Тею, которая, несмотря на правила, пока что его не убила.

– Ты знаешь, я вот пытаюсь вспомнить, когда мы в последний раз видели целую, новенькую тварь, и не могу. Месяц назад? Полгода? Год? Белый говорит, это только потому, что всё продолжается, а мы просто очень хорошо прячемся. Может, он и прав. Как ты думаешь?

Ответа не было. Тея сидела совершенно неподвижно. Если бы он, Ши, не знал, что такое невозможно, то сказал бы, что Тея в ужасе: настолько жёсткой была поза, настолько закаменевшими – плечи под полосатой футболкой. Она не шевелилась с того момента, когда Ши заставил её опуститься на шаткий стул и запрокинуть голову назад над жестяным тазом. Жаль. А ведь он уже позволил себе надеяться. Каждый раз – надеялся и каждый раз обманывался. Ши осторожно, словно извиняясь, собрал пряди волос Теи и отвёл назад. Над почерневшей скулой, в мешанине стали и пластика тускло блеснул синий огонёк. Уцелевший глаз метнулся следом за пальцами, потом снова уставился вверх, на ржавый потолок.

– Далеко наверху – мир, который когда-то был нашим. С небом над красными черепичными крышами, парками и каменными парапетами, на которых любили сидеть наглые жирные чайки. С морем, которое плескалось о набережную, брызгалось через оранжевые перила.

Когда-то он пытался объяснить самым маленьким, что такое небо, но сдался. Они не помнили, как оно – снаружи, а плоские картинки сути не передавали. Плоские слова - тоже. Тее можно было не объяснять. И не пояснять, что значит: «нашим». И это было хорошо, поскольку Ши не был уверен в своей способности объяснить.

– Целые леса из множества деревьев, как зелёные стены, в которых шумит ветер. Тепло и сухо, не то, что здесь. А если даже сыро, то – совсем иначе. И сами дома – высокие, стеклянные и каменные. И росли вверх, а не вниз. Почему всё изменилось, Тея? Нет. Зачем всё изменилось? Или эта паутина, в которой всё запуталось, была всегда?

Тея не ответила. Как всегда. Ши ощутил, как грудь распирает отчаяние. Ему хотелось… да, пожалуй, кричать, бить кулаками в стены, пока боль не станет достаточно сильной, чтобы думать только о ней. Если Тея действительно просто сломана, к чему всё это? Она ведь даже не двигается сама, никогда, только если он заставит что-то сделать, да и то не всегда. Смотрит, да, но ведь это может быть простой механической реакцией. Зачем стараться, зачем что-то пытаться делать, если Белый прав? Если Тея не значит ничего, и разговоры с ней, день за днём, неделя за неделей – месяц! – тоже не стоят ничего? Есть ли на самом деле разница между ней и тварями? Для Белого – нет. Для самого Ши…

Вздохнув, он подобрал пластиковую бутылку с водой.

– Наверное, тебе бы лучше закрыть глаза… глаз.

Закончив, Ши отступил на шаг. Ещё чуть влажные волосы Теи рассыпались по плечам золотистой волной. Оказалось, что они слегка вьются. Сохнущие волосы постепенно распрямлялись и уже не закрывали повреждённую половину лица. Картина получалась, как по Ши, довольно жутенькой, но даже так Тея казалась ему очень красивой. Как ей и полагалось, хотя, конечно, с таким лицом она никого обмануть бы не смогла. И эти руки: одна целая, и одна ободранная так, что ниже локтя не осталось ни сантиметра кожи... Словно прочитав мысли, Тея уставилась на него огромным зелёным глазом из-под нахмуренной брови. Даже синий диод смотрел из чёрной глазницы как-то осуждающе. Ши непринуждённо сунул руки в карманы рваных джинсов и уставился на неё в ответ. Он никогда не мог побороть искушения попробовать, даже зная, кто победит. Этот раз исключением не стал.

– Ни одна тварь не должна уйти.

Когда-то давно они добавляли к этому слово «живой», но оно оказалось лишним и само куда-то исчезло. Ши не был уверен, помнит ли об этом кто-нибудь, кроме него. Слова, которые повторял – в сотый, если не тысячный раз – Белый, были старыми. Когда-то их диктовал страх. Сейчас Ши видел в лицах гораздо больше оттенков. Ненависть. Нетерпение. Азарт. Страх оставался тоже, но пригас, сохранился в словах, но исчез из глаз. И всё-таки… осознание пришло отчётливо, как скрип когтей по камню. Тепло костра и тепло взглядов сливались воедино, связывая всех невидимой клейкой паутиной. Казалось, ещё чуть-чуть, и она засветится. Страх мог пригаснуть. Но он всё равно связывал всё воедино, как паучий клей.

– Особенно тварь двуногая!

А вот Белый – боялся всерьёз. Он помнил, когда появилось поколение тварей, неотличимых от людей. Это был месяц, когда их дома не стало. Вероятно, и других тоже – может, Мать и не умела чувствовать, но рассчитывала всё точно. Механически. И твари действовали так же. Ши никогда не думал, сколько крови на руках Теи. Возможно, именно она открыла ворота в подгород? Должен был думать – но не мог.

Ши тихо поднялся и скользнул в темноту.

Хорошо, что здесь, в подземье, в племени, которое насчитывало едва ли полтора десятка человек, уединение ценилось высоко. Настолько, что никому и в голову не приходила мысль нарушить табу, вломиться в чужой дом без спроса. Поэтому двери – скорее даже ширмы, которые закрывали отверстия вентиляционных люков или огромных труб с выломанными вентиляторами – никогда не запирались. Ши очень ценил этот запрет: он позволял смело уходить из норы, не боясь, что кто-то найдёт в ней Тею. Теперь пришло время оценить и отсутствие запоров.

Логово Белого, устроенное в отнорке технического коридора, походило на него самого: аккуратное, чистое. Никаких завалов игрушек, натасканных из магазинов, ничего яркого, уютного. Сложенная на полочках одежда. Ши потянул носом воздух, и точно – пахло средством от насекомых с едва уловимой нотой чего-то горького, но приятного. Странно. Он не помнил, чтобы Белый хоть когда-то прежде пользовался дезодорантами, особенно такими, как у Эмили. Или это Гадюка? Конечно, выбор был невелик, но...

Со стороны главной площади донёсся взрыв смеха, и Ши выбросил из головы мысли о запахах. Представление скоро закончится. Скорее всего, сейчас Ворона уже показывал в деталях, как именно умирала последняя тварь, а ещё кто-то охаживал его бутафорским молотком. Ворона на тварь походил разве что наличием конечностей – и чёрной краской, – но это веселью не мешало никогда.

Запирающийся ящик здесь был только один, но Ши всё равно сначала проверил небольшой стол, потом посмотрел на полках с книгами: сложенные карты легко было спрятать среди переплётов. Пусто. Зато высокий металлический шкафчик – с ним всё было просто. Ши ухмыльнулся и достал связку ключиков. Он не зря уходил дальше всех, да ещё один. Поневоле пришлось учиться вскрывать хотя бы простые штуки, а идиотские ящики из раздевалок частенько вообще открывались одним и тем же ключом. Могло и повезти. Иначе пришлось бы отжимать защёлку, и на краске могли остаться следы.

Когда он уже почти потерял надежду, замок звонко щёлкнул, и дверца бесшумно отворилась. Ши покачал головой. Белый даже смазывал петли. Отложив в сторону пачку фотографий, Ши жадно выхватил с полки сложенные листы. Положив добычу на стол, он откладывал один план за другим, пока не наткнулся на нужную маркировку. Второй сектор, почти у поверхности, со всеми вентиляционными шахтами, служебными уровнями и подвесными потолками. Опасно, но и куча укромных уголков, а дальше открывалась прямая дорога наружу. Подрагивающими руками Ши запихал лист в сумку, а остальное снова начал складывать в том же порядке. Пропажу одной части плана Белый наверняка не заметит. Даже он едва ли пересчитывал всё до последнего листика каждый день. Увлёкшись, он ничего не замечал, пока не проскребла по ребристому полу входная ширма.

– Так.

Короткое слово упало в тишину. Белый, бросив взгляд на разложенные планы, спокойно кивнул, словно и не ждал ничего иного. В серых глазах Эмили почему-то стыло извинение, словно это она, а не Ши, влезла в чужой дом и рылась там в поисках запрещённых вещей. Извинение – и вызов, и Ши потерялся в обоих, не зная, что сказать. Он перевёл взгляд на Белого – так было проще.

– Ты не понимаешь. Это же для всех, ну… – слова, которые так хорошо звучали в мыслях, в тишине собственной норы, упорно не складывались. – Ты же видишь, как оно! Видишь, как они все смотрят. Что, в этот раз Ворону не побили до крови, как в прошлом месяце? Они не видят разницы, а мы уже… а нас уже только терпят, почти не слушают, смотрят так... – поняв, что сбился с мысли, Ши потерянно замолк и уставился в пол. Чистый, недавно выметенный, без вездесущей пыли из воздуховодов.

– Понимаю.

Неожиданно мягкий ответ заставил его вскинуть голову, но Белый смотрел так, что сразу стало ясно: если даже и понял, то ничего хорошего не будет.

– Значит, ты уверен? Настолько, чтобы пытаться украсть карты и уйти наверх.

Ши растерянно кивнул.

«Пытаться? Но я же успел…»

Лист он чувствовал даже через штаны и плотную ткань сумки. Значит, Белый не заметил, и тогда, если он не станет пересчитывать, не сразу обнаружит пропажу...

– Хорошо.

– Арно… – предупреждающе начала Эмили.

Не обращая на неё внимания, Белый взял Ши за локоть и вывел наружу, под свет редких ламп. Почти все уже разошлись по комнатам, но Гадюка с Вороной и Ушаном стояли кружком и что-то тихо обсуждали, сдвинув головы. Ши внезапно понял, что такую картину он видел часто – необычно часто. И, посмотрев на Белого, осознал, что для того это как раз не новость. Гадюка, поймав его взгляд, шутливо отсалютовала и улыбнулась, показав зубы, все зачернённые кроме двух клыков.

Белый подтащил его к мёртвой консоли, встроенной в стену. В давно погасших экранах мерцали отражения светильников. Ши, не понимая, что происходит, нахмурился. Компьютеры везде выключали первым делом, чтобы обезопасить убежища. Зачем?..

– Включай, – тихо сказал Белый.

Ши недоумённо посмотрел на него, и тот кивнул в сторону пучков проводов, задвинутых в угол.

– В аккумуляторах ещё есть заряд. Если ты уверен. Включи. Спроси… Мать, что происходит.

И тут Ши понял. Если война на самом деле закончилась, то Мать больше не угроза. И включённые компьютеры – тоже.

– Ну, давай. У тебя есть ведь план, ты уверен в себе. Докажи нам.

Ши, даже не оглядываясь, чувствовал, как за спиной собираются остальные. Слышал дыхание. Чувствовал острый кисловатый запах пота. Сглотнув комок в горле, он потянулся к кабелю питания. В глазах Белого блеснуло что-то непонятное, мрачное, но он не стал мешать. Наоборот, демонстративно отступил на шаг, заложил руки за спину.

– Конечно, если ты ошибаешься, придётся тут же бежать. Бросить всё. Искать новый угол.

Рука Ши замерла, словно сама собой, и сзади раздался тихий смешок. Он ненавидел быть на виду. Проклятая Тея! Ну почему она молчит? Даже если бы она сломала ему шею, было бы легче, чем так. Да, он уверен, но… но не уверен? Один сломанный андроид, который даже не двигается, против всех людей подгорода? Всех оставшихся людей.

– Вот и всё.

От голоса Белого – уверенного, сочувственного голоса – Ши чуть не стошнило. Но заставить себя включить компьютер он не мог. Слишком глубоко въелись правила. Слишком глубоко въелся страх, слишком мало он верил. Сзади раздался шорох подошв, тихие голоса, смех. Этого теперь хватит для обсуждений на месяц. Глупый, безумный Ши.

Когда всё стихло, Эмили мягко положила руку ему на плечо, прислонилась лбом.

– Ты прости. И пойми. Он хочет сохранить то, что есть. Что мы – все трое – спасли три года назад. Пожалуйста. Вы нужны нам – нужны мне, – оба.

Ши молчал, уставившись на спутанные провода.

– Если бы у тебя было хоть что-то, тогда…

Ши, не выдержав, резко повернулся к ней.

– Отстань!

Эмили отпрянула, а Ши прошёл мимо, всё убыстряя шаг, пока не побежал.

– Чёрт с ними.

Ши метался по норе, меряя её шагами. Места было мало, но он старался. Попавшийся под ногу стул полетел в стену, едва не разбив полку с посудой. Боль в щиколотке разозлила ещё больше, и он пнул тахту, потом ещё и ещё раз.

– Чёрт с ними! И с тобой! Если бы только ты ответила, я бы показал тебя Белому, и всё было бы хорошо!

Он подлетел к Тее и с силой потряс её за плечи. Девочка – тварь? Андроид? – Тея – моталась в руках, как безвольная кукла.

«Кукла и есть!»

– Чего тебе нужно?! Я заботился, говорил с тобой, читал. Чёрт, одевал и мыл волосы!

Теперь это всё казалось настолько глупым, что воспоминания хотелось зубами выгрызть из памяти. Идеальные черты Теи расплывались перед глазами.

Ши занёс было руку, но только отвернулся и провёл рукавом по лицу.

Вспомнилось лицо Эмили, обиженное, испуганное. Лицо Теи не выражало ничего.

– Извини. Даже если ты не понимаешь, даже если кукла. Это я дурак. И Ворона с его «железом».

Теперь он понял, что мечты были зря. Даже если бы Тея говорила. Белый ещё мог бы прислушаться, но остальные – никогда. И поэтому Белый не стал бы слушать тоже. Твари существуют только для того, чтобы убивать или умирать. А убивать Тея не могла. По ведомой одной ей – и, возможно, ещё Матери – причине.

Упав на колени перед тахтой, Ши вытащил из сумки карту и уставился на чёткие разноцветные линии. Белый мог играть словами сколько угодно. Может, у Ши и не было уверенности в том, что следует делать, зато уж точно так, как сейчас, продолжаться не могло. Подхватив походный рюкзак, он двинулся к выходу, но у самой двери помедлил.

Если он не вернётся, то рано или поздно кто-то всё-таки зайдёт, и тогда… он оглянулся на Тею, которая смотрела на него в упор. От тряски прядь волос снова упала на лицо, прикрыв почерневшую щёку, в глубине которой поблёскивал металл. Ши поймал себя на мысли, что прежде ему нравилось больше. Словно раны делали Тею больше человеком. Он вздохнул и отвернулся.

– Прости.

Добравшись до развилки, отмеченной в блокноте тремя точками, Ши помедлил. Прямо, в нескольких сотнях шагов находилась секция с магазинами. Там всегда можно было что-то найти. Если не еду, так инструменты. Иногда на них даже оставались герметичные мешки. Если, конечно, крысы не добирались первыми. Никогда он не понимал, что такого вкусного крысы находили в пластике. Где-то за углом раздавался ровный плеск: трубы, по которым всё ещё шла вода, сохранились не лучше инструментов. Здесь, в пустом холодном коридоре, где Ши мог коснуться пальцами вытянутых рук обеих стен, мир казался мёртвым. Таким, что дальше идти не хотелось вовсе. В тусклом свете фонаря блестели потёки влаги на изъеденных стенах. Стяжки на пучках толстых проводов под низким потолком кое-где полопались, и разноцветные тяжёлые змеи свисали как гирлянды на картинках в книгах.

Когда-то он пытался рассказать о праздновании нового года, но Толстяк поднял его на смех. Праздновать простую смену года, какой в этом смысл? Он не смог возразить тогда, а Белый и Эмили промолчали. Здесь, внизу, всегда была ночь. Всегда было одно-единственное время года. Ещё одна вещь, которую у них отняли.

Ши пригасил свет налобного фонарика и прислушался. Отсюда ещё можно было спокойно вернуться, и никто не заметил бы отлучки. Он даже мог бы зайти за продуктами или фломастерами. Он представил, как обрадуется Эмили. Вспомнил спокойное лицо Теи. Глупо. Андроида даже без повреждений никто бы уже не принял за ребёнка. По крайней мере, здесь, в подгороде. Сравнить её хотя бы с Эмили. У Теи оставалась чистая, светлая кожа. У неё не было ни царапин, ни вечных синяков от того, что приходилось постоянно спешить, карабкаясь по узким металлическим лестницам, и прятаться. Наверняка и в голосе её не было этой вечной хриплости от сырого воздуха, этого дурацкого кашля. Она была просто слишком живой. И одновременно – мёртвой.

Ши отвернулся от знакомого коридора и решительно полез вверх по узкому трапу. Люк, который не открывали уже два года, поддавался тяжело, но всё же ему удалось повернуть запор. Дальше открывался низкий технический уровень, неудобный, но относительно безопасный. Почему-то твари его не любили. Возможно, из-за обилия проводов и труб, или по каким-то своим программным причинам. Главное – это позволяло выжить.

– Я не думаю, что он так уж плох, – Ши отвлёкся от горелки и оглянулся. Тея сидела в углу и смотрела на него правым глазом. Левый был, как обычно, прикрыт спутанными грязными волосами. Ему казалось, что когда-то они были красивого пшеничного оттенка, но могли оказаться и ещё светлее. Бобы на сковородке сердито зашипели, и он поспешно пошевелил их ложкой, которую Эмили вырезала на его день рождения давным-давно. Вечность назад, когда они только устроились здесь, в служебных тоннелях под одним из нежилых уровней.

Это было плохое время, время страха, когда они вздрагивали от каждого шороха, а мелкота, казалось, не в состоянии сидеть тихо даже часа. Хорошее время, когда каждый день, каждый час они ждали, что за ними вернутся. Что их на самом деле не забыли. Время сказок, проклятье на них. Мидхир и его забытый, запертый холм, куда всё-таки нашли дорогу смертные со своим железом…

– Наоборот. И я, правда, не думаю, что справился бы лучше. Просто ему страшно. Если бы он только остановился и подумал, то понял бы, что так продолжаться не может. Даже если люди победят, сколько времени уйдёт на то, чтобы нас здесь отыскать? А ведь Мать взбунтовалась, когда уже шла война, и это тоже никуда не денешь. Молодняку всё равно, а я вот не могу не думать: кто нас найдёт?

Тея молчала. Как всегда. Ши, помрачнев, вздохнул и переложил еду на тарелку.

– Надо было тебя ему показать. Тогда, может, он бы поверил. Правда, скорее он сначала убьёт тебя. А потом и меня. И, признаться, если бы я смотрел снаружи, то полностью его одобрил бы. Принести тебя в поселение – это всё равно, что принести бомбу. И ухаживать за ней в надежде, что она взорвётся. Бах – и нету нас. Пожалуй, нет. Хорошо, что никто тебя не видел. Только… поговори? Пожалуйста?

Пост пожарного контроля второго уровня – на удивление пустое место с издырявленными стенами. Ши провёл рукой по краям рваной дыры, оставленной то ли пушечным снарядом, то ли гранатой. Дорога оказалась до странности лёгкой. Настолько, что он ругал сам себя за то, что не попробовал раньше. Твари, вялые и заржавленные, не походили на самих себя. И всё равно это пока что была лишь надежда, а не знание.

Ши задумчиво подошёл к панели управления, на которую когда-то сходились сигналы тревоги со всего сектора. Грязные экраны, ещё более грязные кнопки, но хотя бы он не слышал плеска воды. Консоль ничуть не походила на ангела спасения – эта роль куда больше шла Тее. Но здесь было ближе до поверхности, чем до убежища, и у компьютеров могли сохраниться резервные линии от самой бездны. Если что, он никого не выдаст… наверное. Встав на консоль, Ши потянулся к рубильнику. Старая резиновая накладка под отложениями соли казалась бугристой, гораздо более старой, чем на самом деле. Почти древний артефакт. Только если прав Белый, он не выпускал наружу, а впускал внутрь.

Ши заколебался, но вспомнил издёвку стаи, ровный голос Белого, молчание Теи – и дёрнул рычаг. Тот подался неожиданно легко.

– И тогда Фер Сидхи получили по холму каждый, а Дагда наделил себя сразу двумя. Но не были холмы закрытыми, открываясь на Самайн и Белтайн – все, кроме одного.

Мелкота слушала, затаив дыхание. Здесь, в почти полной тьме истории, которые плёл Танель, оживали. И бледные лица казались лицами не богов – а потерянных Ши. Он с улыбкой закрыл книгу и выключил слабый фонарик, оставив гореть только свечи.

– Мидхир, которому достался Бри Лейт, который люди знали как Слив Голри, ушёл из своего сидха, оставив своих подданных одних.

– Почему? – выдохнул Пискун, самый мелких из всего сада.

– У него украли любимую жену, и Мидхир ушёл её искать. Он думал, что надёжно запер ворота сидха, и по тем временам всё было так. Но люди менялись. Холодное железо само по себе не могло пробить дорогу, а человеческие руки были слишком слабы. И тогда они…

– Создали тварей, – мягко закончила Тээ… Эмили и улыбнулась.

– И вот, о… мы остались одни. Забились поглубже.

– Навсегда? – Ворона, который всегда легко увлекался, и так же легко остывал. – Как эти, ши?

Пауза.

– Пожалуй, что так, – Арно медленно кивнул. – Или пока не закончатся твари.

Засветился только один экран, но и того было достаточно. Вспыхнул и медленно погас белый компас, предваряя загрузку, и Ши напрягся, готовясь бежать. Он уже прикинул, как: назад и налево, по узкому трапу, потом прямо и снова наверх, чтобы сбить с направления, увести за собой… Ши ждал голоса Матери, спокойного, доброжелательного. Странно похожего на голос Белого, и всё же совершенно иной. Ши помнил его так, словно всё случилось вчера. Помнил и команды, которые вдалбливали всем детям, если они потеряются или понадобится помощь. Экран был пуст.

– Мать?

Хотя бы один из микрофонов должен был работать.

Он наугад перебросил несколько переключателей, но система молчала. Мать не имела больше доступа к консоли, или…

Выбежав из пожарной, он бросился к ближайшему настенному экрану. То же самое – эмблема загрузки и пустота. И на следующем. Забыв даже о том, что вокруг ещё могут оказаться твари, он с грохотом взбежал по лестнице. По украденному плану выходило, что недалеко был главный пульт управления подгородом. Он на секунду задумался о том, почему, если исчезла Мать и выключилась Тея, твари продолжали двигаться, но отмахнулся. Всё – потом. Главное – он был прав! Прав, прав, прав!

Говорили, что системы Управления рассчитаны на десятилетия без обслуживания. Двойные стены, воздушные фильтры, герметичные двери – всё это призвано было предохранить помещение от грязи и пыли, но, наверное, инженеры не рассчитывали, что здесь будут вестись бои.

Равнодушно переступив через скелет в обрывках жёлтого комбинезона, Ши залез на ободранное кресло. Панель была рассчитана на взрослых, и приходилось тянуться. И в отличие от всех прочих машин, здесь загрузилась простая командная строка. Никакого интерфейса, никакой Матери.

Ши радостно завопил и подпрыгнул в кресле. Теперь даже визг ржавых пружин казался приятной музыкой. Он задумался, что будет, если показать Тее солнце? Ведь она всё-таки не какая-то там тварь. Они отличаются. Может быть, для неё уход Матери был всё равно, что уход Мидхира для его подданных? Мир просто исчез, выключился, застыл? Но он сможет, обязательно сможет научить её жить заново.

За скрипом пружин он слишком поздно услышал, как сзади скрежетнул металл.

Дорога обратно запомнилась ему обрывками, словно в кошмаре – да так оно и было. Суматошный бег по лестницам, пытаясь уберечь отяжелевшую, бесполезную руку от ударов о стены и углы, из-за чего плечо отдавало острой болью. Ши помнил свою уверенность в том, что если остановится, то подняться уже не сможет. Но как шёл – из памяти изгладилось почти полностью. Словно из жизни выпал целый день, сменившись разрозненными кусками. Он даже не помнил, когда именно всё-таки смог оторваться от твари в узком, похожем на ребристую кишку, коридоре. Когда потерял сумку.

Ши поднёс руку к щеке и недоумённо уставился на окрасившуюся кровью ладонь. Он даже не помнил, как его ранило. И щека теперь ничего не чувствовала, только кожа под пальцами казалась странной, гладкой и немного скользкой. У него вырвался смешок. Делали раны его больше или меньше человеком? Или тварью? Мысль вызвала новый взрыв хохота, и Ши смеялся, уткнувшись горячим лбом в стену, пока в груди не осталось воздуха, а смех не перешёл в икоту. А потом толкнул целой рукой ширму и шагнул внутрь. В нору. К Тее.

Ощущение прохладной ладони на лбу. Правой, или левой? Ши не мог открыть глаза, а думать почему-то было тяжело. Вроде бы здесь большой палец, и, если перевернуть руку… нет, сложно. У Теи с правой руки почти полностью содрана искусственная кожа. Стальной каркас, перевитый мышцами, наверное, чувствовался бы иначе? Или это всё же левая рука? Какая разница, ведь Тея не двигается. Или?.. Может, она вставала, пока он уходил, а потом возвращалась на место? Не оставляя следов. Мысль Ши обеспокоила, но не слишком сильно. Какая разница. Его и сейчас тут нет. Можно ходить, сколько угодно. Он попытался снова рассмеяться, но грудь почему-то отказывалась набирать достаточно воздуха, и получился только сиплый кашель. В последнюю секунду ему показалось, как здоровой щеки коснулись мягкие губы, но ощущение растворилось в серости и исчезло. Ши даже не успел распознать запаха. И был ли он?

Движение. Везде, со всех сторон. Ши не видит, но чувствует, как колеблется воздух. Стальные пальцы, длинные, гибкие, впиваются в лицо, заставляя открыть рот. И не отвернуться… когда в горло вливается жидкая похлёбка, Ши от неожиданности кашляет. Липкой волной накатывает тошнота, но кто-то упрямо суёт ему ещё ложку, и снова. Ши может только глотать. Когда пытка заканчивается, он какое-то время лежит без сил, а потом всё-таки расклеивает один глаз. Тея, как обычно, сидит в углу. Но теперь она накрыта пледом, полностью, с головой. Словно кто-то накинул платок поверх клетки с птицей, чтобы та уснула. Или накрылась сама. Чтобы уснуть? Видит ли она сны? Видит ли она хоть что-нибудь? Слышит ли слова? Матери нет, значит, свобода. Но свободна ли Тея? А они сами? Ши устало закрывает глаз и проваливается в очередной кошмар. Или в смерть. Тея всегда отказывалась от еды, хотя он предлагал много раз…

Он танцевал с Тээле в сиянии изумрудов. Под ногами бурлило море, а чайки ныряли прямо в волны, которые разбивались об изогнутый волнолом яхтклуба. Тело девочки под руками пылало, но теперь этот жар его почему-то не отталкивал, наоборот. И зелёное, как трава на холме, платье сливалось с кожей, таяло, словно тонкая изморозь под пальцами. Под высокой скулой блеснул металл, и Ши бережно закрыл его ладонью, не пряча, а пытаясь почувствовать, осознать. Поверх ладони легла чужая рука, и шум моря, мерное биение волн, запах соли надвинулись ближе. Стальные пальцы охватили запястье, и Ши склонил голову, глядя на ровно подстриженные, но ломкие ногти. Несмело коснулся плеча, совершенного, белого, жалея, что у него сейчас только одна рука, как и у...

В брызгах дрожала радуга, где серый сменялся зелёным, а потом синим, и Ши благодарно приник к солнечным лучам, косо выбивавшимся из под грозового края. Тело купалось в свете, дышало морем, звенело стонами чаек, которые звали, притягивали, как... Он был свободен лететь, и так же свободна была

– Тея!..

Тучи надвинулись слитным валом, и наступила тьма. Отсутствие света почему-то пахло мятой.

На этот раз Ши очнулся с чистой головой. Тело упорно не слушалось, но он, наконец, мог думать без этой чёртовой пелены видений, в которых реальность мешалась с иллюзиями. Вспомнив о снах, он хотел было вскочить, но удалось только повернуться на пропитанных потом простынях. Тея снова оказалась накрыта пледом, так, что угадывался только силуэт. Ши нахмурился. По крайней мере, эта часть снов оказалась правдой, но… почему? Он сам закрыл её в бреду, чтобы никто не увидел? Или она, наконец, поняла, что происходит, и начала действовать? Уже сама, без контроля Матери? Покрутив эту мысль в голове, Ши пожал плечами и со стоном откинулся на подушку. Рука под бинтами, пропитанными какой-то жёлтой мазью, болела так, словно её грызли изнутри маленькие твари, а половину лица он так и не чувствовал, но это уже было неважно. Теперь у него было доказательство. Теперь можно было просто включить компьютер… и тогда уже никто не тронул бы Тею.

Перед глазами мелькнуло лицо Вороны с жадным, голодным блеском глаз, но Ши отогнал этот образ. Белый справится с молодняком. Он всегда справлялся. Ши вытер пот краем накидки. Рука дрожала, но слушалась. Бинты, накидка… еда? В животе забурчало, и Ши снова попытался подняться, на этот раз осторожно, медленно, отдыхая после каждого движения. Спустив, наконец, с топчана ноги, он обнаружил, что кто-то снял с него всю одежду, и залился краской. Ещё этот сон о том, как… даже без зеркала, в полумраке, он почувствовал, как щёки вспыхнули сильнее.

Несколько раз попытавшись надеть штаны, он сдался и просто кое-как обмотался одеялом. Так заодно было теплее. На три шага до Теи ушёл остаток сил. Ши привалился к стене, тяжело дыша, и уставился на накидку, пытаясь хоть что-то вспомнить. Вроде бы он вставал и ходил… хотя сейчас куда проще казалось поверить, что это был всего лишь сон. Чёрта с два он смог бы в таком состоянии хоть что-то делать. Ходить, готовить… ни за что. А ещё кто-то должен был следить за…

Дверь со скрежетом проехала по полу, и Ши неловко обернулся, чуть не упав.

Белый спокойно, словно не нарушал правил, прошёл внутрь. За ним скользнула бледная как смерть Эмили, и ненависть в её взгляде ожгла Ши не хуже пощёчины. За ними толпились остальные, и Ши с нарастающим ужасом заметил, что все вооружены. Причём не как обычно, а револьверами и пистолетами, которые обычно не использовали – не хватало патронов, да и шум по пустым коридорам разносился слишком далеко. Конечно, здесь, в центре убежища…

– Нет!

Слово прозвучало слабо и невнятно из-за онемевшей щеки, но Белый понял и остановился, сутулясь.

– М-матери больш не, – из-за спешки говорить было ещё сложнее, но Ши не мог остановиться. Толпа за спиной Белого и Эмили гудела, и этот звук мешал думать. Казалось, он исходит из самих стен. Постепенно, один за другим, они заходили внутрь. Гадюка. Ворона. Нечай. Лица сливались, пока не превратились в сплошную ленту, глядящую на Ши десятком глаз. Ровно, зло. С предвкушением и азартом. В этих взглядах было много оттенков, но страха он больше не видел. Возможно, потому, что теперь смотрел снаружи.

«Как тварь».

Внезапная мысль заставила его ухватиться за рубашку Белого.

– В-включ м’шину. Увидишь. Все ув’дят. Я был прав. Всё закончилось.

Белый мягко отвёл его руку и сорвал покрывало. По норе пронёсся вздох, а Белый поморщился, как от боли, стиснул ткань в кулаке. Никак не отреагировала только Эмили. Ши взглянул на неё и тут же отвернулся, не выдержав. Гадюка сунулась было вперёд, но отскочила, словно вокруг Теи был нарисован магический круг.

– Убить тварь.

Кто это сказал? Относилось это к Тее, или к нему самому?

– Не нужно… – Ши почти шептал, но знал, что Белый его слышит.

Тот поднял револьвер, и Ши почувствовал облегчение, тут же сменившееся горячим стыдом: дуло уставилось в уцелевший глаз Теи.

– Нет!

Не понимая, откуда берутся силы, он повис на руке Белого, сбивая прицел. Тот глухо выругался.

– Это ведь уже не нужно! Зачем?!

– Убить тварь. Железо. Железо. Пока не напала. Чего ждать? Тварь. Особенно – двуногую. Обоих.

Белый застыл. Эмили положила руку ему на плечо, и он сгорбился ещё больше, как медведь. Дуло уставилось Ши в живот.

«Как глупо».

Не в силах вынести взгляда Эмили и вины в лице Белого, Ши закрыл глаза. Для чего-то ещё он просто слишком устал.

«Они же никуда не уйдут».

Раздался тихий звук взводимого курка.

«Всё останется, как было».

– Тея… прости.

Он вздохнул в последний раз, выдохнул. Вдохнул спёртый воздух снова и только тут почувствовал, как изменилась тишина. Выстрела всё не было. Не выдержав, Ши открыл глаза. Запястье Белого, выгибая руку вверх, охватывали тонкие пальцы Теи. И белая пелена снова распалась на отдельные лица, испуганные, азартные. Застывшие в ожидании крови. А миг длился, и рука, которая легко могла ломать кости, просто держала Белого. Не давая стрелять. Не давая повода…

Ши не знал, нужен ли ещё повод. Но надеялся. И он очень устал. Вздохнув, он привалился к плечу Теи, которая даже не качнулась, и снова закрыл глаза. Сейчас ему было почти всё равно. И можно было отдохнуть. Пока не закончилась тишина.