Случай в саду

— А как насчёт тебя? Какими были твои родители?

Драконорожденный поднял голову от исследования и тихо признался:

— Я их никогда не знал. Всегда жил один.

— Понимаю, каково это, — Серана кивнула. — Это, конечно, не одно и то же, но и я была одна. Очень долго.

Его сердце сжалось.

— Ты всё ещё чувствуешь себя одинокой? — спросил Довакин, тут же пожалев о вопросе.

Она смущённо улыбнулась.

— Уже не так сильно, как раньше. Давай продолжим.

Поднимаясь по лестнице, он старался не зацикливаться на её стройной фигуре. С первой встречи в Крипте Ночной Пустоты она неизбежно привлекала его внимание, занимала его мысли. Безупречно красива. Но тогда они были едва знакомы, девушка не доверяла ему, и разговоры о чём-то большем были бы неуместными, неловкими.

Жизнь вампирши была полны страданий. После знакомства с её отцом Довакин окончательно в этом убедился. Убедился он и в том, что Серана явно находила его компанию приятной, но не воспользовался положением. Это было бы неправильно. Он был её надеждой, единственным шансом избежать худшего. Поэтому он разговаривал с ней, лишь когда она этого хотела, и оставлял одну, когда ей это было нужно.

Наконец, они вышли во внутренний двор.

— О нет… Что случилось с этим местом? Всё снесено, место выглядит… мёртвым.

Меланхолия усилилась. Ему захотелось обнять её и сказать, что всё будет хорошо. Но вместо этого он лишь неловко похлопал её по плечу.

— Мне жаль.

Убивать драконов и останавливать войны было легко. Но утешать? Это было не под силу Драконорожденному. Она напряглась от его прикосновения и отступила.

Серана сделала несколько шагов вперед, вглубь сада, и проговорила так тихо, что слова почти утонули в шелесте ветра: — Обычно я приходила сюда вечерами. Пыталась… хоть ненадолго забыть о том, что происходит. Это сад моей матери, ей бы не понравилось видеть его в таком запустении. Когда-то здесь было так прекрасно…

Довакину хотелось сказать, что да, он чувствует отголоски былой красоты. Сказать, что никакая красота этого сада не сравнится с её собственной. И хотелось обнять её, позволить выплеснуть десятилетиями сдерживаемые эмоции. Но вместо этого он лишь молча покачал головой, сочувственно глядя на вампиршу.

После долгих поисков они нашли недостающие детали и, наконец, смогли запустить механизм Лунных Часов. Серана, стоявшая на нижней ступени, казалось, сияла от восторга. — Гениально! — воскликнула она, повернувшись к нему. Но слова застряли у нее в горле. Он поднялся следом, не ожидая, что она обернется, и они оказались лицом к лицу. Точнее, его взгляд уперся в изящную линию ее шеи; они были одного роста на ровной земле, но ступенька делала её чуть ниже. Их взгляд встретился, носы почти соприкоснулись. Серана почувствовала горячее, как огонь его старших собратьев, дыхание Драконорождённого, и в её глазах вспыхнула искра надежды.

Довакин медленно отступил назад, разрушив хрупкую близость. — Прости, — тихо произнёс он.

Серана нахмурилась, в ее взгляде читалось разочарование, сменившееся смущением. — За что?

— Я… ни за что.

Вампирша скрестила руки на груди, словно защищаясь. — Нет, за что?

Серана заметила, как тот слегка замялся и начал потирать шею — верный признак того, что тот нервничает.

— Я… я почувствовал внезапное желание поцеловать тебя. Это было неуместно. Мне очень жаль.

Серана сделала на шаг, но не отвернулась. — Я… я никогда никого не целовала, — выдохнула она почти беззвучно.

Брови Довакина взлетели вверх от неожиданности. — Прости, что?

В уголках губ Сераны мелькнула слабая усмешка, вызванная его реакцией. — Молаг Бал не осыпает «поцелуями» своих невест. После той церемонии я жила здесь, под надзором родителей, а потом… ну, ты знаешь, где я провела последние столетия. — Она отвела взгляд, и румянец смущения тронул ее щеки. — У меня никогда… ну, не было романтических отношений.

Довакин нерешительно шагнул вперед, пытаясь унять смятение в душе. Он сражался с духом Королевы-Волчицы, спускался в двемерские глубины, побывал в Совнгарде, где сразился с Пожирателем Мира и вернулся живым. Все это были смертельно опасные приключения, но сейчас казалось менее пугающим, чем надвигающийся момент.

— Серана… могу я тебя поцеловать?

Она закусила губу, словно взвешивая все «за» и «против». — Думаю… мне бы это понравилось.

Он бережно коснулся ладонью её щеки и медленно наклонился к ней. Двигался нарочито медленно, давая ей возможность отступить, передумать. Но она не отступила. Её веки опустились, и на губах появилась робкая улыбка.

Серана никогда прежде не испытывала ничего подобного. Его тепло окутало её, как мягкая волна, смывающая многовековой холод. Он всегда был таким… живым, таким полным энергии. Она постоянно чувствовала его присутствие рядом. Но сейчас это ощущение захлестнуло её целиком. Возможно, впервые за всю свою долгую жизнь она не чувствовала леденящего душу холода.

Поцелуй Довакина оказался нежнее и мягче, чем можно было себе представить. Вампирша ожидала лишь легкого прикосновения, просто чтобы утолить любопытство. Но он тихо простонал, и этот звук эхом отозвался в ее сердце. Его рука скользнула на ее талию, притягивая ближе. Его язык осторожно коснулся ее губ, дразня и маня, и она ответила на этот тихий зов. Их языки сплелись в танце, и этот робкий поцелуй мгновенно превратился в страстный. Они не смогли бы сказать, кто из них издал этот тихий, полный восторга стон, но оба безраздельно наслаждались моментом.

Спустя вечность, хотя время пролетело слишком быстро, Драконорождённый прервал поцелуй и отстранился. Серана открыла глаза и увидела его внимательный взгляд, изучающий и немного обеспокоенный.

— Все было… нормально? — спросил он, с легкой тревогой в голосе.

Она улыбнулась, отвечая на его нежность, и прильнула к нему, касаясь губами его щеки. — Да, — прошептала она в ответ. — Да, все было прекрасно.